Дневник из жизни рок-вокалистки

На следующий день Сидит в саду на мраморной скамейке и нежно перебирает струны своей лиры. Мелодия получалась печальной, передавая смятение юноши после встречи с Сетом. И от такой игры вся природа утихла, внимая переживаниям Орфея. Бутоны ярких цветов поникли, как и верхушки деревьев, которые будто пытались скрыть музыканта от опасности. Гуляя дальше по саду после танца о весне, богиня заметила поникшие бутоны и почему то утихшую природу, словно умерла. - Великая богиня, освещающая землю, цветы увядают, а природа будто страдает. Подскажи своими лучами их недуг. - Яя была встревожена такому поведению природы, хотя та находится не в своих краях. Слегка заблудившись, богиня весны услышала чью то игру на музыкальном инструменте, весьма печальная на слух. Решив пойти в степь этой мелодии, Дзакурай осторожно приближалась к этому месту звучания, пока не заприметила сидящего на мраморной скамейке. Орфей кажется не услышал приближения незнакомки, потому как играть не прекратил. Тонкие пальцы изящно перебирали девять струн лиры, извлекая из инструментов чарующую музыку. Подойдя ближе, малость стало любопытно кто это. Ведь несмотря на то, что вместе с Аматэрасу-о-миками была приглашена сюда, сама Яя ничего и никого не знает. Стоять и молчать в ответ на чарующую музыку, было бы не приветливо. Яя запела под звуки лиры незнакомого ей личности: - Сакура, сакура… И горы, и деревни - Куда ни посмотри, То ли туман, то ли облако Благоухает под утренним солнцем. Сакура, сакура В полном цвету. Сакура, сакура… В апрельском небе, Куда ни посмотри, То ли туман, то ли облако. Ах, какой аромат!.. Пойдем, пойдем Посмотрим! Цветущей сакурой Налюбовавшись, идем домой. В Ёсино - сакура, В Тацуте - клены, В Карасаки - сосны. Когда-нибудь! Когда-нибудь! Давай посмотрим! Орфей очень удивлён внезапному пению, потом перестал играть, как незнакомка закончила петь. - Это...Очень красивая песня. - улыбнулся слабо. - Но как ты нашла меня? Допев песню, которой прервала одинокую игру на лире ценителя музыки, как к ней и обратились. - Чарующая музыка...и одновременно несущая некую тревогу с печалью. - на вопрос парня наверное немного будет сложно ответить. - Гуляла по саду... Как несущая цветение после зимы, отреагировала на природу и увядание. Услышала звуки кото, решила посмотреть и не могла пройти... - Тревогу... Да, верно подмечено. Думаю, моя лира напугана вместе со мной. От того и моя музыка звучит тревожно. Сжав в руке ветку вишневого дерева, богине стало не по себе, чувствительна природа к проливающей крови и раздорью, ведя начало войны и заканчивающейся смертью. - Разве приглашение в Олимп не значит мир и равновесие между многими из разных верований? С облаков Аматэрасу-о-миками видела не благоприятную беседу... Могу лишь понять богиню солнца, освещающая землю, почему не присоединяется... - с малой печалью проговорив, Яя посмотрела вновь на собеседника. - Возможно, у многих есть свои страхи и плохие воспоминания, приводящие в ярость... - Значит, обычно. Однако, вчера произошло ужасное событие, показавшее, что не все гости Олимпа настроены дружелюбно. - провёл по струнам изящно пальцами, наиграв короткую радостную мелодию и природа вокруг вновь зацвела и ожила, повинуясь музыке поэта. Выслушав ценителя музыки, что могло опечалить его самого, богиня весны разочаровалась. - Весьма печально услышать, даже когда происходит на твоих глазах... Ещё страшнее становится думать, что может привести к раздору. - заметив оживание природы, Яя была благодарна за это, ведь поняла, из за чего так произошло увядание цветов. Слегка начав танцевать, Дзакурай запела снова: - Гулял луч весенний, невинный, Увидел заснувшую вишню, К ней ласково небо придвинул И что то шепнул ей на ушко. Она рассмеялась, умылась, В цветочки свои нарядилась. И стала внимательно слушать Что в море, на небе, на суше. Узнала историю Будды, И стала невестою будто. Шум волн донесли с моря чайки, А в небе кричали: «Встречайте!». И к сакуре люди спешили Принять благодать просвещения. Сбылось, чтобы чудо, просили, И было бы им всепрощенье. Пока Яя танцевала и пела под звуки лиры, цветы обретали весеннюю красоту, а деревья оживали. Вернувшись, слегка вспотев от работ с небесной прогулки, Аполлон потягивается расслабленно, да звучит откровенно весело. - Доброго дня, боги и богини! Как вы тут? Орфей обнял отца в знак приветствия. - Доброго дня... Обнял в ответ Орфея и в веко поцеловал, слегка щурясь. - Доброго дня. Как тебе тут? Надеюсь боги сегодня были любезнее вчерашнего? - вспомнив ночные тревоги, от которых бог Солнца так и не посмел нормально спать, мягко поинтересовался Аполлон у своего потомка. - Да, все в порядке. - ужасно умеет лгать, поэтому сразу понятно, что Орфей был напуган прошлым вечером. - И тем не менее, выглядишь ты устало. Кажется, не стоило мне вчера так тебе выговаривать. - отметил Аполлон, покачивая головой, а затем фыркнув, игриво растрепал фиолетовые волосы движением ладони. - Но все же не стоит так волноваться. Пока отец, да и иные божества здесь, серьезной несправедливости не случится. А плохой норов не только у богов вроде Ареса и Сета случается, но порой и Афродиту и меня затрагивает. - засмеялся. - Я просто... Волнуюсь за тебя, отец. Мое сердце не выдержит, если ты пострадаешь. - прильнул так нежно к Аполлону, обнимая его за живот. Юноша, казалось, боялся потерять своего покровителя даже больше, чем потерять свою жизнь. - Никому не ведомо грядущее до конца, так что толк ли есть бояться? - улыбаясь, ласкает затылок Орфея пальцами теплыми, да щурится. - Даже мои пророчества не могут узреть все. Потому лучше наслаждаться жизнью, пока можно и пробовать все возможные впечатления. Вот к примеру, летал ли ты когда-нибудь, Орфей? - с любопытством. Звуки лиры музыканта прекратили звучать, богиня весны остановилась в своём пении, заметив появление того самого вчерашнего, кто очень громогласно проговорил с утра пораньше. Яя немного попятилась назад, не решаясь встревать в разговор. - Нет, никогда. Думаю, крыльев у меня нету, верно? - положил голову на плечо Аполлона и стал смотреть богу в глаза с огромной нежностью и тревогой. - Я так и думал. Тогда... чуть попозже поймаю Пегаса, ему не помешает почаще разминать крылья. - Уверенно и звонко заявил бог. - Яя Дзакурай, верно? - на мгновение отвлекшись от переглядываний с сыном, но не прекращая его успокаивать поглаживанием, Апполон посмотрел на затаившуюся богиню. - Я кажется произвел неприятное впечатление и теперь пугаю вас? - неловко поинтересовался. Подумав на минуту, что лучше пойти дальше, не мешая никому беседовать. Но очередная попытка затаиться обернулась на отзыв её именем. Хлопая ресницами, богиня растерялась малость. - Да, верно... - поправив рукава юкаты, все же вопрос о произведении впечатления о самом сыне громовержца вчера просто немного оглушил и заставил ту чуть не спотыкнуться об собственное одеяние. - Не посмею такой мысли допускать... Я лишь несущая весну и цветение природы... Моя реакция на время зимы порой такова и собой не могу поделать. - Время зимы? - не понял Аполлон и неловко кашлянул. Орфей слушает тихо разговоры богов, стоя под боком Аполлона. Хаос