Вопреки судьбе

      Темнота окутала окружающее пространство, я потеряла счёт времени. Сколько прошло? Час? День? Несколько недель или месяцев? А черт его знает, ведь я уж точно была не в нашем мире. Мое сознание продолжало носиться в материи времени.       Внезапно, словно случайно возникший туман, темнота начала рассеиваться, а вместо нее появлялся свет. Когда мой разум окончательно прибыл в наш мир, я резко открыла глаза. Передо мной стояла перепуганная девушка лет шестнадцати. У ее ног находился таз, предположительно с водой, а в руках была мокрая тряпка.       — Госпожа Розенберг, — руки девчонки тряслись, сжимая от пока что непонятного мне волнения тряпку до того сильно, что вода буквально стекала с нее, — вы пробыли в сильнейшей горячке около четверти недели. Как вы себя чувствуете?       К слову, мое идеальное состояние портила только головная боль.       — О боже…кто я? Кто ты? Как тебя зовут? — я пребывала в шоке, осознавая, что вообще не в курсе моей прошлой жизни, что может показаться очень подозрительным для окружающих.       Но на удивление, девушка ответила без лишних вопросов и разбирательств:       — Вы — Сара Розенберг, дочь губернатора Северной Каролины. А я — Розика Флюк, ваша служанка.       Выслушав ответ, я попыталась успокоиться. Потом пришло озарение, и осознание того, что у меня черт возьми получилось-то! Получилось! Я в прошлом. Наверное, поначалу будет очень непросто свыкнуться с укладом этой жизни, но ничего. Да и к тому же, нельзя забывать, зачем я здесь.       Привстав с кровати, я осмотрелась: гигантская комната, в которой я находилась, была отделана и обставлена дорого, да и чего тут только не было: от настоящего рояля до собственного балкона. Видимо, на материалах хозяева, то есть мои «новые» родители, тоже не поскупились: все было обшито красным бархатом, либо же сделано из массива дуба. На всех возможных полочках красовались золотые фигурки разных животных, а на полу у балкона и кровати стояли высоченные фикусы. От вида всей этой роскоши, у меня невольно перехватило дыхание. Но затем я перевела взгляд на Розику, которая все ещё не шевелилась. Передо мной стояла девушка среднего роста с русыми волосами и серыми глазами, одетая в неприметные одежды.       Я встала с кровати, вначале сняв с себя миллион и одну простыню и подушку, а затем направилась к овальному зеркалу во весь рост. И так, внешность, слава богу, не поменялась. Видимо, под раздачу попала только фамилия. Что же, повторюсь — так или иначе придется привыкнуть. Одета я была в белое кружевное ночное платье из льна. Естественно, белья не было. Зато теперь понятно, почему абсолютно все дамы вплоть до двадцатого века включительно носили платья до пола.       Что же, дочке губернатора наверняка найдут, во что переодеться, так что от льняного псевдобелья надо было срочно избавиться. Но как только я начала снимать одежду, Розика внезапно вышла из шокового состояния и подскочила ко мне, опуская мои руки и принимаясь за ночную сорочку самостоятельно. Вначале я опешила от такого поворота событий, но затем заставила себя незамедлительно вспомнить, кто я вообще такая. Когда я совсем голая стояла посреди комнаты, девушка подошла к широкому шкафу, а вернулась уже с несколькими пышными платьями в руках.       -Госпожа Розенберг, сегодня у вас нет никаких встреч. Надеюсь, вы понимаете, что даже ваших родителей ещё не уведомили о вашем скором исцелении, — Розика говорила тихо и очень торопливо, будто опасаясь чего-либо, — предлагаю вам надеть вот это платье цвета лилии с темной вышивкой. Как вам?       Я рассматривала платье, с каждой секундой все больше поражаясь кропотливости работы: темные цветы, обрамлённые несколькими слоями нитей жемчуга, искусно вшитыми в ткань, прекрасно смотрелись на фоне такого нежного цвета самого платья. Не став смотреть остальные наряды, я выбрала предложенный.       Розика дала мне белую сорочку, которую я проворно надела, а затем натянула на меня платье и принялась зашнуровывать корсет, поправлять каркас юбки и застёгивать небольшие пуговки на верхней части платья. Как только мы закончили, девушка отошла к тому же шкафу, только на этот раз принесла аккуратные черные туфли, идеально вписывающиеся в образ. Далее Розика взялась и за волосы, и вот, спустя несколько минут, гнездо, созданное бурным сном и горячкой, на моей голове превратилось в красивую прическу. Я была готова к выходу «в свет», как выразилась моя слуга.       — Госпожа Розенберг, …       — Розика, черт возьми! Можно не обращаться ко мне на «госпожа» каждый раз, как хочешь со мной заговорить. Просто «Сара Розенберг», договорились?       Девушка мгновенно отвела взгляд и залилась краской, но все же смущённо ответила:       — Как пожелаете, Сара, — последнее слово далось ей с явным усилием, — сейчас без десяти минут полдень, вы как раз успеете на обед. Собираетесь?       — Разумеется. Спасибо тебе, Розика, — сказала я, улыбаясь, — но ты не могла бы ответить ещё на парочку моих вопросов?       — Конечно, конечно. Спрашивайте, мисс Розенберг.       — Вот и славно. Который сейчас день?       — Четверг. Пятое ноября 1686-го года, если быть точной.       — Хорошо. Какие встречи или приемы у меня запланированы на следующие несколько дней?       — Мисс Розенберг, вы пару часов назад встали с постели после почти недельной отключки с высоченной температурой! О каких приемах идёт речь, если вся семья уже чуть ли не поминать вас отправилась?       — Розика! Повежливее…       — Ох! — собеседница неожиданно прикрыла рот рукой и отвернулась, — я повысила голос на семью правителей. Какой позор! Какой стыд! Меня же теперь накажут…       — Не беспокойся, это случается с каждым, — спокойным тоном проговорила я, в надежде успокоить девушку, — я никому не расскажу.       — Правда?       — Да.       — Честно — честно? — Розика светилась от нахлынувшей радости.       — Да.       — Ах, как же быстро люди могут из строгих правителей, карающих подчинённых розгами по несколько раз на дню за малейшую провинность, превратиться в таких добрых собеседников…- мечтательно заговорила служанка.       — Это ты сейчас о чем, Розика? — уже который раз за несколько часов я была в, мягко говоря, замешательстве; учитывая тот факт, что до этого дня в этом теле жил кто-либо другой, слова девушки имели определенный смысл.       В этот момент часы пробили полдень, и Розика неспешно повела меня в столовую на первом этаже.       Я вошла внутрь. Наверное, пора также привыкать к переполняющей дом роскоши, ибо столовая по стилю практически не отличалась от моей спальни. За длинным обеденным столом сидели седой мужчина и темноволосая женщина приблизительно одного роста и одного возраста, на вид пятидесяти лет. И вот, я уже направляюсь к столу, а мои «родители» все не реагируют. Я старательно вспоминала сюжеты книг старого времени, ну и на край уроки истории. Подойдя к столу так, что оказалась рядом с матерью, но напротив отца, я изящно поклонилась и не спеша села за стол. Стол ломился от количества разнообразных блюд, так что я решила не ждать особых почестей от мнимой семьи и приступила к трапезе. Вскоре молчание было нарушено:       — Так значит, дитя мое, ты наконец-то выздоровела! — миссис Розенберг расплылась в улыбке, давно закончив с каким-то супом, — это прекрасная новость, ведь через неделю в нашем доме состоится торжественный прием гостей из Европы и остальных колоний, с которыми твой отец планирует наладить экономические отношения, ввиду превосходного качества их товара. Естественно, вечером состоится бал, и ты идёшь.       — Как говорит тебе мать, ты идёшь безоговорочно. И не ударь в грязь лицом! — резко бросил мистер Розенберг.       Я сразу заметила, что родители не спрашивали, а утверждали. Они были не из стеснительных или излишне вежливых, напротив, уверенные и даже немного нагловатые. Но, ввиду моей настоящей причины — Эйтона, я не могла упустить такую прекрасную возможность:       — Примите во внимание тот факт, что я хотела бы заказать себе венецианскую маску под тон платья на бал. Я знаю прекрасного изготовителя масок в маленьком городке — Сентфор. Пусть данное украшение и не впишется в общий стиль мероприятия, но зато я буду выделяться, — мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы настолько правдиво состроить из себя такую высокомерную особу.       — Как скажешь, дочь, — ответила миссис Розенберг, на что ее муж только ухмыльнулся.       Что же, вопрос решился удивительно просто. Осталось только пройти обратно к себе в комнату, обязательно поклонившись родителям, что я и сделала. Вот теперь можно продолжать вести свой крайне беззаботный образ жизни.       Внезапно в дверь кто-то еле слышно постучал:       — Кто? — спросила я.       — Розика Флюк, откройте, Сара.       — Входи.       Дверь распахнулась и в нее влетела ещё более взволнованная служанка, чем обычно:       — Мисс Розенберг, ваши родители отвергли просьбу насчёт маски, сославшись на столь дальнее проживание мастера. Да и сами письма о заказе будут идти туда как минимум несколько дней, а бал уже через неделю, Сара!       — Так-так-так… — я задумалась, — у меня на предстоящей неделе все-таки будут встречи или приемы?       — Остальные уже узнали о вашей скорой поправке, но нет, ничего не запланировано. Ваша мать позаботилась о вашем состоянии и распорядилась на этот счёт, — ответила Розика.       — Отлично! В таком случае, передай родителям, что на неделю я сама уеду в Сентфор к мастеру масок и организуй скорейшую отправку в путь.       — Не думаю, что это хорошая идея, но… не мне здесь что-либо решать. Будет сделано, мэм.       Ну что же, Человек в Маске, я спасу тебя, во что бы то ни стало. Даже, если мне вновь придется отправиться в проклятый Сентфор.