Под крылом дракона

Бережно удерживая тяжелую, будто отлитую из свинца голову, я осторожно опустилась на колени – тело дракона тут же безвольно завалилось набок. Поднявшись на дрожащих ногах, обхватила его за плечи, попыталась приподнять над землей, но дракон был слишком тяжелым – я не смогла сдвинуть его даже на полметра. Сжимая до хруста челюсти, я старалась не разрыдаться. - Джалу… - я погладила дракона по щеке. Кожа под ладонью была влажной и мертвенно-холодной. - Джалу, очнись! – горячие слезы хлынули, как река, прорвавшая плотину, обжигая лицо. Одна сиротливая капля сползла с кончика моего носа, тяжело шлепнулась на покрытый испариной и кровью лоб дракона. Не зная, что еще сделать, я несколько раз с силой тряхнула Джалу за плечи. Он не приходил в себя, голова болталась из стороны в сторону, как у сломанной куклы. - Прошу тебя, Джалу, очнись, ну пожалуйста! – я уже ревела без всякого стеснения, громко, навзрыд, захлебываясь слезами – горькими, как полынная настойка. Снова попыталась поднять его, на этот раз дрожащие руки даже не смогли оторвать тело от пола. - Черт, почему ты такой тяжелый?! Я не могу… Что же делать… черт, черт, черт! Я повторяла незамысловатое ругательство как невоспитанный попугай, но это не помогало успокоиться. После второй неуклюжей попытки поднять тело, рана на груди дракона, видимо, растревожилась, и теперь из нее сильными толчками выходила густая черная кровь. При виде этого я разрыдалась еще сильнее, понимая, что если я ничего не сделаю в ближайшее время, Джалу умрет. Но все, что я могла – лишь осторожно положить голову дракона себе на колени, укачивая ее, как младенца. Тонкие губы посинели, черты лица заострились. Я никогда прежде не видела умирающих людей, но сейчас, была уверена, Джалу почти стоял на пороге своего драконьего рая. Бог-Дракон! Если ты все же существуешь, то, пожалуйста, помоги ему! Вокруг сгущался сумрак. Я бросила безразличный взгляд на черную глыбу – трещины, покрывающие пористую поверхность, на глазах затягивались, словно она была живой и залечивала раны. Свет внутри глыбы постепенно угасал, оставляя нас в темноте. Я перевела взгляд на дракона. Кровь из раны больше не шла, лишь пузырилась густой алой пеной. Что будет со мной, если ты умрешь, Джалу? Я ведь останусь совсем одна – в этом замке, в этом мире… Слез больше не было. Только тоска, тупым ножом режущая изнутри, и страшная слабость во всем теле. В какой-то момент я почувствовала, что в комнате мы больше не одни. Освещение стало совсем слабым, будто от угасающего факела, но я разглядела маленькую ушастую фигурку, скрючившуюся у ног дракона. - Хозяин… - прошелестел знакомый голос. Сейчас он был полон боли. - Хозяин, зачем? С-снова ради нее… никчемной человечеш-шшки… Я знал, ш-шшто она погубит тебя, знал! С этими словами замковой обхватил лапками драконью ногу, сотрясаясь в рыданиях. - Зазу! – не веря своим глазам, прошептала я. При других обстоятельствах я бы с радостью плюнула в эту наглую зеленую морду – за все хорошее и, в первую очередь, за косвенное покушение на мою жизнь, черт бы побрал этого ревнивого замкового и его ключ, подсунутый мне, как яблоко Еве… Но сейчас я была искренне рада его появлению. - Зазу! – в слепой надежде затараторила я, захлебываясь словами. - Помоги мне, пожалуйста! Он слишком тяжелый, я не смогу поднять его наверх… Ты же можешь что-нибудь придумать, правда? - Тыы… - желтые шары глаз, казалось, могли прожечь во мне дыры. - Ты убила хозяина! Гремлин ощерил мелкие зубы, не отпуская драконью ногу, будто та могла