Сага о храбром сердце

      Песня была.. правильной. Это все, что она могла сказать. Она не могла охарактеризовать то, что слышала, ни одним из существующих в мире слов - это не было ни красивым, ни мелодичным, ни звонким. Оно просто было, и было таким, каким быть должно, это она знала наверняка. И "это" заполняло собой все - мир вокруг, от земли до неба, все ее тело и даже, наверное, всю ее душу. Но ей не было от этого плохо или хорошо - все принималось, как данность, хотя, пожалуй, уходить оттуда, где она находилась, не хотелось.       Гвендолин. Гвен.       Что-то назойливое принялось вдруг перекрывать собой все, что было до него. Она подумала, что нужно уходить, но, конечно, не смогла ничего сделать, и это "назойливое", цепко за нее ухватившись, потащило за собой. Вспышка света и короткая боль. А потом - темнота.

***

      — Она пришла в себя. Хан? Все нормально, Гвен очнулась.       Девушка с трудом разлепила глаза. Среди десятка взволнованных поселенцев, столпившихся вокруг нее, мелькнули медово-карие глаза. Хан склонился к ней и, на короткое мгновение приложил ладонь к ее лбу, вымученно улыбнулся. Гвен почувствовала кукую-то странную гамму эмоций - странное и необъяснимое ощущение дежавю скрывалось за неконтролируемым страхом, который то сменялся радостью от того, что все, кажется, кончилось, то деформировался в гнетущую тревогу. Конечно, на то, чтобы сказать хоть что-нибудь, не хватило энергии - Гвен пристально вслушивалась в свои мысли, одновременно пытаясь выровнять прерывистое дыхание.       — Гвен.. — Хан очень редко обращался к ней так. Девушке показалось, что на нее вылили ведро холодной воды. Это отрезвляло, помогало прийти в себя, но одновременно заставляло сердце сжиматься в страхе. Мужчина протянул ей руку. Гвен заставила себя опереться на нее и подняться на ноги, но от зорких глаз вождя бродяг не могло укрыться то, как быстро она отступила на шаг сразу после этого. Он чуть слышно вздохнул. Кивнул, указывая куда-то взглядом. Девушка послушно опустила глаза. На ключицах алели четыре глубоких борозды. Голова закружилась, и, если бы стоящий рядом Риан не подхватил ее, девушка наверняка упала бы. Некоторое время она старательно собиралась с мыслями прежде чем заговорить.       — Дело не в этом, да? — спросила она, еще раз оглядывая раны. Риан, едва ли не единственный, кто не отвел взгляда, медленно, точно он не был уверен в том, что это необходимо, покачал головой. Гвен повернулась к нему. — Риан, что произошло?       Серые глаза заметались, точно ища совета и поддержки, но девушка, следящая за этим, так и не смогла понять, что творится в голове юноши.       — Да что вы все, ей-богу! — зло воскликнула Таль, делая шаг навстречу Гвен и осторожно сжимая ее запястье. — Возможно, мы имеем дело с чем-то похуже Ханова недуга. Возможно, ты в опасности. А еще охотники. И мы..       — Усопший может помочь, — отрешенно, точно кукла-марионетка, пробормотала девушка, высвобождая руку - прикосновения почему-то вызывали только отторжение. — Эрик сказал..       — Нет, вы поглядите.. — Фелиция, стоящая значительно поодаль, сторонясь собравшихся сочувствующих, точно прокаженных, бросила на Гвен взгляд полный страха и какого-то непонятного последней отвращения. — После того, как обратиться в темную тварь, она зовет нас к здешним богам. А может?..       Риан бросил на Фелицию такой взгляд, что она тут же потупилась и отступила еще дальше. Но слов, повисших в холодном предрассветном воздухе, было уже не вернуть.       — Обратиться? — все так же безэмоционально и тихо переспросила Гвен.       Капитан замотал головой и шагнул было к ней, но девушка, непроизвольно отстранившись, видимо, ясно дала ему понять свое состояние. Юноша замер и нахмурился.       — Гвен, нет. Все хорошо. Мы не знаем, что произошло. И если..       Девушка не помнила, когда в последний раз чувствовала себя настолько плохо. Что-то сжалось там, за ребрами, а в глазах предательски защипало. Сначала Хан едва ли не убивает ее, потом обращение, а теперь.. Гвен, холодея, подняла взгляд, всматриваясь в лица поселенцев. В их глазах читался страх. Знакомый страх, который всегда сильнее любых других чувств. Но теперь боялись ее. Гвен не желала знать, что именно произошло, как, наверное, не желала знать и причину этому. Хотелось провалиться под землю, лишь бы спрятаться от этих коротких затравленных взоров. Но она не могла. Просто не имела права.       — Эрик сказал, что все станет только хуже со временем. Я не знаю, во что это выльется. Не знаю, что изменится, если мы сделаем, как он сказал. Но его Бог может помочь.       Йор задумчиво кивнул.       — В сложившейся ситуации это не кажется таким уж глупым, — медленно проговорил он, — знать бы еще, не врет ли твой Эрик.       — Я бы не стала ему доверять, — осторожно подала голос Малия, неизвестно, откуда появившаяся. Все мгновенно обернулись к ней.       — Тебе бы в худой час молчать! — гневно воскликнул Йор. — Позабыла, какие фокусы ты устроила давеча? Может быть, напомнить?       — Йор, — осадила его Инга, примирительно поднимая руки, — если здешние силы повиновались отчаянному приказу, это не повод открывать охоту на ведьм. Посмотрите на себя. Да вы готовы глотки друг другу перегрызть. Остановитесь. Это не поможет. Если мы бросим всех их, — взгляд женщины на секунду задержался на Гвен, — мы умрем все. Потому что силы, которые царят здесь и почему-то властвуют над некоторыми из нас, куда сильнее, чем все вы можете себе представить. И мы не сможем тягаться с ними, если откроем огонь по своим. Придите наконец в себя и начните мыслить по существу, если еще можете.       Закончив свое гневное выступление, Инга развернулась и скрылась в юрте, а оставшиеся еще долгое время стояли молча, прежде чем, повинуясь усталости, валившей с ног, разойтись по юртам. Хан на секунду задержался рядом с Гвен, но девушка умоляюще вскинула брови, и он, кивнув в знак понимания, тоже скрылся в темноте. Девушка устало опустилась на ступеньки юрты, намереваясь просто побыть в одиночестве, но никто не должен был мечтать об этом в Диких Землях, потому что последнее слово они всегда оставляли за собой.       Гвен почувствовала, как ее стремительно клонит в сон - веки, точно наливаясь свинцом, так и грозились сомкнуться, а голова все больше опускалась к плечу. Но в какой-то момент все схлынуло, точно его и не было - Гвен вздрогнула и с абсолютным осознанием того, что все делает правильно, двинулась куда-то. Ноги сами несли ее, но девушка не чувствовала, что должна сопротивляться - звезды безмолвно мерцали где-то высоко над ее головой, под их светом вместе с шелестом ветра разносился стрекот цикад, а ночная роса, вмиг намочив шаровары, приятно холодила ноги, так что на душе ее было спокойно и умиротворенно. Были ли на башнях стражи? И если были, отчего они не остановили шагающую, точно в бреду, прочь от стен Гвен?       Впрочем, это мало ее сейчас волновало. Он звал ее - девушка точно знала - и она обязана была откликнуться.       Он стоял посреди поляны, затянутой густым туманом, клубящимся над тяжелой от капель росы травой, совсем как в первый раз. Позади него почти по-осеннему кромешную темноту едва-едва разгонял слабый серебристо-серый свет, показавшийся Гвен вдруг до безумия знакомым и родным. С трудом собрав то, что осталось от способности осознанно мыслить, девушка огляделась, ценой огромных усилий вспомнив, кто составлял его "свиту", но о присутствии на поляне Светячков говорило лишь слабое свечение, отражающееся в огромных жутких глазах Пшегуна, а гунуити, кажется, не было и в помине. Но все же необъяснимый страх сковывал каждое движение, и Гвен подумалось вдруг, что страх этот казался каким-то.. чужеродным? А потом ответ пришел сам - это боялся Он. Повинуясь странному, необъяснимому и безрассудному состраданию, девушка сделала шаг к нему, еще и еще один. Пшегун не шевелился, только в лунном свете чуть поблескивала шерсть, грязная, свалявшаяся. Мысли проносились в голове с немыслимой скоростью. Кто он? Кого боится, кого этим защищает? Неужто свое "стадо"? Почему он боится за них? Или.. не за них? Пшегун смотрел прямо на нее. В черных омутах Гвен видела свое отражение, обрамленное мерцающим нимбом. А позади.. сверкали языки пламени. Вздрогнув, вновь сбрасывая нахлынувшее оцепенение, Гвен, холодея, развернулась на месте, но за спиной ее была лишь едва заметная сквозь туман молчаливая и холодная деревня. Девушка повела плечами и снова повернулась к безмолвному стражу Диких Земель. Он вытянул короткую шею, чуть приподняв безобразную голову, призывая гостью взглянуть туда, куда был обращен взгляд мудрых и печальных по-человечески глаз. Рассудив, что задуматься о том, почему его желания видятся ей настолько очевидно, у нее, определенно, еще будет время, девушка послушно обратила взгляд в сторону Чащи на северо-запад от деревни.       В первое время она, как не старалась, не могла понять, на что указывал Пшегун. А потом ночную тишину прорезал самый неестественный звук, какой только мог возникнуть в Диких Землях. Девушка вздрогнула всем телом и невольно попятилась, закрывая уши ладонями и оседая на землю, стараясь утонуть в траве, инстинктивно сжавшись в комочек. То был плач. Самый настоящий плач младенца - надрывный, истошный, дикий.       