***
— Огонь. Нужно.. идти на огонь. Слова бывают легкие и пустые, такие, что едва скажешь, как уже забыл. А есть другие слова. Они и звучат иначе. Кровавыми следами где-то между сердцем и душой, они оставляют в памяти неизгладимый отпечаток. Именно так прозвучали "огни". Долгое время никто не верил бредням Хана, и даже Инга готова была все списать на его "недуг". Хан то стонал и бормотал что-то себе под нос, загнанным зверем расхаживая вокруг костровой, огонь в которой потушили - языки пламени слишком волновали мужчину - а то останавливался, вскрикивал и падал на землю, точно пораженный неимоверной силы болью. Сделать не получалось ровным счетом ничего - сколько бы поселенцы не пытались с ним заговорить в наивной надежде хоть как-то переключить его внимание, Хан отвечал лишь одно - нужно идти на свет костра. И тогда он появился. На башне снова стоял Томас - и как парню не везет оказываться там в самые леденящие кровь моменты? Но в этот раз юноша не закричал, а лишь тихонько свистнул, обращая на себя внимание поселенцев, и сказал одно лишь слово: "Огни". Спустя минуту на башнях собрались все, кто поместился - перешептываясь и толкаясь, поселенцы в каком-то животном ужасе смотрели, как в лесу вспыхивает дорожка огней. Шаг за шагом, колдовское пламя расцвечивало тяжелые грозовые облака зловещими рыжими отблесками, и вскоре начало казаться, что пылает сам лес. А Хан, которого с трудом удерживали Йор и Рут, все рвался вперед, не прекращая бормотать слова, которые, Гвен знала, запомнит каждый из отчаянных храбрецов или безумцев, кто смотрел этой ночью на костры, зажигающиеся в лесу. — А что, если послушать его? Тихий девичий голосок эхом пронесся над деревней, и все мгновенно обернулись на него. Малия стояла, потупившись под множественными взглядами. Томас, мгновенно среагировав, подбежал к ней, обводя собравшихся куда более смелым взглядом. — А правда же, — тут же поддержал он сестру, — ночь тихая, барабанов нет.. что мы теряем? — Ничего, всего лишь лихие головы, — прошипел сквозь зубы Йор, по лицу которого было очевидно - удерживать Хана становилось все сложнее. Гвен сильнее впилась пальцами в перила. Мысли завертелись в голове с невероятной скоростью. Эрик боялся только огней. Но если Эрик.. враг? Почему-то, даже думать об этом было странно и удивительно печально, точно врагом и предателем оказался не дикарь, чуть не убивший ее дважды, а родной и близкий человек. Перед глазами мелькнула сцена, когда тот вытаскивал Гвен из паутины Аффера, когда говорил с ней в том странном сне, мелькнул открытый честный взгляд холодных глаз.. Неужели обманул? Гвен со злостью передернула плечами. Сейчас были проблемы куда серьезнее этих сантиментов. С Эриком разберутся потом. Огни. Если гунсу лжет, может быть, опасаться стоит именно его бога, а не того, кто правит огнями? — Рискнем, — после коротких раздумий все же сказала она, спускаясь по лестнице и подходя к Малие, — это действительно имеет смысл. Только нужно.. — Безумные. Господи, все безумные, — махнул рукой Йор, — я понял. И что у нас за план? Идем, как мыши в мышеловку, а дальше? — Смотрим, куда ведет дорога, — спокойно ответил Томас, — в случае чего - уйдем, что нам помешает? — Ночь действительно тихая, — заметила Инга, — скоро начнет светать, если бы они вздумали напасть, уже сделали бы это. Сейчас или никогда. Итак?..***
