Нет повести печальнее на свете

— Мне предложили режиссирование одного из лысегорских проектов, — сообщила Гробыня. Комментатор хмыкнул. — А мне сценарий для него писать. — А мне — сыграть Гамлета уже в классической постановке, — добавил Гуня. Глеб с Таней промолчали: за первым гонялись с контрактом на «Пятьдесят оттенков некромага», а вторую желали снять для журнала «Колдун-Плейбой»… Не раскрывала губ и Жанна: ей пришло приглашение петь в каком-то второсортном попсовом трио. — А меня консультантом зовут, для мистической мелодрамы, — поделился Джинн. Все переглянулись. — Ну нафиг, — покачала головой Таня. Всплывет еще одно пророчество, неизвестно какое — и кранты. — Ну что, включаем? — вопросила телеведущая, настраивая огромный зудильник. В гостиной магспирантов вновь собрался весь их курс. С пивом, едой и прочими прелестями: Великая Зуби любезно записала все их выступление… — А танцевальные сцены, все же, немного косячные, — заметила Склепова, — с синхронностью у нас проблемы. — Это от волнения. — Какого, нафиг, волнения?! Вы весь первый акт под «Северным сиянием» были! Лучшее лысегорское шампанское с первосортным спиртом Пельменника! — А я-то думала, чего шампунь такой мерзкий… — вздохнула Дуся. Пупсиковой от памятного коктейля стало ТАК хорошо, что ее сцена с уговорами «Ну Джульетта… Ну выйди за Париса… Ну пожалуйста, выйди!» стала одной из самых достоверно сыгранных. — А вот Поклеп на высоте. Сразу чувствуется, не один десяток лет муштровал весь Тибидохс… — Да и у сеньоров срач был вполне достоверный. Еще немного, и Готфрид с Соловьем бы друг друга попросту положили, — хохотнул Дыр, — я бы глянул, кто кого. Соловей Разбойник против начальника службы безопасности… — А Парису обязателен нужен был павлиний хвост на балу? — вклинился Жикин. — Но-но! Это бал-маскарад! — парировала Катя. Лоткова, отвечавшая за костюмы, на критику реагировала КРАЙНЕ болезненно. Гломов, раздувшийся в три или четыре раза от осознания собственного совершенства, взирал на своего Гамлета. — С драконами эффектно вышло, — сообщил Ягун Лотковой. — Да, больше их никто вытащить не додумался. Кузя промолчал. Его, помогающего Валялкину и Кате укрощать драконов, дважды чуть не сожрали — и в восторге он, ожидаемо, не был. — А мы не знали, что Гуня так хорошо поет… Верка так восхищенно глядела на гиганта, что тот приосанился. — Вот! А она мне, — кивнул в сторону Склеповой, — что моим голосом только «ЗАНЯТО» в туалете орать! — Так ты ж арии мистера Икса и исполняешь исключительно в сортире. — Не только в сортире… — В ванной ты обычно поешь «Голубку» Боярского. Просмотр тормознули, и для заинтересовавшейся женской половины пришлось исполнить «Ланфрен-ланфра». — А что сделали с фальшивыми зелеными мозолями и дырками от бублика? — вдруг поинтересовался Ягун. Семь-Пень-Дыр смутился, и его однокурсники взвыли. — Дыр, отхватишь люлей… Там на каждой монете с обратной стороны написано «Реквизит. Не является денежным знаком». — Уже не написано… Пришло время для арии Тибальта. Несмотря на то, что Ваньку теперь недолюбливала половина Тибидохса, играл он очень неплохо. — Кстати, а что решили с Валялкиным? И где Лизон? После вопроса Генки все начали нервно переглядываться. Пипа даже заглянула под диван, а Кузя — в шкаф, но ни того, ни другую там не обнаружили. — Ванька? Ваньку ультимативно телепортировали в драгоценную тайгу, — брезгливо сообщила Лена, — а с ним и Зализину, которая решила