Судьба, сокрытая внутри

Ты сидишь минуты три в полнейшей тишине, смотришь в одну точку и все перевариваешь информацию, что сама высказала Джуну. Все было так четко, взвешено и разжевано, чтобы парню было более понятно, и это удивительно. Почему ты не можешь сделать также, только для себя? Не можешь найти смысл, чтобы остаться, не за что зацепиться, чтобы не хотелось ничего менять. Это страшно. — Ты слишком много думаешь, — Джин ставит перед тобой стакан еще горячего какао, садится рядом в позе лотоса и заинтересованно склоняет голову в бок. — Когда ты только пришла, то была такой безбашенной, согласилась на авантюру, а сейчас сидишь в себе. — За что мне закрепиться, если я сломаюсь, захочу покончить с собой? У меня даже домашнего питомца нет, чтобы чувствовать какую-то ответственность. Ты греешь заледеневшие ладони о горячий стаканчик, непроизвольно шмыгаешь носом и загнанно смотришь на мага, кусая губы. — За меня. Он спокойно пожимает плечами, выдерживает на себе твой взгляд и кладет одну из подушек себе в ноги, подпирая голову. По нему видно, что парень говорит серьезно, даже бровью не ведет и только усмехается, когда ты себя за руку щипаешь, проверяя. — Я не шучу. Если тебе не за кого держаться, то это могу быть я. Мы здесь спасли несколько душ, а это сближает больше, чем секс, поверь мне. Ты хихикаешь, благодаришь его за какао и встаешь следом, когда парень уходит из комнаты. Маг садится на свое место, слегка покрякивает и передвигает к тебе обе колоды. Глаза сами от такого на лоб лезут, ведь красное «нельзя, еще не готова» вывеской горит в сознании. Ты непонятливо смотришь на него, хлопаешь глазками и взглядом перебегаешь с одной колоды на другую. — Почему ты открыл мне обе? Что это значит? — Когда она была закрыта, то так манила, а сейчас вызывает у тебя подозрения? — Джин усмехается, сам оглядывает колоды и скрещивает руки под грудью. — Ты уже достаточно прошла, чтобы выбрать путь самостоятельно. — Это сейчас какой-то психологический прием? Если да, то он не подействует. — Ещё психологии мне здесь не хватало, ага. Я тут со всеми этими запахами скоро с ума сойду, а ты мне про что-то научное заливаешь. Ты хмуришь бровки, ерзаешь немного на стуле, но смотришь на эту ситуацию так осмысленно, смело, что Джин даже не сомневается о том, будешь ли ты потом жалеть о чем-то. Нет. Хрупкая ладонь заносится над столом и опускается на все ту же колоду, которая была открыта изначально. Т/И выбрала свой путь. Она понимала, что маг не просто так запрещал ей перепрыгивать, значит на то были причины. И пусть они останутся неизведанными. ********* Ты вдыхаешь полной грудью, пытаешься понять, где находишься все с теми же закрытыми глазами и чуешь свежесть. Она проходит сквозь тело, ударяет в мозг волной непонятного нервного возбуждения, а потом постепенно успокаивает. Вокруг тебя трава, под неожиданно босыми ногами ощущается слегка влажный мох, а вокруг поют птицы. Ты в лесу. Глаза открывать уже не страшно, если честно. С каждым разом это становилось все легче, хоть и немного неожиданно от смены обстановки, но тебе нравится то, что стоит перед глазами. Вокруг возвышаются вековые стволы дубов и лип, рыскают белки в поисках чего-нибудь съестного и слышится тихий скулеж неподалеку. Ты идёшь на этот звук, ругаешь себя мысленно, что можешь запросто получить по голове от каких-либо разбойников, но выходишь на светлую полянку, где на берегу небольшого озера стояла раскидистая ива, а под ней сидел парень. Он тихо скулил, облокотившись на ствол дерева и поглаживал ладонью пушистую лису, сидевшую прямо в его ног. На парне словно и места живого не было. Весь ханбок, что смотрится довольно дорого был в порезах, волосы взъерошены, а лицо каким-то осунувшимся. — Вам помочь? Незнакомец дёргается от неожиданности, поднимает на тебя усталые глаза и смотрит так удивлённо, что лиса рядом перестает фырчать. — Что? — Вам нужна помощь? — ты подходишь ближе, преодолеваешь завесу из ветвь и намного склоняешь голову в доброжелательном жесте. — Ты что, видишь меня? — Да, а что, не должна? — Ох, горе мне, — незнакомец кладет ладонь на лицо, проводит ей страдальчески и скулит жалобно. — Если меня и такие видеть начнут, то пропало все, что было так нажито предками. — Ну, это нормально. Если человеку нужна помощь, то… — Какому человеку, дитя?! Я Бог! Владыка этой самой земли на которой ты стоишь, а не простой человечишка. И зовут меня Хосок. Только богов мне и не хватало… — Что с вами произошло? — Это все люди, — Хосок пододвигает к себе одно колено и кладет на него локоть, смотрит на водную гладь сквозь ветви ивы и усмехается как-то горько. — Они возвели мне храмы, приносили пожертвования и почетали, но совершили главную ошибку. Забрали мою лиру. — Лиру? — Когда я играю, вся природа возобновляется, растет, урожай плодоносит, а речные потоки доставляют все больше рыбы. Но я не могу больше играть и скоро люди перестанут в меня верить, что равно смерти. Смерти всему. — Я… могу помочь тебе. — Правда? — Бог скептически оглядывает тебя и вздыхает так тяжело, что даже обидно становится. — Делай, что заблагорассудится. Я не собираюсь брать на себя ответственность за то, что с тобой может быть. — Хорошо, — ты отворачиваешь к выходу из-под ивы, но замираешь, вновь смотря на Хосока через плечо. — А ты не мог бы сказать мне, где деревня? Бог стонет безысходно, утыкается носом в колено и машет рукой, больше не обращая на тебя внимание. А около тебя в миг кружиться совсем небольшая синица, увлекая через чащу плотного леса. Продолжение следует…