Лучше, чем "замечательно"

      Фрейя, заглянув в комнату, улыбнулась, увидев спящего на своем диване Генри. Она была рада, что не разбудила его своими шагами и сборами, потому что спящим Кавилл однозначно заслуживал того, чтобы на него взглянуть. Она даже не заметила, как прошло несколько минут — так и стояла у входа в комнату и с глупой улыбочкой им любовалась, как самая влюбленная глупышка на свете. Кэл, спавший в ногах Генри, заметил ее и собирался, видно, уже подать голос, но Фрейя приложила палец к губам, с наигранной строгостью взглянув на пса, и тот, все поняв, словно даже кивнул и положил морду обратно на ноги Генри.       Тихо подойдя к спящему мужчине, Фрейя присела на самый край дивана и откинула за плечи волосы, чтобы сейчас, когда она склонится к Генри с нежным поцелуем в щечку, они не щекотали его лицо. Коснувшись его ладони, лежащей у лица, подушечками пальцев, нежно-нежно, Фрейя, положив вторую руку на его плечо, не скрытое одеялом, мягко коснулась губами его щеки. Не заметив никакой реакции, она шепотом позвала его по имени и, немного отстранившись, вновь взглянула на него с нескрываемой улыбкой.       Ее бы разбудило одно только присутствие другого человека в комнате, а его ни первый поцелуй, ни все последующие, ни шепот его имени, похоже не будили и никак не мешали его крепкому сну. Возможно, это тоже было актерским навыком — во время долгих съемок она часто видела, как Генри дремлет в перерывах сидя в своем кресле, а вот у нее, как бы она ни пыталась, также здесь не получалось.       — Хэй, соня, я сейчас буду завтракать без тебя, — произнесла Фрейя уже чуть громче. — Генри.       Поцеловав его еще раз в уголок губ, она заулыбалась, почувствовав, как он поворачивается на диване, а его губы мягко ей отвечают. Поймав одну руку, которой девушка щекотала его ладошку, Генри так ее не отпустил, а второй протер глаза и взглянул на Фрейю, которая уже не выглядела сонной, словно бодрствовала несколько часов.       — Хотел бы я всегда так просыпаться, — шепнул Генри со слабой улыбкой на губах и чуть приподнялся, устраиваясь на подушке.       — Хорошо спалось? — уточнила Фрейя, устраиваясь на диване рядом с ним чуть удобнее — после того как он подвинулся, она села нормально, и теперь наслаждалась тем, что своим бедром касается его ног, скрытых одеялом, а их пальцы до сих пор переплетены, и никто не собирался никого отпускать. Это было такой простой радостью — касаться друг друга, но эта простота дарила столько необъяснимо ярких и приятных эмоций, что отказываться от этих касаний было бы несусветной глупостью.       — Просто великолепно.       Генри, решив немного наплевать на все утренние процедуры и понадеявшись, что Фрейю это не смутит, притянул девушку к себе, прижимая ее к себе и зацеловывая ее лицо до тех пор, пока в стихийном порыве нежности они не нашли губы друг друга. Он не хотел разрушать момент: не слишком раннее утро, они вдвоем в незаправленной постели на мягком диване, Фрейя, как и всегда, изумительно прекрасна, на улице, кажется, еще даже напевают какие-то птицы, а солнце отражалось в ее глазах, заставляя жмуриться и прятаться от жидкого золота, разливающегося в ее волосах. А еще он впервые с момента, как встретил Фрейю в этом сентябре, спокойно спал, не чувствуя тяготы мыслей и переживаний о том, как все странно, дико и неправильно. Все было правильно, и он был, кажется, даже счастлив.       Мужчина, пожалуй, даже не помнил, когда именно ощущал хоть что-то близкое к этому ощущению. Он не считал себя несчастным, потому что был убежден, что все нужное у него есть, и стоило быть благодарным за это, но сейчас, обнимая Фрейю, имея возможность ее целовать и наблюдать, как она смеется, с каким восторгом говорит о последних репетициях, чувствуя и ощущая, с какой нежностью она на него смотрит, Генри осознавал, насколько далек был от настоящего счастья.       