Сага о храбром сердце

      Гвен проснулась от лязга металла. Сердце пропустило пару ударов, прежде чем она, разлепив глаза, увидела перед собой Хана, точившего небольшой ножичек. Проклятье. Уснула на посту. Видимо, заметив ее взволнованный взгляд, мужчина отбросил свое занятие и расхохотался.       — Успокойся, — сказал он, будто услышав ее мысли, — в светлые дни это не так страшно. Но вот через пару дней, когда..       — Вот опять эти «светлые дни», — пробормотала Гвен, протирая глаза и оглядываясь.       Надо отметить, что при свете дня поселение, как и его окрестности, которые было неплохо видно со сторожевой башни, выглядело значительно приветливее вчерашнего. Вот Инга, сидя на крыльце юрты, расшивает чью-то рубашку, вот Йор, выписывая острием клинка невероятные фигуры, все сильнее зажимает бедного Рича в угол, а вон Рут любовно собирает свои лучные принадлежности. Все выглядело так, будто никто и никогда не знал иной жизни, там, за горами Лимба. А Гвен почему-то ощущала не то смутную тоску об этом, не то неясную тревогу.       — Светлые дни, — Хан почесал в затылке, — ну, тут всякие твари водятся. Вчера светлячки бродили, видела?       Гвен кивнула.       — Ага. Они неопасны. А ходят с завидной периодичностью, ей-богу, как по часам. Так вот, светлые дни — их пристанище.       — Получается, есть еще и темные?       — Ну, само собой, это только мы так предположили. Но «темные» действительно есть. По ночам слышен бой барабана, — мужчина вдруг понизил голос, — и жуткие крики, будто из преисподней.       — Гунуити, — раздался голос Кира откуда-то снизу, — так их зовет Темный.       Гвен помотала головой. Все происходящее начинало казаться нереальным, дурацким сном. Наверное, окружающим стоило давать ей информацию как-то более осторожно. Девушка вздохнула и, встав на колени, свесила голову вниз. Кир старательно натягивал тетиву.       — Идете бить.. светлячков? Гунуити?       Кир фыркнул.       — Куда прозаичнее, — покачал он головой. — Рут лося видел. Надеемся подстрелить.       Дважды приглашать было не нужно. И, наверное, хотелось даже не столько помочь в охоте, сколько просто убедить себя, что жизнь идет привычным чередом.       Гвен в пару прыжков преодолела лестницу, не без труда отыскала юрту, которая отныне становилась ее домом, бросила пару слов Таль — естественно, им было, о чем поговорить, но девушка этих разговоров почему-то опасалась — и, переодевшись наконец из рваных лохмотьев в заботливо предложенные Ингой шаровары и широкую рубаху, вышла на улицу. Когда девушка вновь подошла к башне, рядом уже собралась небольшая группа будущих охотников, среди которых, безусловно, был и Рут — мужчина стоял, отдавая распоряжения, но, заметив ее, скривился. Гвен состроила недовольное лицо в ответ.       — Найдется для меня лук? — максимально непринужденно спросила она, заранее предчувствуя реакцию охотника. Тот оправдал ожидания.       — А тебя кто-нибудь позвал? — поднял он брови.       — Да брось ты, — Хан спрыгнул с лестницы и, хлопнув Рута по плечу, подмигнул Гвен, — она неплохо стреляет, да?       — Ты бы делом лучше занялся, — угрюмо усмехнулся Рут, но лук протянул.       — Как раз иду. Отыщу кого-нибудь толкового и побеседуем о том, что тут у вас происходило.       «Хорошая мысль, — подумала Гвен, закидывая колчан со стрелами за плечо, — нужно будет и мне заняться изучением здешней истории…»       Вскоре маленький отряд уже двигался по широкой тропе среди колышущихся на ветру колосьев. Пахло отцветающим иван-чаем и горячей от полуденного солнца землей. На душе было на удивление спокойно. Гвен ускорила шаг и не без труда догнала Кира, который, распутывая бечевку, что-то тихонько насвистывал. Юноша бросил на нее взгляд, но замедлить шаг не счел нужным. Девушка закатила глаза.       — Рассказывай, — тут же потребовала она.       — Ты на охоту идешь или переговоры вести? Нашелся дипломат, — проворчал Рут откуда-то сзади.       — Ну ладно тебе, — примирительно сказал Кир и благосклонно глянул на Гвен, — кое-что знать тебе действительно не помешает.       — Давай про Светлого. Это тот парень, который ходит со Светлячками?       — Абсолютно верно, — кивнул Кир, — будто пасет их. Иногда говорит на здешнем наречии, обычно что-то насчет гибели лесов. Нападать не пытался.       — И когда ж вы здешнее наречие выучить-то успели? — искренне удивилась девушка.       — Да потихоньку, — присоединился к разговору Рич, — у меня вообще хорошо с языками, а здешний достаточно примитивен.. но очень контекстный. То ли нас предупреждают о пожаре, то ли радуются хорошей погоде.       — Это Светлый все? Ну и дружок у вас..       — С темным братцем, — заметил Кир, — это тот, что барабанит ночами, Хан говорил.       — Просто талантлив? — усмехнулась Гвен.       — Бог с тобой, — отмахнулся Кир, — это тебе сейчас смешно. А когда ночью эти твари бьются в ворота и царапают стену, да еще и пастушок их кричит что-то вроде «Кушать подано, твари», молишься, чтоб солнце поскорее взошло.       — Командует, получается? — почесала в затылке Гвен и задумчиво опустила взгляд к земле. Действительно, звучало все не слишком обнадеживающе.       — Скорее всего, — кивнул Рич, — голос и ритм барабана.       — Как будто одна из жутких сказок Инги, — поежилась Гвен.       — И не говори. Пожалуй, даже пострашнее будет, — пробормотала Джей, идущая впереди, и вдруг резко замерла. — Рут? Мы правильно идем?       Гвен подняла глаза. Тропинка, загадочно сворачивая в сторону, скрывалась в глухих зарослях, которые даже при свете дня не предвещали ничего хорошего.       — Да что вы, ей-богу.. — обойдя по высокой траве застывших бойцов, охотник первым устремился в чащу.       Девушка пожала плечами и пошла следом. "Он знает, что делает", — попыталась она успокоить бешено колотящееся сердце, но вышло плохо. После вчерашнего похищения оно было явно не на месте.       Сумрак сгущался. Ветви деревьев, касаясь ее то по спине, то по плечам, заставляли каждый раз вздрагивать и нервно озираться.       — Эй, чего ты? — Кир потрепал ее по плечу. — Все норма.. Ох, глядите!       Все замерли и обратили взгляды в ту сторону, куда показывал парень. У небольшого лесного ручья, склонив голову к воде, стоял лось. Как следует разглядеть его за кустами было сложно, но Гвен показалось, что он едва держится на ногах. Наверное, старый, бедняга. Пожав плечами на многозначительный взгляд Рута, девушка, стараясь не издавать ни звука, забрала чуть в сторону, чтобы отрезать животному путь к отступлению, осторожно наложила стрелу на тетиву и прицелилась - дело пары секунд. Возможно, стоило дождаться команды охотника, но упустить случай продемонстрировать, какой полезной она умеет быть, Гвен не могла. Приклад, выдох, выстрел, свист. Лось упал замертво. Девушка поспешила к добыче, но.. Стрела врезалась в землю по ту сторону ручья, в шаге от мертвого лося.       Подойдя ближе, Гвен отшатнулась и закрыла рот рукой. Зрелище было премерзким. Бедное животное будто гнило изнутри. Вокруг стоял ужасный смрад смерти, от которого едва ли не слезились глаза. Девушку передернуло. Надо уходить отсюда. Гвен хотела уже шагнуть в ручей, чтобы хотя бы забрать стрелу, как вдруг Рут, бесшумно появившийся сзади, схватил ее за рукав и потащил прочь.       — Ты совсем бессмертная что ли? — злобно зашипел он, когда все вновь вышли на свет.       Девушка недоуменно огляделась, пытаясь найти хоть какую-то поддержку. Кир кивнул ей.       — Рут, она здесь часов десять от силы. Откуда ей было знать?       Охотник всплеснул руками и, подойдя к Гвен почти вплотную, ткнул ее пальцем в грудь.       — Если ты думаешь, что твои бродяжьи законы работают здесь, ты глубоко ошибаешься. Мы живы пока только потому, что действуем вместе. И слушаем, — охотник выделил голосом это слово, — друг друга.       — Что это с ним сегодня? — удивленно пробормотала Джей, когда тот ушел вперед.       — Да, — пожал плечами Рич, — последние пару дней сам не свой.       Но Гвен прекрасно знала, что Рут злится из-за нее. Из-за того, что Гвен пришла, нарушив привычный ход жизни поселения и принеся с собой старые обиды и, видимо, новые беды.       — Ладно, пускай. Но что не так было с моей стрелой? — спросила Гвен больше даже затем, чтобы просто отвлечь себя от неприятных мыслей.       — Говорит, проклятые места, — задумчиво проговорил Кир, — так оно или не так, а все же около того ручья вороны то и дело падаль жрут.       