в это время попивает вино, осматривая свои строения. Выглядит крайне недовольным. А пока два бога ведут разговор, Орфей решил понаблюдать за богом, который тоже наблюдает. Вздохнув, богине весны придётся пояснять Аполлону, о чем она говорит. - Откуда я с Аматэрасу-о-миками родом, сейчас зима... Поэтому можно сказать, все еще дремлю под кровом снежной глади. Точно также животные, впадающие в спячку, могут реагировать на тревожные звуки, как нарушение покоя. - О, вот как. В ваших краях, значит, боги привязаны к природе, а не природа к богам. - Понял Аполлон, улыбнувшись. - Удивительно, но должно быть тяжко, когда смена времён года вредит. Вскоре природа встревожилась ещё больше, чем когда Орфей играл свою уныло-печальную музыку. Прекрасные сады Олимпа страдали всё больше. Чувствуя, что для достижения цели у него осталось слишком мало времени, Сет начал выходить из себя. Чёрный клинок со свистом разрезал воздух, впиваясь в нежные стебли цветов. Делая насечки на деревьях, что сразу увядали и рассыпались чёрной трухой. Нежная, сочная трава была погребена под толстым слоем песка. Вскоре, добрая четверть садов Олимпа напоминали безжизненную, мёртвую пустыню. От рук и оружия Сета страдали также и насекомые и птицы с мелким зверьём. Похоже, красноволосый бог решил сделать в этом месте небольшую пародию на Сахару. Разве что нимфы умудрялись спастись. Похоже, услышавшие от пострадавшей ранее о безумном госте, они бежали куда глаза глядят, как только ощущали приближение Сета. Песок засыпал всё больше даже речушки и водоёмы, становясь мокрым и неповоротливым, но добавление сверху новых слоёв исправляло ситуацию. Оглядывая землю, что стала мёртвой, Сет довольно безумно хохотал, вертя в руке чёрный клинок и озираясь по сторонам в поисках следующих жертв. Привлечённый тем, что песни птиц смолкло, Орфей направился в сторону сада. - Что-то тут не так... - юноша тревожно прижимал золотую арфу к груди, перешагивая через песок. - Будто бы все умерло в единый момент. - Точно также, если Аматэрасу-о-миками не выйдет за горизонт, не осветив землю солнечными лучами. Кто отвечает за природу, это будет печалью. - вспомнила момент, в котором богиня солнца ушла с небес и скрылась в гроте после проделок брата Сусаноо. Почувствовав, что кто то вредит природе, Яя Дзакурай разозлилась. - Кто решил уничтожить покой природы? - стоя напротив Аполлона, богиня весны весьма гневно реагировала на это чувство. Сет и не думал прекращать бесчинства. Напротив, он всё больше и больше уничтожал сад Олимпа, ровняя всё с землёй и засыпая песком. Клинок чёрной молнией разрезал ни в чём не повинных пёстрых бабочек, ранил совсем молодые деревья и цветы. Песчаные волны накрывали, душа и убивая, тревожно высвистывавших птиц, что пытались сбежать. Аполлон нахмурился, отметив тоже, что и другие. Где же отец и другие старшие боги, когда они так нужны? Возведя лук в сторону неба, он выстрелил яркой золотой стрелой в голубое пространство, озарив его яркой солнечной вспышкой, что должна была привлечь внимание, а сам посмотрел на богиню. - Думаю, нам стоит найти виновника. Вы не составите мне компанию, госпожа Дзакурай? - Пожалуйста! Прекратите! - крикнул Орфей, глядя на Сета. Сам весь дрожит от страха, но хочет хоть как-то спасти бедный сад. - Прекратить? А зачем? - с безумным хохотом спросил Сет, прямо на глазах Орфея резанув чёрным клинком по очередному дереву, которое росло всего пару лет. - Разве не весело? Ты посмотри, как прекрасно стало это место... золотая пустыня. Ещё немного и тут всё будет укрыто золотыми песками. Прелестнее зрелище сложно найти, разве нет? - песчаный поток метнувшись ввысь, сбил прямо в полёте крохотную, неприметную птичку, что с переломанными крыльями упала к ногам Сета. Наклонившись, он обхватил пальцами бедолагу и подняв над головой, начал сжимать пальцы, переламывая птахе все рёбра, медленно и мучительно убивая. - Да и... это весело, не находишь? Сейчас... её сердце так трепещет... - Н-нет, нисколько! Вы лишь вредите ей! - подбежал к богу и тонкими пальцами сжал руку Сета, пытаясь спасти бедную пташку. Поспешил на шум, взволнованный возможными неприятностями. Ну где же, где же отец или сестра Артемида, или в конце концов суровая Гера? - Черт, стоило Хаоса позвать. - буркнул бог солнца, но сожалеть было поздно. Врываясь в песчаное буйство он хмурится. Снова Сет, снова. - Кажется, перед иным гостем следует запираться. - вздохнув, признал он в сожалении. А ведь так хотелось отпраздновать, повеселиться, а не смотреть на хаос. Аполлон в смятении взглянул на Орфея и достал лук, но медлил. Смерть певца ещё стояла перед его глазами и он боялся в пылу их борьбы за птицу задеть его. Поспешив следом за Аполлоном, богиня весны не думала, что праздник на Олимпе может обернуться такими печальными событиями. Но будучи в гневе за природу, Яя как смогла догнала бога, заметив нарушителя природы. - Как и Сусаноо, совершающий злодеяния. - твёрдо проговорив, разгневанная видела того самого ценителя музыки, пытавшийся спасти птицу из рук нарушителя. - Это твоих рук дела, нарушать покой природы? - немного сделав два шага вперёд, богиня видела также тревогу Аполлона, что стрелами может попасть в музыканта и птицу. - Только попробуй начинить кому то вред, богиня солнца Аматэрасу-о-миками накажет того, кто губит это место! Внезапно, стоило Орфею схватить Сета за руку, как тот странно дёрнулся, словно шарахнувшись от парня. Разжав пальцы, уронив истерзанную птичку под ноги, он сделал шаг назад, выворачивая руку из хватки полукровки. - НЕ СМЕЙ КО МНЕ ПРИКАСАТЬСЯ! - крик был гневным, но в глубине алых глаз будто мелькнул какой-то едва заметный испуг. Удивительно, но красноволосый даже не пустил в ход чёрный клинок, хотя Орфей был достаточно близко, чтобы одним ударом нанести более чем серьёзную рану. - Убери от меня свои руки, ничтожество! - глянув на явившихся Аполлона и Дзакурай, поморщился, будто разом все зубы заныли. - Прибежали защитники. Уберите его от меня, если не хотите труп по кусочкам собирать! А то и из чёрного песка восстанавливать! - прорычал, словно обозлённый, загнанный в угол раненый зверь. - Вам со мной всё одно не тягаться! Никому из вас! Тут же певец присел на землю, бережно подбирая птицу на руки. Та уже не двигалась и была почти мертва. Орфей тяжело вздохнул и пальцем бережно погладил малышку по головке. - Прости меня, маленький друг. Я не успел... Пока богиня солнца потчевала на своих облаках, то с земли Олимпа услышала мольбы богини весны. Открыв очи, Аматэрасу была сперва в ужасе увидеть в плачевном состоянии природу. Разгневавшись, она завязала свои волосы в узлы и украсила их драгоценностями, вокруг запястий обмотала порфироносную нить из пяти сотен наконечников стрел из драгоценных камней. Когда вдобавок к этому она повесила на спину колчан с тысячей стрел и колчан с пятью сотнями стрел и надела кожаные наручи, чтобы защитить руки от отскакивающей тетивы, то приобрела очень грозный вид. Сойдя с небес, на облаке появилась в саду. - Я услышала твои мольбы, Яя Дзакурай. - грозно смотря на Сета, видела кто ещё присутствовал помимо богини весны. - Может и так, но один ты и ты гость в чужих покоях. - заметил Аполлон, повелительно