Death's desire — Прежде чем я умру

В мгновение ока прошло три года. Говорят, за три года река может изменить направление, гора может сдвинуться с места, а сердце научиться заново любить. Говорят, за эту тысячу с небольшим дней можно побывать в каждом городе небольшой страны, выучить новый язык и исправить ошибки, которые успел наворотить. Можно окунуться в мириады книжных вселенных, повстречать сотни тысяч незнакомцев и увидеть чудо. Всего лишь за три года. «В мгновение ока прошло три года…» – как бы мне хотелось, чтобы эта фраза оказалась правдой. Чтобы, закрыв на мгновение глаза, я открыла их уже в другой реальности или другой жизни. Чтобы мне не приходилось сейчас переживать всю ту мешанину эмоций, которые разрывали изнутри, чтобы все эти безумно обрывистые и бессвязные мысли, полные радости, ужаса и испуга исчезли из моего сознания. Мне хотелось просто ускорить время, чтобы избавиться от этих душераздирающих чувств, просто забыть их, преодолеть, пережить… «В мгновение ока прошло три года» – прекрасные слова. Они говорят, что буря миновала, яркие моменты былого обесцветились, воспоминания о человеке уже истлели, глубоко похороненные на самом дне чёрного душного омута. Но вместо этих слов сейчас меня преследовала другая истина: «от забытого прошлого не убежишь». Тяжело рухнула в кресло, силы разом покинули меня. Мы уже приехали в Стигму, поднялись на последний этаж башни, мы уже в гостиной, уютно освещённой настольными светильниками. За окном осенняя тёмная беззвёздная ночь, огни засыпающего города так далеки и прекрасны, они умиротворяют своим мягким сиянием. Ни звука вокруг, тишина и покой. А меня до сих пор трясёт. Он здесь. В столице империи. Не в королевстве. Скинула кроссовки и подтянула к груди колени, обхватила себя за ноги, судорожно сжимая ткань джинсов. Какой там был шанс, что мы вот так просто встретимся с ним в другой стране, в многомиллионном мегаполисе, столкнувшись буквально нос к носу среди сотен посетителей клуба? Кровь отлила от кончиков пальцев, сердце сжалось, не пропуская через себя тепло. Я дрожала, ощущая, как каждую клеточку тела прошибало холодом осознания. Шансы нам встретиться с Чонгуком равнялись шансам слепить снежок в аду. Усмехнулась. Похоже, даже в пламени инферно наступают такие времена, когда идёт снег. Уже сама мысль, что он был где-то рядом, в пределах одного города, сводила меня с ума. Я с совершенно пустым взглядом смотрела в одну точку перед собой, пытаясь выровнять дрожащее дыхание. Это был слишком долгий и тяжёлый день, я слишком долго сдерживала свои эмоции, наблюдая за смертью других, и теперь, когда столкнулась с человеком, лицо которого помнила наизусть, воспоминания о котором гнала прочь, улыбки и взгляды которого я видела каждую ночь во снах, меня накрыл шок. Грудь в районе солнечного сплетения кольнуло несколько раз, моргнула, смахивая с ресниц слёзы, попыталась вдохнуть больше воздуха, горло свело спазмом, уткнулась лбом в колено, сжимая челюсть до треска в ушах. Нервы натянулись до предела, тошнотворно закружилась голова. Я выдохнула, теряя остатки самоконтроля. Один невероятно долгий удар сердца, второй, третий… А затем меня отпустило, наступил полнейший штиль. Моя психика сказала «до свидания». Засмеялась беззвучно, ощущая, как фантомный лёд, охвативший мои конечности, медленно плавится и крошится, возвращая коже тепло. И что с того, что он увидел меня? Что с того, что жестокие небеса позволили нам ещё раз так столкнуться? Он никогда не узнает меня в этом обличии. Сири уже не существует, она умерла тем летним днём в парке аттракционов, осталась только Союн, рабыня, принадлежащая наследнику благословенного рода. Такеши сел рядом, взял мои руки в свои. Нахмурился. – Совсем ледяные, – парень несколько