Лучше, чем "замечательно"

      Фрейя взглянула на старшую сестру, которая последние пару часов так старалась ее достать, что девушка, несмотря на старательно поддерживаемую невозмутимость, чувствовала, что если не уйдет из номера отеля в ближайшие пять минут, пока сестра ее окончательно не достала, то на вечеринку с коллегами она либо не уйдет вовсе, либо прибудет на нее в самом ужасном расположении духа. Для себя Фрейя даже признала, насколько глупой была идея согласиться разделить с сестрой один номер на двоих. У нее, конечно, несмотря на подписанный контракт с Нетфликс, не было лишних денег, но потратиться на отдельный от Маргарет номер определенно стоило. Она, конечно, не видела сестру уже несколько месяцев, но все равно не соскучилась настолько, чтобы можно было ее так долго терпеть — Марти и сама делала все возможное, чтобы Фрейя об этом вспомнила, если за время самостоятельной жизни в Солсбери успела позабыть.       Маргарет, до неприятного на нее похожая исключительно внешне, на протяжении всей жизни Фрейи имела целью портить настроение младшей сестры. Впрочем, в какой-то момент Фрейя к этому привыкла и даже смогла познать свой «дзен» в нахождении рядом со старшей сестрой в те моменты, когда избежать этих встреч она не могла. Но за последние годы, когда большую часть времени она проводила в частной школе вдалеке от сестры, где ее соседками были обычно очень приятные девушки, она успела забыть о том, каково это — делить комнату с тем, кто бесконечно тебя раздражает на протяжении всех семнадцати лет из семнадцати.       — Разве тебе не нужно отдохнуть после собеседования? Слышала, внизу есть неплохой бар и спа, — спросила Фрейя, отвлекшись от нанесения легкого макияжа на мгновение. — Ну или поговорить с детьми?       Ей очень, очень хотелось указать сестре на дверь, но она не хотела ни одного из последующих за этим скандалов — ни с сестрой, как только та услышит просьбу покинуть если не дом, так хотя бы комнату Фрейи, ни с мамой, возмущенной тем, что Фрейя совсем зазналась и не хочет проводить время с сестрой. И она, конечно, не зазналась, но сейчас, когда они обе стали взрослыми и самостоятельными личностями, скрывать от мамы, что ее дочери совсем не ладят, было труднее и труднее. И это было не только трудно, но еще и глупо.       — Ты даже не помнишь, как зовут твоих племянников? А вообще, Грегори с ними.       — Помню — Мина и Флетчер. Я же даже отправляла открытки на их дни рождения.       — И при этом ни разу не постаралась их увидеть за последний год, заботливая тетушка, — возмутилась Маргарет, картинно всплеснув руками. — Я им даже объяснить не могу, от кого эти открытки, Фрейя! Мина еще хоть немного помнит, а Флетчер и вовсе не знает!       — Марти! — сердито воскликнула Фрейя, одернув разошедшуюся в семейных дрязгах сестру. — Вообще-то, я учусь в другом городе, а сейчас еще и работаю. И я не просила тебя об этих племянниках, так чтобы ты сейчас могла ставить мне в вину неучастие в их жизни.       Она постаралась выровнять свой голос и говорить спокойно, но едва ли Маргарет обратит на это внимание и хоть немного учтет.       — Да? А для Кирстан и Шарлотты время ты находишь, — качнула головой Маргарет недовольно.       Фрейя едва удержалась от того, чтобы цокнуть языком. Марти неплохо относилась к Клиффорду, пока они жили все вместе, но развод матери и отца Фрейи, своего отчима, старшая сестра восприняла едва ли не как личное предательство непонятно по каким причинам, с тех пор начав воспринимать в штыки все, что так или иначе с Клиффордом было связано, включая и тот факт, что Фрейя, о ужас, продолжала общаться со своим кровным отцом, который никогда и не переставал о ней заботиться.       — Знаешь, ты стала такой грубой, Фрейя, — продолжила нагнетать Маргарет, крутясь в зеркале рядом с Фрейей, что заканчивала укладывать волосы перед вечеринкой. — Голливуд и вовсе тебя испортит.       — Поскорее бы, — улыбнулась Фрейя, набрасывая на плечики розовую пушистую шубку и подхватывая свой белый клатч. — Так устала быть безупречной.       Выйдя за дверь, она, конечно, тут же прикусила язык, пожалев о том, что повелась на провокацию Маргарет, но лицо старшей сестры после ее заявления однозначно того стоило. Разумеется, Фрейя так не считала, и знала, что недостатков у нее немало, так что ей и одного вечера, проведенного наедине с собой, не хватило бы на то, чтобы перемыть самой себе все кости, но Марти сама виновата — что же еще она ожидала услышать и ради чего так старательно выводила младшую сестру?       Хотя, вообще-то намерения Марти были очень даже понятны — если подпортить Фрейе настроение, то вместе с тем она подпортит ей и первую вечеринку с коллегами, и, закономерно, может подпортить и отношения с коллегами. Даже здесь Шарлотта стала для Фрейи образцом для подражания — та всегда знала, что именно о ней, молодой и красивой девушке с материковой Европы, спутнице британского миллионера, говорят в кулуарах светских раутов, но при этом Шарлотта на всех этих мероприятиях вела себя с таким чувством собственного достоинства, самообладания и такта, какому Фрейе оставалось только завидовать. Впрочем, именно Шарлотту она и вспоминала — маленькие мантры, которыми та поделилась, и как величаво и возвышенно выглядела девушка отца на мероприятиях и крайне редких семейных обедах. Семейных, тех самых, где собиралась вся семья Фрейи, включая и мать с новым мужем, сестру со всей ее семьей, и отца с Шарлоттой.

***

      Клэр разрезала лимон и отправила крохотный обрезок в рот, сморщившись и сразу улыбнувшись после этого. Сморщившись из-за кислого привкуса, а улыбнувшись Фрейе, которая тут же ответила ей тем же жестом, пусть и чувствуя себя немного смущенно. Это было очень странно — спустя несколько часов после знакомства с лучшей подругой Генри, они уже сидели вместе на кухне, болтая о самых разных вещах под прикрытием бытовых кухонных мелочей.       — Знаешь, я страшно удивлена тем, что Генри познакомил нас со своей девушкой всего спустя месяц, — сказала Клэр, нарезая лимон аккуратно и медленно, чтобы в опьяненном состоянии не порезать еще и пальцы. — Удивлена, но и рада, что это все с ним происходит.       — Ну, мы знакомы уже больше года, — пожала плечами Фрейя. — Так сложилось, что… Ох, не знаю.       — Не хочу встревать, но… Для него это довольно серьезный жест. Понимаешь? — спросила Клэр почти шепотом, сильно понизив голос и словно протрезвев в этот миг разговора, ставшего резко серьезным.       — М-м-м… Мы не говорили об этом еще. Я, наверное, догадываюсь, что он серьезен, — кивнула Фрейя, перестав разламывать лед из пакета и задумавшись из-за слов лучшей подруги Генри.       — Извини! Правда не хочу тебя грузить слишком сильно или мешать вам свои словами. Прости, — качнула головой Клэр, понимая, что и правда нагнала слишком много ненужной серьезности. — Но мне нравится, как вы смотритесь вместе. Даже очень! Как ты на него смотришь, и как он на тебя. Вся эта нежность между вами… Завораживает. Меня, взрослую пьяную женщину, которую в данный момент могут завораживать только мысли о предстоящем споре на текилу. И вообще, я не каждую девушку своих друзей готова пустить на свою кухню разобраться со льдом и лимоном.       — Ох, я представляю, какая это честь! — рассмеялась Фрейя, принимая попытку Клэр все смягчить и вернуть в безопасное и беззаботное русло. — Я, знаешь ли, тоже далеко не каждую девушку готова позвать к себе на вечер маргариты и кулинарии, но тебя точно уже готова звать.       — Малышка, ты сейчас рискуешь. Я ведь и правда приду на любое мероприятие, где будут коктейли, еда и такая красотка, — хмыкнула Клэр.       — Не флиртуй с моей девушкой, — возмутился Генри, заглянувший в дом друзей, когда понял, что потерял девушку и не видел ее слишком давно. Обняв удивившуюся ему Фрейю, он склонился, поцеловал девушку в голое плечико и так оставил свои руки на ее талии, чтобы мягко прижиматься грудью к спине Фрейи. Клэр, которая в любой другой момент перебирала бы в голове колкости, которые можно произнести при девушке лучшего друга, но в то же время суметь его поддеть, сейчас умиленно выдохнула, откусила дольку только что разрезанного лайма, пробурчав о том, что у нее теперь передоз сладости.       — Вообще-то, я приглашала Клэр на девичник, — пояснила Фрейя. — Подумала, что будет хорошей идеей собраться девочками как-нибудь. Позову еще Шарлотту, приготовим коктейли, закажем или приготовим что-нибудь, обсудим парней и…       — Не очень уверен, что это хорошая идея — обсуждать парней с Шарлоттой. Точнее, ну, ее парня, — качнул головой Генри.       — А кто ее парень? — уточнила Клэр, пытаясь прикинуть, на девичник с кем именно ее позвали.       — Шарлотта — девушка моего отца, — хмыкнула Фрейя. — Так что ты прав, тут будет немного неловко, но я уверена, мы найдем, о чем поговорить.       Клэр старательно сделала вид, что ничуть не удивилась тому, как Фрейя говорит о своей… мачехе? Или та девушка не жена ее отца, поэтому не считается? Даже так все уже было слишком запутанным. И Клэр могла бы даже сказать, что очень странно дружить и устраивать девичник вместе со своей почти-мачехой, но она, во-первых, знала слишком мало обо всей ситуации, а во-вторых, не ее это было делом, даже если ей и предстояло знакомиться с этой девушкой и общаться с ней.       Клэр, закончив с нарезкой лаймов, переложила их на блюдо к лимонам и взяла его в руки, Генри вручила ведерко со льдом, Фрейе графин с охлажденным лимонадом, и скомандовала возвращаться на вечеринку на задний дворик. Вечер с барбекю уже давно перерос в ночную вечеринку-прощание с летом, которую они в последние годы начали называть еще и прощанием с молодостью, потому что они с компанией друзей «немного или основательно за тридцать» каждый раз, а это было довольно редко, собираясь вместе, пытались доказать друг другу и всему остальному миру, что сейчас они точно такие же, как и в период старших классов и студенчества.       Так что и в этот вечер они веселились, наслаждаясь великолепной компанией и атмосферой домашней осенней вечеринки на свежем воздухе, когда все грелись еще крепкими объятиями и крепким алкоголем, а не пуховиками и пледами. Фрейе было приятно чувствовать себя частью компании — друзья были важной составляющей в жизни Генри и ей приятно было осознавать, что ей удалось хорошо себя зарекомендовать среди людей, которые знали Генри дольше и лучше, чем она.       — Генри, может все-таки выпьешь с нами? — уточнила Клэр, когда ее муж разливал в несколько пустых стопок текилу, а Джош готовил соль и лайм.       — Нет, не сегодня. Нам с Фрейей скоро ехать, — качнул головой Генри и, прижавшись грудью к спине девушки, обвил ее талию руками и положил подбородок на ее плечико. Фрейя, заулыбавшись, повернулась к нему и чмокнула в щеку, а потом дотянулась до его руки с наручными часами и оценила время.       — Уверены? Веселье-то только начинается, — напомнил Джош, упоминая также, что и Генри они не видели тысячу лет со всеми его проектами, разъездами и репетициями, и его милашку-девушку они не готовы отпускать так рано.       