Memento mori

В лесах недалеко от городка Романовск. Середина августа; шестью годами ранее. Около десяти часов вечера. Беспокойный ветер носил по вечернему небу серые облака, густые и толстые. На их фоне нечётко вырисовывались чёрные верхушки сосен, которые своими колючими лапами отмахивались от туч, как от назойливых стай комаров. Подступала ночь, тёмная, почти южная, совсем не свойственная этим северным краям. Впрочем, группу людей, собравшуюся около костра, это ничуть не волновало, а даже наоборот, подогревало интерес. Рабочий день давно подошёл к концу. Немногие люди разъехались по домам, другие, которым некуда было возвращаться, разбрелись по своим палаткам или вагончикам, чтобы хорошенько отоспаться, и лишь единицы остались бодрствовать, собравшись в одном месте неспроста. Пару дней назад, не в угоду начальству, разумеется, недалеко от рабочего лагеря раскинулся лагерь «бродячих музыкантов». Попросту, большая цыганская семья человек эдак в двадцать, не считая совсем грудных детей. Стефенжер был этому более чем не рад. Когда угрозы на вольный народ не подействовали, а в ответ посыпались настоящие проклятия, мужчина поспешил сам убраться подальше, пообещав вернуться и расстрелять всех на своём пути. В общем-то, положа руку на сердце, Стефенжера можно было понять. План горел, а рабочие только и знали, что бегали за черноволосыми девицами и выслушивали пророчества старой цыганки, вместо того, чтобы бросить все силы на строительство. В итоге работа приостановилась. Рельсы уже почти добрались до шумной горной речушки, через которую по проекту должен был быть перекинут деревянный мост. Его строительство задумывалось на конец августа - начало сентября, а теперь… Похоже, теперь всё шло коту под хвост. Август широко и сладко зевнул, даже не удосужившись прикрыть рот рукой. Он сидел с краю, чуть поодаль от основной группы. Кампания не была разношёрстной, все мужчины, примерно одного возраста, шумные и любящие зрелища больше, чем здоровый сон. Единственный, кто выбивался, - старик, тот самый, что всё время ходил хвостом за Стефенжером. Август не был уверен, что запомнил его фамилию, а имени он не знал. Тем не менее, парень часто возвращался мыслями к нему, и сейчас гадал, почему же пожилой мужчина не уехал как обычно, а остался проводить время в такой неподходящей компании. Неожиданно голоса умолкли. Августу пришлось на время отвлечься от разглядывания полоумного старика. На поляну, по другую сторону костра, из тени вышли несколько человек, в основном женщины в длинных пышных ярких юбках и массивных золотых украшениях. Пальцы всего троих мужчин украшали перстни с камнями. Двое несли гитары, а третий большой бубен. Рабочие игриво присвистнули дамам, а те, не менее игриво, расселись между ними, щедро предлагая то выпить, то закусить, и щебеча наперебой. Вновь воцарился шум и суматоха. Чуть погодя над костром уже жарился смачный кусок мяса, и доносились затяжные переборы струн гитар. Август почувствовал на себе чей-то изучающий взгляд. Оглянувшись, он заметил совсем юную особу, пожелавшую остаться среди членов семьи, а не прыгать в объятия к мужчинам. Девица смотрела на него парой невероятно чёрных глаз, скромно улыбаясь и накручивая на палец прядь густых чёрных вьющихся волос. На вид ей, пожалуй, не было ещё и семнадцати, но глазками уже по-взрослому стреляет. Август не удержался и улыбнулся в ответ. Девица рассмеялась, обнажив белые зубки, но тут же умолкла под укоризненным взглядом сидевшего рядом с ней молодого мужчины, скорее всего брата. Громкий резкий свист привлёк внимание хмельной публики. Вновь незатейливый стройный перебор гитары, под который грациозно вышла к свету полная женщина лет пятидесяти. На её покатые плечи был накинут расписной платок, в ушах блестели массивные кольца, а шею украшало ожерелье, заканчивающееся большой