Девушка передернула плечами. С каждым словом того или иного поселенца, с каждым самым незначительным событием это место казалось все менее уютным и дружелюбным.       До деревни дошли в молчании, таким же молчанием реагировали на разочарованные вздохи и вопросы. Что-то обеспокоенно бормоча, Рут подошел к Йору и долго говорил ему о чем-то, а лицо последнего приобретало все более мрачное выражение. Вскоре Йор трижды коротко протрубил в рог — Гвен тут же пояснили, что это не тревога, а просто собрание — и объявил, чтобы сегодня повременили с любыми вылазками, будь то охота, рыбалка или картография.       — Вас так напугал мертвый лось? — решилась Гвен спросить у Йора, когда все разошлись. Тот поправил клинок на поясе и вздохнул.       — Когда поживешь здесь недельки с три, поймешь, что стоит прислушиваться к любым знакам, которые здешние места так любезно нам посылают. Как бы завтра кого-нибудь из наших не нашли вот так, у ручья.       Йор посмотрел на открытые ворота, покачал головой и скрылся в юрте, но его слова будто все еще звучали в воздухе. Он всегда был чересчур осторожен, порой до мнительности, но по спине девушки отчего-то вновь пробежали мурашки. Гвен помотала головой и, вздохнув, села на ступеньки юрты, положив меч на колени и задумчиво погладив холодные ножны. Будто прочитав ее мысли, Таль, взявшаяся словно из воздуха, села рядом, обняв гитару и нежно проведя по струнам.       — Ну здравствуй, благородный просветитель темных умов, — улыбнулась девушка, бросив на нее короткий взгляд.       Таль отмахнулась и, страдальчески вскинув брови, кивнула на безмолвный теперь инструмент.       — Это же ужас какой-то. Не знаю уж, кто ее притащил, но раз уж взял гитару, неужели получше не нашлось?.. Честное слово, хоть возвращайся и..       — Таль.       С места в карьер. Ну что ж, не привыкать. Но невольная проницательность девушки Гвен порядком удивила.       Таль подняла голову.       — Ты совсем не скучаешь?       Она на секунду задумалась, а потом чуть улыбнулась.       — Скучаю. По горным речкам и воздуху — ты знаешь это чувство, когда можешь дышать полной грудью. И по матери, и по братцу скучаю. Но вечно прятаться — это же невозможно. Нас бы всех перестреляли, как кроликов. И..       — Здесь все будто неправильно. С ног на голову перевернуто, — выпалила вдруг Гвен, подивившись тому, как неожиданно четко удалось описать мысли, копившиеся в голове с того самого момента, как она впервые вошла в эти ворота.       — Потому что все злятся на тебя?       Гвен даже рот открыла.       — Никто не.. — начала было она, но вскоре умолкла. Чертова проницательность поэтичной натуры. — Ну, Рут, разве что. Йор.. Риан.       Таль посерьезнела.       — Потому что бард или оруженосец, внезапно ушедшие черт знает куда — это нестрашно. А когда уходит лейтенант императорской гвардии — вот тут уж возникают вопросы. Они успокоятся. Просто тут несладко живется, вот и нашли виноватого.       — Все, молчи уже, — фыркнула Гвен. Объяснения действительно были неловкими. С целью просто перевести тему, она спросила: — Что думаешь насчет лося?       Таль хохотнула.       — Я здесь не дольше твоего. Ну, в деревне. Возможно, они знают больше нашего, и потому боятся, но как по мне, так это что-то не страшнее какой-нибудь эпидемии.. чем там звери болеют? Авось, как-нибудь прокормимся.       — Прокормимся, — послышался откуда-то голос Инги. Гвен подняла голову. Женщина несла в руках огромную охапку каких-то трав, — если сами не станем обедом. А чтобы этого не случилось, пойдем, поможете. Бегом!       Девушка усмехнулась, вспомнив, как, впервые зайдя в замок императора, подумала, что не хочет и пересекаться с этой странной дамой. Многое изменилось, но просьб Инги ослушаться никто не смел и по сей день. Вздохнув и переглянувшись с Таль, Гвен встала и поплелась в добровольное рабство.       …Пряный запах трав, монотонное занятие, не требовавшее особых усилий и тихое пение Инги быстро сделали свое дело — глаза стали закрываться, и Гвен не заметила даже, как задремала, уронив голову на стол.       Ей вновь снилась горная дорога, нагретая палящим солнцем. Высокое небо на закате, подернутое золотистыми облаками. Шорох камней под подошвами рваных сапог. Слезы, жгущие потрескавшиеся губы, и боль - такая боль, будто прошли не долгие годы, а жалкие недели.