Безмолвный
29 апреля 2020 г. в 12:00
Было холодно. Это единственное, что Гвен могла чувствовать, понимать, знать. Глаза ее были открыты, но видеть она не могла, как ни пыталась напрячь зрение. А может быть, это лишь потому, что вокруг не было ничего, кроме темноты? Она не знала. И ей не было ни страшно, ни грустно, ни как-либо еще. Она ощущала только эту бесконечную пустоту.
А потом появились звуки. Кажется, Гвен тогда еще подумала, что боги, если они есть, создавали мир именно так - из ничего появились тихие, но радостные трели птиц, журчание воды, будто где-то бил невидимый ключ, шелест несуществующих листьев в кронах нереальных деревьев. Гвен слушала, слушала, полностью проникаясь этими звуками, ведь теперь они были единственным, что ей осталось, и ей было хорошо. Несомненно, хорошо.
Потом был свет. Он возник так незаметно, да и был таким тусклым, что Гвен не сразу его заметила. А заметив, хотела было броситься в ту сторону, но не смогла. Она будто совсем не контролировала свое тело. Не могла при всем желании, собрав всю силу воли, напрягая каждую мышцу тела, даже пошевелить пальцем. Но свет приближался, обретал цвет и форму, становясь похожим на солнечные лучи, проглядывающие сквозь сочную зелень в летнем лесу, а звуки становились громче, точно Гвен несла невидимая река.
Время вернулось вновь вместе со способностью двигаться. Девушка вздрогнула. Коснулась руками щек - пальцы были ледяными, как у мертвеца. Подняла взгляд. Похоже было, что она смотрит на все вокруг сквозь толщу воды - откуда-то сверху шел зеленоватый свет, но чем ниже она опускала взгляд, тем сильнее сгущалась тьма, и наконец, у самой земли, зрение пропадало совсем. Гвен встала, успев подумать, что это получилось как-то на удивление медленно, будто воздух внезапно стал вязким, как та же вода. Что-то зазвенело, точно натянутая струна лютни или арфы. Девушка оглянулась, забыв о том, что на глаза надеяться нет смысла. Точно слепая, протянула вперед руки, пошарила ими по воздуху. Пальцы нащупали.. Нить? Наверное, что-то вроде. От нее шло тепло. Точно завороженная, несколько секунд - а может, минут? - девушка стояла, перебирая ее в пальцах, пока откуда-то сзади не послышался знакомый шелест. Вот только теперь он больше напоминал не ветер в кронах деревьев, а.. шепот? Гвен замерла. Повернулась в сторону звука, беспомощно закрывшись руками от приближающегося нечто в отчаянной попытке спрятаться, будто это могло помочь. Оно не нападало. Остановилось где-то рядом, наверное. Шелест стих на секунду, и Гвен понадеялась уже, что оно ушло, но спустя короткое мгновение шелест послышался сзади. Что-то мягко коснулось ее плеча. Сердце пропустило пару ударов, но девушка не закричала - как часто бывало, страх, сдавливая горло, лишал голоса. В шелесте звучали голоса. Много голосов. Они говорили на разных языках, одни тише, другие громче, одни звучали резко, будто приказы или команды, другие ласкали и баюкали, и услышать хоть одно слово в этой какофонии было невозможно, но Гвен понимала их, точно слыша только общую их суть.
Скорее. Он близко. Иди по нитям. Иди на свет. Слушай. Чувствуй. Они сбивают. Иди вперед. Опасность. Страх. Боль.
Наверное, прислушавшись, она могла бы услышать еще многое, но мысли об этом не возникало. Гвен бросилась вперед, оставляя голоса позади, потому что всем своим естеством девушка чувствовала - тот, о ком они шептались, уже идет, и идет за ней. Сердце гулко стучало в груди, заглушая трели птиц и перезвоны ручья. Тонкие нити, сменяя одна другую, перекрещиваясь и лавируя между деревьями, вибрировали и нагревались под ее пальцами, двигаться с каждым шагом становилось все легче, а мир вокруг все больше обретал четкость, а она все бежала, бежала, едва касаясь паутинки...