мгновений помедлил, а затем встал. – Я сделаю чай. Подожди немного. Никак не отреагировала, но мысль о горячем чае оживила моё уставшее сознание. Тэхён уже сделал несколько шагов по направлению к кухонному уголку, но остановился, развернулся и тихо проговорил: – Прости, не думал, что для тебя это так тяжело. Вскинула голову, поймала покаянный взгляд серебристо-васильковых глаз. – Разве смерть может быть лёгкой вещью? Это всегда тяжело, – усмехнулась, отводя взор. С соседнего диванчика взяла шерстяной плед, укуталась в него и приготовилась ждать свой чай. Но сердце вновь сжалось, когда Такеши продолжил: – Попрошу тебя только об одном. Ещё одно видение. Больше я не буду тебя заставлять, обещаю. – И чью смерть мне нужно будет увидеть? – Узнаешь завтра, – глаза хозяина Стигмы загадочно блеснули, бескровных губ коснулась лёгкая извиняющаяся улыбка, от которой у меня мурашки побежали по затылку. Отчего-то сердечко моё было неспокойно. Такеши сдержал слово. Следующим утром мы уже поднимались по парадной лестнице одного из самых грандиозных зданий современной истории, жемчужине столицы и постоянной резиденции императора Самун – Дворцу Вечности. Только выйдя из машины и окинув взором дворцовый белоснежный комплекс, сияющий в лучах солнца, я поняла, с кем вёл меня встретиться Тэхён. Аудиенция была назначена на десять часов, время позволяло, поэтому наследник благословенного рода решил провести меня по самому долгому маршруту, желая показать мне предметы роскоши и высокого искусства (заодно и самому полюбоваться). Парень счастливо оглядывался, смотря на картины и статуи, вёл себя так, словно вернулся после долгого отсутствия домой. Я же, едва дыша, осторожно ступала по алой ковровой дорожке, упругий ворс проминался под подошвой, заглушая шаги. Всё внутри меня трепетало, бабочки порхали из угла в угол. Не каждый день встречаешь легендарного императора, способного по одной своей прихоти приговорить любого подданного к смерти. Даже в нашем высокотехнологичном веке магия правящей семьи ставилась на первое место. По крайней мере, так было в Самун. Слово Мин-Юнги из благословенного рода Эйрил считалось законом, и мало кто из простых смертных хотел проверять выдержку правителя на прочность. В империи до сих пор проводились публичные казни. И я тоже, являясь имуществом хозяина Стигмы, подходила под компетенцию суверена. Пожелай он меня казнить самым страшным способом, и через пять минут меня вежливо попросят пройти для исполнения своего наказания. Скосила взгляд на Такеши. Раз он – воспитанник императора, то, надеюсь, не даст меня в обиду? – Не смотри на него, пока он сам не скажет поднять тебе голову. Не доходя до трона тридцати шагов, остановись, но не кланяйся, – по ходу дела инструктировал меня Ким. – А как я узнаю, что тридцать шагов осталось, если нельзя поднимать голову? Исподлобья смотреть? Тэхён резко затормозил, отчего я чуть не врезалась в него, обернулся ко мне, нахмурившись. – Нет, исподлобья точно не смотри. Это сочтут за неуважение, – он задумался на пару секунд, прикидывая в уме. – Тогда лучше, как только войдём, отсчитай сорок шагов. Кивнула, запоминая. От многочисленных наставлений господина мне совсем не полегчало. В моей стране обучать детей королевскому этикету перестали, когда умер последний император. С тех пор империя Ника стала федеративной республикой Юникой во главе с избранным президентом и кабинетом министров. О том, как кланяться и о чём говорить с благородными высокопоставленными особами знали только послы и прочие дипломаты. – Что он за человек? – Скоро сама увидишь. Такеши прошёл ещё пару метров, погружённый в свои мысли. Усмехнулся, что-то вспомнив. – Что? – любопытство жгло мне грудь, несмотря на мандраж от скорой встречи с одним из