за него вступиться. — Так в Тибидохсе же нельзя телепортировать… — Ради такого Ягге прибегнула к своей божественной магии и переместила их на Урал прямо с магпунктовской кроватью. — Урал? У Ваньки ж, вроде, на Иртыше избушка! — Ну вот сами, куда надо, и дойдут. С Жанной пришлось согласиться. — Скажи мне, Ягун, — по окончанию просмотра Катя вперила руки в бока, — зачем нужно было вводить таких персонажей, как Гертруда, Отелло, Яго, Розенкранц, Гильденстерн, Офелия, Горацио? Вычеркни их — сюжет ничего не потеряет. — Чтобы каждый с нашего курса сыграл пусть небольшую, но роль. Ну и потом… Чем больше народа занято в спектакле, тем эффектнее все выглядит. Больше массовка… Сюжет насыщеннее… Ну интересно ж вышло! — Если не считать того, во что все вылилось, то вполне, — пробормотала Катя. Все скосили на глаза на «Крылья тьмы», бесстыдно оккупировавших один из диванчиков. Таня полулежала в объятиях некромага, положив голову ему на плечо. Одна его рука находилась под ее пуловером в районе талии, другая перебирала рыжие волосы… На приличия влюбленные наплевали: когда приходится предаваться любовным возлияниям на виду у трех-четырех тысяч зрителей, чувства стыда переосмысливаются. — Не похоже, что они так уж сильно недовольны, — хмыкнул Ягун. — А с чего им быть недовольными? — в голосе Семь-Пень-Дыра звучало неприкрытое ехидство, — они из комнаты только к вечеру выползли. Вполне удовлетворенными жизнью и постелью. — «И до скончания мира вместе, навсегда едины», — пропела Склепова. — Слушайте, голубки! Вы хоть предохраняйтесь, — завопил Ягун: губы некромага оказались на шее его подруги. — У некромагов детей не бывает, — парировал Шурасик. — А вдруг?! — Никакого «вдруг». Главный умник всея Тибидохса и азартный комментатор тут же устроили бурный спор… Научное и творческое мышление вступили в ожесточенное противоречие — и так заразительно, что к ним присоединились и остальные однокурсники. — Давайте не будем! А если будем, то давайте! Вот родит Гроттер зомбака… Богатое воображение Риты Шито-Крыто моментально нарисовало ей ползающего по комнате полузеленого карапуза, который то виснет на некропапочке, то пытается отгрызть грудь любимой мамаше впечатляющим набором заточенных зубов. — Э, РиДж! Вам сосаться на виду у всех не надоело? — поинтересовался Демьян. — Да отстань ты от них, там медовый месяц, — махнула рукой Склепова, — их еще как минимум неделю невозможно будет друг от друга отодрать. Курс разлетелся на следующее утро. Дуэт «РиДж»а пребывал в комнате Бейбарсова и предавался вполне понятным занятиям — приятным и для души, и, что главное, для тела. — Что такое эти «Крылья тьмы»? Нет, ясно, что оружие мрака, если встанем на его сторону. Я в целом. Что это? — Черные крылья тьмы — всего лишь олицетворение любви: темной, всепоглощающей, страстной. Олицетворение того, на что это любовь способна. Посредственность — по отдельности, всесилие — вместе. И, поскольку это, прежде всего, любовный союз, изначально мраку они не принадлежат — как и это чувство. — Черт. И не разойтись с тобой никак, — притворно вздохнула Таня, — я же поклялась охранять эйдос «мерзкого некрохрена» от мрака всю свою долгую жизнь. Пропадешь ты без меня, несчастный. Бейбарсов хмыкнул. — Напомни мне поблагодарить Валялкина за многоглазку. Лет через десять-пятнадцать, как немного притупится желание его прибить. — Обязательно… Губы некромага начали спускаться по ее спине все ниже и ниже.