***
Сквозь утреннюю дремоту я почувствовала сильные точки в левый бок. Лениво раскрыв глаза, я видела судорожно пинающую меня Розику. Она выглядела очень обеспокоенно, но когда я окончательно проснулась, девушка расплылась в улыбке: — Утро доброе Сара. Извини меня ради бога за такое хамство, но нам надо спешить. Твои родители страшные сони, так что они ещё мирно посапывают в своих опочивальнях, а наш корабль прибыл раньше. У нас есть шанс сбежать безопаснее — через дверь. Гарри уже ждёт у входа. У тебя есть десять минут на сборы. — Боже ты мой, Розика. Новости прекрасные, хоть и слишком неожиданные. Ждите меня у главного входа в дом, — быстро ответила я. Затем служанка мигом выскочила из комнаты, а я из постели, принявшись за упаковывание вещей. В торбу полетели все вещи, которые мне передали вчера, а также гребешок для волос и сапоги с теплым платком. Филадельфия гораздо севернее моего теперь уже «родного» города, что уж говорить про Сентфор, а сейчас, как никак, ноябрь. Затем я буквально полетела к умывальнику, в надежде придать себе хоть какой-то приемлемый вид. Наконец-то, спустя как раз десять минут, я уже бежала к выходу в одном из тех сарафанов и сравнительно старых башмаках, ибо хромать по палубе в туфлях на каблуке не хотелось. Меня уже поджидала Розика с корзиной, накрытой платком, и Гарри с такой же торбой, как и у меня. Когда я наконец-то подбежала к ним, то парень едва слышно спросил: — Ну что же, все готовы? — Да! — практически хором ответила я со служанкой. И мы двинулись в путь. Сначала заговорщически озираясь по сторонам, мы неслись по улице, на которой располагался дом Розенбергов. Но потом, когда опасность практически миновала, мы уже не спеша шли по улицам, смеясь с собственных шуток и болтая о всяких небылицах. И вот, завернув за угол старого заброшенного склада и пройдя мимо густых зарослей кустарника, мы вышли на песчаный пляж с кристально чистой водой. Я вместе со своими спутниками направилась к ветхой деревянной пристани, у которой как раз стоял красивый однопалубный фрегат. Мы прошли по сходням и наконец ступили на палубу. В этот момент судно начало наскоро отчаливать, а вскоре к нам вышел хмурый мужчина лет шестидесяти с длинной седой бородой и трубкой в желтоватых от перебора выкуриваемого табака зубах: — Ну здрасьте, гости. Зовите меня Франк. Я капитан этого чудного фрегата. У нас тут из восьми семь матросов работают, а вот один как раз в вашем распоряжении. Денежки в кассу до полуночи, а то за борт выкину! И с этими словами капитан ушел к одному из его подчинённых и усердно начал что-то рассказывать. Неожиданно к нам подбежал мальчишка лет двенадцати, подхватил наши вещи в одну руку, а свободной потащил меня ухватившись за ладонь вдоль кормы по палубе. — Я Николь, но можете просто Ник. Пройдёмте за мной, мадамы и мистер, я покажу вам ваши комнаты. Если что, то этот день, да и ночь, я в вашем полном распоряжении, — весело проговорил мальчишка, не успевая договаривать некоторые из слов. Тем временем, мы как раз спустились к каютам, в нижнюю часть корабля. Ник по очереди начал открывать три двери, оставляя в каждой по одной из наших сумок. Так очередь дошла до всех, и я не была исключением — мне досталась небольшая комнатка со скрипучей кроватью, привинченной к стене и полу, маленьким окошком с пожелтевшей занавеской и старой тумбой, из которой выбежала жирная крыса. Видимо, прошедшие годы она была единственным жильцом в этих «хоромах». Что же, мне тут не жизнь жить, сутки перетерпеть получится. Через несколько часов, которые мы втроём потратили на проверку вещей, оплату проезда и обследование фрегата, Розика предложила поужинать на палубе. К слову, в той корзине лежала украденная из столовой еда, которая должна была быть подана к сегодняшнему завтраку. Только сейчас мы поняли, как сильно проголодались, так что трапеза прошла без лишних слов. Далее, счастливые, но уже с трудом стоящие на ногах от сытости и усталости, мы медленно поплелись к комнатам, а вслед нам смотрел красивейший морской закат. Дойдя до свой скромной обители, я захлопнула дверь и со свинцовой тяжестью в голове осела на пол. Сил не было ни на что, так что я уснула прямо там, так и не перебравшись на кровать.***
