If you die,l'll kill you

На шестой день Энн почти совсем сдалась. Гилберту не стало хуже, но и ничего не улучшилось. Он спал часами, лишь изредка просыпаясь, чтобы Марилла накормила его каким-нибудь разбавленным бульоном, от одного взгляда на который Энн становилось дурно. В редких случаях он заговаривал, но все, что он говорил, не имело для нее никакого смысла, и даже когда это случалось, она была уверена, что он говорил не с ней. Она сомневалась, что он вообще знал о ее присутствии. За всю неделю, что жил Гилберт, в доме никто не бывал, и ей казалось, что все вокруг замкнулись в себе; Энн была уверена, что сойдет с ума, если останется здесь еще на какое-то время, но ей больше некуда было идти. Доктор Уорд сказал, что вероятность заражения слишком велика, чтобы кто-то из членов общины мог заразиться. Это была болезнь, которая могла распространиться как лесной пожар, и он не хотел, чтобы кто-то еще страдал из-за нее. Они должны были оставаться в доме до тех пор, пока Гилберт не поправится, и никто не должен был входить туда, кроме него самого. Энн насмехалась над этим, обращаясь к нему несколько истеричным тоном, благодаря его за беспокойство по поводу их душевного состояния. " И физическое!"- она добавила: "Если я не ошибаюсь, он распространяется, как лесной пожар. А что, если кто-нибудь из нас его поймает?" Когда доктор Уорд не обратил на нее внимания, она швырнула ему в голову лампу. Она промахнулась на дюйм. Остаток дня она провела у постели Гилберта в полном молчании. Ближе к вечеру раздался тихий стук в дверь, и Баш вошел, чтобы сесть рядом с Энн. Он выглядел так, словно не спал несколько дней, и она почувствовала внезапный укол печали, увидев темные круги под его глазами и то, как он опустил голову, сжав губы в тонкую линию. Каждый день ей приходилось напоминать себе, что она не единственная, кто чувствует, что всему миру приходит конец. Баш и Гилберт были как братья - они были семьей. Ему тоже было тяжело. - Слышал, как ты сегодня подралась с доктором Уордом. Энн тяжело вздохнула. "Это была не драка. Он просто вел себя как идиот, вот и все. Я пыталась заставить его понять, что сидеть взаперти в этом доме вредно для здоровья любого из нас. А Гилберт, наверное, просто хочет, чтобы мы оставили его в покое и перестали приставать к нему. Если бы он не спал, то, наверное, так бы и сказал." "Ты же знаешь, что мы не можем никуда пойти, Энн. Для всех нас будет лучше, если мы пока останемся здесь, ведь мы же не хотим, чтобы весь Эйвонли заболела лихорадкой, правда?” "Нет." -она снова вздохнула, положив ее лицо в ее руках. "Думаю, что нет." Баш мягко положил руку ей на плечо. "Сомневаюсь, что кто-нибудь из нас подхватит Её, Энн. Мы бы уже знали, если бы заболели, это точно. И похоже, ему становится лучше, не так ли?" Он указал на Гилберта, который лежал на боку лицом к ним. Его дыхание было поверхностным, все еще было напряженным , но Энн должна была признать, что он выглядел немного более расслабленным, чем раньше. Но хорошо ли это, она не знала. Иногда она засыпала рядом с его креслом и, вздрогнув, просыпалась, подбегала к кровати и наклонялась над ним, чтобы проверить, дышит ли он. Последние два дня Гилберт вел себя слишком тихо, как ей казалось. Странно было видеть его таким безразличным. Доктор Уорд сказал, что это положительный результат, и если он скоро проснется, то будет хороший шанс на выздоровление. И все же Энн скучала по его болтовне о школе, колледже и даже об Уинифред. Она скучала по всему этому. "Баш." Энн отняла руки от лица и посмотрела на мужчину, сидевшего рядом с ней; у него было странное выражение лица, как будто он знал, что она