Огонь в лесу
19 апреля 2020 г. в 12:00
Волнения не были напрасны. Когда солнце коснулось линии горизонта, разлив по небу необычайно яркие рыже-алые краски, к крутому берегу у поселения наконец причалили лодки. Исследователи вышли на берег молчаливые, мрачные, побитые и грязные, и прежде, чем кто-то успел спросить, что же произошло, в одной из лодок Гвен увидела что-то, накрытое плащом. Кого-то. Ее вновь затошнило. Хан, на котором лица не было, грубо растолкав собравшихся и не говоря ни единого слова, скрылся за воротами. Инга, тяжело вздохнув, откинула угол ткани. На мертвенно-бледном лице Бри замерли глубокое удивление и всепоглощающая печаль. Женщина, едва коснувшись юноши, опустила его веки.
— Что вы встали? — коротко и зло бросила она. — Принесите оберег.
Гвен знала его просто как следопыта-Бри, который, помнится, на одном из балов еще там, за Лимбом, танцевал с ней мазурку и выдерживал каждую ошибку девушки с абсолютным спокойствием. Они не делили приключения, не сражались плечом к плечу, как и, вероятно, многие жители деревни, но когда лодку с погибшим, в руки которому вложили его клинок, обвитый какими-то лиловыми цветами, и зажженную свечу, пустили по течению, над тихим берегом Белки не пронеслось ни звука, ни шороха - только ветер едва слышно шелестел в высокой траве.
***
— Риан, что это значит? Гвен стояла, кутаясь в плащ, рядом с капитаном. Он, чувствуя, видимо, как всегда, до безумия точно, что происходит в ее мыслях и душе, потрепал ее по плечу. — Это память, — тихо ответил юноша. Инга обвязала ленточку вокруг одной из ветвей плакучей ивы, склонившейся к самой воде. Блики огня искрились в маленьком камне, вшитом в треугольный кусочек кожи, на обратной стороне которого было выведено "Бри". Рядом с оберегом висело еще четыре похожих. Гвен обхватила себя руками. — Возводить курганы здесь, сама понимаешь.. — вздохнул Риан. — Но забывать мы не должны. Ни за что.***
Гвен в последний раз взглянула на лодку, освещаемую лишь трепещущим огоньком свечи. Секунда - и она скрылась в зарослях голых кустов за поворотом быстрой горной речки, даже в декабре не скованной льдом. Совсем рядом шумел водопад. Больно не было. Наверное, для боли было еще слишком рано. Девушка опустила взгляд. На грязном снегу то тут, то там виднелись темные пятна впитавшейся крови. Перед глазами тут же пронеслись мелькающими картинками недавние события - отряд из соседней деревушки, крестьяне, будто обезумевшие, все как на подбор с вилами и топорами, неизвестно как затесавшийся среди них лучник, Лин, бросившаяся в атаку в первых рядах.. Гвен испугалась. Не последовала за ней не из тактических соображений, а потому лишь, что по ногам и рукам ее сковал страх. Сопротивление подавили быстро, но когда все кончилось, Лин почти не дышала. Девушка поднесла к глазам руки, чужую кровь с которых она так и не успела смыть, голова закружилась, ноги стали ватными. Гвен опустилась на колени, окунула пальцы в бегущую ледяную воду. — Гвен... Она обернулась. Рядом стоял Хан. Остальные уже ушли - нужно было готовиться к гвардейской присяге. И будто неважно было, умерла Эвелин Фишер, или осталась жива - ее соратники должны были поклясться в верности императору в день зимнего солнцестояния, как делали их предки век за веком. — Ты все еще?.. — в голосе мужчины не было осуждения или презрения, в нем звенели лишь печаль и глубокое сочувствие. Но ей вдруг стало так противно от себя самой, что девушка согнулась пополам. Тошнота не проходила. Гвен с трудом подняла голову. — Да. Хан. Это неправильно? Мужчина протянул руку и чуть улыбнулся, помогая ей встать. — Это самое правильное, Гвен, что ты теперь можешь сделать. Спустя полчаса она стояла, одетая в новую, с иголочки, гвардейскую форму, с отцовским мечом на поясе, вместе со всем своим отрядом, хранившим такое же молчание, перед невысокой дубовой дверью, ведущей в тронный зал. Она знала, что сейчас Моар произнесет речь, и им придется войти. Произнести клятву. Ступить на службу. Но ни торжества, ни тревоги не было. Было отвращение к себе самой. — ..