Гвен остановилась. Огляделась. Подернутые сероватой дымкой, точно в тумане, вокруг действительно были деревья - сотни и сотни самых разных, и каждое кроной будто упиралось в самое небо. Оттуда, сверху, где, верно, скрывались ветви, порождающие громкий шелест листьев, лился свет. Теплый, зеленоватый, не яркий, но озаряющий собой все вокруг. А нити, ведущие ее куда-то, серебристые, покрытые крупными каплями росы, подрагивали на ветру. Ветер. Только сейчас девушка заметила, что не чувствовала его прикосновений еще минуту назад, а теперь он ласково трепал ее волосы. Но прошла мимолетная секунда - и все исчезло. Гвен лежала на сырой от недавнего дождя земле, на ночном небе не было ни единой звезды, а мохнатые ели тянули свои колючие лапы к замершей в оцепенении странницы, не помнящей даже, как оказалась здесь.
***
Ночь была тяжелой. Большую ее часть Гвен провела, помогая Инге, которая все еще безуспешно пыталась вернуть Хана в сознание, с травами. Растирая пряные лиловые цветы в пальцах, девушка все никак не могла выбросить из головы лесной огонек и взгляд Эрика - не испуганный даже, а скорее обреченный, будто он знал, что ничего нельзя сделать, что высокие стены, кольцом окружившие деревню, помогут лишь на время. Хан несколько раз звал ее по имени, и несколько раз повторял что-то про тьму и свет. На очередной реплике мужчины, которая была настолько пафосной, что Гвен при всем желании не смогла бы ее повторить, и звучавшей, как цитата древнего философа, Инга бросила пучок трав на землю и со вздохом разогнулась. — Не потерял он сознание, Гвен, ох, не потерял... — пробормотала она. — Давно бы оклемался после всего, что мы в него влили. А тут - как убитый.. — И что делать-то? — девушка растерянно посмотрела на лицо Хана, не выражающее абсолютно никаких эмоций, и на свои пальцы, которые окрасились лиловым от растертых лепестков неведомых цветов. Уснула она только к рассвету, что, впрочем, не было в новинку ни для нее, ни для других поселенцев - все-таки, худшей пыткой в этих диких землях были здешние ночи, долгие, холодные, иногда до мороза по коже тихие, а иногда...***
Лес заливал густой молочный туман. Стелясь по мху меж деревьев, он заполнял собою все кругом. Редкие солнечные лучи, просочившиеся сквозь густую листву, будто обретали в нем плотность, становились материальными настолько, что, казалось, стоит протянуть руку - и схватишь их. Она шла по мягким опавшим листьями, и ни одна ветка не хрустнула под ее стопами - будто она вдруг стала легче воздуха. Ее волосы мягкими волнами спускались по спине ниже пояса, неподвязанные, не собранные лентой. Она шла, следуя за чем-то, чего не видела и не знала, но шла уверенно, не допуская мысли, что может быть как-то иначе. Ей казалось, что такое уже бывало с ней, что она видела все это, слышала, чувствовала.. во сне? — Иди, бесстрашная. Иди. Она не знала, кому принадлежит голос, и не могла дать ему хоть какую-то характеристику, он не был ни добрым, ни злым, ни высоким или низким, он просто.. был. И она следовала его зову так, будто звал ее самый лучший друг. Он стоял, прислонившись к дереву, закинув ногу за ногу, и смотрел насмешливо своим открытым светлым взором. На поясе его не висели теперь угрожающие клинки, лицо не скрывали привычные бандана и платок - Гвен впервые смогла рассмотреть острые, четкие, чуть угловатые его черты. Он улыбался. — Как же долго ты ходишь, — со вздохом проговорил Эрик, когда она наконец остановилась рядом с ним. Гвен склонила голову. Что-то было не так. Черт, ну