собирается сказать, но пытался это скрыть. "Гилберт мне кое-что сказал. Когда жар становился сильнее. И я не знаю, бодрствовал он или спал, и действительно ли он это имел в виду, или это был просто глупый лихорадочный сон, и он понятия не имел, о чем говорит. А теперь я не знаю, что делать." Баш усмехнулся. "Я знаю, о чем ты говоришь, Энн. Ты не должна говорить со мной так, будто это секрет. Я был там, когда он это сказал." Энн прислонилась к его плечу, тяжело опустив голову в знак поражения. "У меня было предчувствие, что так оно и есть." "Ну и что ты думаешь?" "О том, что он сказал?" Баш кивнул. "Я просто ... "- она замолчала, когда Гилберт что-то пробормотал и повернулся рядом с ней. "Мне все время хочется, чтобы это было правдой. Я имею в виду, что уже давно знаю, что я ... что я чувствую. К нему. И я не хотела признаваться в этом самой себе, потому что сама идея казалась абсурдной. А потом он сказал мне, что собирается обручиться. Можешь себе представить? Быть отвергнутой ради того, кто обручен? Это было бы очень унизительно. И я тоже потеряю друга. Так что я хотела бы, чтобы это было правдой, то, что он сказал, но…" "Но что?" "Но если бы ты встретил Уинифред, Баш, ты бы знал, почему я думаю, что он просто запутался. Я имею в виду, она красивая. И блондинка. Она просто ... прелестна. А ее семья невероятно богата. На самом деле лучшей пары просто нет." "Может быть, и так. Но любит ли он ее?" Его вопрос на мгновение остановил лихорадочные мысли Энн. Любил ли он ее? Она попыталась вспомнить хоть что-нибудь из разговора с ним о его помолвке с Уинифред, но ничего не нашла. Он никогда по-настоящему не говорил об этом. Вообще. "Даже не знаю. Он собирается жениться на ней, не так ли? Он должен любить ее, если они собираются пожениться." Баш снова усмехнулся. "Думаешь, это единственная причина, по которой люди женятся, Энн?" Когда она не ответила, он продолжил с блеском в глазах. "Слушай. Я не хотел этого говорить, потому что, знаешь, это не мое право. Гилберт-сам себе хозяин, и это он ... он должен быть тем, кто скажет тебе это. Но я знаю его, Энн. И я знаю, что он не влюблен в Уинифред. Черт, я не думаю, что он когда-нибудь влюбится в нее, даже если попытается." "Но это не имеет значения.-" "Конечно, это имеет значение! Он не влюблен в мисс Роуз, Энн, потому что влюблен в тебя - это всегда была ты. Ты должна была это знать. Это очевидно для всех." На мгновение Энн показалось, что Баш шутит. Она вздрогнула, резко выпрямившись на стуле, и почти закричала ему в лицо: "Если это то, что ты называешь шуткой, Баш, то у тебя напрочь отсутствует чувство юмора!" Но затем, ее осенило. Обычно она задавала подобные вопросы. Но она знала, что Баш говорит правду. Он женился на Мэри по любви, и Энн была уверена, что он сделает все, чтобы заставить Гилберта сделать то же самое. Она откинулась на спинку стула и посмотрела на Гилберта, который все еще спал. Впервые за много дней ее голос звучал спокойно. "Ты уверен?" "Конечно. Он сам сказал мне это. Думаю, он запаниковал из-за помолвки, проболтался о том, чего не хотел. Пытался, конечно, взять свои слова обратно, но я уже достаточно наслушался." "Ох. Окей." Баш откинулся на спинку стула, и внезапно у него вырвался короткий смешок. "Ох, окей? Я только что сказал тебе, что этот человек влюблен в тебя, Энн Ширли-Катберт, и все, что ты можешь сказать-ох, окей!? Я никогда не слышал, чтобы ты отвечала на предложение меньше чем десятью словами." Это была правда, и Энн это знала. Она отчаянно пыталась сказать что-нибудь еще, что-нибудь еще, но единственным звуком, который она смогла издать, было тихое хихиканье; она прикрыла рот рукой, изо всех сил стараясь заглушить этот звук, но это только усилило ее хихиканье. Из нее вырвался еще один взрыв, и еще, пока она не схватилась за живот и не начала раскачиваться взад-вперед на стуле. Баш, похоже, был в таком же состоянии: голова опущена, плечи трясутся. Он вытер глаза тыльной стороной ладони, хрипя и отплевываясь между вдохами. "Нам ... действительно нужно ... спать больше трех часов в сутки... "- выдавила из себя Энн. "Мы ... наверное ... просто ... недосыпаем.