Memento mori

Поезд, не сбавляя темп, на всех порах пронёсся мимо платформы города Романовска, оставляя позади невзрачные домики, все давнишние воспоминания и чьи-то несбывшиеся мечты. Снежный туман окутывал пути. Сквозь него изредка по ветру доносились далёкие отголоски приветствия: «Добро пожаловать в Романовск, последний…». Оскар, держась за выступ около дверного проёма, наблюдал, как в дымке постепенно исчезают очертания монастыря. Кейт была рядом, ощущая некоторое беспокойство. - Почему я вспомнил его? – Вдруг задал он вопрос, скорее самому себе. - Монастырь? – Отозвалась она. - Да. Почему именно его? Не фабрику, не мистера Форальберга, не вас? А его? - Не знаю. Наша память, порой, неясна и сложна. Возможно, тебе что-то напомнило о нём. - Я должен был вспомнить вас, когда только увидел! – Выкрикнул он, злясь непонятно на кого. - Если бы не монастырь… - Успокаивающе проговорила она, положив руку ему на плечо, - мы бы и не встретились. Оскар чувствовал спиной её нежность, тепло и заботу, но продолжал упорно вглядываться в ледяную даль. - А что вы там искали? Вы же унесли какие-то чертежи и бумаги. Они принадлежали мистеру Форальбергу? - Да. Он дал мне задание найти и…избавиться от них. - Что в них? В этих бумагах? - Ганс запретил мне читать их. - Но вы знаете? - Догадываюсь. Мужчина обернулся и заглянул в глаза женщины. Кейт не выдержала этого взгляда и вернулась на тёплое покрывало. Оскару не нравилось такое развитие событий. Её молчание могло означать только одно – есть ещё что-то, что ему знать не следует. Но, что самое страшное, этого не следует знать даже мисс Уолкер. *** В лесах недалеко от городка Романовск. Конец ноября, около трёх часов после полудня. Шестью годами ранее. Голоса и звуки ударов инструментами были слышны уже на противоположном берегу горной речки. Женщина не спешила ступать на мост, стоя на самом краю и утирая слёзы рукавом куртки. Её светлые волосы были в беспорядке, а губы потрескались от холода. А внизу бурлила ледяная вода, так и кружа голову своей яростью и глубокой синевой. - Ольга, - окликнул её голос позади, и женщина оглянулась. К ней быстрым шагом приближался мужчина, аккуратно сжимая в руках тёмный свёрток. - Август, - тепло отозвалась она, позволив себе усталую улыбку. - Я принёс его вещи. Это всё, что мне удалось найти. Некоторые он проиграл в карты, и у меня не вышло вернуть их обратно. - Всё в порядке, не переживай. Ты и так уже много сделал для меня! – Женщина благодарно приняла свёрток из его рук, - Не знаю, как и благодарить тебя. - Нет-нет! Владимир был мне хорошим другом, и я счастлив, что его вещи в надёжных руках. Ольга глубоко вздохнула, сдерживая слёзы, и вновь взглянула на мост и бурлящую под ним реку. - Это произошло здесь? - Да. - Как… как это случилось? – Голос женщины дрогнул, но она была достаточно сильной, чтобы выслушать историю гибели своего любимого брата. Август же был достаточно сильным, чтобы рассказать ей это. - Мы спешили. Необходимо было достроить этот мост ещё в начале осени, согласно плану. Но мы не успели, не успели и до холодов. И эта…сволочь, - Август сжал кулаки, из последних сил сдерживая ненависть к Стефенжеру, - заставила нас работать! Каждый день до ночи! Всё это время мы думали, что сдохнем от холода!.. - Не надо, - остановила поток его злости женщина, коснувшись рукой плеча мужчины. - Брёвна оледенели и стали скользкими, - спокойно продолжил Август, - Он сорвался и упал вниз. В реку. Ольга вздрогнула и плотно сжала губы. Мужчина хотел сказать что-то ещё, но она дала понять, что не хочет продолжения. Августу ничего не оставалось, кроме как ждать. - Он всегда… - начала тихо женщина, - всегда думал, что неудачи обходят его стороной. Соглашался на любую работу, лишь бы я ни в чём не нуждалась. Он так хотел сделать меня счастливой! А я сидела дома и жутко волновалась. Он злился на меня за это, - она горько усмехнулась. - Я столько раз молилась Господу, чтобы он хранил моего брата, но он решил забрать его… Август выдержал долгую паузу, в знак почтения ушедшему другу. Мужчина твёрдо решил, что этой ночью