Лица

Да ты не стыди меня, мама! Много ты понимаешь. Слова за словами бросаешь, кичишься своей мнимой праведностью — а где она, мама? В доме, побитом старостью? В супе пустом, в плесневелом хлебе? С этим тебе не ко мне. Нахлебалась по горло, и нет, мне не зазорно, что бросаю тебя в беде. Не стыди меня, мама; поздно уже стыдить — стыдливость протухла и выброшена за ненадобностью. Оглянись, мама: ныне праведность не в чести. И что такого — пытаться себя спасти, поступившись малым? Да, мама, малым, за девичью честь сегодня и пары грошей не платят, так чего ради беречь? А я жить хочу, жить, а не праведность твою стеречь — ах, как бы чего не вышло. Что-то бога давно не слышно на нашей смешной земле. Ешь, мама. Какая разница, как достаются деньги? В рай уж очень круты ступеньки, зато огни ада всегда готовы обнять. Знаешь, мама, я умею стрелять, не теряя зазря патроны. А людские стоны — это всегда так смешно. Мне на смерть наплевать давно — и на свою, и на чужую. Когда-нибудь все окажемся там. Подай мне, мама, наган. И если ты веришь хоть во что-то из своих слов… Поставь вечером свечку за свою дочь — шлюху-Тамбов.