конечно. Он.. говорил. Эрик говорил. Он будто прочитал ее мысли. — Это сон. Здесь я властелин, — не без гордости в голосе сказал гунсу. — Как там этот толстяк сказал? "Мы уснем, а он будет говорить"? Так слушай же.. — Вся деревня видит один сон? — повинуясь безнаказанности сновидений, спросила Гвен у своего недавнего похитителя и передернула плечами. — Звучит жутковато. На лице гунсу показалось разочарование. — Глупа, но любопытна. Интересно, — усмехнулся он. — Нет. Ты. И тот бородатый, который падает в обморок. О, и, возможно, та милая дама, что.. — Инга, что ли? — хихикнула Гвен, совершенно позабыв, с кем и при каких обстоятельствах беседует. От мерзкого предчувствия чего-то страшного, что преследовало ее, скреблось по сердцу, совсем как те твари по доскам забора, не осталось и следа, а на душе стало светло и спокойно. — Невероятно мудрая женщина, — серьезно кивнул Эрик. — Так вот, я.. — А почему не остальные? И как ты это делаешь? Эрик, судя по выражению его лица и красноречивым жестам, сопровождающим несколько отрывистых слов на его родном языке, смачно выругался. — Черт бы побрал тебя, Гвен! Вот, — проигнорировав первый вопрос, мужчина коснулся пальцами бечевки на своей шее. На ней висела маленькая пирамидка, сооруженная из тонких веточек с нанизанными на них бусинами. Походило все это на одну из тех дурацких безделушек, какими торговали "вещуньи" в городах. — Глиф сна. Наш Бог наделил его силой, а меня - даром ею править. А теперь, будь добра, помолчи и дай мне договорить. Девушка покорно опустилась прямо на мох и замерла. Эрик удовлетворенно кивнул. — Во-первых, унижался я не зря, и вы поняли правильно практически половину, что, признаюсь, меня порядком удивило. Я ушел от своих, но не потому, что решил их предать, а того ради, чтобы всех нас спасти. — Всех нас? Это что же, ты? И благородный герой? С великой миссией? — Гвен недоверчиво подняла брови. — О, прошу прощения, — хохотнул дикарь, — не обольщайся. Вы мне не сдались и даром. Для нас.. вы как овцы. Понимаешь? Пока пастуху угодно, он стрижет их, а когда приходит время - режет на мясо. Девушка передернула плечами. — И как это понимать? — А как хочешь, так и понимай. Я знаю достаточно много, чтобы судить о причине всего, происходящего здесь. Думаю, я даже нашел ее. И, думаю, если все сделаю правильно, большинство из вас даже выживут. И мы мирно разойдемся. Гвен понимала, что Эрик действительно знает стократ больше нее, и понимала, что глупо пытаться оспорить его слова, но почему-то ни одна угроза, ни одна фраза, которая должна была бы напугать ее, не казалась хоть сколько-нибудь важной. Казалось, что дикарь просто заговаривает ей зубы, преследуя какую-то свою цель, и одна только вещь выбивалась из всего прочего, выделялась, горела ярко, как.. — Огонь! — воскликнула вдруг Гвен и тут же пожалела об этом. — О боги, если я придушу ее во сне, наутро она проснется? — воззвал мужчина к небесам. — Не огонь. Нет. Огни. Девушка, которой не стало понятнее ни на дюйм, недоуменно склонила голову, а он понизил голос, будто боясь, что даже в ее сне их могут подслушать. — Они так отмечают свой путь. Путь к нему. Гвен чувствовала себя героиней одной сказок, полных клише, с таинственными чародеями, которые загадками и окольными тропами направляют рыцарей на путь истинный. Только вот она совершенно не была храбрым рыцарем, а Эрик не был ни чародеем, ни героем сказки. Он был дикарем, прожившим всю свою жизнь среди этих лесов. И он боялся. — И к кому же они ведут? — со вздохом спросила девушка. Эрик