напьётся за двоих. Так некстати вспомнились слова монаха: «пройдёт совсем немного времени, и мы с вами тоже окажемся под землёй». - Ближе к вечеру пригонят небольшой товарный состав со стройматериалами и едой для рабочих. На нём тебя могут отвезти домой. Я могу договориться, - любезно предложил мужчина. - Вернуться в пустой дом совсем одной? Где всё мне напоминает о нём? Нет, я не готова… - Что же ты собралась делать? Ольга молчала, не в силах ответить на этот вопрос. - Если хочешь… ты можешь остаться здесь. Понимаю, тоже не самый лучший выход. Но, по крайней мере, ты не будешь одна, - осторожно предложил Август. - Правда? – Она с надеждой посмотрела на него. - Обещаю, - серьёзно кивнул он, чем вновь вызвал её улыбку. *** Отсыревшая деревянная дверь только со второго сильного толчка соизволила отвориться и впустить в небольшой «вагончик» для рабочих свежий воздух. Этот самодельный домик на двух человек ничем не отличался от ему подобных, что были разбросаны по двум сторонам от строящихся железнодорожных путей. Внутреннее убранство самое скудное: прямоугольный стол у окна, два стула, двухэтажная металлическая кровать, буржуйка в углу, трубой уходящая в отверстие в стене. Ещё был старый сундук без крышки, в который был навален всякий хлам, в основном сломанные инструменты, одежда и консервы. Где-то позади был слышен неугомонный собачий лай. - Проходи, располагайся, - пропустил вперёд себя Ольгу Август, а затем молниеносно ринулся к кровати, чтобы незаметно запихать под матрас грязное нижнее бельё, которое он собирался постирать уже неделю. Женщина огляделась, найдя жильё куда более пристойным, чем она ожидала. - Ты жил здесь с моим братом? - Что? А, нет. Владимир жил немного дальше и один. - Почему? - Ну-у, я не знаю. Он всегда жил один и не любил болтать на эту тему. - А ты? – Решила сменить тему женщина. - Со мной жил один мужичёк. Мелкий такой и толстый, но наверх взбирался лихо. Недавно он уехал. Сказал, что его ждут на родине, - Август постучал костяшками пальцев о металлический каркас кровати, - Хочешь, я могу теперь спать наверху? Ольга кивнула и подошла к окну. - Хорошо. Тогда я пойду схожу за матрасом и спальником для тебя. - Ты уверен, что никто не будет против? – Обеспокоено спросила она, - Если твоё начальство узнает? Мне так неловко, что я тебя подставляю… - Прекрати! Начальству плевать, это я уже давно понял. Вот если производительность упадёт или чума нагрянет, вот тогда они зачешутся, а пока одним человеком больше, одним – меньше – никакой разницы! Не волнуйся и подожди меня здесь, я скоро приду. Мужчина вышел, а женщина осталась ждать его одна в полумраке. Немного погодя, она развернула свёрток, что принёс ей Август, осторожно изучила вещи брата, среди которых не было ничего неизвестного ей. Кроме, пожалуй, коробка спичек. Всё остальное было ей знакомо. Ольга трепетно взяла в руки фотографию в рамке, долго смотрела на неё с грустной улыбкой, а затем поставила на стол. Со снимка за ней наблюдала пара озорных детских глаз: юная девушка в белой кофточке смотрела так беззаботно и радостно и улыбалась так искренно… Владимир любил эту единственную фотографию своей сестры. Когда она на него злилась и печалилась попусту, он показывал ей снимок, со словами: «Смотри-ка, Оленька, что за девица! Так бы и расцеловал, если б встретил! Где-то я её уже видал… Ах, да вот же она передо мной!». Как давно это было… Вот бы вернуться в то время, хоть на миг!.. Ольга ещё раз взглянула на улыбающуюся себя. И тяжело вздохнула. Одинокая женщина и единственная фотография на столе продолжали тонуть в полумраке. В это время Август спешно направлялся в сторону домика Михалыча, который заведовал здесь всем, в отсутствии начальства, разумеется. По пути он дружелюбно пожал руки двоим мужчинам, а одному из них дал прикурить от своей любимой зажигалки с изображением головы медведя, которая была всегда при нём. Приятели благодарно кивнули, и пошли своей дорогой. Подходя к «вагончику» начальства, Август сбавил шаг, придумывая, что сказать, чтобы не подставить Ольгу. Правду говорить однозначно