Memento mori

Мимо неспешно проплывали белые поля. Лишь далеко у самого горизонта еле виделась тонкая полоска леса. Снегопада не было, но небо всё также продолжало оставаться абсолютно серым без малейшего проблеска синевы. - Я всё равно не понимаю, - развёл руками Оскар, - Объясните нормально! Причём здесь я и ещё один автомат? - Нет, дело не в вас конкретно, - Кейт судорожно соображала, как лучше объяснить, - Я много об этом думала… Этот секрет фабрики Форальбергов, что у автоматов есть душа, был понят Гансом не правильно. Точнее, слишком буквально. Вкладывать душу в свои произведения и одушевлять неодушевлённое – разные вещи. Ганс всегда был ребёнком, и всё, что он видел и слышал, воспринимал так, как есть. Он услышал легенду о Сибирии и сразу поверил в неё; услышал от отца о душе, вкладываемой в автоматы, и тут же начал думать о них почти как о живых существах, - женщина вздохнула, - Все автоматы Форальбергов делались с душой и трепетом, как произведения искусства. Их нельзя было просто назвать роботами – это неправильно. - Так просто… - хмыкнул он. - Да. Ганс по сути сделал невозможное. Я думаю, в этих бумагах записан ритуал для вселения души в предмет. А в чертежах – сердце. Ганс сам его собрал, не доверяя даже Анне. Вы с Джеймсом стали настоящим чудом! *** В лесах неподалёку от городка Романовск. Рабочий лагерь. Конец ноября, около часа ночи. Шестью годами ранее. Он крался в полной темноте через мягкие сугробы, сжимая в одной руке фонарь. Снег тихо скрипел под толстой подошвой сапог. Фонарь горел тускло и освещал только маленький участок впереди, поэтому мужчина буквально шёл на ощупь. Поворот; ещё один. В одном из домов горел свет – это было видно через маленькое заледенелое окошко. Мужчина подкрался ближе и прижался спиной к холодной деревянной стене. Прислушался. Где-то громко ухнула сова, а затем всё вновь погрузилось во всепоглощающую тишину. В ней таинственно склонила ветви под тяжестью снега молодая ель. Август поставил фонарь на землю и, дрожа всем телом, погрел руки собственным дыханием. Пальцы онемели от холода. Как же хотелось вернуться в постель и проспать до утра. Мужчина поднял голову: в небе безумно высоко застыл бледный лик луны, окружённый россыпью звёзд. Млечный путь белой дорогой делил глубокую черноту, а чёрные рельсы делили белоснежную землю. Август с наслаждением вдохнул холодный ночной воздух. Замечательное время, замечательное место. Нет, он не променял бы северные леса ни на какую Америку, даже с молоденькой горячей цыганкой! Мужчина попытался заглянуть через окошко в дом, где горел свет, но ледяные узоры на стекле мешали. Однако он был уверен, старик сейчас там. Он видел его вечером. По правде говоря, Август не ожидал, что мужчина будет работать и ночью при свете свечи, а не ляжет спать как все нормальные люди. Это сильно рушило весь его план, ведь он предполагал, что тайком проберётся в дом и сделает всё, что нужно. Чёрт, выругался он про себя. Но судьба, похоже, благоволила ему сегодня. Не успел Август плюнуть на всё и уйти, как вдруг дверь скрипнула и на пороге возник тёмный маленький сутулый силуэт, который, прикрыв дверь, сразу зашагал куда-то через сугробы. Возможность упускать было нельзя! Старик вряд ли вышел на длинную прогулку, скорее всего, просто по нужде, а значит надо действовать быстро. Молниеносно, будто чёрная кошка, прошмыгнув за спиной удаляющегося мужчины, Август как можно тише отворил дверь и тут же скрылся за ней, как неуловимый грабитель. Внутри дом, как и снаружи, почти ничем не отличался от других, разве что только обустроен на одного человека: кровать, стол, стул и печка – вот и всё. Стол полностью завален бумагами, только в углу предусмотрительно оставлено место для свечи. Внизу на полу – ящик с шестеренками, пружинами, инструментами и прочим. Август, сообразив, что не сможет вынести всю эту гору чертежей и рукописей, начал судорожно искать то, что может являться секретными документами. Это его и погубило. Дверь за спиной хлопнула, и мужчина резко обернулся, застыв в испуге. *** - Вы хотите, чтобы я этому обрадовался? - Я ничего не хочу, Оскар, - монастырь окончательно исчез в белой дымке, как и Романовск, - и ничего от тебя не требую. Я сказала, что думаю. Но