самых влиятельных людей нашего мира. – Почему вы смеётесь? – Он справедливый, но строгий, – ответил наследник, щурясь в улыбке. Мы зашли в небольшую приёмную и замерли перед огромной картиной от пола до потолка. В центре пейзажа было изображено вишнёвое дерево, на тонких изящных ветвях – распустившиеся соцветия, нежные лепестки опадали к корням и терялись в белом море пушистых одуванчиков. Выдохнула тихо. Солнечный одуванчик символизировал императорскую семью, род верных и преданных своей стране монархов. Но для меня этот цветок навсегда останется напоминанием об ушедшем лете. Тэхён скрестил руки на груди, уголки его губ ещё больше приподнялись, пока он взирал на картину. В его серебристо-васильковых глазах проскользнула весёлая искорка. – За любой, даже малейший проступок, он наказывал меня. Забыл почистить зубы на ночь? Наказание. Солгал учителю о том, что забыл сделать домашнее задание? Двойное наказание. Покачала головой, даже не хотелось знать, что за наказания там были такие. Но теперь понятно, почему у Такеши пунктик на этот счёт. Мысленно вздрогнула. Ещё живы были в моей памяти те бесконечные часы страданий под воздействием вина вины. – У его величества дар истины. Он видит правду и ложь, поэтому никогда не ври ему, – огорошил меня хозяин Стигмы, прежде чем двери перед нами медленно и торжественно отворились. Я даже испугаться от этих слов толком не успела, раздражение на Тэхёна за то, что выдал самую важную информацию в последний момент, вытеснило любое изумление. Что мне говорить императору? Да любой вопрос о моём прошлом раскроет мою ложь. Не выдавать же мне истинную причину, по которой я оказалась в этой стране? Благоразумнее будет вообще молчать в тряпочку. Такеши, не став медлить, стремительно прошёл к трону, склонился в поклоне, произнося: – Долгих лет жизни и процветания империи. Я же смиренно отсчитала сорок шагов и застыла посреди зала, не смея поднять голову. Мне, как рабыне с чокером на шее, даже не позволялось кланяться – этот жест считался привилегией свободных людей. Усмехнулась про себя. Эти нелепые древние правила поведения при дворе, о которых мне поведал Тэхён, иногда доходили до абсурда. Вроде он объяснил это как «поклон – это выражение почтения другому человеку по собственной воле. У рабов же собственной воли нет, поэтому они и не могут кланяться…» Ох, Джин, куда ты меня отправил? В Самун порой слишком странные и дикие для меня законы и обычаи. – Посмотри на меня. Внутренне вздрогнула от силы и величия в этом властном завораживающем голосе. Сглотнула и медленно подняла взгляд на мужчину впереди. Солнечные лучи прорывались сквозь витражные стёкла, падали золотистыми зайчиками на мраморный пол, играли бликами на драгоценных камнях, украшающих массивный венец. Император, могущественный человек, которого, по слухам, боги наделили даром долголетия, взирал на меня в ответ. Смутилась. Я давно не интересовалась политикой, до известных персон мне не было никакого дела, поэтому удивилась, увидев вместо восьмидесятилетнего старика миловидного юношу с полностью седыми, белоснежными волосами. И с очень уставшим взором тёмно-синих глаз. Значит, слухи не врали. Юнги и правда унаследовал черту своего благословенного рода – вечную молодость. – Подойди. Кинула быстрый взгляд на Тэхёна, он кивнул, ободряюще улыбнулся. Сделала пару шагов и замерла. Сердце гулко стучало в груди, я старалась выровнять дыхание и прогнать панические мысли. Встретиться с видящим правду никак не входило в мои планы. Мы с Сокджином даже предположить не могли, что мне представится случай побывать во дворце. – Ну же, подойди ещё, не бойся, – на красивых губах монарха мелькнула усмешка. Мысленно выдохнула и, гоня страх, дошла до ступенек перед троном. – Как тебя