нельзя: молодая женщина среди рабочих – не слишком удачная комбинация. Лучше пока держать всё в тайне. Ясное дело, надо как-то правдоподобно соврать. Мужчина хотел постучать и войти, когда дверь вдруг с размаху отворилась, и на пороге возник Стефенжер собственной персоной. На его лице не отразилось и капли эмоций, а вот Август буквально сжигал его взглядом в Святом огне. Сукин сын!.. Стефенжер самодовольно удалился, будто даже и не замечая ненависти мужчины. Август же, немного остыв, с удивлением отметил, что привычного старичка, что таскался следом, не было. Куда он мог подеваться?.. - Август! – Наигранно радостно приветствовал начальник вошедшего молодого человека. - Здорово, я вот зачем… - Давай выпьем! – С ходу предложил Михалыч, и дрожащими руками разлил бутылку водки на двоих в гранёные стаканы. Сегодня он был особенно бледен и напуган, будто к нему нагрянул ревизор. Хотя, пожалуй, так оно и было. - Не сейчас. Зачем он сюда заходил? – Спросил Август, наблюдая, как начальник залпом запрокинул в себя целый стакан, а затем тяжело плюхнулся на ободранный стул. - По личному вопросу, - буркнул мужчина и потянулся ко второму стакану, - Не твоё дело. Август насторожился. Произошло что-то явно серьёзное, раз Михалыч решил напиться в разгар рабочего дня. И что это ещё за личный вопрос? - Мне нужен матрас и спальник Владимира, - твёрдо, прямо в лоб заявил мужчина, и начальник безразлично махнул в сторону подсобки. Всё-таки в алкоголе есть свои плюсы. *** С матрасом и спальником подмышкой, Август шёл знакомой тропинкой мимо сосен и домиков, желая поскорее добраться до своего жилища и обрадовать Ольгу успешным завершением маленькой «операции». Вокруг было непривычно тихо: никто не отрывался от работы впервые за долгое время. Странно, но случайная смерть товарища только подогрела бесконечное покорство рабочих. Теперь никто и слово против начальства сказать не мог. А всё из-за пущенного кем-то слуха, что Владимир поплатился за свой длинный язык и оскорбления в адрес Стефенжера. Август считал это пустым помешательством, хотя и винил иностранца в смерти друга. Мужчина повернул за угол одного из домов, и тут же отпрянул. Совсем близко, спиной к нему, стоял Стефенжер. Недолго думая, Август незаметно скользнул за ящики и притаился, наблюдая за объектом своей ненависти. - Да, сэр, несомненно, - мужчина говорил по телефону, видимо, со своим нанимателем, - Я вас прекрасно понимаю. Да. Я делаю всё возможное. Бумаги скоро будут у вас. Мне нужно ещё немного времени. Разумеется я знаю, что вы устали ждать, но я прошу… Да, старик закончил чертежи. По моим сведениям рукописи сейчас находятся у него, а монах умер. О, больше трудностей не возникнет, поверьте, отнять у этого чёкнутого бумаги проще, чем конфету у ребёнка. Завтра же я вышлю вам их. Будет сделано. Да. До свидания, сэр, - с этими словами мужчина спрятал телефон за пазуху, надвинул на глаза фуражку и пошёл прочь. Август же, озарённый пришедшей к нему в голову идеей, стремглав бросился к Ольге. Буквально влетев в дом, он бросил на кровать спальные вещи, и крепко обнял вскочившую и немного обескураженную женщину. - Ольга! Оленька! Я придумал! – Говорил он, пытаясь отдышаться от быстрого бега. - Боже, что случилось? Ты так взволнован! - Эта сволочь заплатит за своё самолюбие! – Он отпустил женщину и прошёлся по комнате, будто безумный гений. - Ты о чём? - Я только что слышал, как Стефенжер говорил по телефону. Он говорил о каких-то бумагах, похоже, они очень важны. - Только не говори, что ты собрался мстить, - Ольга явно не разделяла радости мужчины, - Этим ты не вернёшь моего брата! А на свою душу лишь повесишь тяжкий грех! Одумайся! Что ты собрался делать? - Лишу его самого дорогого. - Господи, только не это… - О, не беспокойся! Речь не о плате кровью. Я просто отниму у него деньги и уважение. А заодно помогу невинному человеку. Этот гад хочет стащить одного у старика какие-то рукописи и чертежи. Удивится же он, когда не найдёт их у него! - Мне всё равно не нравится эта затея, Август. Оставь в покое этого человека. Бог ему судья, не