Лучше, чем "замечательно"

      Генри успел подскочить и удержать мотоцикл стоящим вместе с Фрейей на ней, не позволив ей уронить байк и упасть самой, повредив что-нибудь, так что девушка, почувствовав его руки на своей талии, оглянулась на него и с улыбкой шепнула слова благодарности.       — Ничего, все в порядке, — шепнул он подруге. — Хочешь передохнуть?       Получив согласный кивок от Фрейи, он, накрыв ее руки своими, осторожно остановив и заглушил байк, и, поставив подножку, помог Фрейе его поставить.       — Скажи честно, насколько все плохо? — спросила Фрейя, отойдя вместе с Генри в сторону от байка и присев на шины, сложенные на тренировочной площадке вместо скамеек.       — Ну… Машину ты водишь гораздо лучше, — неохотно признался Генри, но поспешил поднять ее дух, чтобы девушка не отчаивалась так уж сильно. — Это всего лишь твоя вторая попытка, все нормально!       — Ты удивительно милый, — шепнула Фрейя, дотянувшись до его руки и вытянувшись, чтобы поцеловать мужчину.       Получив прикосновение ее губ, он тут же довольно заулыбался, расслабляясь — до этого почти все время он провел в легком нервном напряжении и переживании за девушку, будучи постоянно готовым идти ее спасать. Он встал рядом с Фрейей так, чтобы можно было ее обнимать и увлекать поцелуями, в которых они оба находили особенное удовольствие. На большой учебной площадке давно закрытого завода в пригороде Лондона почти никого не было, за исключением еще парочки таких же новичков, но слишком далеко, в другой части, так что они могли не прятаться и не скрываться.       В какой-то момент они подошли к этому разговору — оба считали его нужным, оба знали, что такое игнорировать нельзя, но оба также безумно стеснялись и не хотели задеть чувства другого. Впрочем, мнение у них совпало ровно в тот же момент, когда они начали его обсуждать — и Генри, и Фрейя не хотели излишней публичности для того, что происходило между ними. При этом они оба были готовы к тому, что знакомиться с друзьями и однажды, наверное, даже с семьями, пусть Генри уже и был знаком и с Шарлоттой, и с отцом Фрейи, составлявшими половину семьи девушки. В эти выходные мужчина как раз собирался познакомить девушку с друзьями — они собирались на осеннее барбекю в пригороде в доме одного из друзей Генри, что на самом-то деле, станет их первым спланированным появлением на глазах кого-то близкого вместе.       — Ладно, стоит признать, что ездить, обнимая тебя, мне пока нравится гораздо больше, чем без тебя, — хмыкнула Фрейя и заметила, как огоньки заплясали в глазах мужчины. — Может, стоит попробовать как-нибудь позже.       — Когда ездить со мной будет уже не так круто?       — Сомневаюсь, что этот момент когда-то настанет, — шепнула Фрейя с легкой улыбкой.       Они провели еще немного времени на площадке, но приняли решение закончить в тот момент, когда попытки Фрейи упасть и что-нибудь себе поломать стали уж слишком частыми и отчаянными, что даже Генри уже почти не успевал ее спасать, останавливая байк или просто ловя Фрейю и вытягивая к себе на руки прежде, чем она свалится, оказавшись еще и под тяжелым — хотя по классификации он взял самый легкий из имеющихся — байком, получив не только ссадины, но и какие-нибудь травмы потяжелее.       Фрейя охотно заняла место пассажира — сейчас, когда она без всяких стеснений могла прижиматься к нему, не переживая, что он на этот счет подумает и как воспримет, потому что все, что он мог подумать и воспринять, они уже сказали друг другу вслух и не один раз, Фрейя получала особенное удовольствие от этих поездок на его мотоцикле. Она держалась настолько близко к нему, насколько возможно, так что единственной помехой прижаться еще поближе были их шлемы, бьющиеся друг у друга в случае, если ее объятия в процессе поездки становились уж слишком крепкими. Тем не менее, ничто не мешало прижиматься ей своими коленками к бедрами Генри, а руки смыкать на его торсе, чувствуя, как мужчина каждый раз неосознанно напрягается, а в следующую же секунду расслабленно выдыхает, понимая, что это руки любимой девушки, которые он надеется ощущать на себе еще очень долго.       