Проведя долгое, ленивое утро за неторопливым завтраком и сборами, большую часть времени которого они потратили просто на то, чтобы целовать друг друга, держаться за руки или просто любоваться партнером. Выехав уже ближе к полудню, они довольно скоро доехали до ипподрома отца Фрейи, где и правда почти не было посетителей — те пара машин, что были на стоянке принадлежали самим сотрудникам. На входе на территорию ипподрома Генри, Фрейю и Кэла встретила худая, высокая женщина лет сорока. Она радостно обняла Фрейю, и они перебросились парой слов о том, как Фрейя поживает, почему ее давно не видно, а потом перешли к обсуждению лошадей. Женщина, представившаяся как Бет, назвала Фрейе, каких лошадей брать не стоит, а девушка, видно, прекрасно знала большинство из них, раз сразу поняла, о ком именно идет разговор, и даже уточнила, свободны ли те лошади, которых она, видно, любила больше. Передав Бет, пообещавшей ждать их на выходе, Кэла, Генри с Фрейей зашли в конюшню, чтобы подобрать для себя парочку на предстоящую прогулку по окрестностям.       Почти про каждую лошадь Фрейя рассказывала какую-то свою историю. Простую, даже не всегда смешную, но очень личную, судя по всем рассказам и тому, как именно она произносила эти истории — одной рукой держа руку Генри и не отпуская, а другой поглаживая лошадиные морды, выставляющиеся из своих загонов, чтобы ее поприветствовать. Она легко называла имена и даже говорила, кому именно их придумывала сама, кому придумала имена Шарлотта, а кто сразу поступил к ним с именем от заводчика.       Через несколько минут прогулки по конюшне, она определилась с выбором подходящих друг другу по характеру и взаимодействию лошадей, и, дождавшись, пока их подготовят к этой прогулке, Генри и Фрейя отправились в путь по знакомой ей тропе. Спустя минут сорок размеренного и спокойного движения на лошади, сопровождаемого лаяньем Кэла о том, что можно двигать и побыстрее, и их разговорами и смехом, они дошли до места, к которому, видно, так стремилась Фрейя. Какая-то из маленьких родниковых рек проходила в этом сказочном месте, залитом сентябрьским солнцем, так что очень скоро они нашли место, где могли бы остановиться. Сами устроились на больших, нагретых солнцем камнях, а лошади и Кэл были довольны наличием неглубокой реки с кристально чистой водой, в которой можно было вдоволь напиться, а Кэлу еще и радостно поплескаться.       В какой-то момент Генри даже заметил, что не представляет, как пса такого сырого и грязного можно отмыть и как его запускать в машину, но быстро закрыл на это глаза, потому что и место, и собеседница определенно стоили внеочередной чистки в салоне.       — Я, кстати, тут увлекся воспоминаниями, — шепнул Генри, заправив локон Фрейе за ушко и с улыбкой взглянув на щурящуюся девушку. Он не был уверен, что в последнее время она проводила много времени на улице, но все же из-за последних солнечных дней на ее лице еще пока заметны были очаровательные веснушки, которые, кажется, заставляли его влюбляться в девушку еще сильнее.       — И что же ты вспомнил? — с любопытством поинтересовалась Фрейя, переведя взгляд с Кэла, скачущего у воды, на Генри, и тоже улыбнувшись чему-то, что ей в нем точно также сильно нравилось. Генри понятия не имел, что именно стало для Фрейи этой особой его чертой, но рад был видеть ее улыбку.       — Сегодня ровно год, как мы познакомились, — шепнул он, и Фрейя легко нахмурилась, видно, проверяя его слова, а потом охнула, вспоминая, что и правда было ровно год назад.       — Самое странное мое знакомство с кем-либо, — щепнула девушка, вспоминая, как испугана была ровно год назад. — Подумать только, нам понадобился целый год, чтобы пойти на свидание.       — Надеюсь, дальше мы будем двигаться чуть быстрее, — рассмеялся мужчина.       