Black-and-White Demon

      В ту ночь вылет пришлось отложить, и Алекс снова отправился на поиски воды, чтобы пополнить свою пустую флягу. Роса, покрывающая листья деревьев из-за густого тумана, ободряюще капала на влажный подлесок. Ему удалось разыскать углубление в пологом камне и он, буквально по каплям, принялся собирать драгоценную воду. Это заняло много времени и сил, но к рассвету в тяжелой фляге приятно перекатывалась жидкость. Рана на боку больше не подтекала, но время от времени дергала так, что Алекс зажмуривался и скрипел зубами. Смотреть на неё он не желал. Он ещё раз прислушался к тихому небу — в воздухе, пропитанном тающим туманом, отлично слышно все звуки — и, застопорив тягу все той же отверткой, запустил надрывно тарахтящий двигатель, после чего плавно оторвался от земли. Ваншип обогнул скалистую гряду и вышел на координаты. Алекс не стал рисковать и подниматься на обычную рассчетную высоту для полетов малых судов, чтобы не быть замеченным издалека.       Путь предстоял в испепеляющей жаре; даже скорость ветра от полета не помогала охладиться. Близость к земле поднимала пыль, которой он дышал. Время от времени пилот подносил руку к лицу, чтобы прокашляться или протереть глаза. Как же сейчас остро не хватало самых простых авиационных очков! В небе, где-то за горизонтом, растворилось зародившееся облако, так и не подарив никому тени. С досады Алекс мотнул головой, стряхивая с волос капли горячего пота вперемешку с пылью. Он думал о том, что если когда-нибудь доберется до цивилизации, где никто не станет пытаться его арестовать или пристрелить, то первым же делом пойдет в душ. На два сеанса по десять минут. Хотя нет, устроит себе праздник и наберет полную ванну воды, где будет отлеживаться пару часов. И пусть весь мир подождет. С этими мыслями Алекс сверился с «картой» и повернул на одиннадцать часов, немного прибавив скорость, чтобы сэкономить клавдий. Чувство, что ему в спину колят прицелы вражеских орудий появилось тогда, когда под ваншипом чистый песок начал перемешиваться с чернеющими обломками разбитых кораблей. Скорее всего, здесь произошла первая попытка усмирить мятежный флот герцога Мадцейна. Алекс заметил куски разорванного штандарта. Не лучшее место для одинокого ваншипа; корабли-наблюдатели Гильдии могли просматривать подобные побоища, выслеживая повстанцев, и одиноко летящий ваншип неминуемо мог привлечь их нежелательное внимание. Алекс напряг всё зрение, но ничего, кроме ослепляющей, бледной голубизны неба над собой не заметил. И все же он не решился отклоняться от маршрута и летел прямо над кладбищем кораблей с похороненными под их искореженными обломками людьми. Последних уже частично обглодали падальщики, выбирающиеся по ночам пировать. Алекс с трудом оторвал взгляд от катастрофы и, чтобы отвлечься, ещё раз сверился с маршрутом. Высоко в небе ты не видишь того, что происходит на земле после битвы и разрушений, устроенных твоим оружием и твоим замыслом. Падение вражеского корабля — зрелище, пожалуй, достойное некой гордости за свои таланты. Но осознание того, скольких же ты погубил, приходит позже, в одиночестве каюты или во снах. В ответе всегда тот, кто отдал приказ. Предательски закружилась голова, и Алекс крепче вцепился в штурвал. Плохо дело, если он не рассчитал своих сил. Надо было хоть камнем сбить ту чертову птицу и съесть её, пусть даже сырой. От печенья мало толку. На глаза накатилась черная пленка, в ушах зазвенело, и Алекс почувствовал, что куда-то падает. Он рефлексом повернул штурвал и в последнее мгновение выпрямил ваншип, чуть не врезавшись в остов одного из кораблей. — Ну же, — сказал он сам себе, потянул за рычаг тормоза, выпуская закрылки для приземления. Ваншип накрыла тень от разрушенного корабля, частично скрывая его от глаз возможных наблюдателей. Заглушив двигатель, Алекс дотянулся до отвертки и воткнул её в кусок обшивки с отмеченным на ней маршрутом, отмечая место, куда он приземлился. Силы покинули его: Алекс уткнулся горячим лбом в приборную панель, считая удары тяжело бьющегося сердца. Если он сможет досчитать до пятидесяти и не потерять сознание, то его дела не так уж и плохи. Нужно только отдохнуть и дождаться вечера. Если нет… Алекс досчитал до двадцати пяти и сполз по креслу пилота.       Очнулся он от визга шакала где-то слева, но рука рефлекторно метнулась раньше, чем заработал мозг. Под смертоносно сжимающимися пальцами он почувствовал что-то мягкое и, пока живое. Шакал отчаянно дергал лапами и скалил белые клыки, стараясь дотянуться до руки человека. Алекс повернул голову набок, рассматривая того, кто хотел его сожрать. После контузии десятилетней давности, он плохо видел правым глазом. Зверь попытался вывернуться, но человек сжал пальцы сильнее, ломая ему шею. Шакал обмяк. Алекс затащил его тушу в кабину пилота, смотря, как быстро гаснет жизнь в желтых глазах. Он подтянулся и откинулся на спинку кресла. Над головой звенели в тишине яркие звезды в черном небе. Страшно хотелось пить. Алекс наклонился в попытке отыскать флягу с водой под тушей шакала, когда в боку что-то лопнуло, и он завыл от боли. Перед глазами снова поползли круги, и мир наклонился