Ворота жалобно скрипнули, точно оплакивая грешные души отчаянных исследователей. Факелов с собой не брали - небо так ярко светилось всполохами пламени, вздымающегося к самым облакам из-под темных крон деревьев, что все было видно совсем как днем. Хан прекратил бесноваться, как только понял, куда его ведут, и шел теперь, лишь отчасти придерживаемый Рутом, который, кстати, впрочем, как и все его охотники, выглядел неважно. Гвен невольно вспомнила Эрика с его угрозами, потом - ту чертовщину, что творилась с ней самой, и, зябко передернув плечами, вскинула голову. Нет. Все будет хорошо. Она не одна. Первый костер был близко. Для этого не нужно было даже вглядываться в проблески света меж густых кустов - жар, извергаемый им, ощущался шагах в двадцати. Маленький отряд приостановился в замешательстве, но Томас, шедший в первых рядах, с несвойственной ему решительностью устремился вперед, так что остальным пришлось последовать его примеру. Но стоило юноше ступить на поляну, озаряемую жутковатыми рыже-алыми бликами, как костер - Гвен успела заметить, каким огромным он был - в момент погас, точно крохотная свечка. Все замерли в недоумении. — Надо идти к огню.. — жалобно пробормотал Хан и, как маленький ребенок, потянул Рута за руку. — Идем? — со вздохом спросил мужчина. Ответом послужила тишина, в которой так и слышался звон натянутой тетивы тревоги. Пути назад не было. Следующий костер, призывно мерцающий, казалось, совсем рядом, звал, и каждый чувствовал это. Новая поляна, новая вспышка, новые тлеющие угли и страх, животный, дикий страх, усиливающийся с каждым шагом. Быть может, он был связан с неестественной тишиной, окутавшей вдруг все кругом - казалось, утих даже ветер, недавно качавший вершины вековых деревьев. Казалось, все кругом спит глубоким сном.. или умерло. Отряд потерял счёт времени, и никто даже при всем желании не мог бы сказать теперь, сколько костров осталось позади. Идти становилось все сложнее и- казалось, что воздух становится вязким, как кисель, и любое движение растягивалось во времени и сознании. А потом что-то изменилось. Поселенцы осознали это далеко не сразу - новый костер не погас, а остался пылать так же высоко и жарко. В полной тишине прозвучал чей-то голос: "Что за чертовщина? Глядите.." И Гвен посмотрела. Девушка прекрасно помнила, как впервые увидела Пшегуна. Помнила, как услышала голоса афферпан и почувствовала их прикосновения. Но того, что она почувствовала сейчас, она не могла понять или объяснить. Шагах в тридцати в сторону леса стоял.. человек? Нет, это существо, определенно, было человеком только на первый взгляд, и только из-за того лишь, что оно стояло, как человек. Силуэт его, тоже напоминающий людской, обрамлял ореол свечения, какой можно увидеть над свечей или факелом, и в этом свете нельзя было разглядеть ни лица, если оно вообще было у этой твари, ни чего-либо ещё. Только двумя тлеющими угольями горели его глаза. На ладонях широко раскинутых рук он держал языки пламени. А может, и не держал - пламя было слишком похоже на уродливые длани. Но хуже всей этой дьявольщины было осознание: если он захочет, чтобы в этом огне сгорело все - мир погрязнет в пепле. — Арайа. Арайа! — взвыло существо нечеловечески гадким голосом. Гвен стояла рядом и видела, как Хан вздрогнул и подался вперёд всем телом. Он бы, наверное, упал, если бы Рут вовремя не удержал его. А ещё Гвен видела абсолютную пустоту в потемневших вдруг глазах мужчины - точно он был безвольной марионеткой в руках этой твари. Поселенцы невольно сбились в кучку, ощетинившись мечами, хотя каждый, наверное, понимал, что эти железки не спасут их жизней. Хан бормотал что-то одними губами, вырываясь все сильнее. Существо молчало, точно наблюдая. — Арайа!! — наконец снова взвизгнуло оно, и из-за спины его взметнулись и остались полыхать, точно щупальца мерзкой подводной твари, ещё два языка пламени. — Арайа! Гвен почувствовала, как этот скрипучий голос, проникая внутрь, разъедает волю и способность мыслить, паразитом поселяется в голове, подчиняя непокорную прихоти этого чудища. Девушка яростно замотала головой, пытаясь прогнать это мерзкое чувство, как надоедливое насекомое, но гул в ушах лишь усиливался. — Чего ты хочешь? — не выдержав, выкрикнул вдруг Риан, и на короткий миг, пока голос капитана звучал в воздухе, пришло долгожданное облегчение. — Арайа.. — с какой-то усмешкой проскрипело существо. — Хочу.. Арайа. — Уходим. Уходим, — одними губами