Став чуть более серьезным, он выпрямился и сел удобнее на большом, нагретом солнцем камне и взглянул на Фрейю. Под его внимательным и добрым взглядом и сама Фрейя вытянулась и выпрямилась.       — Слушай, не хочу торопить события… Точнее, нет, хочу, но боюсь испугать тебя этим, — мягко произнес Генри, взяв руки Фрейи в свои ладони. — Но я хочу обозначить, что настроен серьезно. Все, что происходит… Не просто так, ладно?       — Согласна, — шепнула Фрейя и пересела к нему поближе.       Он был теплым. От него всегда приятно пахло. Ей нравился его спокойный голос, его шепот, его тембр, когда он, задумавшись, начинал что-то напевать совершенно случайно и необдуманно, но вместе с тем просто чудесно. Разумеется, дело было не в особенном вокале или исполнении — Фрейя сомневалась, что у Генри поставлен голос и он умеет петь, скорее, ей нравилась картинка, в которой он помогал ей с завтраком на ее маленькой кухне, и начал напевать какую-то из попсовых песенок, зацикленных на радио, пока ждал, когда закипит чайник. Ей нравилось, как непринужденно и легко он это делал, и нравилось, как на его щеках проступил румянец смущения за свое пение в тот момент, когда Фрейя с улыбкой шепнула, что это самое пение ей нравится.       Это так отличалось от их первой встречи! Она была по-настоящему испугана, в тот первый раз, а сейчас, спустя какой-то год, который они потратили на ужимки и недомолвки, даже представить эти эмоции по отношению к Генри было трудно.

***

      Шарлотта встретила ее на вокзале, как самый настоящий и заботливый агент, и повезла в место, где в очередной раз проводились кастинговые встречи. Фрейя даже не знала, почему ее хотят еще раз увидеть — та роль, на которую она пробовалась изначально, не представляла ничего серьезного, чтобы вызывать претендентов на второй тур или просить их приехать еще раз. Проходная роль, которую, как сама Фрейя думала, она даже не получила, но и не стала особенно расстраиваться. Но Шарлотта сказала, что они, кажется, хотят ей предложить какую-то другую роль, и хотят посмотреть на нее в этом ключе.       Фрейя не имела свободных средств на то, чтобы нанять себе профессионального агента, который мог бы отсматривать все эти кастинги, рейтинги и пробы до посинения, и не слишком хотела в очередной раз лезть в кошелек отца, и так оплачивающего ее частную школу, а Шарлотта сама сказала, что дома ей слишком скучно, и предложила свои услуги. И пусть она не была большим профессионалом в этом, Шарли оставалась со своей юной подопечной на каждой пробе, которую та проходила, и поддерживала ее, в чем Фрейя на самом-то деле и нуждалась.       Доведя ее до нужной двери, Шарли остановилась, читая полученное сообщение, и чертыхнувшись, произнесла:       — Тебе сюда, ты справишься! А мне надо отъехать, прости, — она обняла Фрейю немного торопливо, но явно чувствуя вину за то, что не остается рядом. — Они сами тебя ждут, помнишь об этом? Так что они очень в тебе заинтересованы. И если захотят подписать контракт сегодня — позвони и я сразу подъеду, а вообще у них есть мои контакты, пусть отправляют в любое время. Прости, зайчик. Люблю тебя. Ты лучшая!       Фрейя с улыбкой взглянула на убегающую по коридору Шарлотту и нерешительно перевела взгляд на дверь, перед которой стояла. Не было очереди девушек, внешне похожих на нее, как на первых пробах, а стрелка на часах как раз указала на назначенное время встречи, поэтому она, вдохнув и выдохнув несколько в дыхательной гимнастике, прочистила горло, повторила слова Шарлотты о том, что она со всем справится, в качестве напоминания самой себе, и толкнула дверь.       — Простите, могу я…       — Мисс Аллан, разумеется, — эти слова принадлежали женщине, которая была на прошлых пробах, кивнула ей. Кажется, она была какой-то важной шишкой, типа автора идеи или режиссера… Как же ее звали? Лурдес? Лорен? Да, кажется Лорен. — Привет, милая. Мы хотели предложить тебе другую роль, не ту, на которую ты претендовала. Ты знаешь сюжет?       — Очень… смутно, — пожала плечиками Фрейя. Она пока не нашла даже свободной секунды на то, чтобы оглядеть помещение и обвести взглядом всех присутствующих в помещении, пусть их и было не так уж и много. — В общих чертах.       — Если кратко, то я вижу тебя в роли приемной дочери главного героя, Геральта. Понимаешь? Принцесса Цинтры, которая отправляется в путь в поисках ведьмака, — произнесла Лорен с горящим взглядом. Кажется, сама она была уже большим фанатом этой истории, которая для Фрейи пока была не совсем понятна и известна. — Прости, не слишком хорошо тебя знаю, но, кажется, у вас есть что-то общее с Цириллой, так ее зовут. Может, это просто ощущение, но… Мы хотели бы попробовать, ты согласна? Есть пара сцен, которые ты попробуешь сыграть вместе с Генри, пойдет?       — Да, конечно, — кивнула Фрейя. Словно она могла бы отказаться, уже приехав на эти пробы. Она, так и продолжая смотреть только на Лорен, неуверенно спросила, не совсем понимая, о ком идет речь, — А Генри это?..       — Генри Кавилл, — произнес подошедший к ней мужчина и протянул ладонь для рукопожатия.       Фрейя медленно подняла взгляд от его ладони, по руке, облаченной в какие-то странноватые доспехи, к лицу и… Опешила, не находя, что сказать. Она даже не сразу поняла, что это седовласый парик и желтые линзы, а не просто фриковатый огромный парень, которого зачем-то пригласили на ее пробы. Это выглядело… Слишком пугающе в реальной жизни. Нет, на экране, наверное, будет смотреться круто, но в условиях фэнтези мира, а не в условиях двадцать первого века на планете Земля. Фрейя, вздрогнув, все-таки смогла взять себя в руки и представиться, пожав протянутую теплую ладонь.       — Фрейя Аллан.       — Да, я слышал, — мужчина обаятельно улыбнулся, и Фрейя заставила себя выдохнуть. Улыбка, крайне несочетавшаяся со взглядом и образом в целом, было очень милой и даже нежной, что ли. В общем, эта его улыбка помогла немного расслабиться, пусть каждый взгляд в глаза по прежнему ее немного пугал. — Приятно познакомиться, мисс Аллан.       — Лучше просто Фрейя, — смущенно шепнула девушка, и поспешила добавить, чтобы он не подумал, что у нее и вовсе нет никаких манер. — Я тоже рада знакомству…       — Просто Генри, — напомнил он, видимо, почувствовав в тот момент, что она не только особо не знала, кто он, но еще и была не слишком хороша в запоминании имен. А еще он наконец понял, почему она смотрит на него так испуганно — тестовое нанесение финального варианта грима пусть и заняло непозволительно долгие четыре часа, не причинило особенного дискомфорта его коже, так что он успел о своем гриме забыть. — И надеюсь на долгое сотрудничество. Хочешь, помогу?       Он указал на сценарий двух пробных сцен, который ей вручили и дали двадцать минут на подготовку, пока все делали перерыв. Обе сцены они и так должны были отыграть вместе, но Генри, кажется, был большим фанатом этой истории, поэтому Фрейя, согласившись принять помощь, первым делом спросила, а как именно он представляет героиню, которую ей предстоит сыграть. А он рассказал — искренне, немного фанатично, но легко и даже весело, потому что к концу этого разговора он заставил Фрейю искренне захохотать, позабыв о смущении и страхе провала. Он рассказал, что это за сцены, почему берут именно их, и какой груз уже был у ее героини перед этой сценой, так что к концу двадцатиминутного перерыва, выделенного ей на подготовку, Фрейя была абсолютно готова к исполнению роли. По крайней мере, так она себя чувствовала. И, как выяснилось двумя неделями позже, когда ей позвонили с предложением подписать контракт с Нетфликс, не она одна так чувствовала.