Громкий настойчивый стук в дверь, у которой я всю ночь так сладко сопела, разбудил меня в момент. Я подскочила с пола, сразу же отворив дверь. — Сара, боже ты мой! — Розика и Гарри буквально подхватили меня под руки и поволокли на палубу, — это же Филадельфия! Филадельфия, черт нас дери! Корабль не спеша причаливал к сравнительно холодным северным землям. — Детки! — крикнул немного охрипшим голосом капитан, — у вас есть несколько минут на то, чтобы собрать все свои пожитки и покинуть мой фрегат. И, припомнив всю строгость капитана, мы ринулись собирать вещи и приводить себя в порядок. Времени на удивление хватило — спустя три минуты мы в полном составе стояли, держа в руках торбы и корзину. Как только корабль пришвартовался, мы молча сошли на причал. В Филадельфии было гораздо холоднее, чем в Каролине, так что мы с ребятами накинули платки и рубашки — кому что досталось. Но Гарри, почему-то, покидать порт не спешил. На мой с Розикой вопросительный взгляд он ответил: — Сейчас прибудет ещё один корабль. На нем мы как раз доедем до Портленда, а вот оттуда уже до Сентфора рукой подать. Во время того, как один из моих спутников рассказывал нам о дальнейшей дороге, я увидела причаливающую парусную лодку. Она даже с виду не внушала особенного доверия: потрёпанная корма, старый деревянная конструкция и немного накренившаяся мачта. Когда корабль окончательно пристал к мостику, Гарри подхватил сумки, а Розика потащила меня к тому самому судну. Нас встретили сравнительно радушно: капитан вел себя приветливо, даже разрешил оплатить плаванье перед выходом, а его матросы самостоятельно доставили все наши вещи в каюты. К слову, интерьер в них не отличался от тех, в которых мы провели предыдущие сутки. Так как из Филадельфии мы отчалили ровно в три часа дня, то на момент нашего плавания как раз вечерело, и я решила прогуляться по палубе, дабы не чахнуть в темной каюте все время. Как никак, я в открытом море! Надев кожаные штаны с сапогами и накинув на плечи рубашку, я прошлась по палубе, а затем подошла к краю лодки. Вид был просто потрясающий: солнце лениво клонилось за горизонт, размазывая по небу и водной глади цвета всех возможных оттенков. Когда на нашу посудину наконец-то опустилась ночь, мною было решено отправиться в каюту, ибо лишний час сна ещё никому не мешал. Обернувшись, я увидела мистера Мюллера, нежно обнимающего Розику у противоположного края. За одурманивающим туманом страсти и романтизма они не заметили меня даже тогда, когда я нарочито громко прошла мимо них. Ладно, разберемся с этим завтра. Не исключено, что это может сыграть мне на руку. Ну, а пока что, я, как и вчера, войдя в свою комнату и дойдя до кровати, я буквально упала на нее — настолько утомляло путешествие и усыпляло мерное покачивание судна. Проснувшись утром, я сразу же вышла из каюты и направилась в комнату Розики, у которой находилось все наше пропитание. Я зашла без стука, чему девушка была немного удивлена, но без лишних слов, явно осознав, чего хочет с утра дочь губернатора, быстро намазала на хлеб масло и дала в придачу большое красное яблоко. Наевшись сполна, я спросила: — Розика, который час? И вообще через сколько мы прибываем в Портленд? — Сейчас ровно полдень, Сара, — начала отвечать, а мои вопросы служанка, — прибытие через полчаса. Поблагодарив, я вышла из ее каюты и приступила к уже обыденным сборам: хоть какие-то водные процедуры, складывание вещей обратно в торбу и переодевание. Когда я была готова к выходу, молодой матрос молча забрал мои вещи и потащил их наверх, на палубу. Я не спеша поплелась за ним, а уже у края лодки я увидела своих верных спутников. Через несколько десятков минут мы сошли с судна, оплатив проезд и попрощавшись с добрым капитаном, и направились к очередной повозке. Снова телега, снова с сеном на дне и хмурым извозчиком. Мы погрузили вещи в телегу и, забравшись туда самостоятельно, отправились в путь. И вот, спустя каких-то несколько часов езды по ухабистым дорогам через леса и поля, мы приехали. Я первая спрыгнула с телеги и, прислонившись спиной к ее краю, едва слышно прошептала: — Ну здравствуй, Сентфор…