Кажется, в ее прошлый визит, первый в качестве его девушки, несколько дней назад Генри отвел ее в любимый итальянский ресторанчик недалеко от дома, и Фрейя была настолько впечатлена местом, что его посещение в качестве альтернативы обеду или ужину уже стало их традицией, пусть иногда до сих пор было немного странно думать о чем-то, что стало общим, и они сейчас снова собирались там пообедать. Даже думать, чего уж говорить о произнесении вслух такого простого слова «мы» порой было сложно для них обоих, пусть они оба и стремились к тому, чтобы это исправить и сделать это «мы» привычным, но при этом не потерять себя.       И Генри, и Фрейя, вероятно, за счет того, что пока жили в разных городах, не терялись для своих друзей, с которыми обычно проводили перерывы между месяцами съемок, и посвящали им, в принципе, столько же времени, сколько могли и хотели, но при этом не терялись и друг для друга. На этом этапе, сейчас, когда они постоянно совершали для них легкие и незаметные (а для любого другого изнурительные) поездки по маршруту Лондон-Оксфорд, в голове не поселялась гадкая, противная мысль о том, что они делают что-то неправильно, что что-то между ними неверно или о том, что все изначально было ошибкой. Вовсе нет, они, продолжая медленно двигаться по направлению друг к другу, не торопясь лишний раз самостоятельно и не торопя друг друга.       После совместного обеда в ресторанчике, где Генри прекрасно знал хозяин, он же шеф-повар, они вернулись к нему домой, и, оценив, что до времени встречи с друзьями Генри осталось еще несколько часов, которых хватит и на то, чтобы привести себя в порядок, и на то, чтобы провести время вместе, они устроились в обнимку на диване. Фрейя шепнула даже, устроившись в объятии мужчины, что вероятно пропустит весь фильм и скоро уснет, потому что ей слишком хорошо в этот момент.       И пусть он сначала заулыбался, сказав, что фильм они выбрали интересный, да и он со своими разговорами и поцелуями едва ли даст ей заснуть, но после и сам почувствовал, что глаза медленно закрываются, и слушая размеренное дыхание Фрейи, так сладко уснувшей у него на груди, он и сам едва сдержался. Поняв, что сопротивляться сил почти нет, после того как они почти все утро провели на свежем воздухе, Генри, сдаваясь, дотянулся до телефона, завел будильник, чтобы проснуться за час до выхода, и тоже устроился поудобнее, стараясь не разбудить девушку.       Они никогда не тратили то время, которое могли провести вместе, на сон, но сейчас Генри готов был отметить, что ничуть не жалеет. Длинные волосы Фрейи разметались по его груди и плечу, так что он мог ощутить приятный запах ее шампуня и ее парфюма, и оба эти аромата ему безумно нравились. Ему нравились прикосновения рук девушки — всегда нежные и почти всегда теплые. И несмотря на невинность и легкость этих прикосновений, он скучал по этим ощущениям, когда оставался один и возвращался в свой холодный и слишком пустой без Фрейи дом в Лондоне.       Одно ее присутствие в доме словно меняло абсолютно все. Даже слышать ее шаги сегодня где-то наверху, пока она собиралась, было особенным, приятным звуком, радость которого Генри мог сравнить бы с радостью от прослушивания любимой музыки. И пусть звучало это слишком сладко, сейчас это было его розовой реальностью, с которой мужчина не торопился расставаться, наслаждаясь каждым моментом.       