***
Гвен поплотнее укуталась в плащ - все-таки, ветер, гуляющий в ущельях ночами, как обычно, не щадил никого - и подняла глаза к небу. Мелькнула падающая звезда. "Чтоб все скорее закончилось, — невольно подумала она, скрещивая пальцы, — чтобы все вернулось на свои места.." Может быть, слишком смелые просьбы лишь провоцируют небеса? Может, запас желаний не бесконечен? В следующую секунду она оказалась на коленях, с заломанными за спину руками и приставленным к горлу мечом. Пока в голове проносились одно за другим самые изощренные ругательства, какие ей только доводилось слышать, вперемешку с самыми безумными предположениями и планами побега, боковым зрением она заметила, как перепуганная ребетня с криком разбегается, кто куда, и как один за другим в такое же безвыходное положение попадают Хан, Хэлбрих, Рыжий.. Гвардейцы? Отлично.. — Кир? — выдохнула девушка, с трудом повернув голову и скосив глаза. Да, сомнений быть не могло - лучная перчатка на правой руке, кожаные наручи.. Было очевидно - это Кир. Но вопрос был в другом. Гвен задергалась сильных руках парня. — Ополоумел? Пусти! Что вы устроили? — Отпустим, Гвен. Мы не по вашу душу, — послышался знакомый, а от того еще более страшный голос - сейчас в нем так и скрежетала холодная ярость, — ну? Джаред Джонс? Давай, бежать некуда. Гвен с удивлением перевела взгляд на бродягу-Джонса. Это был невысокий коренастый парень, откуда-то с юга, судя по темным курчавым волосам и черным глазам, на вид не старше Хана. В здешние земли вернулся недавно, жил в одной из крохотных окрестных деревушек, пас скотину и зла никому не желал - добрейшей души был человек. Знали о нем немного, это правда, но Хан представил его добрым другом, а большего промеж бродяг было и не нужно. Чем этот-то мог заслужить неугоду гвардии?.. Мужчина, рванувшись вперед, едва не полетел на землю. Встав и бросив короткий взгляд на Хана, он гордо поднял голову. — Долго будете гоняться за мной? Пока на суку не вздернете, а? Риан нахмурился, положил ладонь на рукоять меча. — Джаред Брайн Джонс. Ты приговорен в трем годам лишения свободы за содействие в оказании сопротивления действующей власти, и к двум - за дезертирство. Советую сложить оружие и повиноваться приказам. — Дезертирство, значит? — Хан без особых усилий вывернулся из рук Рича, который, впрочем, не особенно пытался его удержать. Встав перед капитаном Гвардии, он вздернул подбородок и насмешливо посмотрел в его глаза. Риан стиснул зубы. — Вот как это теперь называется? Вот как вы зовете простое желание спокойной жизни? — Носить знак гвардейца - честь. — Риан тоже гордо поднял голову. Гвен отвела взгляд. Он не был похож на себя. Это был не Риан. Нет. — По всем законам я мог предоставить его на расправу моим солдатам. И они были бы правы, если.. — Смотрю, власть не идет на пользу, — с усмешкой покачал головой Хан, глядя на юношу сверху вниз, точно благосклонный отец на провинившегося мальчишку. — Ты изменился, Риан. Я бы никогда не подумал.. — Увести его, — коротко приказал капитан, и двое солдат, заломав руки Джонсу, потащили его прочь от костра. Бродяг отпустили, и вскоре, сложив скромные пожитки, все разбрелись.***