так пусть же славная Гвардия продолжит хранить наш сон темными ночами! Дверь распахнулась. Сердце гулко стучало в груди. Свет сотен свечей слепил глаза. Шаги грубых форменных ботинок эхом разносились под потолком. Гвен остановилась перед Рианом, который выглядел непривычно серьезным с собранными волосами и в такой же парадной форме, преклонила колено, опустив голову. — Смотри на меня, — шепнул он. Девушка покорно подняла взгляд. В серых глазах светилась печаль, но юноша улыбнулся ей уголками губ, прежде чем произнести свою часть клятвы, и на короткую секунду то, что сдавливало ей горло, отступило. — Клянусь хранить верность императору и защищать его честь любою ценой. Клянусь поступать по справедливости и отдать жизнь за товарища, если того потребует Судьба. Клянусь кровью отца и родным домом, клянусь отчей землей и собственным именем. Когда последнее слово слетело с губ девушки, она с поклоном взяла короткий клинок из рук своего, теперь уже, капитана и, закрыв глаза, полоснула по запястью. Теплая кровь побежала по руке, капая с пальцев. Риан поморщился. — Черт бы тебя побрал, зачем же так глубоко?.. — одними губами прошептал он, хмурясь, а после добавил громче, подняв окровавленный клинок над головой: — Встань же, леди Кольт, храбрый лейтенант Гвардии Императора, и храни верности клятве своей до последнего вздоха. Кто-то зааплодировал, послышались одобрительные голоса, но девушка их почти не слышала. Зажимая рану рукой, она поклонилась, и, низко опустив голову, зашагала прочь, проклиная тот день, когда перешагнула этот порог впервые.***
Ночь окончательно опустилась на дикие земли за Лимбом. Ночь на удивление светлая, звездная и тихая. Гвен стояла на башне, но не потому, что сегодня был ее черед дежурить и даже не потому, что ей так уж сильно хотелось помочь Рыжему, который, видимо, все еще чувствуя себя не слишком хорошо после ядовитого дротика, сразу же согласился уступить ей место. Просто проворочавшись в кровати около получаса, она не выдержала и предположила, что морозный ночной воздух может помочь. Не помог. Ничерта не помог. Девушка одернула рукав рубашки. Шрам, все еще яркий, пересекающий запястье от кисти и почти до локтя, заставил ее поморщиться, и долго еще она не могла привести дыхание в норму. План был, очевидно, провальным. Сплюнув и крикнув опешившему Ричу, стоявшему на другой башне, чтобы тот постарался справиться сам, Гвен в два прыжка преодолела лестницу и едва не сбила с ног Хана. Переведя дыхание, девушка кивнула собственным мыслям - ей, определенно, стоило с ним поговорить. — Тоже не уснуть? — усмехнувшись, поинтересовался он. Гвен кивнула. Обошла его, вернулась к юрте, села на ступеньки, дождалась, пока мужчина сядет рядом и, как всегда, с места в карьер.. — Что случилось на реке? Хан помрачнел. Заговорил короткими отрывистыми фразами, как всегда бывало, когда он отчаянно пытался скрыть то, что происходило в его душе. — На берегу заметили кости. Человеческие. Омытые, верно, десятком дождей. Конечно, оставить мы это не могли. А там засада. Копья и дубинки. Похуже вашего Эрика. Мы просто не успели среагировать, Гвен, а Бри уже лежал, не дыша - эти ублюдки знают, куда бить. Я успел вспороть горло одному, но что в этом толку? А сколько наших, которым я отправил весточки тогда, просто не дошли? — Хан опустил голову. На его скулах играли желваки. — Ты, наверное, тоже неважно себя чувствуешь после всего.. Прости, помочь, видишь, не могу. Гвен пожала плечами. — Мне ли жаловаться, — пробормотала она, вновь посмотрев на левое запястье. Тему разговора нужно было срочно менять. — Человеческие кости? Каннибалы? На удивление, мужчина без раздумий кивнул, видимо, тоже боясь повисшей тишины. — Инга рассказывала. Это уже не первая такая находка. Эти тоже приверженцы религии, судя по всему. Охотятся только перед какими-то обрядами, если жертв не находят, убивают своих же, поедая их во имя божества. Они постоянно выкрикивали что-то вроде "Багун", так его зовут, наверное. — Сколько же здесь богов, господи прости.. — пробормотала девушка, поднимая глаза к звездам, которые сегодня было видно особенно хорошо. — Никакие это не боги, — отмахнулся мужчина, подтверждая слова Инги, — уверен, просто особенно жуткие и не в меру хитрые твари, вот и все. — И почему-то все скопились здесь, — попробовала улыбнуться Гвен, — неужели мир мал настолько? — Думаю, мы.. Но услышать, что думает Хан, ей уже не удалось. Он осекся, вздрогнул и