протягивая руку - явно ждал, когда сын принесет птицу. Пока ее тень не забрали слуги Аида, бояться было нечего. - Прекрати нести разрушение. Ты говорил о том, что хотел сделать, но сможешь ли ты делать хоть что-то, разгневав столько богов? Не станет ли наградой за подобные манеры заточение? Одумайся! - А ты не беспокойся, что я один. - надменно фыркнул Сет. Он довольно заметно успокоился, как только Орфей отпустил его руку. Впрочем, на пару шагов назад всё же отступил. - Заточение? Чтобы отправить меня в заточение, вам придётся одолеть меня! - с безумной, нахальной усмешкой протянул он, вновь повертев в руках чёрный клинок. - А не боишься ли ты, что я буду быстрее и проворнее вас в этом деле? И... разве несу я разрушение? Я создаю! Создаю здесь прекрасную пустыню. Разве не отличный подарок? Ты только взгляни на эти пески, Аполлон, разве они не прекрасны? Ты же сам говорил, что любишь золото, а эти пески просто сияют золотым светом, блестят на твоём любимом солнышке... Что не так? - Чтобы бояться, нужно испытывать страх. Но я в детстве совершил немало подвигов и уж сейчас не подведу себя. - сухо сказал Аполлон, без тени улыбки наводя лук на божество. - Отвратительны, ибо они разрушают труд тех, кто создавал здесь свое. Ты точно маляр, наливший один цвет на холст поверх с трудом возведённого искусного рисунка. - проговорил Аполлон, с болью смотря на однотонный пейзаж. Орфей с места своего не двигается, что странно очень. Просто сидит на мертвом песке, глядя на умирающую в его ладонях птицу и мелко дрожит. Яя Дзакурай заметила появление богини солнца, сошедшую с облаков сюда и явно готовую к битве. - Как и во время битвы с Сусаноо... Аматэрасу-о-миками обрела грозный вид. - посмотрев снова на Сета, готова в любую минуту помочь Аполлону, если тот начнёт атаковать. - Орфей, неси ее сюда. - выдохнул Аполлон требовательно, не сводя взора и лука с Сета, как прямой угрозы. Достаточно громко, чтобы быть услышанным. Несмотря на то, что на него направили оружие и могли в любой момент пронзить стрелой, Сет довольно хохотал. Запрокинув голову, словно всё больше и больше окунался в собственное безумие. - А по моему это прекрасно... Аполлон, ты разве не знал, что любой подарок нужно принимать с благодарностью, а?.. Я ведь стараюсь, делаю вам столь щедрый подарок! Делюсь своим драгоценным песком, а вы... неблагодарные, напыщенные ублюдки. - перестав хохотать, он хмуро, озлобленно оглядел всех собравшихся. - Вы ни на что не способны. Вам не одолеть меня. Вы такие жалкие... - кривая, совсем не весёлая усмешка. - И... Аполлон... ты конечно, можешь выстрелить в меня, но... я обращусь песком. А следом песком обратиться твой ненаглядный Орфей... как думаешь, сможешь восстановить его из чёрного песка? - чёрный клинок из руки Сета переместился в песчаный поток. Остриё оружия теперь смотрело прямо в грудь Орфея. А вокруг полукровки уже слабо двигался песок, готовый в любой момент стать прочной стеной, что не позволит ни приблизиться к парню кому-то извне, не сойти с этого места самому полубогу. - ... Смогу. - Прозвучал уверенно голос бога солнца, но вместе с тем лицо его побелело. Он заколебался. Почему этот ребенок вновь становится чьей-то жертвой, почему не может быть в стороне от бед и тревог. Стрела дрогнула - и солнечный свет сорвался, разрывая обжигающим обращающим песок в стекло на своем пути заревом... Не только попадая в Сета, но и в Орфея. Аполлон по-видимому и сам не ожидал, что не удержит стрелу, настолько быстро его лицо лишилось красок окончательно, вместе с тем отобразив потрясение от вида пронизанного Орфея. Орфей не успел отреагировать на две угрозы сразу. Едва в его грудь уткнули чёрный клинок, он обернулся на отца, в надежде что его спасут... И тут же, его сердце пронзила стрела Аполлона. В лиловых глазах отразилась вся боль, он вскрикнул. Но увы, было уже поздно. Полубог рухнул на сверкающий от жары песок и испустил свой последний вздох. Вокруг стала лениво образоваться лужа крови, окрашивающая белоснежную робу в бордовый цвет. Поэт вновь погиб, но теперь уже от руки отца. На небосводе показалась молния, а после последовал и гром. Появление Богини Геры не сулило ничего хорошего, как Греческим Богам, так и гостям. - Немедленно прекратить все это. Что вы устроили в священных чертогах Олимпа? Я приказываю всем разойтись, иначе последствия будут плачевными для всех. Гостей наших это тоже касается. Кто не повинуется, того ожидает встреча с Великим Хаосом. Нашим создателем и отцом. - серьезный голос Геры, казалось, могли услышать даже простые смертные, что жили на Земле. - Великий Хаос, отец всего, явись к нам и усмири гостей. - Это называется подарок? Убивая всё живое, не зная границ? - сильно обидели слова Сета, когда тот оскорбил всех. Как реагировать на то, как из другой веры несёт смерть? Кто знает, что ожидать от бога связанного с песками. Но картина была ужасна, когда стрела с лука Аполлона вылетела в ценителя музыки. Чувство боли пронизывало Яя, видя смерть не по собственной воле. Но в одну минуту появилась богиня Гера, пригрозив тем, если не разойдутся, то ожидается встреча с Хаосом. - "Разве нарушитель не должен быть наказан?" - прикрыв глаза, слёзы поневоле выступили и опустив голову, только повиновалась просьбе Аматэрасу-о-миками, богине было жаль ценителя музыки. Зевс вызвал тучи на небе, с громом и молниями появился возле своего трона, держа в руках молнии на голове. - СЕТ! АПОЛЛОН! - закричал на весь Олимп. Ответ Аполлона заставил Сета заметно напрячься. Того, что этот божок всё же выстрелит, алоглазый явно не ожидал. Песок всё же среагировал на угрозу, как и повелевал его хозяин. Две прочные песчаные стены поднялись перед Орфеем и перед самим Сетом, но оказалось слишком поздно. Песок лишь немного смог сместить траекторию полёта стрелы. Грудь Орфея она прошила напрочь, а следом разорвала почти всю левую сторону груди и бок Сета. Оплавленный золотой усех с плеч грузно упал в песок, подняв клубы золотистой песчаной пыли. - Ты... ты жалок... - просипел озлобленно Сет, недобро сверкнув глазами. Появление Геры он проигнорировал бы, но та заговорила о Хаосе и алый взгляд метнулся к явившейся. Оглядев нежную кожу, пухлые губы и черные волосы богини, Сет низко зарычал. - Ты уродлива... уродлива как Исида... жаль, что сейчас у меня нет особой возможности убить тебя... - проворчал он. Посмеиваясь, он подошёл к лежащему на песке, не дышащему Орфею. Песок, что пытался защитить их обоих от атаки стрелы, так и застыл причудливыми стеклянными волнами, что переливались на свету всеми цветами радуги. Опустившись на корточки перед Орфеем, Сет внезапно посерьёзнел, оглядывая рану. Пальцы уцелевшей правой руки - ведь левая была разорвана прямым попаданием стрелы, а края раны оплавились стеклом, как и остальной песок - сжал рукоять клинка. Только, это лезвие не было чёрным, ослепляющее поблёскивало на солнце белизной. Кромка оружия коснулась раны на чужой груди, что-то втягивая в лезвие. - Бедолага... умереть от руки собственного отца. Наверняка это было... неприятно... - безумная усмешка. На угрозы Геры Сет реагировать не торопился. Отложив белый клинок на песок, он приподнял тело юноши, удерживая