прошептал Йор, в панике оглядываясь по сторонам. Поселенцы, боясь спугнуть жуткую тварь, кивая друг другу, напряглись, готовые сорваться с места. Но оно услышало. — Вы умрёте, — взвыло существо. — Дети мои.. огня. В считанные секунды все вокруг, нещадно слепя глаза, озарила вспышка алого света. Глаза привыкли далеко не сразу. Когда же Гвен, щурясь, закрывая ладонью лицо, наконец подняла взгляд, по обе стороны от существа она увидела добрых гостей деревни. Малия и Томас стояли, низко опустив головы, и держали в руках факела. А вокруг поселенцев, убивая любую надежду, лишая любого шанса на спасение, полыхала огненная полоса, и почему-то с трудом верилось, чтобы ее можно было переступить. — Вы в ловушке, — бросив долгий взгляд на господина, сказал Томас, и в глазах его не то отразились, не то вспыхнули те же угли. — Но выбор за вами. Отдайте Арайа, и будете жить под покровительством.. Слова предателя были прерваны чередой самых изощрённых ругательств из уст Йора. Обнажив меч, мужчина рванулся вперед, но стена огня взметнулась под его ногами, и он, сплюнув, отступил. Тварь разразилась безумным смехом. — Вы и в самом деле верите, что мечи спасут ваши души? — с поразительно четким человеческим удивлением спросило оно, и даже голос его показался вдруг.. нормальным? — Только сделка. Исполнение старых обетов. Кровь за кровь. — Какая кровь? Какая сделка? — взвыл Йор, только теперь с трудом поднимающийся на ноги. — Древний обет Арайа, — тихо и безэмоционально ответила Малия. — О союзе с Господином. Нарушенный, преданный, хитро обманутый. — Вы думали, что сбежав из земель Аффера, освободите свои души? — чуть усмехнулся Томас, точно умудренный годами и опытом старик. Хотя, кто знает, может быть, так оно и было. — Никогда. Горящий не покинет союзника и не простит предателя. — Благодарите своих богов, если верите хоть во что-то, что Господин не выжег дотла всю вашу деревушку. Неслыханная милость, — Малия прошлась вокруг огненного круга, точно искала что-то или вслушивалась, бросила в сторону твари взволнованный взгляд и заговорила быстрее. — От вас требуется только Арайа. Отдайте, и никто не пострадает. Более того - вы заполучите милость и покровительство... — Я иду на огонь, — прозвучал вдруг в гробовой тишине голос Хана. Не слабо, удивлённо или неуверенно - холодно и четко, как часовой механизм. И казалось, мужчина действительно бросится сейчас прямиком в пламя, но всё-таки Риан и Рут сумели удержать его, повалив на землю. И в тот самый момент, когда, наверное, должен был раздаться негодующий вопль слуги Горящего, огонь, взметнувшись на секунду к самым ветвями деревьев в какой-то предсмертной агонии, погас, растворившись в клубах черного дыма. А за этой пеленой... — Прочь! Прочь, гнилое отродье! — взвизгнула Малия, отскакивая в сторону и отмахиваясь факелом от чего-то, что стояло рядом с ней. Короткий свист - и вот девушка уже лежит без движения на холодной земле, а черные облака дыма, переползая через нее, заполняют собой всю поляну, поблескивая в лунном свете. Яд. Сарбакан. Эрик. Томас упал спустя пару секунд в той же позе, но тварь почему-то не торопилась нападать на невидимого врага, только огненные щупальца за ее спиной зашевелились и загорелись ярче. Из клубов дыма вырос силуэт, облаченный в небрежные одеяния. В одной руке он держал короткий клинок, в другой - сарбакан, который только что полностью обезвредил двух адептов самого Горящего. И даже после всех его грехов.. Гвен подумалось вдруг, что единственное, что у них теперь есть - вера. В него и, может быть, в справедливость и добро. Это был Эрик. Несомненно, он. Дикарь встал между поселенцами и неведомым монстром, брезгливо переступив через бездыханные тела. Широко расставив ноги, перехватил меч. Коротко обернувшись, свистнул.. и заговорил. — Уходите, — быстро проговорил дикарь, — он неопасен, но если собачка позовет хозяина.. Тварь взревела. Так громко