***

      Генри, пропускавший ее вперед на узкой тропе, поравнялся с Фрейей как только они вышли на свободное большое и зеленое поле перед постройками ипподрома.       — Знаешь, чем больше я тебя узнаю, тем больше твоих сходств с Цириллой вижу, — произнес Генри, продолжая их разговор про первую встречу. Несколькими минутами раньше он рассказал, что как только увидел ее, то понял, что именно так Цири в его голове и выглядела. Вернее сказать, книжная Цири, а не Цири из третьего ведьмака, за которым он проводил буквально часы, но все равно, сходства были так очевидны.       — Не могу сказать того же о тебе и Геральте. Ну, знаешь, Геральт не самый плохой человек, но ты просто милейший парень из всех, кого я знаю. Не могу представить тебя убивающим какую-нибудь нежить, пусть ты сам наверняка частенько это представляешь, — с улыбкой шепнула Фрейя.       — О да, как только в моих руках оказывается хоть что-то, что при большой фантазии сможет походить на двуручный меч, я превращаюсь в смелого воина, каюсь, — расхохотался Генри, вспоминая, насколько много было таких случаев. Фрейя, пусть догадывалась об их наличии, наверняка даже не представляла истинного числа, и того, что сражался с невидимой нечистью Генри едва ли ни каждый день, пусть и не слишком долго, а так, лишь делая парочку фехтовальных ударов, и, разумеется, каждый раз с легкостью побеждая.       Фрейя замолчала на полуслове, заметив группу мужчин, уверенно двигающихся на лошадях в другой части поля в стороны тропы к спортивным полям для поло, и даже остановила лошадь, словно высматривая среди них кого-то. В тот же момент и от компании мужчин отделился один из наездников, и, ловко и уверенно перейдя на галоп, направился к ним.       — Это папа, — шепнула Фрейя быстро, немного виновато и неуверенно взглянув на Генри. — Черт, не думала, что они сегодня играют.       — Играют?       — Клуб, по большей части, для заносчивых аристократичных снобов, которые раз в неделю занимаются чем-то в таком духе — поло, гольф, что-нибудь еще, — пояснение Фрейи заставило Генри рассмеяться, но он постарался скрыть свой смех в тот момент, когда мужчина, сбавляя темп лошади, приблизился к ним.       — Привет, детка, — он не стал тянуть к дочери руку для рукопожатия или пытаться обнять ее, учитывая, что они оба находились на лошадях, понимая, что и то, и другое будет выглядеть слишком нелепо.       — Привет, — Фрейя, пусть и надеялась избежать этой встречи с отцом, все же была довольно искренне рада тому, что отец сейчас был здесь. — А это Генри. Ну, я рассказывала.       — Клиффорд, — кивнул мужчина и, заставив лошадь сделать пару шагов, все же протянул руку так, чтобы Генри мог ее пожать, что тот и сделал. — Так понимаю, уже уезжаете? Все равно рад встрече и будет неплохо, если когда-нибудь пересечемся вновь.       Услышав эти слова, Фрейя возмущенно цокнула языком, но едва ли могла что-то кому-то высказать — ее отец уже во весь опор гнал лошадь, чтобы нагнать свою команду, а Генри немного растерянно улыбался, да и повода что-то ему говорить насчет произошедшего не было.       — Ох, не так я планировала твое знакомство с моими родителями, — шепнула Фрейя больше себе под нос, но Генри все равно был слишком близко, чтобы не услышать.       — Мне нравится, что ты используешь слово «планировала», — шепнул он, соскакивая с лошади и тут же ловя девушку, щеки которой запылали румянцем. Он, так и оставив руки на ее талии, хотя она уже твердо стояла ногами на земле, склонился с подростково-нежным поцелуем к ее румяной щечке. — Не переживай. Я ведь сказал, что настроен серьезно.       Фрейя, не перестав от этого смущаться, а только залившись краской еще больше, кивнула, перехватывая его ладонь и переплетая пальцы вместе. Она, конечно, тоже сказала ему, что не хотела бы тратить время на что-то легкое и одноразовое, но до сих пор не была уверена, насколько похожи их «серьезно». Что ж, это предстоит узнать. Но позже, гораздо позже. Сейчас стоит насладиться тем, что у них обоих уже есть.