его на руках за плечи. - Ну что... может выстрелишь ещё раз, Аполлон? - Быстро притащились сюда! Я не позволю вам так легко уйти от наказания. Выдумали тут рушить мой Олимп! - Зевс запустил пару молний в смертных внизу. Аполлон стоял бледный, точно тень перед попаданием в реку Стикс и не отвечал, молча поднимая лук вновь. Он кажется был не в себе. И непонятно было лишь оттого, что он убил того, кого хотел защитить или от того, что он убил именно Орфея. На кончике стрелы засверкал свет, но он был не в пример тусклее прошлого сияния, точно звезда в сравнении с солнцем на небе. Глас Зевса, словно гром прокатился по всему Олимпу. Возможно, большинство богов и испугались бы сейчас великого громовержца, однако точно не Гера. Обернувшись к разозленному супругу, Богиня лишь вздохнула. Мысленно вновь взывая к Хаосу, моля его усмирить египетского Бога. Обернувшись на Аполлона, Богиня подошла к нему, отнимая лук и тем самым не позволяя выстрелить. - Я велела прекратить это. Аполлон, ты ослушался меня. Немедленно ступай к своему отцу и пусть Зевс сам назначает тебе наказание. - Но.... Мой сын у него! - выдавил из себя бледный Аполлон, наконец выходя из состояния шока хотя бы для того, чтобы воспротивиться. Его глаза были жадно сосредоточены на Орфее, точно на источнике его жизни. - Я ведь только выпустил его из своих земель после пробуждения...- с сожалением бездумно выдохнул Аполлон, все еще не решаясь сделать и шага. Точно боясь, что стоит ему отвернуться и тело Орфея истает как первый снег. Небо потрескалось, открывая взору зияющую темноту из которой вылез сам Хаос, злой и уставший. Его отвлекли от созерцания своих созданий, да и почему его вспоминают только в самые неподходящие моменты. Бог оглядел происходящее вокруг и щелчком пальцев заставил все вернуться к исходному виду, такова сила создателя. - Вы смеете тревожить меня по подобным мелочам? - Бог поморщился потирая переносицу, да ожидая ответа. Ему было все равно на тёрки с богами, но факт того, что его позвала Гера не боясь наказания уже о многом говорил. - Аполлон. Ты смеешь ослушаться меня и во второй раз? Я сказала тебе, немедленно ступай к Зевсу. Ничего не случится с Орфеем. - уверенным и приказным тоном проговорила Богиня. Голос Хаоса заставил Геру обернуться к нему и склониться в почтении. - Великий Хаос. Прошу простить мою бестактность, что призвала Вас. Однако, без Вас мы справится не в силах. Египетский Бог Сет совсем разбушевался. И не в наших силах его остановить. Угрюмо и явно нехотя плетется к отцу, периодически косясь на оставленный лук. Перед Зевсом склоняет голову и опускается на колени. - Приму любое наказание. Глядя на то, как Хаос смог все вернуть, он немного успокоился. Зевс встал с трона и начал медленно подходить к Аполлону. - Расскажи, что ты сделал не так? Растерянно взглянул на отца. На лице выражение "А что такого?". Все же боги уже немало натворили за годы жизни. Да и сам Зевс немало засветился. А Аполлон ещё и балованный герой. - Я жду ответа. Или хочешь отправиться на Землю как смертный и пожить там несколько лет? - Зевс подошел к нему, стукнув молнией рядом с ним. - Я просто не знаю ответа, который ты хочешь услышать, отец. - поджал губы обиженно. - Пока вы были в празднестве, я защищал Олимп. Ныне же слышу лишь обвинения, хотя жертвой был не бог, на которого я направил оружие, а мой родной сын и нимфы с существами, выращенными богинями и моей сестрой на Олимпе. - Мудро. Защищать дом, это хорошо, но это не оправдывает до конца твоего поведения. Я не стану тебя наказывать слишком сильно. Твое наказание еще подождет. Но в следующий раз, я позволю всем богам обрушить на тебя всю их мощь. Особенно Хаос. - Зевс взял его под руку, заставляя встать на ноги и посмотреть на себя. - Мы с тобой потом поговорим. Мы все еще имеем гостей у себя. А теперь приведи себя в порядок. И если Геру увидишь, позови ко мне. - одной рукой развернул и толкнул вперед от себя. Видя весь этот ужас, Яя Дзакурай решилась подойти к Сету. - С мольбами, как несущая весну и цветение природы, прошу вас... Отпустите ценителя музыки. - протянув руки, дабы забрать у бога Орфея. Ей было также жаль, что Аполлону придётся понести наказание. Наконец-то появился Хаос. Увидев его, Сет нервно шумно выдохнул, совершенно не обращая внимание на то, что сад вернулся к первоначальному виду. На японское божество красноволосый не обратил никакого внимания, пристально глядя лишь на Хаос. Криво усмехнувшись, он отвёл взгляд, разглядывая Орфея, которого держал за плечи. Медленно опустив юношу на вернувшуюся мягкую траву, убрал руку. - Рен, иб, шуит и ба всё ещё у тебя есть... да и хат не особо пострадала. И ка в тебе достаточно, так что... ты будешь в порядке. - почти не слышно, одними губами шепнул бог Орфею на ухо, прежде чем отстранившись подняться на ноги, вновь обхватывая пальцами рукоять чёрного клинка - белый так и остался лежать на траве рядом с юношей. - Ну что... ты явился наказать меня, Хаос? Да ты ведь тоже ни на что не способен. Вообще ни на что. Что ты можешь? Создавать всякую мерзость? Отвратителен как и все остальные боги... вы все жалкие, мерзкие ублюдки... - он выплёвывал слова, хмурясь и медленно подходя к Хаосу, всё крепче сжимая клинок в руке. - Хотя... я тоже такой же... - едва различимый шепот с невесёлой усмешкой. Несмотря на факт, что на мольбы Дзакурай не обратили внимания, но Орфея точно отпустили на землю, которую Хаос вернул в прежнее состояние. Подойдя к лежащему на траве, богиня присела перед телом Орфея. - Прости, что из за этого ты пострадал... - пока побудет около Орфея, так как ситуация весьма напряженная. - Хорошо. - сквозь зубы проговорил Аполлон. Стремится покинуть отца быстрее, потому чуть ли не убегает. Мимолётно оповещая на ходу Геру о пожелании Зевса, стремясь быстрее забрать тело Орфея в свои объятия. Даруя силами света иное исцеление, да губами дыхание божественное передавая. Между делом и птице жизнь вернул, но все внимание на Орфее зациклил, что угрозы не видит вокруг. Заметив, что Аполлон возвращается, Гера не стала препятствовать его направлению. В целом сейчас Богиня могла понять, хоть немного парня. Услышав его слова о том, что ее желает видеть Зевс, Богиня направилась в сторону тронов, где находился супруг. Пройдя к своему трону, Богиня присела на него, не сводя взгляда с Зевса. - Ты желал видеть меня? - Почему у меня такие ужасные дети? - тяжело вздохнув, Зевс тут же задал вопрос, садясь на свой трон рядом. - Ты у меня спрашиваешь? - спросила женщина, поднимаясь с места и пройдя к столу, взяла бокал с вином, делая глоток. - Возможно, все дело в том, что ты не уделяешь им должного внимания? Зевс кашлянул нервно. - Я им внимание должен уделять? То есть все могло бы быть по другому, если бы я просто следил за ними, но при этом они сами не хотят меня. - Зевс, послушай, о чем ты говоришь. Конечно же ты должен уделять своим детям внимание. В конце концов, если бы ты меньше думал о том, сколько ещё смертных соблазнить, возможно и с детьми было бы легче. - спокойно заметила Гера, возвращаясь на свое место с бокалом вина. Долгое время Орфей был холодным и белым, как мрамор. Если бы не алая кровь на ране, то и нельзя было бы сказать, что он жив. Юноша выглядел как изящная статуя. Долго длилось это состояние, пока пушистые ресницы не дрогнули и полубог не открыл глаза. Он чувствовал тёплые объятия отца, его губы на своих губах и как в ледяной груди вновь бьется сердце и зарождается жизнь. - Отец... Аполлон не дал ему продолжить, вновь накрывая чужие губы властным и вместе с тем нежным движением, касаясь рукой чужой груди и излечивая поглаживаниями след раны. Лишь спустя какое-то время он отстранился, взволнованно смотря на Орфея, лежащего у него на коленях головой. - Прости. Как ты себя чувствуешь? - выдохнув бог солнца тихо. - Я...