я могу и ошибаться. - Вы никогда не ошибаетесь, Кейт Уолкер. - Неправда. Я всё время ошибаюсь. Просто о некоторых ошибках я не жалею. - Вы всегда всё делали правильно. Что бы ни происходило, всегда делали и говорили только правильные вещи! Я ни разу не видел, чтобы вы оступились. - Я всего лишь человек, Оскар. Не приписывай мне божественных качеств, - он взглянул на неё с укором, и она криво улыбнулась. - Это не смешно. – Чувство юмора не заложено в твою программу? – Она потянулась и размяла шею, - А знаешь, в чём отличие? Ты всё-таки имел честь познакомиться со своим Создателем. *** - Я всё объясню, - слегка подняв руки, выпалил Август, застигнутый врасплох, - Я не вор, честное слово! - Я знаю, - тихо сказал старик, запирая дверь на засов, - Вы мне поможете? - Что? – Такой реакции Август никак не ожидал. Просить помощи у того, кто вломился в твой дом, по меньшей мере, глупо. - Я не могу их прочитать, - пожилой мужчина просеменил к столу и ловко вытащил из-под кучи чертежей жёлтые рукописи. Дрожащей рукой он протянул их Августу, - Прочитай мне их! Август подозрительно взял листы, даже на секунду забыв, что именно за ними и пришёл. Старик, не обращая на него внимания, начал ковыряться в своих чертежах. - Вообще-то, я пришёл сказать… точнее, предупредить вас о Стефенжере, - наконец вышел он из ступора, - Он хочет украсть у вас эти бумаги. Вам следует быть осторожнее, папаша, и не оставлять дом незапертым, когда уходите. Да и вообще, разгуливать по морозу в вашем возрасте – не лучшая идея, как и не спать ночами. Ну ладно, предупреждён, значит, вооружён, верно? Давайте забудем об этой истории. Вы просто ляжете спать, а я просто оставлю эту писанину здесь и уйду, - Август хотел положить рукописи на край стола, но старик вдруг крепко схватил его за руку. - Нет! Ты должен помочь мне! – Он зашёлся сильным кашлем. - Эй, с вами всё в порядке? - Я закончил сердце. Осталось провести ритуал, но я не знаю, как именно надо смешать травы и что говорить. Это записано здесь, но я не могу прочитать! – Он смотрел на мужчину ясными безумными глазами. - Ладно, папаша, признаю, вы меня здорово напугали, - пытался освободить руку Август, но старик держал крепко, - Клянусь, я больше никогда не полезу в чужой дом! И всю оставшуюся жизнь буду жить исключительно по правилам! Врать не буду, от работы отлынивать… какие там ещё грехи-то были…Наверное, даже в церковь схожу… - отшучивался мужчина, но старик по-прежнему не отпускал его. - Ты ведь за этим пришёл сюда! За записями! - Да, но я не собирался читать их, я… - Август замолк, поняв, что болтнул лишнего. А раз уж болтнул, выкручиваться теперь нет смысла, - Я хотел их спрятать, довольны?! – Он выдернул руку и отступил на два шага, - Чтобы насолить Стефенжеру. Хотя, будь моя воля, я бы этому гаду глотку перерезал! – Мужчина вздохнул, - Не хочу пачкать руки и расстраивать Ольгу. А так она думает, что я вам помогаю и даже в чём-то права, ведь я оказываю вам услугу. - Неправда. На убийство ты не способен. Мужчина стоически выдержал пронзительный взгляд старика. - Ошибаетесь. Вам-то почём знать? - Я никогда не ошибаюсь! – Старик опёрся одной рукой о стол и вновь протянул рукописи Августу, - Я отдам их тебе, если прочтёшь. - И чертежи? - Их тоже. - По рукам, - согласился мужчина. *** Неизбежно наступала холодная северная ночь. Поезд шёл на всех порах, и открытая со всех сторон кабина механического локомотива продувалась ледяным ветром. Огонь в топке разгорался сильнее. Два человека, сидя на полу, кутались в шубы и поглядывали на огонь, будто вырванные из доисторической эпохи. - Раньше было не так холодно, - подал голос Оскар, стуча зубами. - Да, пока тебя в сугроб не швырнули, - напомнила Кейт. - Думаете, если бы это сделали сейчас, было бы лучше? - Хочешь, чтобы я чувствовала себя виноватой только потому, что ты замёрз и не вылечился от занудства? Я тебе жизнь спасла. - Вы злитесь, - констатировал он. - Нет, не злюсь, - мягче ответила она. – Это всё холод. - Злитесь. Я же вижу. - А ты как всегда недоволен. Я могла бы тебе назвать несколько причин, почему стоит быть человеком. А ты мог бы сделать то же самое, только почему стоит быть автоматом. Считай это дружеским спором. - Не знал, что вы любите