обернулся, глядя куда-то в темноту, скопившуюся около ворот. Гвен стало не по себе. Предчувствие, похожее на то, что она испытала вечером, вновь накрыло ее с головой, заставляя проверить наличие меча на поясе. Когда пальцы привычно легли на холодную рукоять, стало чуть спокойнее, но Хан не приходил в себя - сидел такой же напряженный, замерев, вглядывался в пустоту. И только теперь она услышала. Тихо-тихо, едва различимо, будто прячась лишь на задворках сознания, над деревней разносился бой барабана. Мерный, четкий и глубокий звук, строго соблюдаемый ритм - нет, это не могло быть чем-то иным. Это, определенно, был бой барабана. Ночью. В лесу диких земель. Гвен передернуло. Она видела кровь, видела смерть, убивала, и не один раз, но здесь, среди неизведанных лесов, где могло прятаться, не желая показываться до времени, буквально что угодно, она вновь чувствовала себя маленькой девочкой, пришедшей чуть меньше пяти лет назад к порогу императора. Вновь ею правила не воля и не разум, а бесконтрольный, животный страх, от которого немели руки и кружилась голова. — Хан! Хан! — девушка затрясла его за плечи. Из юрты выбежали Рут и Гринго, недоуменно глядя на вождя бродяг. Тот не произносил ни слова. И вдруг встал и бросился к воротам. Через несколько минут вся деревня была на ногах. В забор вновь что-то ударилось, заскреблось, зарычало и завыло. Барабан бил совсем рядом, будто прямо в лесу, в паре шагов от ограды. На башне, вглядываясь в темноту, вместе с часовыми стоял Эрик, держа наготове сарбакан и оба меча. Хан не приходил в сознание. Не успев добежать до ворот, он что-то вскрикнул и упал, как подкошенный, и привести его в себя не удавалось никакими средствами. Не без помощи поселенцев, Инга оттащила его в юрту и осталась с ним, поняв, что ее травы здесь так же бессильны. Гвен трясло. Ожидание битвы всегда было для нее худшей мукой. Особенно, когда биться нужно с неведомыми тварями, подчиняющимися таинственному пастуху с барабаном. Гунуити. Так их, кажется, называли Кир и Рич. Она вспомнила, какой нереальной и до безумия далекой от правды легендой это казалось, когда она вместе с охотниками шла по залитому солнцем лесу, но сейчас же, вспоминая слова Йора, она действительно мечтала о том лишь, чтобы солнце скорее взошло. Откуда-то из леса то и дело слышались не то проклятья, не то команды на незнакомом, страшном и лающем языке, и десятки голосов, повинуясь изменчивым ритмам барабана, ревом и визгом отзывались на его зов, а девушке казалось, что она сойдет с ума быстрее, чем наступит утро. Ни одна из сторон не нападала. Ночные твари не умели лазать по стенам - или просто не хотели? - а для поселенцев выйти за ворота означало бы впустить неминуемую погибель внутрь. И поэтому, напуганные, сонные и злые, они ждали, терпеливо ждали чего-то, о чем, вероятно, не знали сами. Гвен трижды ходила проведать Хана. Он будто спал, только дыхание отчего-то было сбивчивым, да с губ его то и дело слетали неразборчивые возгласы. Многие разошлись по юртам, безусловно, оставив часовых - девушка понимала, что опасность им действительно не грозит, но не могла понять, как можно уснуть, когда эти твари бродят так близко. Наверное, все уже привыкли. Наверное, она тоже однажды привыкнет. Но мир по ту сторону Лимба не казался больше злым и враждебным. Все больше Гвен понимала, насколько каждый из них теперь обречен, все больше начинала скучать по горной долине со всеми ее речками, туманами и лугами, пусть даже захваченными изменниками. Там все было иначе. Там у врага хотя бы было человеческое лицо. Но на этом беды не кончались. Она поднялась на башню. Осторожно коснулась плеча Эрика, все так же неусыпно вглядывающегося куда-то вдаль. Тот вздрогнул и потянул ее за рукав, указывая куда-то вперед. Гвен напрягла зрение. В чаще леса горел огонек. — Светлячки? — по привычке озвучила она шепотом, не успев подумать о том, что переводить слова дикаря сейчас смысла нет, но тут же осознала свою ошибку. Светлячки источали холодное, бледное свечение, похожее на свет луны или звезд. Этот же огонек горел золотисто-рыжим и не был таким ровным - нет. Он подрагивал и мигал, как.. пламя на ветру? Гвен посмотрела на Эрика. Он, сложив ладони и растопырив пальцы, дул на них. Огонь. Эрик боялся огня.