Когда они собрались в коридоре, готовясь выходить и отправляться на традиционное для всех, кроме Фрейи, барбекю, она взглянула на мужчину, оценивая, все ли в порядке. Сделала она это скорее машинально, по какой-то старой традиции, потому что разумом она слабо верила, что Генри может выглядеть как-то «не так». Поправив воротник на рубашке мужчины, Фрейя разгладила рубашку на плечах ладошками, привстав ради этого на цыпочки, и задумавшись, так и не убрала руки с его плеч.       — Тебе когда-нибудь говорили что-то о твоей улыбке? — с интересом уточнила Фрейя, перестав стоять на цыпочках и скользнув руками с плеч Генри к его груди и шее, даже через ткань рубашки чувствуя, какой он теплый, так что, несмотря на комфортную температуру в доме, Фрейе все равно хотелось просто прижаться к нему и не отходить.       — А с улыбкой то моей что не так? — удивленно воскликнул мужчина, не понимая, что Фрейю могло смутить.       — Все так! Она очаровательная, — шепнула Фрейя, опустив взгляд с глаз мужчины на его улыбку, о которой сейчас говорила. — Даже слишком. Если приглядеться, то можно найти в ней даже что-то похотливое.       Услышав ее слова, мужчина громогласно и искренне расхохотался, замечая, как тут же засмущалась Фрейя, и какой прекрасный и милый румянец выступил на ее щечках. Она, конечно, тоже посмеялась, но качнув головой, уткнулась в его грудь лбом, позволяя поймать себя в крепкие объятия.       — Ну… Мне говорили, что я не создан для легкого флирта, — хмыкнул мужчина, целуя девушку в висок.       От нее пахло этими приятными духами, которыми она пользовалась чаще всего, и которые у него сейчас ассоциировались именно с ней. Он помнил тот момент, когда зайдя в дом после тренировки не так давно, ощутил этот едва уловимый, приятный запах ее духов еще в прихожей, а спустя несколько минут обнаружил ее на кухне, увлеченно готовящей для них ужин — оказалось, девушка, поправив свое расписание на вечер и следующее утро, решила сделать ему сюрприз и воспользовалась ключом, спрятанным в цветочном горшке у двери.       — Один твой взгляд или улыбка являются слишком тяжелой артиллерией для легкого флирта, — шепнула девушка, подняв на него глаза довольно заулыбавшись.       Какой бы тяжелой артиллерией ни были эти глаза и эта улыбка, она в любом случае их безумно любила и часто вспоминала, когда Генри не было рядом, с особым теплом и трепетом возвращаясь к этим воспоминаниям. Они, правда, после первого уикенда вместе в Оксфорде, почти мгновенно перешли к той фазе, где проводить время в одиночестве совершенно не хотелось, а потому их рекордом за последние две недели стали целых три дня разлуки, когда оба настолько напряженно работали, что ни один из них не мог выкроить вечер или половину дня на визит к другому.       — Так, если мы все-таки хотим оказаться на этом барбекю, то нам стоит выходить прямо сейчас, — шепнул Генри, выпуская девушку из своих объятий, делая при этом огромное усилие над собой.       Ему очень хотелось сейчас остаться дома, с девушкой, провести с ней весь вечер до ее отъезда за объятиями, поцелуями и, может, разговорами или просмотром какого-нибудь фильма, который они оба любили или оба не смотрели, но он помнил, что обещал друзьям появиться, да и Фрейя готовилась к знакомству с его друзьями. По крайней мере, моральная подготовка заняла у нее довольно много времени, и обесценивать все это Генри не хотелось.       — Ладно, — засмущавшись, шепнула Фрейя и отстранилась от него.       Она набросила на плечи одну из его теплых кофт, что пахли его одеколоном, и, довольно улыбнувшись, вышла из дома к машине, зная, что и Генри сейчас спустится. Дорога до дома его друга заняла не слишком много времени, и все время они то и дело поглядывали друг на друга, смущенно улыбались, как влюбленные подростки.       