азартные игры, Кейт Уолкер. - Наличных у тебя нет, так что играем на желания. Идёт? - По рукам, - согласился мужчина. – Меньшая чувствительность к холоду. Ваша очередь. Она неожиданно придвинулась вплотную и положила голову ему на плечо. - Большая – к теплу. Твой ход. *** - Что это, чёрт возьми, такое? Рецепт зелья? Папаш, вы что, колдун? – Август явно нервничал, смотря, как старик перебирает травы, которые недавно вытащил из-под подушки, в поисках нужной. До этого они все были завёрнуты в холщёвую ткань, а теперь некоторые из них уже были брошены в маленькую кастрюльку с закипающей водой, стоящую на буржуйке. - Дальше! – Остановил поток вопросов Ганс. - Ладно-ладно, вы только не сердитесь. «Цветок голубой травы», - щурясь, медленно прочитал мужчина, - Хэх, голубая трава… прямо, как в сказке, да? – Продолжая игнорировать вопросы, старик взял нужный ингредиент и поковылял к печке. Август, воспользовавшись моментом, внимательно оглядел всё, что лежало на столе, - Эй, а это что за хреновина? – Он потянулся к странному металлическому предмету округлой формы и слегка вытянутому, который лежал в центре стола на деревянной подставке. Его старик тоже положил сюда совсем недавно. - Не трогай! – Хрипло рявкнул мужчина, не оборачиваясь, и молодой человек отдёрнул руку. - Не больно-то и хотелось, - обиженно буркнул он, - У вас точно не всё с головой в порядке. - Дальше. Август приблизился к свече, перевернул жёлтый лист, перейдя на следующую страницу, и начал с трудом разбирать размашистый подчерк. - Тут сказано, что нужны побеги алой ежевики и ещё корень какого-то сибирского ш.. ши.. - Шиповника, - закончил за него Ганс. Всё, что нужно незамедлительно отправилось вариться, и над кастрюлей, таинственно зашипев, тут же поплыл зеленоватый туман. Выглядело жутко, отчего Август вдруг припомнил все детские страшилки про ведьм, приведений и ещё всяких ночных монстров. Что-то сказки становились всё реальнее... - Что за… - начал он, как вдруг за окном, совсем рядом, раздался пронзительный птичий крик. Август вздрогнул от неожиданности и обернулся, увидев за стеклом еле различимый совиный силуэт. Птица, видимо, сидела на подоконнике с другой стороны; она сильно наклонила голову на бок и заглядывала в дом через совсем маленький участок окна, который не покрылся ледяными узорами. Через эту щёлку мужчина видел её ярко жёлтый глаз. Август пошатнулся и, держась за край стола, тяжело опустился на стул, почувствовав тупую боль в сердце. Наверное, от испуга. Старик же, и глазом не моргнув, поспешил к окну, приложил ладонь к оледеневшему стеклу и, глядя на белоснежную сову, тихо произнёс: «А-эа-мане, нама-а-лэт, ту-у-ум-тэ-эт. Ватэт!»* Птица ещё какое-то время продолжала смотреть на Августа, а затем, шумно взмахивая большими крыльями, поднялась в воздух и улетела куда-то наверх. - Вы, папаша, со своими фокусами меня в могилу сведёте! – Говорил мужчина, держась за сердце. – Я на такое не подписывался! - Читай дальше, - не обращая внимания, вымолвил старик, и Август на сей раз действительно испугался. Сейчас он испытывал страх, не похожий ни на какой другой, испытываемый ранее. Ему было жутко, невыносимо жутко. А зеленоватый пар тем временем продолжал валить из кастрюли, как из трубы, поднимаясь к потолку и распространяясь по всей комнате… *** - Вы хоть раз боялись за всё время путешествия? - Да, конечно, и не раз, - ответила Кейт Оскару, наблюдая за игрой пламени в топке, - Разве ты в этом сомневался? - Нет, просто у вас хорошо получалось убеждать меня не бояться. - Хм.. – она устало улыбнулась, - Как двусмысленно звучит. И оба смысла верны. Удивительно. Помнишь, как тебе пришлось надеть маску доброго духа, чтобы юколы перестали тебя бояться? - За наше путешествие произошло столько событий, а вы вспомнили именно этот унизительный для меня момент! – Рассердился мужчина, и женщина сдержанно рассмеялась, - Что смешного? - Нет, просто… это было так мило. - Разве? - Да не ты, а твой поступок. Ты говорил, что делаешь это только ради меня, но самом деле, ты делал это ради юколов. Даже поезд тут ни при чём. Ты действительно, как и я, хотел помочь им не бояться. Это было так… - она старалась подобрать нужное слово, но оно почему-то ускользало, - от всего