Фрейя, призадумавшись, повернулась к Генри и, заполучив его внимание, шепнула, что сейчас позвонит своему хореографу и попробует перенести утреннюю тренировку на два-три часа, чтобы она могла уехать не сейчас, а первым же утренним поездом, а остаток вечера провести с Генри и его друзьями, которые Фрейе, вопреки всем ее страхам и сомнениям, очень понравились. Генри, в ответ на эти ее слова просиял, поцеловал девушку в щеку и вместе с ней отошел от друзей, пообещав, что они сейчас вернутся.       Как только они отошли к более тихой части заднего двора с веселой, в духе их давних студенческих лет, вечеринкой, Фрейя, улыбнувшись, переплела их с Генри пальцы и набрала номер Рене, надеясь, что не разбудит его довольно поздним звонком. Хотя, куда вероятнее, что он не спит, а до сих пор сидит на работе, либо гоняя какую-то из групп танцовщиков в преддверии концерта, либо сверяя все с художниками и костюмерами — его тяга к перфекционизму прогрессировала с приближением премьеры, так что если до этого он ее ругал за волнение, то сейчас даже волнение Фрейи отступило на второй план со всеми бесконечными репетициями и тренировками.       — Хэй, Рене, не отвлекаю? Я хотела уточнить, можем ли перенести все мои занятия с утра на пару-тройку часов? Просто я до сих пор в Лондоне и, если честно…       — Я понял, не очень-то хочешь уезжать от своего загадочного красавчика, — то, как явно усмехнулся Рене, было слышно даже через телефон, прижатый к уху Фрейи. — Веселись и приезжай завтра, как сможешь, я все тебе прощу и нагоним за пару дней.       — Спасибо! — искренне воскликнула Фрейя, даже подпрыгнув на месте. Генри, поняв по реакции, что девушка остается с ним и на вечеринке, и в его доме этой ночью, отреагировал широкой и искренней улыбкой на ее реакцию. — Так что ты точно можешь выпить с друзьями текилу, а я просто увезу нас обратно, пойдет? Я же могу сесть за руль твоей машины?       — Разумеется, — кивнул мужчина. — Тем более я буду рядом.       — И переночевать у тебя я тоже могу? — игриво заулыбавшись, уточнила Фрейя, зная, что он назовет вопрос глупым и удивится, как ей вообще пришло в голову о таком спрашивать.       — О боже, ну, разумеется, принцесса, — шепнул Генри, обнимая свою девушку как самое дорогое сокровище, каким она, собственно, уже для него стала.       Фрейя ворвалась в его жизнь так быстро, почти молниеносно, захватив все его внимание быстрее, чем любая другая девушка, которую он мог бы счесть куда более подходящей — с возрастом поближе к его, интересами, как у него, любимыми фильмами, как у него. В этом, наверное, и была разгадка того великого вопроса, над которым он думал последние лет пятнадцать, с тех пор как юношеский вброс гормонов отступил, и он впервые задумался о том, что хочется заниматься с женщиной чем-то кроме секса. Все эти общие детали, сходства и прочие моменты были не такими уж и важными, если в корне не меняли образ жизни — куда важнее были ощущения, которые он получал, и те, что давала ему Фрейя каждой секундой своего присутствия в жизни Генри, были значительнее всех тех, что он ощущал прежде.       Чувства переполняли его и весь вечер, что он проводил с друзьями, и когда полусонный, возвращался с ней на машине домой, и когда они с Фрейей уже лежали в постели, утомленные после долгого дня, и наслаждались предрассветной тишиной.       