Спустя всего пару минут Гвен осознала себя, находящуюся в сени темных деревьев, скрипящих на ветру. У нее не было ни оружия, ни смелости, чтобы двигаться вперед, но было понимание - она должна. И посему шаг за шагом она уходила все дальше от огней деревни, вспыхнувших вместе с жутким звуком в ночной тишине. Идти нужно было быстро: Гвен не знала, на кого сейчас работает - на себя ли, на благо поселенцев, а может, и вовсе для бестелесной воли этих земель, выраженной в голосе Пшегуна, и поэтому она просто не могла допустить, чтобы отряд, который, она готова была отдать руку на отсечение, уже отправился на ее поиски, добрался до неведомой твари первым или помешал в этом ей самой. Девушку захлестнула волна безрассудного безразличия - не было ни вопросов, ни даже любопытства, был только безмолвный и беспрекословный приказ.       Впереди мелькнул и разгорелся красно-рыжий огонек. Гвен замерла, напрочь позабыв дышать - огни? Но свет был слабым, напоминая скорее факел, чем пламя костра, к тому же, отступать ей все равно было нельзя. Молясь, чтобы никакая ветка не хрустнула под подошвами ботинок, девушка медленно двинулась вперед, осторожно обходя тянущиеся к ней ветви. По мере приближения к огоньку, стало очевидно - это действительно был факел. И человек - если это, конечно, был человек - державший его, с кем-то говорил. Голос был глухим, но бархатно-приятным, каким-то удивительно завораживающим. Настолько, что в первое время Гвен напрочь забыла, что здесь делает - ей хотелось только слушать.        — Ты хочешь пойти против воли Судьи? Так? Или я.. упустил что-то? — с какой-то язвительной насмешкой проговорил голос. Гвен полностью обратилась в слух, затаив дыхание - подходить ближе было опасно.       Долгое время в лесу царила тишина. А потом, точно в ответ на что-то, голос продолжил.       — И чего ради? Все возвращается на круги своя - и если они умудрились привлечь его, он будет бросаться на их мечи один, два, десять и сотню раз. Нельзя искоренить его, как нельзя касаться Цветка. И уж если твои овечки ощетинились ножами, не имея достаточно мудрости, чтобы направить их в нужную цель, значит, судьба, которую ты желаешь ему, постигнет их. И уж они-то.. — голос коротко рассмеялся, — не вернутся.       Снова молчание - точно безмолвный ответ. Голос хмыкнул.       — Они обречены. Огни заберут их. А если братец снова.. не Огни, так Багун или Паук. Умрут они, придут другие. Так всегда было и будет. Все живет по законам, мой друг, и даже чужие этим землям люди должны им подчиняться. Умрут эти, придут другие - все возвращается на круги своя. Оставь это. И благодари, что я не убил тебя здесь - соблазн был велик. А теперь исчезни.       Послышался хруст веток, говорящий о том, что один из тех, кто вел диалог, уходит, и уходит, кажется, как раз по направлению к Гвен. Да, об этом она почему-то не задумалась. Выругавшись про себя, девушка судорожно завертела головой в отчаянном поиске чего-то, что могло спасти ее жалкую душу, и это "что-то" достаточно быстро нашлось - крепкое дерево, ветви которого были достаточно низко от земли.       Возможно, девочка двадцати лет, взбирающаяся на дерево, выглядела бы глупо и несерьезно, но только не сейчас. Сейчас кровь гулко била в ее виски, а сердце стучало так, что казалось, оно попросту разорвется с минуты на минуту. С ловкостью, какой позавидовала бы любая кошка, Гвен подпрыгнула, уцепившись за ветку, подтянулась, встала на нее ногами, взглядом нашла следующую. Повторив эту манипуляцию еще несколько раз в считанные секунды ей удалось скрыться от ненужных глаз в густой листве. Прижавшись к шершавому стволу всем телом и вцепившись в него пальцами, Гвен попыталась разглядеть хоть что-то в кромешной темноте. Однако в тот самый момент, когда, по ее расчетам, незнакомец должен был появиться, где-то на границе сознания девушка услышала - или почувствовала - приказ: "оглянись". Противиться не представлялось возможным, и Гвен повернула голову. Сквозь широкие резные листья в свете вышедшей из-за облаков луны она увидела какое-то движение, и сперва не поняла даже, что двигается что-то живое - слишком уж гигантским оно было. А в следующую секунду все внутри сжалось - что-то, напоминающее собой сгусток мрака высотой в немаленькое дерево, двигалось в противоположную от деревни сторону, не обращая внимания на заросли между стволов и сами деревья, точно проходя сквозь них. Как завороженная, девушка несколько минут смотрела, как тварь постепенно растворяется во тьме, а когда оцепенение спало, долго еще не решалась двинуться с места.       С кем могла говорить эта тварь? Или, если она - молчаливый собеседник, кто говорил с ней? Неужели?.. Догадка ударила пребольно. Овечки. Стадо овец для пастуха. Разговор без слов. Эрик.