зовут? Задрожала, ощущая, как вокруг этого человека сгустилась магия власти и всемогущества. Если Такеши только давил своей харизмой, то император ею подавлял. – Союн. Ведь это частично правда? Последние месяцы люди меня так и правда зовут. Да и в фальшивых документах стоит это имя, а свои настоящие я уничтожила в тот день, когда подписалась на эту миссию. Но я так и не поняла, почувствовал Эйрил ложь или нет. – Расскажи о своём даре, – переведя взгляд с моего лица на пейзаж за окном, попросил правитель Самун. Так прошло несколько минут, император внимательно слушал меня, иногда задавал уточняющие вопросы. Тэхён от нечего делать прогуливался по залу, разглядывая витражные композиции. – Мы поняли, – закончив меня допрашивать, Юнги положил ладонь на подлокотник кресла, перстни на его пальцах засверкали всеми цветами радуги. – Союн, твой дар воистину потрясающий. Промолчала. Для меня эта магия была тяжёлым бременем. Тишина опустилась на тронный зал. Я обхватила себя руками и смотрела, как пылинки танцевали в солнечном свете. Робость прошла, так как Эйрил больше на меня не смотрел, то его подавляющая сила ощущалась уже не так остро. Безмолвие всё тянулось и тянулось, пока наконец едва заметная улыбка не тронула уголки губ императора. – Не слишком-то ты торопился с заданием найти видящего смерть, – наставник обратился с лёгкой укоризной к своему воспитаннику. Что? Оторвала взор от пола и повернулась, чтобы взглянуть на Такеши. Он искал меня? – По счастливому стечению обстоятельств она оказалась моим человеком. Видящих прошлое и смерть не так-то много в наше время. – Мы уже давно готовили эту экспедицию… великая удача, что видящий смерть нашёлся прямо перед её началом. Похоже, боги благоволят нам на этот раз, – усмехнулся Юнги. Его тихий смех пронёсся по залу и затерялся эхом под сводами галереи. – Ладно, можете идти, – взмахнул ладонью Эйрил. – Отправляетесь через два дня, завтра собрание, на котором обсудите все приготовления. Такеши подошёл и взял меня за руку, уводя прочь. Оглянувшись, кинула ещё один осторожный взгляд в сторону сидящего на троне мужчины. Тот с видом властителя мира по-прежнему смотрел в окно. – И да, Тэхён… – когда мы уже дошли до самых дверей, окликнул Юнги, – никому не говори истинную ценность Союн, никто не должен узнать, что она – видящая. Хозяин Стигмы как всегда был лаконичен. – Да, ваше величество. – А ты, Союн, – тёмно-синие глаза императора обратились на меня, – никому не говори, что увидишь. Я должен буду первым узнать причину, по которой оборвалась жизнь Илемира. Двери за нами затворились, мы уже оказались в светлой приёмной, украшенной золотом и цветами, а я до сих пор пыталась справиться с шоком. Застыла в оцепенении, пытаясь понять, не послышалось ли мне. – Союн, ты здесь? – Ким поводил рукой перед моим лицом. – Он сказал «причину, по которой оборвалась жизнь Илемира»? – повернулась полностью к Такеши и схватилась за ткань его пальто. – Того Илемира? Илемира Аратоса? – Сглотнула и просипела тихо: – Последнего императора Ники? Мне величаво кивнули в ответ. Похоже, мой ошарашенный вид позабавил наследника благословенного рода. – Зачем это императору? Зачем раскрывать старые тайны? Для граждан Юники вопрос об образовании государства всегда был щепетильным, эту тему старались обходить стороной. Никто точно не знал, почему однажды замок императора Илемира Аратоса закрыл ворота, почему его окружила барьерная магия, не пропуская никого внутрь. Пятьдесят семь лет назад страна погрузилась в хаос, без истинного правителя империи пришёл конец, бывшие советники и министры императора не сумели удержать власть в руках. В ту же ночь, как разошлись слухи о смерти Илемира, в столице произошёл переворот, дворец, в котором обычно останавливался