Девчонка красится полтора месяца.
Длинные пряди лежат на плечах, спине и немного на маленькой груди.Укладывает волосы полтора месяца.
Ногтевая пластина с минималистичным маникюром тихонько отбивает на стеклянной столешнице какой-то странный ритм, даже ни ритм, а сумасбродный хаос.Два дня назад она сходила с матерью к хорошему мастеру маникюра. Теперь так будет продолжаться каждый чёртов тридцатидневный интервал до тех пор, пока она не выйдет замуж за безработного алкоголика, который будет терроризировать её и сексуально, и духовно.
— Нини, кажется нашему проекту придётся подождать. — Ничего, Виктор, я всё сделаю самостоятельно, в конце концов ты не силён в литературе. — покровительственно ответила девушка. — Спасибо, племяшка! — обрадовалась Наталья, цепко прижавшись своим костлявым телом к родственнице.Нинель ненавидит свою молодую тётушку кажется уже всю свою жизнь, так же как и желает обладать Виктором Фельцманом полтора месяца, заменив влюблённость на чертовски сильную жажду закрепощения одноклассника.
— Витя, давай сходим в кино, а потом!.. Фельцман разумеется соглашается, а вот его подруга по «ремеслу» думает, что парня нужно звать именем победителя, а ни какой-то дворовой кличкой.***
Она гладит уснувшего брата по голове, а другой рукой печатает запрос в поисковике. Что-то про любовь Пушкина к Евгениям и его антитезную издёвку над ними двумя и радуется, потому что в интернете нет такого ответа, а значит, мысль Плисецкой довольно непопулярна, но прекрасно притягательна. Юрий прижимает к себе игрушку, подаренную дедом, немного сморщивает носик, зарывается им в голубое одеяло. В последнее время мальчик спит в комнате сестры, так как она единственное, что осталось у него после переезда, не считая вечно занятой матери и Гомера (того самого игрушечного пингвина). Почему Гомер решил сменить жаркие греческие просторы на антарктидские стужи — непонятно, однако, старик, видно, совсем обезумел. Девушка посмотрела на часы; мелкая стрелка явно не боялась грозного взгляда Плисецкой, которая настоятельно рекомендовала идти ей ещё медленней. Зажмурив веки, Нинель почувствовала себя плоховато и чуть покачнулась телом. Проект должен быть сдан уже… сегодня. Хорошо, что блондинка обладает упёртостью и хорошими отношениями с преподавателями (и, конечно, неплохими мозгами), поэтому, даже если что-то пойдёт не так, она сумеет выкрутиться. По крайней мере можно будет упрекнуть Виктора, только не перед одноклассниками, иначе, влюблённые девчонки и «бротаны» накинутся на фигуристку. Порфирия Андреевича должно хватить на бестолковую сволочь. Хотя, имея репутацию «дочери маминой подруги», преподаватели специализированной школы для спортсменов уж точно уверуют в то, что одна из трудолюбивых учениц невозможно устала на тренировке. Громкий хлопок входной двери и нелепое хихиканье. Школьница выключила ноутбук и положила флешку в пинал, который бесшумно закинула в портфель. Она поспешно вышла из спальни и прикрыла дверь, чтобы шум и свет не смог побеспокоить маленького Юрия. В прихожей Наташа держала в руках цветы и что-то набирала в телефоне. — Доброй ночи, тётя, Ваше свидание прошло успешно? — любезно, но с едва ощутимым глумлением спросила Нинель. — Ой, Неля, от чего не спишь? — жизнерадостно вернула вопрос родственница, впрочем, быстро переведя стрелки на полюбовную встречу. — Витя такой галантный, милая. Розы, прогулка, кино, поцелуи! Сонная лихорадочно кинула взгляд по направлению к комнате, опасаясь того, что младший проснётся, однако, этого не произошло. — Умерьте пыл, пожалуйста. Третий час ночи, мой брат спит. — потерев нос, ощетинилась Плисецкая на двадцатилетнюю сестру отца. Рыжая стушевалась и с небольшим шумом сняла белые босоножки с ног, поставив их на тумбу для обуви, аккурат рядом с жёлтыми джорданами фигуристки. Когда она повесила лёгкий кардиган, то виновато посмотрела на взлохмаченную племянницу. Нинель стояла в красных закрытых тапочках, зелёном худи (именуйте платьем это ужасно длинное безобразие) и тёплых гетрах. На сколько помнит Наташа, девочка с детства хоть и любила холод, но дома предпочитала уютное тепло. Непонятная улыбка растянулась на губах рыжеволосой. — И даже не прикажешь мне не называть тебя «Нелей»? — лукаво спросила девушка. — Я слишком устала разгребать домашку и работу, с которой один на один бросил меня Фельцман. Школьница степенно развернулась и направилась в свою конуру, тем самым прекращая разговор и нелепые извинения со стороны Натальи, которая успела только издать какой-то странный звук. Испытать приятное удовлетворение от того, что родственница чувствует себя не в своей тарелке, было превосходно, не смотря на трепещущее от боли сердце.***