Несмотря на то, что Генри думал, что уснет, как только его голова коснется подушки, сейчас он лежал, смотрел на девушку, что нежно поглаживала его щеку подушечками пальчиков с закрытыми глазами, но не засыпая, и думал о том, насколько он счастлив. Они знакомы уже чуть больше года. А примерно год назад впервые столкнулись на вечеринке съемочной группы — он помнил, какой смешной, маленькой, и потерянной она была. Даже помнил платье — нежно-розовое, струящееся по ее хрупкому телу, и придавая потерянной девочке забытую элегантность и статность. Они тогда говорили на балконе — Генри едва скрыл усмешку, когда увидел как Фрейя выпрямилась, пытаясь обратиться в истинно-английскую леди, когда вспомнила, что она на вечеринке по работе говорит с коллегой.       — Помнишь нашу первую вечеринку? — спросил Генри, приобняв девушку, которая с соседней подушки перелегла на его плечо.       — Да, в Лондоне, перед отъездом в Будапешт, — кивнула Фрейя, поправляя волосы так, чтобы они не лезли Генри в лицо, целуя его в щеку, покрытую щетиной и закрывая глаза от ощущения безграничного уюта рядом с ним. — Я тогда и не думала, что все так закончится.       Генри улыбнулся. И ничего не сказал больше — заметил, как быстро дыхание Фрейи выровнялось. Она должна была выспаться перед отъездом и не стоило продлевать и без того долгую ночь лишними разговорами.       Он, пожалуй, думал, что так закончится. В самых застенчивых фантазиях, сознаться в которых даже сейчас было стыдно — даже самому себе! Но он думал о ней. Так робко и нерешительно, как едва ли кто-то может от него ожидать.

***

      Генри, оказывается, детально помнил этот момент — он не заметил, в какой именно момент Фрейя сбежала от шумной вечеринки на холодный балкон, и у него даже в какой-то момент появилось ощущение, что она сделала это почти сразу после начала вечера, да так и не выбиралась больше наружу.       Он вышел на большой балкон и обнаружил там только Фрейю. Они не были так уж и хорошо знакомы — да и когда им успеть, если ее на роль-то утвердили чуть больше месяца назад, а виделись они за все это время всего один раз, на ее финальных пробах. Да и в этом сезоне у них не было такого уж большого взаимодействия, Генри все равно решил, что подружиться со своей юной коллегой стоит, и почему бы не сейчас, когда Аня и Джои переключили все внимание на себя, а сама Фрейя даже немного грустит, чего Генри, как человек заботливый и компанейский, допускать не хотел.       На ее плечах висела розовая шубка из искусственного меха, скрывавшая какое-то симпатичное легкое платье. Не похоже, что все это могло быть хоть немного теплым, но Фрейя не выглядела замерзшей ни в тот момент, когда Генри смотрел на нее, видя, что она его совсем не замечает, ни в те минуты, когда она, увидев его, улыбнулась немного уставшей и вымученной улыбкой, но тем не менее, выпрямилась, исправляя осанку.       — Похоже, вечеринка тебе не слишком нравится, Фрейя.       — О, привет, просто Генри, — вспомнив, как в последнюю их встречу они друг другу представились, произнесла Фрейя, стараясь подавить свою робость. — Но нет, вечеринка замечательная, просто… Я не слишком настроена на веселье.       Генри, расстегнув пуговицу на своем пиджаке, присел на балконный бортик и повернулся к Фрейе с лицом внимательнейшего участия с выражением готовности ее выслушать, словно они были лучшими друзьями, а не людьми, которые знакомы меньше месяца и сейчас виделись во второй раз.       — Ты не похожа на девушку, которая не любит веселиться, так что рассказывай, — предложил Генри.       — Рассказывать прекрасному незнакомцу трезвой о своих проблемах? — спросила Фрейя с легкой ухмылкой, повернувшись к Генри и оперевшись на бортик балкона в нескольких дюймах от него. — Разумеется, я в деле.       