Саламандры не улыбаются

Вы почти не помните, как добрались до высокого каменного здания. Массивная дверь оказалась выше Папируса вдвое, в то время как вы сами едва достаёте ему до рёбер. Папирус позвал кого-то — вы упустили этот момент, засмотревшись на узкие окна. На двери с шорохом сдвинулась прямоугольная заслонка, и из отверстия на скелета уставился выпученный зелёный глаз. “Ты сегодня рано”, — пробасили из-за двери; глаз быстро глянул на Санса, и, наконец, заметил вас, изумлённо моргнув. — “Это кто?” “Это мой друг”, — просто сказал Папирус. — “Нам необходимо кое-что обсудить с Андайн до собрания”. За дверью неопределённо хмыкнули. “Брось, приятель”, — протянул Санс доброжелательно. — “Это всего лишь ребёнок. Мы не могли оставить его дома одного…” Он не успел договорить: глаз исчез в глубине отверстия, с той стороны донеслись перешептывания и шаги. Братья переглянулись, и Санс пожал плечами. Он выглядит неуверенным. Заслонка вернулась на место. Заскрежетало железо, и дверь тяжело приоткрылась, впуская вас. Помещение входа залито тёплым, но давящим светом. Папирус мягко протолкнул вас внутрь, и дверь тут же захлопнулась: громадная фигура — рыцарь, облачённый в полный тёмный доспех — опустил засов. Он мог бы смять вас ладонью, как мушку. “Ты всё-таки привёл его”. Вы резко вздохнули. Возле лестницы, мрачно прислонившись к стене, стоит Найс. “Андайн уже здесь”, — сообщил он сухо. — “Они с О́нни и Табби в совещательном зале. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь”. Он небрежно оттолкнулся от стены и направился вверх по лестнице. Рыцарь в тяжёлых доспехах переступил с ноги на ногу — и вы готовы поклясться, что каменный пол от этого дрогнул. Папирус повёл вас следом за Найсом. Вы ощутили напряжённость в его движениях, но, поймав ваш взгляд, он вымучил улыбку. Лестница оказалась ужасно крутой, и вам пришлось крепко держаться за руку скелета, чтобы не сверзится с неё — но даже так вы несколько раз оступились. Вы тщетно пытаетесь выровнять дыхание и унять гадкую дрожь в коленях. И виной тому вовсе не глупая лестница. Что же вас ждёт? Папирус ведь справится?.. Найс говорил, что вас убьют. Но это не может быть правдой! Папирус сказал, что Андайн поймёт! Почему же вы так волнуетесь?! Вы прегадкий ребёнок! Почему вы не можете просто поверить ему?! Наконец, нужный этаж. Четвёртый. Кажется. Вы не считали. По ковру растекаются полосы света из узких решётчатых окон. Жёсткая рука Папируса удерживает вас — сами вы не смогли бы сделать и шага. Вы не умеете прятать мысли. Насколько же жалкими и испуганными вы сейчас выглядите? Внутри всё свернулось узлом, натянулось, болезненно сдавливая желудок. Как же вы слабы! Вы сдерживаете дыхание, со стыдом понимая, что вот-вот всхлипните. “Ещё не поздно передумать, бро”, — заметил Санс; вы чуть не упали от неожиданности. — “Бро? Ты как?” Папирус остановился, и вы замерли рядом. Санс остановился тоже, полуобернувшись. На его обуви не завязаны шнурки. “Папирус?..” “Санс, мне-х…” — Папирус запнулся и быстро прочистил горло, — “мне нужно побеседовать с че… с ребёнком. Прямо сейчас. Не мог бы ты пройти вперёд?” Вы сжались, боясь поднять взгляд. О чём он собирается «побеседовать»? Вы не хотите ничего говорить. Вы не сможете!.. Санс развернулся и пошёл дальше. Нет… Лязгнув костями, Папирус опустился на колено и мягко развернул вас к себе. Вы зажмурились, глубоко выдохнув. Что за трусливый ребёнок! Вы заставили себя взглянуть на друга прежде, чем ему придётся позвать вас — и с удивлением обнаружили, что Папирус смотрит внимательно и серьёзно, без намёка на жалость. “Послушай, дитя”, — зашептал он осторожно, — “убедить Андайн может быть действительно непросто. И она не единственная, с кем нам придётся… поспорить за моё право заботиться о тебе. Я не стал говорить тебе это раньше, чтобы не пугать, но я решил, что тебе нужно знать это”. Вы отрешённо кивнули. Папирус слегка склонил голову, взяв вас за руки. “Я много размышлял над тем, как лучше поступить, если убедить их сразу не удастся… Но я не говорю, что они