В школе полно народу. Учителя суетно лавируют из кабинета в кабинет, пальцами свободных рук поправляя сбившиеся документы, только Чистицкая сонно ползёт из учительской к шестиклассникам, лениво следуя предписанному плану, по которому она должна была провести урок географии у этих «турбинных» (Нинель подслушала такое псевдоругательство, когда помогала апатичной женщине перетаскивать карты). Вообще, к географичке не обращались как к географичке и не называли её так; все узники, начиная с девятого круга Ада, понимали позицию Татьяны Николаевны, потому то на её уроках у старших классов царила девственная атмосфера непоколебимого безразличия. Кажется, кто-то из учеников принёс на её урок душистые благовония, впрочем, наверное морок «буддизма» ввёл Плисецкую в заблуждение. Размеренный и разморённый учитель — счастье учеников. — Порфяша просёк, что над проектом работала только ты, Ель, так что не отделается Фельцман на следующем уроке. — запрыгнув на подоконник объявила Мария. — За это я его и люблю, не мужчина, а предел игривых мечтаний. — Вот на счёт игривых я бы поспорила. Скорее, дальновидных и повзрослевших. Кто как ни дамы чуть за пятнадцать смогут оценить перспективы такого понимающего, лояльного, малость в летах мужчины с последствиями лёгкого прикосновения длани времени?.. — Не был бы женат… — Да-да. Их дружный вздох, скривившись, услышали девчонки лет десяти на вид. Эти маленькие девочки пока мечтают о принцах, в крайнем случае о каком-нибудь из персонажей мужского пола из Винкс. Хотя, по мнению «дам чуть за пятнадцать» Валтор довольно-таки пригоден для, в данном случае, разнообразных мечтаний. Мария тоже фигуристка, тоже блондинка и тоже влюблена в одного фигуриста, которого, она, если бы могла, променяла бы на Порфирия Андреевича, только сердцу не прикажешь, а мозгу не закажешь. Павел был до недавнего времени, карликом, по словам Маши, даже ниже её самой, поэтому некоторые проблемки с парным присутствовали в их тренировках, пока однажды, летом, если быть точнее, этот лилипут не начал дьявольски быстро набирать желанные сантиметры. Гипофиз отыгрывался за все годы унижения с особой пылкостью духа, если у мозговой железы он был. Теперь этот парень начал пользоваться некоторой популярностью у пубертатного поколения, а Мария Дурова, немного влюблённая ещё с момента кустарникового роста Павла, раздражённо и критично окидывала взглядами небольшую группку поклонниц. Вполне очевидно, что эти девушки поладили, а после раскрытия таких интимных подробностей своих привязанностей и вовсе стали лучшими подругами. Общие проблемы, как говорится, сближают, а видения «себя в ней» позволяли проникнуться глубокой эмоциональной связью. — Зачем нам эти мужики, Маш? Давай встречаться друг с другом? — внезапно спросила Плисецкая. — Ты говорила, что твой брат иногда тебя вождём называет, так что чисто теоретически ты мужик. — «Чисто на словах» — тогда уж. Так что? — Не, спасибо за предложение, но в таком плане я тебя не люблю. — отказалась Дурова, неумело вертя на пальцах ручку. — Ладно. Но в парк со мной сходишь? — В пятницу вечерком, устроит? Решительный кивок одиночницы был ответом на последний вопрос в этом разговоре. Нинель положила руки в карманы брюк и начала покачиваться из стороны в сторону, изредка задевая красный портфель одноклассницы, которая каждый раз в ответ на такое действие шипела на фигуристку. Пятница для спортсменок была наименее загруженным днём учебной недели, в который могли встретиться обе девушки без особых вредительств своему расписанию, хоть школа и была специализированной, приспособленном