Вновь жив? - очень слабо произнёс, явно повторное воскрешение ослабило тело Орфея. - Я так счастлив... Ведь ты в порядке. Провел рукой по чужим волосам, поправляя их, да выдохнул тяжело. - Я тоже рад, что тебя не обратили песком... - Но на твоём лице такая мука...Что же произошло? - попытался протянуть руку к щеке Аполлона, чтоб погладить ее, но та лишь немного приподнялась и опять упала на грудь. - Я стал причиной твоей смерти. А ведь и в прошлый раз, в какой-то мере Дионис разгневался на то, что ты почитал меня более его. - заметил Аполлон тихо, с неприкрытой тоской. - Мой бедный юный Орфей. - он перехватил чужие пальцы и поцеловал их фаланги. - То не была твоя вина. Лишь моя любовь к тебе, отец. И я...Был готов умереть за свои чувства тогда. - на бледном лице появился робкий румянец, а пальцы дрогнули и коснулись щеки бога. Орфей слабо улыбнулся своему покровителю. - Хотя сейчас мне так тяжело и пальцем двинуть...Я бы умер за тебя вновь. Даже сейчас. Пока не пришёл Аполлон и не возвратил Орфея к жизни, богиня весны продолжала сидеть на траве. Подумав над словами богини солнца, что делать тут Яя? Вставая с колен, не смея смотреть, Дзакурай стала пятиться от двоих с грустью на лице. Уйдя в глубь сада, ничего не оставалось богине весны, как грустить посреди цветущих цветов и деревьев. Одиночно проливая слёзы, все же эта беда вроде ушла с глаз долой, но осталось на душе осадок. Присев на землю, Яя Дзакурай даже не хотелось присоединяться к празднеству. Хаос ушёл. Вновь ушёл, а ведь Сет был так близок... слишком близок, чтобы получить желаемое. Низко зарычав, он метнул чёрный клинок в землю, сжимая теперь уже единственную имевшуюся руку в кулак. От того, как стрела Аполлона оплавила часть его тела, обратив то в стекло, он не мог регенерировать, во всяком случае быстро. На то, чтобы отросла новая рука и тело достаточно восстановилось уйдёт не один день. Ещё и сил стало значительно меньше, атака бога-врачевателя задела его слишком значительно. - И что... думаете победили?.. - в алом взгляде вновь сверкнуло безумие. Сет понял, что получить желаемое от Хаоса он вряд ли сможет. Тот похоже, вовсе охладел не только к мирским делам, но и к божественным и вмешиваться во что либо не торопился. Но ничто не мешало получить желаемое от других. Конечно этот путь будет дольше и сложнее, но всё же... Безумно захохотал, запрокинув голову, он заливался озлобленным смехом несколько мгновений прежде, чем хищно усмехаясь пойти вглубь сада. Туда, где он видел мелькнувшее кимоно японской богини. Она может очень даже помочь в достижении цели, он в этом не сомневался. А где-то на земле внезапно поднялся шторм, царило цунами со дна глубин поднимался сам Посейдон. Поскольку весь этот шум на Олимпе его малость начал раздражать. Взяв свой трезубец и при этом запряг колесницу с гиппокампусами и затем начал подниматься с помощью цунами в небеса на сам Олимп, где как раз и был какой-то назревающий конфликт. Когда оказался на Олимпе, выйдя из своей колесницы, Посейдон оглянул свои когда-то родные края и после направился к источнику шума. Сидя на траве, Дзакурай от боли и печали запела природе грустную песню: - Утро мертвое настает, И скорбящий снег шьет белый покров, И вой бродячих псов издалека тянется, как цепочка следов. И целый Млечный Путь на плечах моих, Только старенький зонт хранит меня от ночной темноты. Жизнь или смерть - это путь одинокой женщины, чьи слезы иссякли давно. Был это сон или явь? Смысла нет - лишь один только снег, Лишь ледяной поток той реки, Чьи волны, как сталь, холодны. Брошено тело мое в бешеный этот поток, И только старенький зонт хранит меня от кровавой росы. Жизнь или смерть - это путь одинокой женщины, чью душу и сердце выпила месть. На полпути к небесам, Их голоса и сердца, Наших верных, наших солдат, Непобедимых, любимых, родных... Тех, кто ушел навсегда, Тех, кто юность бросил в реку смерти, Как цветок на снег. Услышав чудесное пение, Посейдон решил сначала пойти на другой, более прекрасный источник шума. И увидел там незнакомую для себя девушку, к которой решил подойти и познакомится. - Приветствую вас, о прекрасная незнакомка. Судя по вашему одеянию, вы из другого пантеона. - с легкой улыбкой на лице проговорил Посейдон, положив трезубец. Решил присесть отдохнуть. Устремленный взгляд в землю, Дзакурай с печалью пропела песню. Пока кто то не подошёл к ней и не обратился новоприбывший для неё бог. Подняв голову, только с рук выпала ветка вишневого дерева, испугавшись внезапного разговора. Это повлиял факт только что решенного конфликта, но оставил неизгладимый след. Хлопая ресницами, богиня весны не знала что сказать, будто потеряла дар речи. Но осилив свой страх, решила встать с места. - Прошу простить... - не замедлив, с земли подняла ветку вишневого дерева. Оглядев девушку, Посейдон с улыбкой проговорил. - - Ничего страшного, все в порядке. Я просто прибыл сюда из-за странного шума, которые подняли мои братья. Но я не думал, что встречу здесь такую красивую девушку, так еще и с очень милым голосом. Меня кстати если что Посейдоном звать, а вас как можно называть? - вопросительно взглянув на девушку, парень заметил, как она поднимала странную ветвь, которая до этого его взору не была видна. Выслушав бога, явившийся из-за шума, который навел Сет, а следом явилась она с Аполлоном. Между Аполлоном и Сетом пострадал ни в чём неповинный ценитель музыки. Из за ее мольбы богиня солнца Аматэрасу явилась. А позже появились Гера и Зевс, разогнав собравшихся богов для остановки Сета. Также как и Хаос, явившейся на зов Геры для возврата в прежнее состояние природу на Олимпе. - Лучше не знать... Или знать от ваших родных... - польщение или как понимать бога, Яя Дзакурай не смела смотреть в глаза. - Яя Дзакурай... несущая весну и цветение природы... - теперь держа в руках ветку вишневого дерева, богине было не спокойно. - Все это в одно мгновение обернулось ужасом... - - Прошу простить мое незнание, но что это у вас такое находится в вашей руке? - с легким удивлением Посейдон никак не мог понять, что это была за ветка такая. При этом от нее шел довольно приятный запах. После чего Посейдон проговорил. - В таком случае приятно познакомиться и не могла бы ты мне все-таки вкратце рассказать что здесь случилось? Посмотрев на Посейдона, решивший спросить у Яя о ветке в её руке, мягко после горя улыбнулась. - Это ветка вишневого дерева, в наших краях. В честь дерева сакуры устраивается праздник Ханами. - снова опустив взгляд, на вопрос о произошедшем не хотелось говорить, ибо считает это неправильным, говорить