набок… ___ — Вижу его! — Осторожней. Вот так. Алекс ещё не открыл глаза, находясь где-то между сном и реальностью, когда обоняние уловило знакомый запах. Ещё в академии говорили, что каждый дом и каждый корабль пахнут по-разному. — Опасность миновала. Капитану просто нужен отдых. — Это последняя упаковка перевязочного материала… — Мы что-нибудь придумаем. Скоро он проснется? — Учитывая…       Сильвана пахла… Сильваной. Он нахмурился и медленно открыл глаза. Свет был приглушен, чтобы не мешать спать. На стене, тихо шурша секундной стрелкой, висели стандартные, корабельные часы. Половина первого, и, скорее всего, ночи. Медные трубы отопления, закрытый иллюминатор, чистый стол, висящая возле его койки белая простыня и закрытая дверь. Ничего лишнего в больничном отсеке. Алекс недолюбливал роскошь на своем корабле. Дотянувшись до трубы отопления, он постучал костяшками пальцев условный сигнал: если в рубке дежурит акустик, то должен услышать, откуда идет звук. Капитан набирал в команду лучших, пусть и не всегда дисциплинированных. И действительно, не прошло и пары минут, как дверь открылась и в больничный отсек вошли сразу двое. Судовой медик и старший помощник Артур Кемпбелл. — Капитан! — Пожалуйста, лежите. Ваша рана снова может открыться. Алекс перевел глаза с одного взволнованного лица на другое и спросил: — Сколько прошло времени? — он не узнал собственный голос. Хриплый и слабый. Артур присел на край скрипнувшей койки, пока медик готовил что-то на столе. Широкая грудь старпома заслоняла обзор, но Алекс готов был поклясться, что слышит стук стекла о металл. — Мы заволновались, когда ты не вышел на рассчетные координаты в течение двух суток. Отследили предполагаемый маршрут и выслали поисковую группу ваншипов. Тебя нашли в Лайонсе, в половине дня до места встречи. Ты отклонился на пару градусов. В твоём состоянии… У тебя была горячка. Ты проспал десять дней, Алекс. — Так это ты устроил мой побег? — Все мы, капитан. Просто одноногий Джордж-смотритель башни, он мой кузен. — Ясно, — сказал Алекс и прикрыл глаза. Медик за спиной Артура выпрямился и застыл. Запахло спиртом. Капитан пару раз моргнул, сглотнул и, чтобы отвлечься, спросил: — Что с "Сильваной"? — Стоим в доке, — разулыбался Кэмпбелл. Он знал из-за чего Алекс мог разнервничаться. — Принеси мне список ремонта. Сейчас же, — попытка снова стать грозным капитаном и выскочить из мед.отсека в собственную каюту, провалилась. Артур схватил его за плечи и надавил, прижимая к кровати. Сбоку показался растроганный медик со шприцом в руке. — Нет, — выдавил из себя Алекс, переводя взгляд с одного на другого. — Насколько же было проще, когда ты валялся в отключке. Не вредничай! Тебе все еще нужен ремонт! Алекс посмотрел на Кемпбелла. Субординация на его корабле была железная. Здоровяк поджал губы; в глазах читалось благородное стремление помочь, страх и жалость. Капитан ненавидел, когда вызывал жалость.       Закончив, медик быстро отошёл в сторону. Кемпбелл отпустил плечи Алекса. — Я в порядке, — выдавил капитан и зло отвернулся, поправляя трусы. Тяжелая рука старпома сочувственно похлопала его на спине. — Отдохни, пожалуйста. Мы позаботимся о "Сильване".       У Артура была непревзойдённая, звериная реакция, а так же достаточная сила, чтобы даже с поврежденными рулевыми реями, одними руками, умудряться проворачивать штурвал корабля в нужную сторону. Или отбивать полубессознательного от выпивки капитана от грабителей в темном закоулке. А потом, ворча, тащить его до каюты; после, предупредительно оставляя на столе банку рассола. Именно из-за этих качеств Алекс, без колебаний, взял его в команду, тогда как другие отказались. Виной тому отметка в послужном списке о дезертирстве. Капитан не вдавался в подробности этого инцидента, но как-то слышал, что Кемпбелла якобы специально забыли связанным в одном из заправочных доков, после того, как тот выкинул акустика, разбив им иллюминатор. Дождавшись, когда Алекс уснет, старпом вышел из мед.отсека и поднялся в кают-компанию, где его ждала почти вся офицерская команда корабля. Все хотели знать о здоровье капитана, волновались. — Проснулся капитан. Спрашивал о "Сильване". Но он ещё слаб и нуждается в отдыхе. Не станем его беспокоить хотя бы неделю. — Уокер быстро прознает, что капитан вернулся и потребует его. — Или сам припрется. — Ага, и пустой не уйдет. — Что тут брать ещё? — Отставить! — рявкнул Артур. — Вот поэтому я и собрал офицеров, а не младший состав. Те горазды языки чесать. Уокер не видел, что капитана заносят на корабль. Улетели ваншипы, прилетели ваншипы — обычное дело, ищем, чем поживиться после побоища. С долгами расплатиться. — Если капитан узнает, что кластерную пушку забрали, его удар хватит. — Ага, по нам. — Он будет так смотреть на тебя, что сам с Сильваны выпрыгнуть захочешь. — Разговорчики! — проворчал старпом и, сцепив за спиной руки замком, начал расхаживать взад вперед, думая: — Дадим Алексу неделю, пусть придет в себя, а потом я лично поговорю о наших делах и перспективах. Сегодня мне с утра только четыре рапорта положили, что не может не радовать. Сто пятьдесят два человека по-прежнему верны кораблю. — Отчаянные…