Как только они начали притормаживать, Фрейя быстро прокрутила в голове все, что смогла вспомнить из рассказов Генри. Получилось довольно скудно, и даже не потому, что он был слишком молчалив или не желал раскрывать секретов, а просто потому, что он куда больше любил ее слушать, о каких далеких вещах она бы ни говорила, Генри любовался девушкой в этот момент, тем, как ярко она жестикулирует и с каким восторгом в глазах рассказывает о чем-то интересном. А еще говорил, что трудно описать своих друзей, когда знаешь их по двадцать лет, а потому и предлагал Фрейе расслабиться, не гадать лишний раз и просто получить удовольствие от общения с людьми, которых он находил замечательными.       Припарковавшись недалеко от дома, на ближайшем свободном и незакрепленном ни за кем месте, Генри поторопился открыть дверь и для Фрейи, подал ей руку и подал свой локоть, за который девушка тут же ухватилась, как за соломинку, прежде чем зайти в океан его мира, в котором она так тихо и скрытно боялась утонуть.       Велика вероятность, что она не придется его друзьям по вкусу. Велика вероятность, что она просто не найдет с ними ничего общего. Велика вероятность, что Генри начнут шептать, что он сошел с ума, решив строить серьезные отношения с девчонкой, которая годится ему едва ли не в дочери.       — Привет, — улыбнулся Генри, пожимая руку каждому из собравшихся у уличного гриля мужчин. — Моя девушка Фрейя.       — Приятно познакомиться, — произнесла Фрейя с искренней улыбкой мужчинам, которые так же искренне, но, кажется, слегка удивленно ее поприветствовали. Как только они с Фрейей отошли, чтобы Генри представил ее другим друзьям, Фрейя подняла глаза на мужчину. — Мне показалось, или они удивлены?       — Ну… Они знают, что мы не так давно встречаемся, и раньше я не особенно торопился знакомить девушек с друзьями, — шепнул Генри. — А о том, что буду не один предупредил только Джоша, хозяина дома, а он, наверное, не предупредил остальных. Не обращай внимания, все в порядке, и они правда рады тебя видеть.       — Хорошо, — улыбнулась Фрейя.       Она успокоилась ненадолго и прижалась к Генри поближе — рядом с ним внезапно ставший большим и страшным мир казался сразу не таким уж и большим, не таким уж и страшным, просто потому что Генри был здесь, и она физически его ощущала. Чувствовала его руку на своей талии и тепло его торса, к которому прижималась своим боком, только бы не потеряться и не подставить страшному миру, которого она — обычно смелая и храбрая девочка, начала бояться.       — Клэр, привет! Это моя девушка Фрейя, это моя подруга детства и на всю жизнь, Клэр, — Генри позволил девушке его же возраста картинно, почти «по-итальянски» охнуть, всплеснуть руками, поцеловать его в щеку, а потом даже отступил на крохотный шажок, позволяя Клэр своей экспрессивностью на краткое мгновение обаять и Фрейю, и крепко ее обнять — сейчас Клэр, спасибо ей, обошлась без поцелуев. — Если тебе нужны мои позорные истории из детства или грязные секреты, то можешь даже не обращаться к Клэр, просто побудь с ней в одном помещении и через пару пинт она сама тебя найдет.       — Наглец! — воскликнула женщина, а она не выглядела слишком уж молодо, так что девушкой называть ее не поворачивался язык, прищелкнула языком и легко толкнула Генри в плечо, заставляя его рассмеяться.       Впрочем, сразу после этого Клэр картинно подмигнула Фрейе, и правда завоевывая ее сердце. Она была не просто милой, она была пышущим обаянием и жизненной силой океаном, цунами которого мог и в самом деле закрутить тебя с головой.       — Так что на счет секретов? — с ухмылкой уточнила Фрейя, решив, что Клэр — одна из тех, с кем наладить контакт стоит в первую очередь.       — Просто зайди на страницу «опозорю-Кавилла-точка-ком» и напиши запрос по интересующей тематике, отвечу развернутым и подробнейшим письмом в течение суток, — рассмеялась Клэр, шепнув Фрейе, что они обязательно поболтают еще, прежде, чем мужчина увел ее знакомиться дальше.       После представления самых близких друзей, друзей их друзей и девушек и супруг этих друзей, они остановились ненадолго у стола с закусками и переносным холодильником, чтобы перевести дух. Фрейя мысленно обводила компанию взглядом по несколько раз, проговаривая имена каждого, чтобы запомнить. В какой-то момент Фрейя заинтересованно взглянула на Генри и даже слегка сощурилась, как делала, он успел заметить, только в тех случаях, когда собиралась играть в детектива и выяснять что-то очень важное.       — А спустя какое время ты обычно знакомил друзей с девушками? Если не хочешь об этом говорить, то я не настаиваю, просто стало интересно.       — Ммм... Как бы сейчас не выставить себя плохим парнем... Но я в общем-то вообще не особо часто это делал, и большинство девушек так и не дошли до этого этапа просто потому, что они мне не были настолько приятны или близки, чтобы я делил с ними что-то настолько сокровенное, — ответил Генри негромко, находя в переносном холодильнике безалкогольное пиво для себя и газировку без сахара для Фрейи. — Я надеюсь, что тебя не испугают эти слова, хотя признаю, звучит довольно неприятно. Просто у меня было довольно много времени в свободном плавании, пока у меня не появилась ты.       Услышав это, Фрейя довольно улыбнулась и привстала на цыпочки, чтобы чмокнуть Генри в губы перед тем, как на его губах появится вкус пива, который девушка не очень-то любила. Она, как и всегда, когда брала что-то из его рук, нарочно коснулась своими пальчиками его, задерживая это прикосновение и, не отрывая взгляда от глаз Генри, радуясь произведенным эффектом — они то ли «все еще», то ли «уже» были на том этапе, когда простое прикосновение рук приводило к такой электрической цепочке микро импульсов по всему телу, что оба мгновенно понимали истории из не слишком дремучего средневековья, когда одно только прикосновение или оголение пальцев считалось чем-то сродни самому нестеснительному и дерзкому флирту.       — Знаешь, я, конечно, не уверена, но догадываюсь, что ты не девственник. А после нашего первого поцелуя даже предположила, что у тебя и тут есть опыт. Ну пару раз к моменту нашего знакомства ты, вероятно, уже целовался, — услышав её слова, сказанные с наигранной серьёзностью, которую разрушал весёлый блеск её глаз, Генри искренне, в голос, ничего не стесняясь, расхохотался, испытав сильный и необъяснимый порыв обнять эту прекрасную девушку прямо сейчас, что он, собственно и сделал.       — А если серьёзно, то я умная девочка и прекрасно понимаю, что у тебя были другие, наверняка замечательные и по-своему прекрасные девушки. И, как умная девочка, я не вижу в этом повода для ревности, — шепнула Фрейя мужчине, который так и продолжал обнимать её, но уже перестал хохотать, чтобы услышать то, что она ему сейчас нашептывала.       — Не стоит ревновать, когда любую из них по отдельности и всех вместе ты превосходишь в разы, — шепнул мужчина, оставляя на её талии одну руку и оглядывая задний дворик, чтобы прикинуть, с кем он ещё не познакомил девушку.       Фрейя смущённо улыбнулась, спрятав румянец в распущенных локонах, которые взметнувшись, тут же скрыли её лицо, когда девушка, качнув головой, уткнулась носиком в плечо мужчины. Они продолжили общение с друзьями Генри. В какой-то момент или Джош, или Клэр разлучали их, уводя, обычно, Фрейю, куда-то еще, к другим компаниям и разговорам, чтобы и ей самой было проще вписаться, что девушка, несмотря на довольно заметные переживания, делала с завидной легкостью. Ну или Клэр и Джошу, самым близким друзьям Генри, казалось, что это завидная легкость, даже если за ней скрывалось что-то другое.