со стороны себя. Но так как там была, будет позорно таить. - Не смею кого либо омрачать... Все произошло в одно мгновение. Ни с того ни всего, сад стал превращаться в пустыню, а деревья и цветы увядать словно смерть, не то что говорить о животных и птицах. Один из гостей, разбушевался в саду, в то время как была с сыном громовержца Зевса и ценителем музыки. Я почувствовала тревогу природы и была в гневе, присоединилась к поиску виновника, которым оказался управляющим песками, но и скорее проливающим кровь. Аматэрасу-о-миками свидетель всего. - от сказанного стало не по себе богине весны, но продолжила рассказ. - Ценитель музыки пытался остановить безумца, но однако стрела из лука была выпущена и поранило двоих. Одного насмерть, второго с возможностью поранив. Явилась богиня Гера, потом сам Зевс. А после был призван как со слов богини Геры, Хаос вернул все в прежнее состояние. Я попросила того, кто учинил саду немалую гибель растениям и живому, отпустить ценителя музыки... вроде отпустил тело бедняги и ушёл, как и все разошлись. Потом явился сын громовержца и оживил, пока была рядом, но потом ушла и оказалась здесь... Пытаясь отыскать японскую богиню, Сет хмуро наткнулся на нимфу. Та пискнув, хотела было сбежать, но красноволосый был слишком зол и слишком взволнован. У него осталось мало времени, слишком мало времени. Ему не терпелось получить желаемое, а тут ещё эта... поднимет сейчас шум и план сорвётся. Нельзя этого допустить. Чёрный клинок, как назло остался на месте заварушки с Орфеем и Аполлоном, как и белый. Оставалось лишь орудовать песком, но уж это Сет умел. Несколько песчаных копьев, вырвавшихся из земли, пробили бедной нимфе, что болезненно и испуганно закричала. Ноги, ломая кости, лишая возможности сбежать. Ещё один громкий, жалобный и молящий о спасении крик огласил сады Олимпа. Когда ладони девушки пробило ещё два песчаных копья, приколовших её к ближайшему дереву, заставляя повиснуть на нём и наверняка причиняя адскую боль. Но давать ей кричать и привлекать внимание дальше, Сет не хотел. Поднявшийся из земли песок сложился тугим кольцом и начал душить несчастную, крик которой стих, сменившись сипением. - Сама виновата... не стоило тебе попадаться мне на глаза... - равнодушно бросил Сет, наблюдая за мучениями медленно умирающей нимфы. - Как некрасиво нападать на столь прелестную нимфу. - мягко проговорил Хаос, оказываясь позади, хоть и поодаль бога. От глаз Создателя ничего не скроется, он прекрасно знает, что происходит в его мире. Пускай Зевс и считает себя главней всех, не стоит забывать благодаря кому он правит. Мужчина щёлкнул пальцами, освобождая измученную нимфу, ведь заставить исчезнуть песок для него совершенно элементарная задача. - Надеюсь, ты прекрасно понимаешь, что нападать на меня нет смысла. - Хаос был спокоен и меланхоличен, как и всегда. Подойдя ближе к нимфе, он мягко погладил ее волосы и прикосновением заставил рассыпаться в пыль, быстро прервав чужие страдания. - Нет смысла, говоришь? - наблюдая за Хаосом, Сет ликующе усмехнулся. - Это смотря как посмотреть... - самодовольно протянул он, впрочем не торопясь нападать. На то, как оборвались страдания нимфы, красноволосый не обратил никакого внимания. Прикрыв вдруг глаза, он вздохнул. Надменность исчезла с лица, как и усмешка. Сейчас Сет не выглядел ни угрожающим, ни опасным, ни безумным. Его лицо в данный момент не выражало совсем ничего, больше напоминая безэмоциональную мраморную маску. - Эй... ты ведь создал это место, верно? Ты создал тех богов, что здесь живут и всё прочее. И ты... ты наверняка знаешь намного больше, чем я когда-либо смог бы себе представить... - подняв веки, Сет одарил Хаоса долгим, очень тяжёлым взглядом, в глубине которого плескалась целая буря эмоций. - Но так же... ты ведь можешь не только создавать, верно?.. Хаос тихо усмехнулся, чувствуя смену настроения бога и сложил ладони перед собой, поднимая внимательный взгляд на бога. Позади мужчины возник трон, буквально медленно образовывающийся из воздуха, а сам он присел на него, показывая свое расположение к беседе. - Ты можешь говорить прямо, если есть ко мне какая-либо просьба, иначе не вижу смысла тебе заводить разговор со мной. - Хаос лишь усмехнулся, смотря на Сета, он смотрел на него с некой издёвкой, испытывая гордость молодого бога, ведь исход зависит от поведения, если оно удовлетворит Создателя, то может он и соизволит помочь. - Просьба?.. - Сет криво усмехнулся, сделав пару шагов в сторону занявшего явившийся из пустоты трон, Хаосу и уселся прямо на траву перед ним, решив не мучится сейчас с созданием трона и для себя. Это было бы попросту ни к чему. Опустив взгляд, Сет вздохнул, пройдясь пальцами по оплавленному боку, края ран на котором застыли стеклянной кромкой. - Это не просьба... это мольба. - говорить подобное ему явно не нравилось, но... по чужому взгляду бог понял, что его и без слов видят насквозь, так что скрывать что-либо не осталось смысла. - Главная моя мольба, с которой я существую уже столько, что и не сосчитать... это смерть моего брата - Осириса... даже не смерть. Смерть я уже дарил ему однажды. Может тебе доводилось это слышать... как я разрубил его тело на десяток частей и отправил на корм рыбам. Но он вернулся... вернулся и стал ещё хуже чем был. Но... это бессмысленно. Если исполнится это моё желание то... - поджав губы Сет затих, прикрыв глаза. Пальцы прошлись по ключицам, которые было непривычно ощущать, ведь обычно, он этим жестом ощупывал золотые пластины своего усеха, который теперь оплавленным куском металла валялся где-то в месте заварушки с Аполлоном и Орфеем. - От этого... _ему_ будет только хуже... я не могу допустить этого. Только не теперь, когда столько сделал для _его_ блага... поэтому... - подняв веки, Сет мелено поднялся на ноги, подходя ближе к Хаосу, заглядывая ему в глаза долгим, испытующим взглядом. - Сделай так, чтобы мой брат больше никогда не смог навредить _ему_ пытаясь добраться до меня... чтобы у брата просто не осталось смысла это сделать... - криво усмехнувшись, Сет наклонился вперёд, едва не соприкасаясь носами с Хаосом, упираясь единственно целой рукой в подлокотник трона. - Уничтожь безвозвратно то, из-за чего мой брат пытался навредить _ему_... тебе ведь это ничего не будет стоить. Я пытался вывести из себя всех местных богов рядом. Но... они слишком жалкие добрячки... я ведь надеялся, что они не смогут сдержаться и выполнят моё желание, но им на это не хватило сил... но ты. Для тебя же это ничего не будет стоить, Хаос. Тебе даже напрягаться не придётся, не то что твоим потомкам... - сжав подлокотник так, что несколько ногтей треснуло, на ладонях вздувались вены, а костяшки побелели. Сет подрагивая, смотрел в глаза Хаосу не отрывая взгляд ни на мгновенье. В алых глазах плескалась мольба и такое отчаянье, что впору взвыть в голос. - Сотри моё существование, Хаос... уничтожь меня, до последней частицы моего существа. Только если я исчезну, всё это закончится... я прошу тебя. Молю тебя. - опустив голову, красноволосый зажмурился до ярких пятен перед закрытыми веками, ожидая ответа. Сейчас он не выглядел ни опасным безумцем, ни жестоким убийцей, скорее Сет выглядел как