Аратос, когда посещал город, подожгли, народные повстанцы, ратующие за демократию, убили большую часть аристократов и богатых предпринимателей. Всего за несколько часов без защиты императора и его магии страна разрушилась. Юника поднялась из крови, старое поколение не любило об этом вспоминать, а новое не желало знать об истоках. Так или иначе, прошло слишком много лет, для страны, погружённой в гражданскую войну, сейчас не подходящее время бередить старые раны. – Что ж, на этот вопрос я могу тебе ответить. Тэхён отвёл меня в сад, облетевший и пустынный. Кованая чёрная ограда блестела на солнце, хвойные вечнозелёные постриженные кусты росли по обе стороны дорожки, ведущей к беседке в центре растительного лабиринта. Такеши поднял с земли несколько белых камешков, прежде чем взбежать по ступенькам в летний открытый домик. – В детстве я часто делал здесь домашние задания, – парень прошёлся вокруг стола, смахнул землю и листья, остановился у скамьи-сундука. Под крышкой оказалась деревянная шкатулка, которую Тэхён вытащил на свет. Внутри лежали свернутые карты и старинные атласы. – Но больше всего я любил учить географию. Разместив одну из карт на столешнице и положив по краям камни, наследник благословенного рода сел на скамью, заботливо разгладил складки бумаги. Устроилась рядом, следя за тонким пальцем, очерчивающим границу между Юникой и Самун. – Юнги считает, что императора Илемира убили из-за школьной реформы, которую он собирался провести. Непонимающе воззрилась на господина. – Всего лишь из-за какой-то реформы? – В нашем мире люди погибают и по более нелепым причинам, – невесело усмехнулся хозяин Стигмы. – Он хотел упразднить частные школы для детей богатых и влиятельных родителей. Часто политики, судьи, прокуроры, аристократы и прочие как раз выходят из таких вот школ. Дети в них учатся, обладая многими привилегиями, они не знают, как страдает обычный народ, они живут в достатке, не испытывая нужды. У них нет стимула и цели изменять свои жизни и жизни окружающих, изменять страну к лучшему. Зачастую так происходит… – Ким откинулся на спинку скамьи. – Таким детям, а потом уже и взрослым нет смысла что-то менять, у них идеальная жизнь. В Самун Юнги уже давно отменил такую систему. Вместо этого по всей стране находят одарённых детей, вне зависимости от их положения в обществе и финансового состояния их семей из них воспитывают будущих лидеров, способных вести страну к лучшему будущему… как-то так, – парень провёл пятерней по волосам, рассеянно улыбаясь. – Юрико, кстати, тоже по такой программе училась. Уголки губ Такеши ещё сильнее приподнялись, словно он вспомнил что-то весёлое. Но не прошло и пары секунд, он снова посерьёзнел. – Некоторым дворянам Ники не понравилась эта идея, они планировали признать императора недееспособным вследствие психического расстройства, назначить регента и отложить реформу на неопределённый срок, но всё пошло наперекосяк. Аратоса убили, регента не успели выбрать, народ взбунтовался и свергнул аристократию. После этого, к слову, Юнги и наложил санкции на поезда. Слишком много беженцев ринулось через железную дорогу в Самун, тогда чуть не случилась гуманитарная катастрофа. С тех пор из Юники нельзя доехать до Джилиаса напрямик, придётся пересаживаться на поезд на границе. – И всё же я не понимаю, зачем вашему императору знать о том, как умер последний император Юники. – Во-первых, Илемир был его другом, – Тэхён пробежал пальцами по южной части карты, – а во-вторых, чтобы получить веский повод для начала войны. Сердце пропустило удар, я сжала край столешницы, пытаясь найти равновесие в этом нестабильном, полном неприятных сюрпризов мире. Ким склонил голову набок, отчего несколько прядей из его чёлки упало на ресницы, но он не обратил