от него сбежать. Неожиданно я ощутила, как во мне закипает ярость. - Слушай сюда, ты, ящерица! – зло сказала я. - Во-первых, твой хозяин еще жив. Во-вторых, ты не меньше, чем я виноват в том, что произошло! Так что, будь добр, пораскинь остатками мозгов и подумай, как нам вытащить его наверх и перевязать раны! Замковой несколько раз мигнул, явно ошарашенный таким напором, поскреб лапкой ухо. - Я… я ведь маленький еще, - сказал он, жалобно скуксив мордочку, - и почти ничего не умею… Глубоко вздохнув, я попыталась взять себя в руки. Ну, теперь хоть с этим все более-менее ясно – вот откуда ревность и детская задиристость. Очередная ясельная группа на мою голову… - Хорошо. Но ты ведь маг, верно? Сможешь перенести нас отсюда, например, в мою комнату? Его нужно уложить в кровать, понимаешь? - Это с-сложно, - прохныкал Зазу, вытирая слезящиеся глаза рукавами бархатного камзола. - Вы такие больш-шие! Я прежде никогда не телепортировал ничего крупнее себя! - Ты должен, - сказала я твердо. - Даже не сомневайся, у тебя получится! И добавила шепотом: - Иначе Джалу умрет. - Я попробую… - голос Зазу срывался на писк и дрожал. Одной лапкой он все еще крепко обхватывал ногу Джалу, вторую протянул ко мне. - Для телепортации нужно c-соприкосновение с предметом, не превышающим объем паромщика в значительной мере. Допуc-стимо превышение в деc-сять, макc-симум пятнадцать раз, - хлюпая носом, быстро протараторил замковой, так, будто цитировал выдержку из какого-нибудь «Пособия по перемещению в пространстве». И добавил чуть тише, себе под нос: - Ишь, отъелас-cь на халявных харчах… Вздохнув, я не стала осуждать задиристого замкового. Осторожно, нехотя опустила голову Джалу на пол, придвинувшись к гремлину, протянула руку. Черный острый коготок неожиданно резко и больно полоснул по ладони, я взвизгнула, попыталась отнять ее, но цепкие чешуйчатые пальцы крепко держали за запястье. По ладони из глубокого пореза потекла кровь. - Плата паромщ-щику, - твердо сказал Зазу, и я перестала вырываться. Я помогла замковому, все никак не желавшему отпускать драконью ногу, собрать немного крови с живота Джалу. Наконец все приготовления были закончены. Зазу начал без предупреждения, так что в первые секунды перемещения я едва не задохнулась, потому что воздух исчез, стены и потолок закрутились в гигантскую воронку, цвета вокруг, как в неудачной акварели, поблекли и смазались… А через мгновение я больно приложилась крестцом о ледяной каменный пол в своей комнате. Первые несколько секунд перед глазами плясали разноцветные круги, тело лихорадило, а еще меня страшно тошнило. Кое-как справившись со слабостью и загнав желание осквернить пол собственной спальни поглубже, я приподнялась на дрожащих руках и огляделась. В нескольких шагах от меня, прямо возле кровати, неловко завалившись набок, лежал Джалу. Вокруг него, театрально заламывая лапки и причитая что-то вполголоса, гигантской блохой прыгал Зазу. По крайней мере, если бы у драконов были блохи, выглядели бы они, я уверена, именно так. С трудом поднявшись, я подошла к ним, присела рядом на корточки. Обхватив Джалу за плечи, осторожно перевернула на спину. Его сильно лихорадило. Кожа, еще недавно обдававшая холодом, теперь пылала. Грудь дракона вздымалась резкими рваными толчками. Обнадеживало одно: рана больше не кровоточила, и алая пена начинала заметно сворачиваться. - Хозяин… - проскулил Зазу, дергая дракона за оборванный рукав, - Зарзарзуба не уберег хозяина… Позор своего рода… - Зазу! – резко оборвала его я, почувствовав, как