и мощно, что земля вздрогнула, точно от обвала в горах. Огненные щупальца хлестнули, разрезая воздух, но Эрик увернулся. — Пошел прочь. Эти под нашей защитой, — отвращение и ярость так и кипели в голосе мужчины, и Гвен готова была поклясться, что даже в этой темноте видела гневный блеск его чистых и честных глаз. Поселенцы не двинулись с места. Не то честь, не позволявшая бросить какого-никакого, а соратника, не то страх, но они стояли, едва дыша, и лишь смотрели на это безумное противостояние двух верных служителей древних Богов. — О, как же вы глупы, если думаете, что... — тварь расхохоталась, а потом вдруг закружилась на месте, рассыпая вокруг целые тучи искр, и забормотала, словно заклинание: — Жрать! Идите жрать, темные твари! Убейте! Убейте, темные твари! И в ту же секунду где-то в лесу, вторя этим словам, точно приказу, раздались глухие удары барабана, а за ними - вой гунуити. Здесь не отбиться. Бежать в деревню либо умирать. Эта мысль отразилась в голове каждого, кто вышел этой ночью на огонь, вспыхнувший в лесу. Но Слуга лишь неистовее хохотал, огненная полоса вокруг маленького отряда становилась все ярче и выше, а крики тварей все приближались.. И тогда Эрик шагнул вперёд. Медленно, но отнюдь не из неуверенности. Медленно поднял меч, держа его обеими руками над головой. Тварь замерла в оцепенении, почему-то даже не пытаясь отступить. Гунсу обернулся, и глаза его встретились с глазами Гвен, а в отблесках огня девушка видела улыбку, тронувшую его губы. — Эрик нанэ, — тихо-тихо, так, будто он снова не имел голоса, сказал он, — Эрик - друг. Короткая секунда, растянувшаяся, как всегда бывает в такие моменты, на долгие часы. Блеск клинка в отсветах дьявольского огня. Визг твари. Крик дикаря. По мечу, прошедшему сквозь тело урода, будто совсем не нанеся ему вреда, пробежали искры. Такие же искры рассыпались в волосах упавшего навзничь мужчины. Пробегая по его телу от головы и к кончикам пальцев, они забирали его жизнь вместе с жизнью чудовища, окутанного клубами черного дыма. Древний обет нарушен - оба наказаны, оба мертвы. Огненная полоса снова вспыхнула и потухла навсегда. Хан обмяк в руках Таль, а Инга тут же бросилась к замершему без движения Эрику. Гвен вздрогнула, точно приходя в себя, и тут же упала на колени рядом с ними. Только тогда дикарь чуть приподнял голову. Глаза его - потускневшие и почти белые - смотрели все с той же никому неясной теплотой. Девушка вздрогнула всем телом, чувствуя, как взгляд этот прожигает насквозь. — Эрик нанэ, — одними губами повторил гунсу, безуспешно пытаясь приподняться на локтях. Меж пальцев его скопилось столько искр, что казалось, они светятся изнутри. Гвен почувствовала, как болезненно сжимается где-то под ребрами. Закусила губы. Осторожно коснулась его ладони, бросив короткий взгляд на Ингу. Один взгляд, и стало ясно - он мертв. Ещё пара секунд, и Эрик умрет. И тогда по щекам Гвен впервые за столько времени ручьем полились слезы. Они обжигали щеки, катились по рукам и падали в траву, оставаясь блестеть в колдовском свете. Плечи Эрика надрывно вздымались на вдохе, а губы все шептали что-то, но ничего нельзя было разобрать. Гвен сидела на коленях, согнувшись пополам от боли, взрывающей внутренности, и, беззвучно воя, лишь сжимала его руку. Сколько ещё жертв нужно будет, чтобы она жила? Сколько смертей случится по ее вине? Кто пойдет следом? Сил думать об этом нет. Эрик коротко сжимает ладонь девушки в ответ. Будто бы придя в себя на мгновенье, удивительно трезво смотрит на нее. — Гун-руби Гвен, — с усталой улыбкой говорит он, — Бесстрашная.. Эрик друг. Эрик нанэ... Губы мужчины замирают, а глаза - белее снега - останавливаются и замирают, глядя в светлеющее августовское небо. На поляне тихо - ни монстров, ни предателей, ни барабана, ни черного дыма. Гвен вспоминает холодный и страшный канун Нового Года. Боль такая же, но, кажется, сильнее стократ.