Гвен сидела на широких перилах балкона, свесив ноги в грубых армейских ботинках вниз. Ночь была на удивление светлой. Особого правосудия никто не устраивал - Моар, которому, видимо, вследствие кучи других проблем, нависших в последние месяцы над всей Нириум, было бы глубоко плевать на несчастного "дезертира", если бы не найденный непонятно каким чудом приказ старого императора о наказании для оного, быстро объявил приговор, добавив, формальности ради, что остальные бродяги, безусловно, ничего не могли знать о личности преступника, и вскоре Джонса увели под конвоем стражи. Риан выглядел не то печальным, не то злым, но никакого удовольствия на его лице не промелькнуло ни на секунду. Об этом, определенно, стоило поговорить, причем с ними обоими, но прежде стоило подождать, пока все хоть сколько-нибудь уляжется; Хан был разъярен в крайней степени. Когда все закончилось, Гвен попыталась к нему обратиться, но закончилось все не лучшим образом. — Я ушел от всего этого, Гвен. Почему ушел, думаешь? Дворцы, мечи, ордена - вот, что они делают, полюбуйся, — сказал он тогда, махнув рукой в сторону брата, тихо беседующего о чем-то с капитаном Гвардии. А Гвен ответила, подивившись себе самой и своим непривычно философским мыслям, что, наверное, ордена, мечи и дворцы - это лишь следствие, а причина в том только, что время сейчас странное, и чтобы уберечь всех, кто-то вынужден платить определенную цену, на что Хан только махнул рукой и, заявив, что он не желает слышать больше ни слова о проклятущих дворцах, закинул за плечи мешок и исчез в ночи, добавив, чтобы, если понадобится, искали За Водопадом. Девушке оставалось только вздохнуть да подняться повыше, потому что ощущение удушья все усиливалось. Надо было отправиться с ним? Быть может. "Успеется, — подумала она тогда, — если не вернется с рассветом, соберемся, вернем.." Не успелось. Не вернулся. Не вернули. Наверное, именно в ту ночь, и, может быть, именно в ту минуту все рухнуло. На следующее утро на замок Арайа напали. Никто не был готов, никто не успел ничего сделать, никто не знал, как бунтовщики это провернули. Бегство, поиски Хана, проклятья, летевшие в каждого, несколько глупых, бесполезных, безумных от отчаяния дуэлей.. Спасало лишь вынужденное перемирие, заключенное между Гвардией и Бродягами, и лишь оно вселяло хоть какую-то надежду на светлое будущее. Однако все были мрачнее тучи, а особенно - брат плененного императора и капитан гвардии, не сумевший защитить монарха. Кого они винили больше - друг друга, или самих себя - сказать было сложно, но после той ночи изменилось все.***
В деревне жизнь пошла своим чередом, насколько это было возможно после всего случившегося - ворота достаточно быстро восстановили, очередность дежурства определили, посты назначили, а над беднягой-Эриком провели импровизированный суд. И, надо отдать должное, даже самые ярые параноики и ненавистники гунсу вскоре согласились, что он никак не мог быть причастен к кровавому нападению, однако, пока Гвен долго, с тактом и расстановкой, то и дело прерываемая разъяренными взмахами рук дикаря, рассказывала о своих ночных похождениях, а Эрик кивал и посмеивался, глядя на ошарашенные лица поселенцев, меж ними то и дело проносилось недовольное ворчание. Проклиная всеобщую безответственность и особенно - Гвен и ее дурацкие сны, Йор приказал отпустить мужчину, и тот, раскланявшись и достаточно быстро объяснив на пальцах охоту, скрылся за воротами. Удерживать его никто не стал, так Эрик и пропал до самого вечера, однако ни у кого не осталось ни сил, ни желания волноваться еще и о его судьбе. Гвен уснула на удивление легко, а проснулась, по ощущениям, чуть после полуночи. Полежала, глядя сквозь маленькое круглое окошко в потолке, на темно-синее летнее небо. Каким прекрасным могло быть это место.. Ворота успели починить, охрану выставили куда надежнее обычного, однако ощущение, что все их попытки сохранить собственные жизни неизменно окончатся провалом, не отпускало. Вспомнив, что именно так начинался вчерашний день, Гвен беспокойно взглянула поочередно на кровати Джей и Таль - обе спали, мирно и ровно дыша. Но какое-то беспокойство - нет, не тревога, именно беспокойство - никак не