именно для спортсменов, но никто не отменял тяжесть самих тренировок. На следующий учебный год в первый класс этого учебного заведения поступит её неугомонный брат, за которым нужно будет следить и которого нужно будет оберегать, хотя Нинель такие хлопоты особых опасений не внушали: девушка уже напридумывала себе какой крутой старшей сестрой она будет в глазах педагогов и других обучающихся. — Привет, Нинель! — радостный детский голос вклинился в своеобразную тишину между девушками. — Давай сегодня пойдём вместе на тренировку? — Бабочка моя, ты горишь энтузиазмом, классная руководительница пятёрок наставила что-ли? — Плисецкая присела на корточки и приобняла проказницу за плечи, в то время как Мила сжала рёбра старшего товарища по льду ручками со всей силы. — А со мной поздороваться не забыла, а, Бабичева? — С гнусным утром, Машенька! — весело, но дерзко пролепетала синеглазая, высовывая язык, чего, зажатая в кольца объятий, Нинель не видела. Дурова повторила детский жест и пригрозила пальцем мелкой фигуристке, ибо злоупотреблять терпением девятиклассницы было делом невероятно глупым, подсудным… но только для Марии, потому что после таких кривляний не выживал никто, кроме мелкой заразы, Юрия и Павла. — Конечно, а там мы распрощаемся, потому что сегодня меня будет первой насиловать Лилия. — ответила фигуристка, немного привирая на счёт примы. Плисецкая обладала довольно хорошими показателями, а своеобразно-тёплые отношения между матерью Виктора и ей добавляли некоторых очков здоровья девушке. — Ура! — обрадовалась второклассница и чмокнув блондинку в щёку, убежала в сторону своего кабинета. Дурова разозлённо взмахнула руками. — Ну ты посмотри на это чудище! Ни ответа, ни уважения, ни пожелания доброго утра! — Да ладно тебе, Маш, к тебе Бабичева на самом деле питает больше тёплых чувств, чем ко мне, тем более ты её нянькой практически с пелёнок была. — … Где уважение? — Окей, просто смирись.***
Нинель сидит в автобусе и перебирает пальцами лямки рюкзака, обвешанного значками разнообразной тематики. Рядом с ней на жёстком кресте расположилась молодая девушка с ребёнком, который периодически ударяет по руке фигуристку своей игрушкой, весьма больно, кстати. Мамочка сотню раз проблеяла извинения, раздражающе должно быть, но Плисецкая, проникнувшись действительно сожалеющим взглядом, лишь примирительно и вымучено улыбается. Давят девушку грузные мысли: Фельцман так и не извинился за действительно причинённый ущерб времени и физическому состоянию Нинель. Это было обидно и немного больно. Конечно, она не рассчитывала на влюблённые бредни, но принести извинения дружески было бы справедливо. Телефон издал тихий звук. Инструментальная музыка распространилась меньше чем на метр.«Мама. Работа»
Сердце нервно дёрнулось: мама никогда не звонила просто так. В последний раз разговор с родительницей закончился не на счастливых нотах, виной подобному поднятая ненароком младшей Плисецкой тема её с Юрой отца, который тогда с особым рвением решил возобновить отношения с детьми. Удивительно, что с сестрой Сергея Плисецкая не прекратила общения. Наталья испытывала удивительную любовь к своей невестке и её детям, наверное из-за своей природной привязанности к людям и потомкам в частности. — Да, мама, что-то случилось? — собравшись с мыслями, заговорила Нинель. — Доброго вечера, Нинель, почему не звонишь своей матери? Возмущение взметнулось в груди девушки, которая через день стабильно пыталась дозвониться до матери, оставившей её с братом одних в квартире с неделю назад. Работа, любовник или что-то ещё — знать школьница не хотела. Слишком много боли для той, которая в нежном возрасте прочувствовала всю прелесть бракоразводного процесса, деление имущества и возмущение по поводу родительских прав. Сергея не лишили этого естественного права, однако Юра и Ель остались с матерью: Юрий из-за того, что был грудничком, а Нинель, потому что так решила сама, суд это нелёгкое решение принял во внимание. — Особо времени нет, мам. У нас с братиком всё хорошо, как ты? — Довольно неплохо. Меня не будет примерно ещё полторы недели, деньги на карту я переведу. Кстати, сколько