бессмысленные стенания будят во мне новую волну раздражения. - Ведь в арсенале твоих заклинаний наверняка есть что-нибудь, что может помочь! Какая-нибудь целительная магия или что-то в этом роде… Замковой грустно покачал головой, уши у него опустились, прижались по бокам мордочки, как у щенка, застигнутого за воровством объедков из мусорника. - Магия с-созидания – с-самая с-ссложная из вс-сех возможных. Лиш-шь адепты, да и то не вс-се, владеют ей… У меня сжалось сердце. Я очень надеялась на другой ответ. Пару минут спустя путем нечеловеческих усилий мне таки удалось втащить Джалу на кровать. Я скрючилась на краю кровати, чувствуя, как все сильнее сжимается жгут напряжения, охвативший внутренности. Мне было страшно. Впервые в жизни я отвечала за человеческую жизнь… и впервые за всю свою жизнь я была так беспомощна. - Человечиш-шка… - только сейчас я заметила, что Зазу стоит возле меня, утопая лапками в одеяле, и таращится своими огромными, желтыми, как два круга сыра, глазищами, - скажи, хозяин будет жить? С-скажи! - Будет. Но недолго, - мрачно ответила я. И, увидев, как глаза замкового наполняются слезами, тут же устыдилась. Мстить таким образом было подло и мелочно с моей стороны. - Зазу, послушай меня, - сказала я как можно серьезней, - обещаю, что сделаю все возможное. Но мне снова понадобится твоя помощь. - Вссе ш-што с-смогу! – вскинулся замковой, выпячивая хилую грудь. - Во-первых, нужна горячая вода. Много воды. А еще бинты. - Бинты? - Ну, какие-нибудь чистые тряпки. Замковой понятливо закивал. - Еще шшто-то? - И неплохо было бы какое-нибудь лекарство – смочить тряпки. Найдешь? - Могу приготовить отвар из корня рукуллы, - с некоторым сомнением в голосе сказал Зазу. – С-снимает жар и убивает заразу. - Пойдет, - кивнула я. Через мгновение замковой исчез. Со вздохом я склонилась над Джалу, вглядываясь в белое, словно присыпанное мукой лицо, с капельками пота. Может, и зря я не ходила на эти чертовы уроки ОБЖ. Хотя сильно сомневаюсь, что там рассказывают что-то чуть более информативное, чем «не суйте, дети, два пальца в розетку, иначе станете, как ваш учитель»… По крайней мере, что делать с человеком, умирающим от рваных ран – точно не говорят. А если добавить, что никакой это не человек, а самый настоящий дракон, и раны ему нанесла жуткая тварь, какой самое место в романах Кинга, то тут, наверное, и опытный хирург зайдет в тупик. Мои же знания первой помощи ограничиваются умением налепить пластырь на царапину… И все же, глядя на беспомощного Джалу, чье тело время от времени сотрясали болезненные судороги, я не могла сидеть без дела. В первую очередь нужно было избавиться от окровавленных лохмотьев. С предельной осторожностью я сняла с дракона рубаху, вернее, то немногое, что от нее осталось, осмотрела раны. За исключением порезов разной глубины, серьезных ран было три: одна, самая страшная, с черными от запекшейся крови краями, зияла на груди – прямо в центре; вторая, чуть поменьше, тянулась от подмышки, вниз, по левому боку и уползала красной змеей куда-то за спину; и, наконец, третья – на животе, совсем небольшая, но, похоже, колотая – она смущала меня сильнее всех остальных. Я мало что понимала в анатомии, но логика подсказывала, что именно здесь когти могли задеть жизненно важные органы. Черные запекшиеся струйки затекали за пояс штанов, так что, с трудом поборов смущение, я сняла и их. Чувствуя, что начинаю пылать как маков цвет, быстро осмотрела ноги и бедра. Не обнаружив серьезных ран, с облегчением накрыла дракона по пояс