ты! – Протестовала женщина. Тогда мужчина подошёл и взял её за руку. - Я просто стащу эти бумаги раньше него и спрячу, вот и всё. Ты же хочешь помочь безобидному старичку? Это не месть, а благое дело. - Не знаю, Август… И куда же ты их собрался прятать? Надеюсь, не под матрас? - Нет, конечно! Подальше от этого места. Пока не придумал. - Если этот человек так страшен, как ты говоришь, то он не простит тебе эту игру. - Я его не боюсь, а о тебе он не знает. Всё будет хорошо, вот увидишь. Уверен, Владимир поступил бы также. Женщина тяжело вздохнула и крепче сжала руку мужчины. - Дай мне веру в то, что действительно хочешь помочь другому человеку, а не совершаешь месть за моего любимого брата. - Даю тебе слово. Это всего лишь маленькая шалость, слишком мелкая для мести, - сказал Август. Правдоподобно получилось. *** Стук колёс разбивал натянутое молчание. Оскар сел рядом с Кейт после того, как с помощью механизмов локомотива подкинул в топку ещё угля для тепла. - Так вы мне не расскажете? – Осторожно спросил он, - Свои предположения? Кейт долго не отвечала, уставившись в одну точку и нахмурив брови. - Ты же не любишь пустые предположения. Тебе нужны факты, доказательства, теории. - В этот раз я поверю всему, что вы скажите. Она с какой-то опаской посмотрела на него. Он видел, что женщина сомневается, но хочет рассказать. - Хорошо, - вдруг согласилась она, - но ты в свою очередь тоже расскажешь мне всё, что знаешь. Особенно про то, как ты умудрился вспомнить мой телефон, а меня саму - нет. Ты звонил мне в монастыре, помнишь? С этого всё и началось. Я хочу услышать всё. Подробно, с самого начала. И Оскар рассказал ей всё с того момента, как очнулся в госпитале Пресвятой Девы Марии. Про сестёр, ноги и мёртвую женщину на соседней койке. С трудом поведал о тайне, которую нашептала ему сестра Елизавета, о том, как шёл в лесу и сколько натерпелся за это время; о том, как, наконец, добрался до монастыря и был обескуражен странным поведением монаха, который в итоге и оказался самой мисс Уолкер. Кейт слушала его, не перебивая и думая о том, как же загадочно и неожиданно всё обернулось всего за пару недель. Примерно так же она думала, когда спешила через снега навстречу мечте. Как видно, мамонты были лишь началом всего необъяснимого. - Значит, в этом телефоне, что тебе отдали, уже был записан мой номер? - Да. И, похоже, я звонил вам ещё раньше. До того, как проснулся в госпитале. - Но так и не дозвонился… - Тихо сказала Кейт. - Думаю, я помнил вас и искал. - Будучи другим человеком? А когда не нашёл так расстроился, что чуть не покончил с собой? – Усомнилась женщина. Это действительно не укладывалось в голове. Всё это не правильно, совсем, совсем неправильно. - Может, и не поэтому… Мистер Стефенжер знает меня. Точнее, того, другого человека… Он назвал меня Августом. Кажется, этот мужчина сильно разозлил его каким-то своим поступком. - Ты не обязан расплачиваться за чужие грехи, - после недолгой паузы сообщила женщина. Оскар с ней почти согласился. Но выбора, как всегда, не было. - Ваша очередь, - сказал он, когда почувствовал, что копаться в собственной судьбе у него уже нет сил. Женщина опустила голову и зарылась пальцами в волосы, будто пытаясь отчаянно найти ответы на все вопросы и придумать хоть какое-то объяснение. В мамонтов было верить куда проще. - Чем отличаются роботы от автоматов, Оскар? – Спросила вдруг она, не меняя позы. - У автоматов есть душа, Кейт Уолкер, - ответил он, смотря на женщину так, будто она спросила сколько будет два плюс два. - Значит, у всех автоматов Форальбергов должна быть душа, иначе они не автоматы, так? - Да, - согласился Оскар, пока не понимая, к чему клонит Кейт. - Странно, - она подняла голову и посмотрела ему в глаза, - я знаю только двух. - Что вы хотите сказать? Думаете, в них записи об автоматах, созданных господином Форальбергом? - Нет, ты не понял, хотя и прав в чём-то, - она села напротив, и он увидел в её глазах озорной огонь. Как же он соскучился по этому огню! Вот она, настоящая Кейт Уолкер! – Я думаю, - продолжала она, - в этих бумагах ты и Джеймс.