обязательно должны отказать!” — поправился он быстро, с беспокойством удерживая вас. — “Послушай. У Великого Папируса есть несколько планов, и один — на самый-самый крайний случай, если некоторые монстры окажутся излишне… упрямыми. Но, чтобы уверенно им воспользоваться в нужный момент, мне нужна твоя помощь. Ты поможешь мне?” Вы изумлённо моргнули, но заставили себя кивнуть. Чем вообще вы можете помочь, когда сами едва держитесь на ногах? Папирус крепко сжал ваши ладони, глядя прямо в глаза. “Доверяй мне”, — попросил он взволнованно. — “Позволь взрослым разобраться с твоими проблемами, не взваливай на себя слишком много. Я хочу, чтобы ты успокоился и просто верил, что я смогу защитить тебя”. Вы нахмурились. Это… шутка такая? «Верить», что он защитит?.. Это даже звучит бесполезно. Вы хмуро вглядываетесь в черты чужого черепа, надеясь, что ослышались или он скажет что-нибудь ещё. Папирус посмотрел на вас немного, и вдруг отвёл взгляд и поднялся. “Извини, наверное, я-я слишком давлю на тебя”. — Его уверенный голос отчётливо надломился; внутри от этого почему-то похолодело. — “Пойдём, нас уже ждут”. Папирус отпустил ваши ладони и шагнул вперёд, в груди от этого будто кольнуло. Вы изо всех сил дёрнули его за руки. Папирус в недоумении обернулся к вам. Вы говорите, что доверяете ему. Даже если бы он не просил — вы будете верить ему! Вы вздрогнули от смущения, осознав, насколько по-детски беспомощно прозвучали эти слова. Папирус прищурился; вам потребовалось немало сил, чтобы выдержать его изучающий взгляд. “Даже если… все вокруг скажут, что я спятил?” — уточнил Папирус с сомнением. Вы горячо закивали, решив не открывать рот лишний раз. По крайней мере, до тех пор, пока вы не перестанете пищать как слепой кутёнок. Папирус искренне улыбнулся. “Спасибо, мой друг”, — он ласково взъерошил вам волосы. — “Отлично! В таком случае мы готовы ко всему!” Вы вновь вцепились в его жесткую ладонь, и Папирус повёл вас дальше по коридору. Санс, Найс и… уже другой внушительный рыцарь поджидают у двустворчатой двери в самом конце. Слева тоже возвышаются несколько молчаливых дверей; в нишах меж ними стоят красивые вазы, висят тёмно-красные длинные шторы и гобелены. В окнах справа видны только крыши домов и редкие высокие здания. Вдалеке, словно бы из тумана нависают своды Подземелья. До вас донёсся мелодичный женский голос и резкий скрип отворяемой двери. Из совещательного зала выскочила… голова. Точнее, монстр, похожий на огромную лисью голову. Он поскакал по коридору навстречу вам. Бум, бум, бум, бум… С каждым прыжком на его морде подпрыгивают круглые очки, кажется, что они вот-вот сорвутся и вылетят в окно. “Рена́р! Давно не виделись!” — бросил Папирус, когда голова поравнялась с вами. “Салют!” — сипло тявкнул Ренар и проскакал мимо. Вы проводили его рассеянным взглядом. “Наконец-то”, — окликнул вас Санс. — “А то я чуть было не погрёб друзей под скелетонной плохих шуток, пока ждал вас!” “Санс!” — Папирус дёрнулся, будто его ущипнули; рыцарь мелодично рассмеялась. Найса возле них уже нет. “Добрый вечер, Папирус”, — прозвенел мягкий голос, приглушённый шлемом. — “Приве-ет!” Женщина-рыцарь слегка склонилась к вам, треща и лязгая блестящими доспехами. Её нагрудник украшен гравировкой и накладными пластинами — напоминает птичью голову с зазубренным клювом. Вы открыли рот, чтобы поздороваться, но тут же оборвали себя. Если вы опять пропищите что-то невразумительное, будете выглядеть глупо. Вы выразительно кивнули, от всей души надеясь, что она не сочтёт это грубостью. Папирус пожал ей руку. “Добрый вечер, Найт-Найт”. “У вас… точно всё в порядке?” — аккуратно поинтересовалась Найт-Найт, повернувшись к вам. — “Малыш, наверно, уже хочет спать. Может, мне отвести его в диспетчерскую? Там есть диван”. “Спасибо, в этом нет необходимости”, — заверил Папирус. — “Нам нужно увидеть Андайн”. “Прошу”, — Найт-Найт подвинулась, открывая вам двери. Папирус уверенно потянул вас за собой. Вы поморщились от яркого света, но даже так успели заметить… Зал просто огромный! Над шкафами