- " Баш громко фыркнул. "Либо так,либо мы просто, ну ты понимаешь, сходим...с ума." "Да, и это тоже." Рядом с ними Гилберт снова что-то пробормотал; он перекатился на бок, и его глаза затрепетали, открыв их, смутно моргая, глядя на Энн и Баша, которые только что перестали смеяться. Он нахмурился в замешательстве, уголок его рта слегка приподнялся. "Гилберт?" После секундного удивления Энн придвинула свой стул ближе, все прежнее возбуждение разом вырвалось из нее. Она взяла его за руку и почти не удивилась, когда он сжал ее в ответ. "Ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? Должна ли я ... тебе что-нибудь нужно?" "Энн, дай человеку вздохнуть." Баш встал. "Я позову Мариллу, она наверняка знает, что делать. Не позволяй ей задушить тебя, окей Блайт?" Гилберт ухмыльнулся в ответ, и Энн глубоко вздохнула, хотя и не осознавала, что задержала дыхание. Она положила свою другую руку поверх его, их пальцы переплелись, и внезапно все слова, которые она хотела сказать ему в течение многих дней, казалось, растворились в воздухе. Она почувствовала, что ее глаза наполняются слезами, некоторые из них уже текли по щекам. "Ты просто идиот." Это было все, что она могла сделать, но каким-то образом Гилберт понял. Он протянул руку и провел большим пальцем по ее веснушкам, вытирая слезу. "Рад, что ты обратила на это внимание."- Последовал тихий ответ. " Баш тебе сказал?" "Угу." "Извини."- Пробормотал он, снова закрыв глаза и откинувшись на подушку. Он держал свою руку там, где она была, нежно обхватив ее лицо, ее яркие кудри полностью закрывали его. "Все в порядке. Но ты напугал меня до смерти. Пришел ко мне на кухню посреди ночи. Совершенно глупая идея, если ты спросишь меня." "Баш нашел меня." Он сказал: "Гулял. Снаружи." Его речь была слегка прерывистой, как будто ему стоило слишком больших усилий говорить полными предложениями. Энн догадалась, что именно это и происходит, когда ты не разговариваешь целую неделю. И, конечно, у него была скарлатина. Это тоже не помогло. "Не знаю, что со мной случилось. Возможно, это была лихорадка или что-то в этом роде." Он снова замолчал,сжимая ее руку. "Думаю, он посчитал, что это ближе, чем где-либо еще. Я имею в виду, прийти сюда.” "Я знаю. Я рада."- Сказала она, склонив голову; слезы подступали к глазам, когда она вспомнила ту ночь, когда нашла его на полу своей кухни. "Я рада, что вы пришли сюда. Я бы убила тебя, если бы ты умер, ты знаешь. Я бы на самом деле убила тебя." Ее голос прервался, и она с трудом подавила рыдание. “Энн." Гилберт поднял руку и приподнял ее подбородок, так что их глаза встретились. "Все в порядке." Энн не позволяла себе плакать целую неделю. Она боялась, что люди могли подумать, что она сходит с ума; во всяком случае, бросание вещей не помогало ей. Но здесь были только она и Гилберт, и он не спал, и он выглядел нормально, и вдруг она заплакала, положив голову ему на грудь и всхлипывая. Плечи Гилберта дрожали под ней, его руки крепко обнимали ее, и хотя он ничего не сказал, Энн знала, что в этом нет необходимости. Только через несколько минут раздался стук в дверь, и Энн с Гилбертом замерли, услышав голос Уинифред.