на это внимания, сосредоточившись на разговоре. – Самун нужны южные территории и острова, за которые она соперничает с Юникой. Юг – страшное и бедное степное место, там живут в основном кочевые народы, да разбойники с центральной части континента. Но вот месторождения, которые находятся под слоями почвы – дорогого стоят. И если бы не магия, которой обладают южане, наши страны давно бы протянули свои руки к этой многообещающей территории. Сейчас, когда федерация охвачена гражданской войной, как раз подходящее время для войны на юге. Юника не сможет воевать на два фронта, скорее всего, она оставит свои притязания на юг, проиграв Самун. – Но смерть императора чужого государства – не повод для войны. – Ошибаешься, – глаза Такеши зажглись от улыбки, которая лишь едва затронула губы. – Ты забыла историю? Или плохо её в школе учила? Пятьдесят девять лет назад Юнги, Илемир и король Рит подписали соглашение о безопасности трёх держав, договор двух императоров и короля, пакт трёх суверенов– называй, как хочешь. Если в стране внезапно свергнут монарха, вторая и третья сторона могут свободно пойти войной на эту страну и восстановить институт монархии. «Ибо только боги и императоры должны править страной, а не народ…» – процитировал он известную строчку из древнего церковного постулата. – Звучит как бред, – я встала и подошла к краю беседки. Тучи собирались на горизонте, холодный ветер нёс их на юг. И чем больше меркнул свет на улице, тем мрачнее становилось у меня на душе. Мне не верилось, что из-за какой-то смерти одного человека больше пятидесяти лет назад континент может погрузиться в хаос. Тэхён пожал плечами, не соглашаясь с моими словами, но и не опровергая их. – Если выяснится, что императора и правда убили, то даже королева Рит ввяжется в эту войну. Пакт связан не только печатями и подписями, но и магией. «Любая война – кровопролитное сражение двух врагов. И до сих пор ни одно войско не вступало на поле битвы, полагая, что Создатель на стороне противника…» – вспомнилась фраза из одной известной книги. Если и вправду аристократы Ники убили своего императора, тем самым нарушив пакт, то даже магия будет способствовать Юнги Эйрилу в его начинании, и люди последуют за ним, ведь он будет вершить благое дело. Скрестила руки на груди. – М-да, похоже, все остальные оригинальные поводы завязать мировой конфликт были использованы в прошлых войнах… – усмехнулась своей же горькой шутке. Что за ирония? Я прекрасно помнила содержание этого пакта. Если выяснится, что Илемир был убит своими же подданными, и тем самым ветвь монархии была насильственно прервана, двое других правителей имели право вмешаться в дела третьей страны, чтобы навести в ней порядок… Бедная, бедная Юника. Закрытие Виртула, гражданская междоусобица, а теперь ещё и это. Я даже посмеялась глубоко в душе, смотря на пасмурное небо. Кажется, вселенная хотела сделать из меня не просто преступницу-убийцу, но злодейку мирового масштаба, из-за действий которой развязалась очередная кровопролитная война. Кожа на затылке онемела, у меня чуть волосы на голове не зашевелились от осознания. Взглянула на свои дрожащие пальцы. Мой дар… эта дурацкая способность видеть чужие смерти. От одного жалкого видения зависели жизни многих. Повернулась к наследнику благословенного рода, который всё так же сидел за столом и изучал карту. – А что, если я откажусь? Сердце сжалось. Меня не прельщала идея предать свою родину. Тем более таким странным и завуалированным способом. Теневой император подался чуть ближе, поставил на ладонь подбородок и с прищуренным взглядом буравил меня несколько секунд. Уголки губ Тэхёна Ким-Такеши медленно приподнялись в улыбке, прежде чем он сказал: – А у тебя разве есть выбор?

× × Death’s desire × ×