Генри заулыбался, услышав это от девушки, но не стал возражать, понимая, что со стороны это уже звучит странновато, а уж уговаривать ее чем-то поделиться — тем более странно. Скорее он просто хотел стать хорошим другом для девушки, для которой этот опыт съемок, как он понимал, был первым. По крайней мере, опыт серьезных съемок, с таким большим коллективом, где она могла чувствовать себя потерянной.       — Ладно, — выдохнула Фрейя после небольшой паузы, поняв, что хочет поделиться хоть с кем-нибудь, но едва ли с кем-то делиться подобным может.       Маме, разумеется, и говорить нельзя о том, что они с Марти вновь повздорили. Шарлотте и папе тоже лучше не рассказывать, чтобы они лишний раз не переживали за нее и за то, что не могут поскорее приехать в Англию и принять ее у себя на лето, да еще и Марти как всегда проехалась по Шарлотте, а девушке не хотелось впутывать в это подругу. Все было слишком сложным и запутанным, что кто-то понял.       — У меня не идеальные отношения с сестрой, и она решила мне об этом сегодня напомнить, — ответила Фрейя, мысленно в который раз за этот вечер жалея о том, что ей нет восемнадцати и пить она еще не может. Кажется, алкоголь должен помогать в таких случаях, ведь да?       — Такое случается, — пожал плечами Генри, поворачиваясь спиной к ночному городу и оглядываясь на вечеринку в зале, от которой они оба были, кажется, безумно далеко — хотя казалось бы, всего несколько метров пройти и снова окажутся во всеобщем веселье и буйстве света и красок. — И уверен, в этом нет никакой твоей вины.       — Ну, немного, наверное, есть, — пожала плечиками Фрейя, вспомнив как съязвила сестре, не сдержавшись.       — Ни за что не поверю, — рассмеялся Генри. — Вся моя семья думала, что я веду легкий и богемный образ жизни, пока они служат в армии, работают на «настоящей» работе и занимаются всем остальным, ну, знаешь, настоящим и серьезным.       — И они до сих пор так думают?       — Нет, я однажды показал им, из чего состоит пара моих рабочих дней, и меня все-таки признали настоящим работающим человеком, — ответил мужчина. — Признаться честно, я понятия не имею, поможет ли тебе эта история, но…       — Хм… Вообще-то, ты помог, — кивнула Фрейя, резко задумавшись.       — Устроишь день «приведи сестру на работу»? — искренне удивившись, что в его истории нашелся какой-то прок, уточнил мужчина.       — Ни за какие деньги! — ответила девушка, заставив Генри расхохотаться от ее категоричного отказа. — Скорее… То, что она моя сестра вовсе не значит, что она меня знает. А значит, ее слова не имеют значения, пока я сама уверена в том, что делаю.       Генри поджал губы, кивнул, и отпил немного виски с колой из своего бокала. Заметив, что девушка уже съеживается от холода, он подумал, что стоит все-таки завлечь ее на вечеринку, с которой она так быстро и так тактично сбежала.       — Ты вывела удивительно сложную и правильную мораль из слишком простой истории, — с удивлением произнес он.       — Будем считать, что в этом мой маленький талант?       — О котором буду знать, видно, только я, — улыбнулся Генри. — Но мне нравится. Приятно заводить маленькие секреты с новыми коллегами. Пойдем, представлю тебе еще приятных людей, с которыми можно заводить маленькие секреты, если вдруг захочешь.       Фрейя сдалась, признавая абсолютную победу Генри Кавилла в его попытке поднять ей настроение. Он мягко, почти не ощутимо и крайне галантно и уважительно коснулся ее плечика, пока вел ее обратно в общий зал. Впрочем, прекратил прикосновение он ровно в тот миг, когда они оказались в зале, полном их коллег. Но даже этого краткого касания хватило, чтобы Фрейя согрелась — жар прошелся по всему ее телу, поднимаясь обратно к плечику и выше, замирая где-то на щечках предательским пунцом.