жалкая, побитая собачонка, ожидающая приговора для своей шкурки. Сколько лет уже прошло, с тех пор как он создал этот мир. Наделив его небом и землёй, а его дети помогли создать жизнь, давая новую личину. Это правда, что ему достаточно лишь дотронуться до бога, чтобы стереть его существо. - Надо же, сейчас ты так жалок, пытаясь выпросить у меня столь дорогой подарок. - Хаос прихватил алые пряди, перебирая их и склонив голову на бок, не отрывая своего насмешливого взора от юного бога. - Наивно полагаешь, что с твоей смертью все закончится, в отличие от Мойр я не вижу нити судьбы, но могу ожидать более ужасный исход для _него_. - Бог вздохнул, столько шумихи было из-за этого египетского божества, столько дел он наворотил, что даже Гера не в состоянии была исправить ситуацию. - Да и неужели мне есть дело до твоих страданий, м? Боги не вспоминают обо мне, также как и смертные веками. Они все позабыли своего Создателя и вот, когда я решил объявится, вдруг начали взывать ко мне. Что ты, что Гера... эгоистично полагать, будто я буду хоть что-то делать ради вас. - Бог отпустил чужие пряди и облокотился устало о спинку трона, прикрывая глаза. Ему нет дела до бед богов, пускай продолжают играть, ведь их площадка целый мир. Сет лишь слабо дрогнул, когда Хаос начал говорить о том, насколько он жалок. Не спорил с этим, не злился, не пытался доказать обратное. Касание к волосам заставило бога как-то слишком нервно сжаться, словно он испугался такого жеста, но силился не показывать страх. А вот последующие слова вынудили вскинуть голову, глядя на Хаоса с неподдельным ужасом, горечью и абсолютным отчаяньем. А также, неприкрытым гневом разгоравшимся до безумной ярости - которая была явно направлена отнюдь не в адрес сидевшего на троне. - Более ужасный?! Более ужасный исход?! Да что ещё может сотворить это чудовище! Что?! И зачем?! Меня же не будет! У него не будет никакого смысла... никакого смысла и никакой причины вредить _ему_... ведь если я исчезну, сколько _его_ не терзай, а желаемое не получишь... Ублюдок... - подрагивая всё сильнее, Сет впечатал кулак в подлокотник с такой силой, что разбил костяшки, испачкав трон кровью. Рыча, словно загнанный зверь, он не предал значения даже тому, что по щекам щекотно заскользила противная, солёная влага, струившаяся из уголков глаз. Опустив голову, Сет внезапно застыл, слыша последующие слова Хаоса. Его взгляд потускнел ещё больше, словно сама жизнь в одночасье покинула красноволосое божество. Выпрямившись, Сет отвернулся от восседавшего на троне, стараясь держать спину ровно. - Так бы сразу и сказал. Тогда... мне не остаётся ничего, кроме как стереть с лица земли Осириса... и себя вместе с ним. Раз и навсегда. А сделать это очень легко... - от Сета послышался тихий, безумный и совсем невесёлый смех, который почему-то больше звучал подобно тихому рыданию, хотя слёз на лице уже не было, да и губы были изогнуты в хищной ухмылке. - Меня уже ненавидит весь пантеон Египта... и ненавидит большая часть вашего пантеона... ещё немного и оба пантеона начнут из кожи вон лезть, только бы стереть меня с лица земли. Дело за малым... забрать Осириса с собой... оказаться рядом с ним в нужный момент. Может... может мои братья и сёстры и остановятся, чтобы не навредить такому... - в голосе мелькнула ненависть и отвращение. - Такому чистому, светлому и доброму Осирису... но ваших богов его сохранность точно волновать не будет... И... советую тебе уйти, если не хочешь видеть, как я буду заставлять страдать каждого из твоих детей также, как страдал я. Ты ведь... ты не оставил мне выбора. Мне придётся это сделать. И чем более жесток я буду с каждым из них, тем быстрее я получу желаемое. - сжав руку в кулак, продолжая жутко смеяться, Сет направился на поиски своих клинков. - Хм...мы можем заключить договор? Если будешь хорошо себя вести, то так и быть я исполню твою просьбу. Ведь это будет проще, чем идти войной на моих детей, что скажешь, юный бог? - Хаос прикрыл глаза и вздохнул, потирая висок. - Не думай, что я делаю это, потому что решил проявить сострадание. Но мне не нужна лишняя шумиха, а тебя действительно только смерть успокоит. Твоему брату следовало запереть тебя, больно ты неуправляемый. - Хаос склонил голову набок, потирая лениво шею, как же ему все это надоело. Не стоило отвечать на приглашение, лучше было бы остаться в своем уютном "ничего", пытаясь создать нечто новое. Его не трогали ни чужие проблемы, ни эмоции, Ри желания. Все это было чуждо создателю, как и чувства сами по себе, ведь было он бесстрастен в своих выборах и словах. - Но не ты ли только что сказал, что моя смерть никак не убережёт _его_ от злодеяний брата моего, Осириса... А теперь ты же предлагаешь мне стать паинькой, за что выполнишь мою просьбу... Или ты намерен в награду за хорошее поведение и Осириса уничтожить? - Сет замер, не оборачиваясь. Затаив дыхание он ждал ответа от Хаоса, вновь напрягшись всем телом. - И... как скоро ты это сделаешь? Как долго мне нужно будет ждать исполнения твоей части договора? - Я могу это сделать, но ты должен убедить меня, чтобы мне этого захотелось, Сет. Последнее время я мало что действительно хочу, ведь разве не прекрасен этот венец моего искусства? - мужчина поднял руки, разводя их в стороны, будто демонстрируя всю красоту. Мужчина вытянул руку к богу, протягивая ладонь. - Все зависит лишь от тебя. - улыбнулся, но это была совсем недобрая улыбка Отца, скорее всемогущего существа, прибывшего из пустоты, чем также являлся Хаос. - Так не пойдёт. - коротко отрезал Сет, недобро нахмурившись. - Это не договор а издевательство, Хаос. Мне нужна определённость, оговорённые временные рамки. Чётко указанный срок, а не призрачная надежда. Я слишком устал жить с этой самой призрачной надеждой, что что-то измениться, что что-то решиться и что этот кошмар наконец-то прекратиться. Не хочу больше. Так что... либо заключи со мной чёткий договор, либо я пошёл исполнять свой план. - Твоя жизнь сама по себе сплошное издевательство, мальчик. - вздохнул бог и поднялся. - Надо же, а я ведь протянул тебе руку помощи передумав, а сейчас ты этим не доволен. Я собирался исполнить твою просьбу с концом празднеств, однако твои слова поселили во мне сомнение, что мне стоит быть столь великодушным к тебе. Не много ли ты себе позволяешь, ставя условия? - Хаос был спокоен, лишь хитро усмехаясь, он предлагает столь простой вариант, выглядит заманчиво и соблазнительно, а ведь не в его привычках вмешиваться в чужие дела. - Я лишь попросил назвать мне сроки! - сорвался Сет на крик. Мотнув головой, от чего красная копна волос растрепалась ещё больше. - Я лишь попросил назвать мне чёртовы сроки! А ты начал юлить и увиливать от ответа! Это ты называешь предложением помощи?! Да ты лишь издеваешься, не более того! Хотя... - криво усмехнувшись, бог обернулся, глядя на Хаос полным обиды и злости взглядом. - Чему я вообще удивляюсь? Ведь это ты создал этот мир. Этот уродливый, отвратительный мир... Неполноценный, не имеющий права на существование... Именно благодаря тебе в этом мире могут существовать такие как Осирис... а то и вовсе... Не удивлюсь, если он одно из лучших творений твоего мира, наиболее похожее на