хотело проходить. Ощущения походили на те, которые испытываешь, когда долго не можешь вспомнить какое-то слово, и места себе не находишь, пока это самое слово не отыщешь. Гвен раздраженно откинула одеяло, встала, тихо оделась, застегнула ремень с ножнами, вложила в них меч. Она не видела какой-то особенной цели. Ощущая себя марионеткой в чьих-то руках, девушка выскользнула на улицу, бесшумно притворив за собой дверь. Часовые стояли на башнях по двое, еще четверо стояли между юртами, то и дело возвращаясь к костру. Гвен слышала разговоры о том, что, вероятно, темные твари придут вновь - "как по часам" - но почему-то сила, невероятно настойчиво тянущая ее куда-то, казалась стократ мощнее. Осторожно ступая по мокрой траве, девушка остановилась у забора, задрав голову. Метра два - подпрыгнуть, уцепиться, подтянуться и спрыгнуть - проще простого, она проворачивала трюки и посложнее, но если ее заметят.. Девушка решительно тряхнула головой. Пора. — Слышал? — послышался голос Рича, в котором отчетливо слышались нотки паники. — Ты слышал? Это все? Нам.. Ай! Вслед за звуком, который совершенно очевидно сигнализировал о том, что бедняга получил оплеуху, послышался голос Кира: — Заткнись уже! Барабаны? Нет? Ну вот молчи. Гвен тихо усмехнулась. Да, такого безумства и нарочно не выдумаешь, а уж предположить, что Гвен полезет в гущу этих тварей одна в ночном лесу, могли, наверное, только Хан с Рианом, но оба, наверное, отсыпались после ночи, которая была тяжелой для каждого по-своему. Оно и к лучшему - они бы ни за что не отпустили, а Гвен обязана была идти. В лесу царила тишина, до безумия непривычная, нарушаемая лишь редким звуком капель прошедшего недавно дождя, скопившихся на широких листьях какого-нибудь дерева, да ее собственными шагами. Девушке казалось, что она дышит слишком громко, и что дыхание ее, ровно как и бешено колотящееся сердце, которое готово было проломить ребра, непременно услышит кто-то еще. Кто-то, с кем встречаться совершенно не хотелось. Отходя все дальше и дальше от деревни, вдоль реки на юго-восток, девушка пыталась отчаянно оправдать свою безрассудность, и, надо сказать, получалось у нее на удивление успешно. Против той угрозы, что напала на Ингу и Хана сделать - пока что - ничего нельзя, значит, она точно не помощник. Против "барабанщика" и его песиков - пока что - помогали стены, значит, справятся и без нее. А она в безопасности - пока что - потому что твари не воют в лесу, они совершенно прицеленно слетаются к деревне, как насекомые к огоньку свечи, значит, смерть в их лапах Гвен не грозит.. наверное. Пункта назначения она достигла достаточно скоро. Почему-то до этой минуты ее не пугали ни темнота, царившая под сенью елового леса, ни звуки, то и дело раздающиеся из его глубин, но чем ближе девушка подходила к тому месту, где, по ее расчетам, все случилось в прошлый раз, тем сильнее немели пальцы и тем тяжелее было переставлять ноги. Короткая вспышка света, миг - и все поглощает тьма. Девушка привычным жестом схватилась за горло - да, воздух здесь, определенно, был каким-то не таким. Сделав пару шагов наугад, она вскоре нащупала невесомую нить и вцепилась в нее, словно утопающий в спасительный плот. Это было единственное, что связывало ее с реальным миром, единственное, что могло вывести к свету. В этот момент ее голову посетила гениальная мысль - ну конечно, нужно обозначить выход. Ловким движением Гвен извлекла одну из шнуровок на рукаве рубашки и, накрепко обвязав ею нить, самодовольно усмехнулась - ну, во всяком случае, она несет хоть что-то кроме бед и несчастий, как верно хотела подметить Инга. Но девушка ведь пришла не за этим, что же.. Вернулась. Мы ждали. Мы