простыней. Пусть я выступала сегодня в роли медсестры самопального госпиталя, но, черт возьми, мне всего шестнадцать, и я впервые в жизни увидела обнаженного мужчину! Присев на кровать рядом с Джалу, я взяла его за руку. Ладонь была мокрой и нездорово горячей. Сцепив зубы, я смотрела на бледные тонкие губы, с запекшейся кровью в уголках. Не стану плакать. Видишь, Джалу, я стараюсь быть сильной, пусть и не очень получается… И я не разрешаю тебе умирать… Слышишь?! Ты ведь обещал покатать меня на спине… ну ладно, не обещал, но ведь мог бы! И сказки не все прочитал… и ничего о себе не рассказал толком… В конце концов, ты ведь до сих пор не узнал, что я девушка! Не понимаю, как можно быть таким слепым! Глупая ящерица… Ну вот, снова хлюпаю носом, дери меня саламандра… - Я принес-с! – восторженный вопль разорвал тишину, послышался грохот, металлический звон и звук расплескивающейся воды. Вздрогнув всем телом, я отпустила руку Джалу и повернулась на шум. Зазу, с сияющими глазами и довольной ухмылкой на всю морду, пошатываясь под ворохом каких-то тряпок, стоял в центре комнаты. Рядом с ним возвышалось гигантское металлическое ведро, исходящее паром… Примерно через час Джалу лежал на кровати, спеленатый, как младенец. Вначале я обмыла его горячей водой, а затем перебинтовала чистыми тряпками, пропитанными какой-то целебной дрянью, притащенной Зазу в отдельном котелке. Пах отвар просто убийственно – приблизительно такой запах мог получиться у варева из дохлых крыс, но, если верить замковому, обладал неповторимыми целебными свойствами. Отерев со лба пот, я отступила на шаг, любуясь делом своих рук. На всякий случай, я обмотала дракона тряпками с головы до ног, так что теперь тот походил на свежемумифицированного фараона. - Во мне умер Гиппократ! - сказала я с пафосом и устало села в ногах дракона. Я погладила Джалу по руке – его все еще лихорадило, но, кажется, уже не так сильно. Зазу пристроился рядом. Все это время он так активно помогал мне и даже ни разу не затянул волынку про свою «несчастную судьбу», что я почти была готова простить его за всю эту неприятную историю с ключом. - Слушай, Зазу, - беспокойство за дракона чуть поутихло, и любопытство решило, что самое время ему проснуться, - а что значит для замковых «маленький»? Сколько тебе лет? Зазу ответил не сразу. Стянув тюбетейку, почесал обнаружившийся под ней светлый хохолок. - Пятьдес-сят три года два мес-сяца и три дня, - сказал он наконец, состроив смешную гримаску. Не удержавшись, я хихикнула. Вспомнила себя в десять лет, когда так же тщательно подсчитывала прожитые года, месяцы и даже дни, мечтая поскорее стать старше. - Помнится, ты говорил про какие-то «славные времена», когда Джалу солил всех недругов в бочке и ел на завтрак… Неужели ты застал эти его кровожадные привычки? Мордочка замкового стала еще кислее. - Нет, конечно, - сказал он с неохотой, - это было очень давно. Отец рас-ссказывал. - А где твой отец сейчас? - Умер. Я прикусила язык. Мне нестерпимо захотелось потрепать Зазу по его забавному светлому хохолку, но я не решалась. Наверное, малыш был совсем один в этом замке. За исключением Джалу, к которому он питал явно большие чувства, чем просто к хозяину… - И ш-што нам теперь делать? – выкатив золотистые шары глаз, Зазу смотрел на меня, как иудейский народ на Моисея. Я все же не выдержала, рискнула положить ладонь на его макушку, легонько погладила. Замковой вздрогнул всем тельцем, прижал уши по бокам головы, ощерился, но ласку стерпел. - Ждать, - сказала я тихо. - Ждать и надеяться.