напротив видны перила второго этажа, над ними висят яркие гобелены. Потерев глаза, постепенно привыкая к жгучей яркости, вы задрали голову: с потолка свисают чаши с рыжевато-золотым магическим огнём; его сияние окутывает комнату ровным светом. Санс и Найт-Найт вошли следом за вами, дверь тяжело захлопнулась. С этой стороны тоже полно шкафов, и все они завалены… книгами. Сотнями книг. Лишь несколько полок заставлены камнями, склянками и статуэтками и захламлены потрёпанными свёртками. Слева стоят четыре громоздких стола — и даже так остаётся масса пространства. За одним из столов, в окружении чертежей и тетрадей, сидят четверо монстров. “Привет всем! Вы тут ещё не закостенели корпеть над этим старьём?” “Санс, прекрати! Тебе следовало бы хоть иногда брать с них пример и делать что-то полезное!” “Ты предлагаешь и мне стать костлявым?” “Санс!” Монстры в ответ рассмеялись, приветствуя братьев: кот с красивым пятнисто-серым мехом и парень с острым птичьим клювом весело поздоровались и, шутливо ворча, уткнулись обратно в тетради. Бурый медведь-великан, не отрываясь от чертежей, широко улыбнулся. Рядом с ним, устроив морду на стопке тетрадей, дремал зелёный ящер; он пару раз лизнул воздух тонким языком — и вдруг распахнул выпученные жёлтые глаза, уставившись на вас. Вы поспешили отвернуться. За соседним столом в одиночестве сидит Найс. Он не сводит взгляд со своих крепко сцепленных в замок пальцев. Монстр-кот что-то сказал, вы пропустили это. Возле него наполовину висит на стуле, наполовину лежит на полу громадная как парус куртка, она вряд ли подойдёт даже медведю или Найт-Найт. Вы поёжились, представляя размеры её хозяина. Похоже, для монстров в порядке вещей быть ужасающе большими. “Ха! Молодцы, что пришли!” — сильный и властный голос прокатился по залу, заставив вас подскочить. Вы вскинули голову. Существо, возбуждённо перегнувшееся через перила, одной своей улыбкой вызвало озноб. Вы в жизни не видели таких зубов — да это капкан, а не челюсти! “Добрый вечер, Андайн!” — воскликнул Папирус; и вы едва не взвизгнули от изумления — и это Андайн?! — “Я рад, что ты вернулась невредимой!” Перила жалостливо хрустнули, когда Андайн, сжав их в последний раз, спрыгнула вниз. Сапоги её громыхнули об пол так, что в шкафу рядом звякнули склянки. Вы, конечно, представляли её себе достаточно мощной — однако никакое воображение не могло подготовить вас к подобному. На крепких руках и ногах бугрятся мускулы толщиной, наверно, с канат, майка обтягивает рельефный пресс и впалый живот, светло-синяя чешуйчатая кожа исчерчена рубцами — их так много!.. — в огненно-рыжие волосы вы могли бы завернуться с головой как в одеяло. Андайн приветливо оскалилась, прищурив ясный жёлтый глаз — её левый глаз скрыт за плотной чёрной повязкой. Даже отсюда заметно, как врезалась тесьма в крепкую кожу. Зачем было её так затягивать? Рана всё ещё кровит? “Честно сказать, не ждала тебя так скоро”, — одобрительно кивнула Андайн. — “Хребет у тебя есть! Даром, что толщиной с косточку!” Она чему-то рассмеялась. Как гром прогремел. По бокам её головы торчат кожистые отростки, вроде плавников с красными полосами вдоль лучей. Они шевелятся и приподнимаются, когда Андайн двигает челюстью. Если подумать… на её лице нет ничего похожего на нос. Значит ли это, что за отростками прячутся жабры? Приветливость Андайн слегка увяла, как только она рассмотрела Папируса. Она уже собралась спросить что-то, когда взгляд её, словно магнитом, притянуло к вам. Её ухмылка померкла. “Ну, покатили”, — вздохнул Санс где-то за спиной. “Андайн, я хотел представить тебе своего нового друга”, — беззаботно начал Папирус, не замечая взгляд, каким Андайн прожигает вас и вашу грудь… нет, она смотрит на шарф. — “На самом деле, нам нужно кое-что обсудить на его счёт”. Андайн не единственная уставилась на вас: другие монстры — кроме медведя и Найса — тоже недоумённо покосились в вашу сторону. Вы побороли желание встать ближе к Папирусу. “Андайн, всё хорошо?” — спросил он спокойно, и нечто в его тоне показалось вам