очень ждали. Гвен передернуло. Вот оно что. Шелест, знакомый шелест. Девушка упрямо тряхнула головой. Она сбежала из безопасного убежища не затем, чтобы отступить сейчас. Она подняла взгляд так, как если бы видела того, с кем говорит, а не одну лишь туманную расплывчатую темноту, и вдохнула побольше воздуха. — Кто ты? — господи, как же глупо это звучало. Наверное, Гвен посмеялась бы в другой ситуации, но сейчас сердце колотилось слишком быстро. Что-то холодное коснулось ее шеи, соскользнув к плечу. Что-то холодное.. и мокрое. Девушка с трудом подавила крик и сильнее вцепилась в спасительную нить. Это "что-то" не нападало, и, более того, кажется, пыталось помочь - ведь Гвен прекрасно помнила, что именно этот шепот, который, видимо, отнюдь не был бестелесным, указал ей дорогу в первый раз и предупредил о.. черт, ну конечно, она совсем забыла о другой твари, которая тоже обитала в этом жутком месте. Ей оставалось только надеяться, что все обойдется. Мы - Афферпан. Мы - небо и земля. Мы - голос во тьме. Мы.. — Кто ты? — чуть севшим голосом повторила девушка, крутя головой в безуспешных попытках понять, куда делся голос и откуда он раздавался. Прошло несколько мучительно долгих минут, прежде чем шелест послышался вновь, на этот раз откуда-то издалека. Осторожнее. Не уходи. Осторожнее. Он придет. Шелест перебил другой звук. Знакомый до тошноты, до дрожи в пальцах, до боли в груди. Шаги. Такие громкие, будто тот, кто приближался, был огромен, как слон. Гвен видела слона однажды, на ярмарке в каком-то из южных городков. Он был большим, очень большим, но глаза животного смотрели как-то по-доброму. Эта же тварь.. девушка не видела ее и не могла видеть, но всю ее насквозь пронзало ощущение.. господи. И с каких пор она стала так слушать ощущения? Все изменилось. Она изменилась. И ничто не будет по-прежнему. Надо будет подумать об этом на досуге. Но сейчас.. — Кто он? Я нужна ему? — Гвен пыталась выражать мысли максимально коротко, и причина была не только в том, что тот, кто говорил с ней, тоже не был особенно разговорчив. Ощущение, которое игнорировать при всем своем скептицизме, Гвен просто не могла, становилось все сильнее, а заметив, что за голосом она прошла черт знает сколько шагов, судя по сгустившейся вокруг темноте, девушка серьезно заволновалась. Такая нужна всем. Нам.. Ему.. Им.. Больно. Они станут сильнее. Крупная дрожь колотила ее. Но она не двигалась с места, лишь оглядывалась поминутно, полностью обращаясь в слух. Сомнений быть не могло - оно приближалось. — Я нужна вам? — вопрос касался безопасности ее в данную секунду, и был, пожалуй, наиболее насущным. Что-то холодное, мокрое и скользкое на секунду обвилось вокруг ее запястья, коснулось макушки, провело по спине. Сгибаясь пополам от липкого страха вперемешку с отвращением, девушка собрала всю волю, чтобы не отпрянуть и не побежать прочь, куда глаза глядят, наплевав на других тварей и все на свете. Этот не нападал. И не стоило злить его, пока.. Тихо.. так тихо. Холод. Темно.. здесь свет. Были еще.. ярче. Ушли. Мы ждали. Страшно. Опасность. Гвен не пыталась вникать в смысл слов - ей нужно было только запомнить их и пересказать кому-то чуть более смышленому. Сейчас были заботы поважнее, как, например.. Беги. Беги. Шагов она не услышала. Услышала жуткий, оглушительный скрежет, точно по щиту или кольчуге чем-то металлическим. Он появился внезапно и совсем рядом. Гвен вздрогнула. пальцы ее сами собой разжались, и, выпустив спасительную нить из рук, девушка развернулась. Сделала шаг вперед на негнущихся ногах. Еще и еще один. сознание уходило, как бы ни старалась она за него уцепиться, и одна лишь мысль оставалась с нею - это конец.