с Юрием вам нужно будет? Она молчит. — Ты же приедешь по истечению этого времени, так что много не надо… Ты ведь вернёшься? — тихо спрашивает Плисецкая взволнованным голосом. Влада замолкает. На другом конце провода слышатся звуки соприкасания подушечек пальцев о клавиатуру. Для фигуристки этот звук подобен последнему оплоту её спокойствия и надежды. — Тридцать тысяч я переведу через минут десять. До следующего разговора, Нинель. Спокойной ночи, поцелуй за меня сына. — Но!.. Влада Августиновна завершает вызов. Следующим сообщением приходит оповещение банка о переводе некоторой известной нам сумме. Горло затянуло будто шерстяным шарфом, вроде тепло, но это чувство обманчиво, нервные окончание опаляет, а шея затягивается плотной тканью. Слёзные каналы немного саднит и девушка запрокидывает голову назад, чтобы прогнать такое ужасное чувство. Мать никого не щадит, ни своих звёзд, ни детей. Плисецкая сжимает пальцами корпус смартфона до побеления и от такого тремора рука с предплечья и до кисти мелко трясётся, впрочем, как и другая конечность. Ресницы трепетают ни сколько от сквозняка, который пробивается из открытого окошка, сколько от противоречивых, горестных чувств, разъедающих внутреннюю оболочку физического тела. Смешно. Эфемерное и ненастоящее ранит похлеще материального и, как казалось раннее, более опасного. Сидящая рядом девушка печально возвращает улыбки, которыми раньше одаривала её Нинель Сергеевна. Видимо, она услышала разговор и поняла ситуацию, зарекаясь мысленно не допустить такого со своим ребёнком или будущими детьми, включая первого, конечно же. Вероятно, очевидно вовсе, что этой незнакомке искренне жаль, она вообще, вся какая-то… искренняя. Наверное, так ведут себя настоящие матери? — Всё хорошо? — тепло спрашивает она. — Хуже не бывает, не волнуйтесь — это всего лишь семейные неурядицы. — притянуто растянула губы фигуристка. — Простите за любопытство, но у Вас?.. — с намёком продолжила она. Девушка немного всполошилась и покачала коленями ребёнка, который тут же начал хохотать. — Арсений, поздоровайся! — молодая мать взяла ручку малыша и помахала спортсменке, неуверенно ответившей аналогично. — Это мой сын — Сеня, три годика скоро исполнится. Мы к бабушке ездили, да, сына? Недавно кредит с мужем взяли, на машину, поэтому это возможно наша последняя поездка в общественном транспорте! — Желаю дальнейшего счастья, даже не знаю, стоит ли поздравлять с кредитом… Брюнетка тихо хихикнула и погладила сына по голове. — Поздравляй лучше с приобретением движущегося средства. С кредитом как-нибудь разберёмся. Кстати, я Лена, приятно познакомиться с такой приятной девушкой. Нинель немного покраснела и заправила прядь волос за ухо, несколько раз её приглаживая, скорее от смущающего комплимента, чем от практической и эстетической важности. — Нинель. Я тоже очень рада познакомиться с Вами и Вашим сыном. — Ой, Плисецкая? — воскликнула Елена, суматошно бегая глазами по салону общественного транспорта. Девушка заторможено кивнула. — Не пойми меня неправильно, моя подруга фанатеет по фигурному катанию. Ох, как она отмечала твою победу в финале Гран-при в Пекине! А в Турине что творилось-то? Чистая фантастика! Можно сделать фото и автограф, пожалуйста? Фигуристка с некоей радостью сделала с пассажирами несколько фотографий и расписалась в блокноте женщины. На телефон пришло сообщение.«Прости, Нини, за то, что взвалил на тебя эту работу! Я раскаиваюсь и сделаю всё, что ты хочешь.»
— Пошёл к чёрту, Фельцман. — неслышно прошептала девушка, вставая с сиденья; её остановка скоро должна была появиться на пути. — Передавайте привет Вашей подруге! Я буду держать в сердце все пожелания от неё и вообще от всех влюблённых в фигурное катание. Для меня многое значит эта поддержка. — Я тоже буду болеть за тебя! Если услышишь помноженный на двое крик — это я и Соня! Школьница вышла из автобуса и помахала в окно новым знакомым, провожая таким способом их домой. Она поудобнее перехватила портфель и снова посмотрела на присланное фигуристом сообщение. — Как будто я не знаю, что это Наталья заставила написать тебя это… Наталья всё же хорошая.