странным. “Хах”, — Андайн неожиданно широко улыбнулась. — “Не думала, что ты отдашь кому-то свой бесценный шарф! Удивительно! Слушай, Папс”, — она упёрла руки в бока, — “я забыла карту в диспетчерской. Сгоняй за ней, а? Будь другом!” “Рагель его ещё полчаса не отпустит”, — тут же встрял Санс. — “Пусть лучше Таб сбегает”. “Ага, разбежался!” — буркнул из-за стола монстр-кот. — “Тебе надо, вот сам и бегай!” Папирус прокашлялся, привлекая внимание. “Конечно, я принесу её”, — ответил он, — “но после того, как мы поговорим”. Его слова вызвали удивлённый ропот. Таб, голос которого выделяется мягкими мурчащими нотками, выдал что-то вроде “вау!”. “Эм, Папирус, она мне очень нужна”, — процедила Андайн сквозь оскаленные в улыбке зубы. — “Просто сходи за ней. Прямо сейчас”. — Папирус не сдвинулся, испытывая её терпение, и она не выдержала: — “Чёрт возьми, Папс, просто отойди оттуда!” Андайн отвела руку, с чистым звуком в её ладони возникло сияние. Папирус вскочил между вами прежде, чем вы успели что-либо понять. “Андайн, успокойся!” — его скрипучий голос дрогнул. “Что такое, Андайн?!” — Найт-Найт лязгнула доспехами где-то сзади. — “Что случилось?!” Вы рассеянно смяли тяжёлый шарф, стиснув его в районе груди. В руке Андайн сияет бирюзовое копьё. Потому что вы «человек». Вы должны были понять это — вас захотят убить лишь по этой причине. Но вы никак не ожидали, что это произойдёт так быстро. “Всё в порядке?” — прогудел кто-то слева; вы бросили взгляд на стол: все выжидающе следят за Андайн, даже медведь отложил свой чертёж. “Папирус”, — зашипела Андайн, игнорируя все эти взгляды, — “ты…” “Раскройте глаза, леди”. Вы дёрнулись от грозного низкого рыка, сотрясшего зал. Из неприметной двери между шкафами высунулась широкая красная морда с парой торчащих из нижней челюсти тупых клыков. Санс чертыхнулся. Монстр с трудом, упираясь в косяки, цепляясь за них рогами, протиснулся в дверной проём. Вот ему уж точно по силам раздавить вас одной ладонью. Даже если бы вы вскарабкались на плечи Папируса — дотянулись бы разве что до клыков! А его чудовищные мышцы! Громила в два шага пересёк зал и сел за стол рядом с Табом. Вы нашли обладателя безразмерной куртки. Тяжело сложив ручищи перед собой, уродливо нахмурившись, громила окинул Папируса враждебным взглядом. “Этот паршивец прекрасно знает, что стоит позади”, — сплюнул он, его рёв вибрацией отдался у вас в коленях. — “Но уж от кого я не ожидал…” — он резко глянул вам за плечо, — “так это от тебя! Подпустить к нему эту тварь, позволить стоять так близко!.. Ты что, смерти его хочешь?..” “Онни!” — осадила его Найт-Найт; она вновь заскрипела доспехами, словно бы крутила головой, переводя взгляд с одного на другого. — “Да что с вами такое?!” “Объясни им”, — потребовал Онни. Он слегка приподнял ладонь размером с противень и наклонил квадратную косматую голову, мол, “давай, что же ты?”. Крылья его мясистого носа гневно раздулись. Густые, чёрные патлы и борода на фоне кирпично-красной кожи придают ему ещё более дикий, свирепый вид. Монстры, сидящие с ним за столом — даже этот медведь — кажутся испуганными малышами. “Всё в порядке, Найт-Найт”, — легко отозвался Папирус, вызвав у Онни хриплый скептический смешок. — “Здесь не о чём беспокоиться”. Вы напряжённо всмотрелись в его идеально прямую спину, пытаясь угадать, насколько Папирус уверен в своих словах. Вид привычной кожаной куртки слегка успокоил вас. Андайн сжала виски пальцами свободной руки, раздражённо вздохнув. “Так…” — она на мгновение замешкалась, — “зачем ты привёл сюда человека, Папирус? О чём ты хотел поговорить со мной?” Её вопросы повисли в воздухе, а затем — взорвались изумлёнными, недоверчивыми воплями. Сквозь них вы различили короткий лязг, как если бы Найт-Найт отшатнулась от вас. “Андайн, я глубоко уважаю тебя как своего командира, и как своего друга!” — заговорил Папирус уверенно, вынуждая других замолчать и вслушаться. — “А потому я счёл необходимым получить твоё одобрение. Я, Великий Папирус, собираюсь взять человека под своё начало и позаботиться о его будущем!”