тебя, его создателя... Ты издеваешься точно так же как он. Даёшь надежду и тут же отбираешь её. Юлишь и издеваешься. Ты также мерзок, как и Осирис. Мне ничего не нужно от тебя. Больше ничего. Я сам всё сделаю и получу то, чего желаю своими силами. А ты и дальше упивайся своим уродством и считай этот гнилой мир прекрасным. - отвернувшись окончательно, Сет уверенно пошёл вперёд, больше не желая ничего слышать от Хаоса. Если раньше Хаос был единственным, к кому Сет здесь относился хоть с какими-то зачатками уважения. Единственным, при ком Сет показал своё настоящее лицо, то теперь он испытывал к этому всемогущему существу ненависть едва ли не большую, чем к брату. Оставив Хаос сидеть напыщенным индюком на троне, Сет торопливо шагал назад. Туда, где он оставил свои клинки. Подходя ближе, он услышал негромкие разговоры знакомых голосов. Стоило приблизиться ещё больше, когда Орфея с Аполлоном стало видно. Сет скривился, будто у него разом заныли все зубы. Орфей касался щеки Аполлона, они с теплом, лаской и какой-то тревогой смотрели друг на друга. В алом взгляде на доли мгновения мелькнула... зависть. Но она тут же сменилась гневом и отвращением. Медленно подойдя ближе, он поднял чёрный клинок, что лежал где-то в семи шагах от полукровки и божка. А после приблизился уже к ним, ещё на пару шагов, сжимая в руках оружие. - Убери свою мерзкую ногу с моего клинка, грязное, отвратительное и ничтожное отродье... - грубо скомандовал красноволосый, глянув на белый клинок, рукоять которого оказалась под бедром Орфея. Не заметить это было легко, ведь рукоять была довольно аккуратной и тонкой и совсем терялась в сочной траве. Нежную атмосферу разбил Сет своим приходом и оскорблениями. Орфею не хотелось спорить, ставить Аполлона в трудное положение. - Мне очень жаль... Но сейчас я не могу вас помочь с этим. Мое тело совсем слабо и я не могу подняться. - Не нужно. - Аполлон стремительно прижал палец к чужим губам, смыкая их. - Твоя жертва не нужна мне, как бо... - закончить фразу не получилось. Мало того, что Орфей резко повернул голову, прервав обмен взглядами, с которыми реплика была гораздо более проникающей и истиной. Так еще и отвлекся он не на кого-то мирного, подобного местным нимфам. А того, кого видеть Аполлон после инцидента вообще не жаждал. - Сет. - с оттенком разочарования выдохнул Аполлон, обращая внимание на клинок и небрежно беря его в руки. Однако, возвращать его божеству он явно не торопился и с учетом недавнего, это не было лишено смысла. - Для гостя ты чрезмерно навязчив. - чуть тише. Вздохнув, Аполлон протянул руку назад, но увы - лук не был на его родном месте, отчего вид его был крайне разочарованным. - Впрочем, с учетом твоих планов неудивительно. Думаю, ты уже понял, что самые сильные твои чаянья обречены? - приподняв бровь, почти с жалостью произнес Аполлон. - Иные люди жаждут противоположного, но божествам суждено в конечном счете стремится именно к подобному, увы. Однажды и нам придет черед сожалеть. Сет недовольно глянул сначала на невнятно белящего Орфея, а после на Аполлона, что так нахально прибрал к рукам белый клинок. - Верни мне мой клинок. - похоже, всё сказанное он нахально пропустил мимо ушей, недовольно глядя на божка. - Или ты хочешь вновь оживлять это ничтожное отродье?.. - песок начал опасно подниматься из земли острыми, плотными кольями. Острие каждого было угрожающе направлено на парочку. - Это мой клинок, так что не смей его так нахально лапать. Я к твоему оружию учти, не касался. И не я убил это ничтожество, а ты сам своими руками. Мой клинок, что держишь ты в руке между прочим, ещё и спас его. То, что было заложено в твою стрелу, поразив этого уродца, начало разрушать его иб и ка. Своим клинком я это забрал из тела глупого, никчёмного мальчишки. Ты должен быть мне благодарен. Ведь не сделай я этого, исцелить и оживить его было бы намного сложнее. Так что, верни мой клинок. То что ты сжимаешь в руке не является оружием, это инструмент созданный для спасения, а не для разрушения. Настоящим оружием является этот клинок. - показав чёрный кинжал, что был в руке самого Сета, красноволосый надменно усмехнулся, глядя на обоих сверху вниз. Орфей с трудом понимал разговоры богов и сейчас неловко оглядывал их. - Я...Думаю, он не врет, Аполлон. Верни ему этот клинок, пожалуйста. Аполлон поджал губы. Его не слушали. Как иные слепцы, что неверно трактовали слова, так и эти двое. Рассыпающиеся словно песок слова и вместе с тем - растущее недовольство, смешанное с непокорностью и грубостью того, что воплощало в себе целительную и вместе с тем разрушительную силу света. Он был зол. Настолько, что первым его желанием стало даже намеренно сломать клинок на множество частиц, расплавить своим светом, чтобы исключительно досадить этому богу. - И что с того? Что с того, что он не врет или с того, что он помог вернуть жизнь? - резко прозвучал голос Аполлона отрывисто, гневно. Его взгляд яростно сосредоточился на Сете. - Я не собираюсь благодарить того, кто угрожал не раз и не два чужим жизням здесь. И уж тем более возвращать то, чего ты недостоин. - добавил он. Он понимал, что рисковал. Сейчас Аполлон был не в лучшем настроении духа для того, чтобы контролировать свой норов. Ничуть не лучший, чем у многих божеств Греции. Даже отсутствие лука за спиной не служило причиной возникновения осторожности, он лишь подхватил Орфея на руки. и окутал изнутри безопасным теплым сиянием, но снаружи - горячим и слепящим, что явно намеревалось сжигать то, что может попытаться напасть на него. - Я не собираюсь потакать твоим капризам, точно какой-нибудь придворный жрец. - Вот как?.. - Сет самодовольно оскалился. Но во взгляде мелькнуло что-то слишком чуткое, можно даже сказать мягкое, когда тот скользнул по руке Аполлона, сжимавшей плечи Орфея. - Ну и оставь себе. - надменно выплюнул он, слишком уж резко отвернувшись от сидевших на траве. - Хотя... тебя он всё равно не будет слушаться. Но... пусть будет. Подарок на память. - тихие смешки, похожие на хохот безумца. - И да... я решил перейти от угроз к делу, Аполлон. И что же ты будешь делать с этим? - несмотря на слова, которые могли означать только то, что Сет твёрдо вознамерился начать убивать всех направо и налево. Песчаные копья, что были направлены на Аполлона с сыном, осыпались на траву так и не причинив никому вреда. Втянув чёрный клинок в собственную ладонь, Сет грубыми шагами направился прочь, даже не думая оборачиваться назад. Сжимая разбитую, слишком медленно заживающую руку в кулак так, что кровавая корочка на костяшках вновь лопнула и багровые капли оставляли тонкий след за уходящим. - Приму правила твоей игры. - пожал плечами Аполлон. Спокойно, точно говорил о погоде. А не о том, что собирается бросить вызов чужому богу, даже рискуя при этом стать смертным или чего хуже - вовсе быть изгнанным в Тартар или на полное уничтожение по воле остальных богов. Осталось лишь вернуть лук... или. - Тут бы не помешала помощь Гефеста. - буркнул он тихо под нос, проводив взглядом бога хаоса и войны Египта. - Думаю, я обращусь к нему завтра. Мне нужно что-то сильнее, чем ранее. - хрипло. Сияние окружающее Орфея медленно гасло, переливаясь серебром и золотом.