сердца. - Искренность, - сказал он после долгой паузы. - Это твой ход? - Да. Автоматы всегда искренни. Кейт надолго задумалась, но, кажется, так и не смогла пока придумать ничего стоящего, чтобы ответить на этот ход. Шах… *** К зеленоватому пару вскоре присоединился такой же дым. Вместе они создали идеальным тандем, зависнув под потолком, полностью скрыв его от внимательного взора мужчины с жёлтыми листами в руках. Ему казалось, что в маленький домик некое глупое божество решило в шутку запихать целую грозовую тучу, и теперь та вот-вот разойдётся самой настоящей грозой. Старик снял дымящуюся кастрюлю с печки, дал ей немного остыть, затем выплеснул её содержимое прямо на пол, которое тут же начало невероятно вонять, перевернул посудину, схватил какую-то продолговатую запчасть или инструмент, вроде гаечного ключа, и ударил по дну. «Ду-у-ум», гулко разнёсся звук по комнате. - Что вы делаете?! – Крикнул Август, закрыв уши руками. - Читай! – Раздался голос Ганса, а затем ещё один удар. – У меня нет барабана, как у шамана юколов, но нам нужны удары. - Что читать? – Мужчина пробежался глазами по тексту, - Я не понимаю. Тут какие-то странные фразы, как будто на другом языке, хотя буквы понятные. Это ведь не заклинания какие часом, да? На крыше послышались шорохи. Август поднял голову, но, естественно, ничего не увидел, кроме зелёного клубящегося тумана. - Харфанги, - пояснил старик, - Они охраняют двери духов. Любят, когда кто-то приходит к ним, но не любят отпускать. Они будут мешать, нам надо спешить. Читай. Читай всё, что видишь. - Может, вы сами это сделаете? - Нет, я не могу! Читай! Мужчина сомневался и был сильно напуган, но всё же уставился в рукописи, еле слышно зашептав: - Туна-а-ан! Табу нэ-э, – Старик продолжил бить по кастрюле, наполняя комнату противным звоном, - Кабэ-эбэ, олэ тун-тук-нэ. А нэ-куту-у… Не успел мужчина закончить предложения, как сверху послышались пронзительные крики и скрежет. Птицы, будто озверев, пытались пробраться внутрь дома. Две неистово ломились в окно, ещё несколько в дверь, а все остальные – через крышу. Август сквозь звенящие удары слышал, как они бьются не жалея своих тел, крыльев и когтей, пробивая себе ход непонятно для чего. Их гнев был, пожалуй, сильнее гнева сотни богов. «Не останавливайся», кричал Ганс. - Кум-ватеб сэт коллаж, - продолжал Август, дрожа всем телом. Его бросало в жар, в ушах звенело, перед глазами не сходящая пелена. Дым медленно начал закручиваться по спирали, подбираясь к странному предмету на столе. – А.. А-нэ-куту-у… - Говорил он, еле стоя на ногах. В голове окончательно помутилось. «Август!», «О-о-очи чёрные-э!», послышалось откуда-то, и мужчина мотнул головой, прогоняя слуховые галлюцинации. - Су-ум сат - тун-ка-ат эк-кмост, саган-дайлёт… «Парень с летним именем!», продолжалось у него в голове, «Хочешь, сказку расскажу?», «О-очи страстные-э», «Остров, где живут мамонты, и растёт голубая трава», «В Америку!», «И прекрасные-э!» Звуки ударов набирали темп, Августу же становилось всё хуже. Глаза закрывались, жутко хотелось спать, но попробуй тут усни, когда вокруг такой шум! Птицы кричали, импровизированный барабан из кастрюли разрывал голову своим звоном и гудением! Мужчина пошатнулся. «Пройдёт совсем немного времени, и мы с вами тоже окажемся под землёй», «Наша смерть Ему лишь во благо», «Только не говори, что ты собрался мстить», «Дай мне веру в то..», «Memento mori». - Тункут-ат, олэт маавату-дай… - Договорил он последнюю фразу, после чего, не найдя опоры, рухнул на пол, буквально задыхаясь. Несколько птиц умудрились пробиться через крышу и теперь яростно носились по дому, принося хаос. Удары вдруг смолкли, дым под потолком дрогнул, - и вдруг устремился прямо в механическое сердце, лежавшее посредине стола. Всё разом смолкло. Последнее, что запомнил Август, перед тем, как отключиться, - это будто ему почудилось, что Небеса разверзлись, и из них с укором воззрели на него два больших жёлтых совиных глаза. «Оскар», позвал кто-то нежно женским голосом. ________________________________________________________________________ *Нет дословного перевода. Можно расценить, как молитву святому духу, с просьбой быть милостивым и оказать помощь в каком-то важном деле.