нахмурился, видимо, усомнившись в том, что его слова восприняты достаточно серьезно. — Горящий. И я бы.. Но он не договорил. Вздрогнул, совсем, как Хан тогда, замер в какой-то странной позе, запрокинул голову, закричал, точно от боли. Внутри все сжалось. Стало страшно - будто весь ужас, который почему-то сдерживало это место до последних секунд, теперь огромной волной обрушился на ее плечи. Гвен шагнула было к нему, подняла руку, силясь сказать хоть слово, но все вокруг в момент подернулось дымкой, становящейся все гуще, и...***
Утро встретило ее холодом, каким-то чудом пробравшимся в юрту, и головной болью такой силы, какой, кажется, не было даже после самых пьяных пиров в честь удачного сражения там, дома. Охнув, девушка села, прижав пальцы к вискам. Было непривычно тихо. С трудом поднявшись на ноги, Гвен не увидела в кровати ни Таль, ни Джей, а когда она перевела взгляд к настежь распахнутой двери, ее сердце, которое в последние дни редко ее обманывало, застучало быстрее. Натянув сапоги и первую попавшуюся рубашку, девушка схватила меч и вылетела на улицу. Царил непривычный полумрак. Наверное, дело было в прошедшем недавно дожде - свинцовые тучи, полностью затянувшие небо, давили своей мощью, а в воздухе пахло холодом, сыростью и какой-то неясной тревогой. Из хан-юрты доносились взволнованные голоса. Едва девушка перешагнула порог, ее заключила в объятия Таль. Освободившись из ее рук, Гвен огляделась и замерла, втянув воздух сквозь сжатые зубы. От входа тянулись следы кровавых капель, а там, где они заканчивались, на руках Йора лежала Инга. Она была в сознании, что-то тихо говорила мужчине, который изредка кивал, все больше хмурясь, но невозможно было не заметить огромного пятна коричневатой запекшейся крови на белоснежной ночной рубашке у ее плеча. Девушка прикрыла рот рукой. Риан, заметив это, решительно направился к ней, и, успев бросить взгляд на Таль, прежде чем капитан, грубо схватив девушку, уволок ее на улицу, Гвен заметила на ее лице какое-то обреченно-умоляющее выражение. — Что он наговорил тебе? Что он сделал? Отвечай! — парень схватил ее за плечи и ощутимо встряхнул. В потемневших его глазах горели недобрые огоньки. — Что ты творишь? — Гвен вывернулась, со злостью отбросив его руки. Она чувствовала себя из рук вон плохо, голова раскалывалась от боли, и такое обращение она сочла абсолютно недопустимым. Риан вздохнул. Покачал головой. — Ингу ранили. Она говорит совершенно странные вещи, отнекивается, уходит от ответа. Хан исчез. Ворота - в щепки. А мы спали, как убитые. И часовые тоже. Наш добрый друг говорил.. — Не ищи связи там, где ее нет, — огрызнулась девушка, не вполне понимая, почему вдруг бросилась защищать дикаря, — мы говорили. Он действительно управляет снами. Снами, Риан, не сном. Он не колдун и не гипнотизер. Некоторое время оба молчали. А потом до Гвен дошел весь смысл сказанного. — Хан.. что? — пробормотала она, чувствуя, как земля медленно, но верно уходит из-под ног. — Нет связи, да? — Капитан сложил руки на груди и, бросив взгляд в сторону юрты, заходил кругами. — Инга была с ним. А на утро мы нашли ее у ворот, истекающую кровью. А Хана нигде нет. — Но? — Гвен прекрасно видела картинку, складывающуюся в его голове, и, хуже того, сама чувствовала, что это звучит не слишком глупо. Но что-то его тревожило, что-то выбивалось из стройных и логичных фактов, нестерпимо беспокоило парня, склонного к мышлению, которому позавидовал бы любой детектив... Юноша кивнул. — Но. Рана.. это не оружие, Гвен. Это клыки.