подвеской в виде золотой лошадки, вставшей на дыбы. Все замерли, ожидая чуда. Женщина медленно отвела в сторону пухленькую ручку, подавая знак музыкантам, и гитаристы взяли аккорд. Мелкой дрожью зазвенел бубен. Женщина набрала в грудь воздуха и запела низким оперным голосом: О-очи чё-о-о-рные-э… Очи стра-а-астные-э… Очи жгу-у-учие-э И прекра-а-асные-э!.. Как люблю-у я ва-а-ас… Как бою-усь я ва-а-ас… Зна-ать, уви-и-идел вас я в недо-о-обрый ча-а-ас!.. Песню подхватил ветер и разнёс по лесу эхом. Все взгляды были прикованы к певице, никто даже пальцем шевельнуть не смел. И странный старик уставился на цыганку, как на восьмое чудо света, хотя, возможно, так оно и было. Огонь бросал свои тёплые блики на смуглую кожу, на яркие ткани и на украшения – всё таинственно пылало в алом свете. Музыканты заиграли быстрее, цыганка запела живее: Очи чёрные-э, Очи страстные-э, Очи жгучие-э И прекрасные! Как люблю-у я ва-а-ас, Как боюсь я ва-а-ас! Зна-а-ать, увидел вас Я в недобрый ча-а-а-ас! Цыганка встряхнула руками, и браслеты на её запястьях весело звякнули. Музыка лилась беспокойной горной рекой. Несколько женщин поднялись и, играя валами юбок, неторопливо заплясали. Почти сразу к ним присоединись мужчины, не желая просто сидеть и наблюдать за красотой. Кто-то хлопал в ладоши, присвистывал, притоптывал. Воцарился балаган, настоящее буйство красок, а музыка всё набирала темп. Остались лишь трое, кто не захотел присоединяться к лихим танцам. Один из этих троих – старик. Полная цыганка экспрессивно взмахнула рукой, как дирижёр, полностью отдавшийся законам музыки, и танцы тут же прекратились. Женщина готова была запеть в третий раз. Август, тем временем, незаметно встал с холодной травы и направился куда-то в сторону, ловко скрываясь за пышными юбками дам. О-о-очи чё-о-орные-э… О-о-очи ста-а-астные-э… Песня вновь разносилась в звенящей тишине. Жаль, что он так и не дождался её окончания. И не только он… Под вновь нарастающий темп музыки и под громкие затяжные аккорды Август уводил за руку в свою палатку черноглазую юную девицу, которая подобрав полы юбки, ловко перескакивала через ямы и кочки. Зна-а-ать, уви-и-идел ва-а-ас я в недо-о-обрый ча-а-ас!... Донеслось до него, когда он, запутавшись в её юбке, навалился на хихикающую девицу всем телом. Та ахнула и приглашающее обхватила его коленями, попутно страстно целуя и стягивая с парня рубашку. Палатка находилась далеко от костра, и они могли не бояться, что их услышат… *** - Тебя не будут искать? – Спросил Август, пытаясь отдышаться. - Неа. Брат напился, - хихикнула девица и прижалась к парню разгорячённым телом, - Он всегда напивается и забывает обо мне, а потом ему становится стыдно и он начинает опекать меня. - Не повезло, - хмыкнул Август. - А я не жалуюсь, он славный. А у тебя есть семья? - Дядька был, - вздохнул он, - Хороший был мужик, добрый. На охоту меня брал. Затянулось молчание. Девица задумчиво выводила пальцем на груди парня замысловатые узоры. - Как тебя зовут? – неожиданно спросила она. - А тебя? - Эй, так не честно, я первой спросила,- по-детски надула она губки. - Ладно-ладно, - сдался он, - Август. Девица удивлённо уставилась на него, а затем игриво захихикала. - Чего? – Не понял он. - Парень с летним именем. В Сибири с летним именем. - Имя, как имя, не придирайся. Теперь твоя очередь! - А не скажу! - Эй, так не честно! – Теперь он по-детски надул губы, передразнивая её. Девица толкнула его в плечо. Оба расхохотались. - Хочешь, лучше сказку расскажу? Представляешь, - не дожидаясь ответа, начала она, - Мне бабка говорила, что где-то на севере есть остров, где живут мамонты и растёт голубая трава. - Чего? – Усмехнулся Август, - Трава зелёная, а не голубая. Голубая трава… ха… Как глупо. - Это же всего лишь сказка! В сказке всё может быть, - серьёзно заявила девица, - Даже голубая трава. И вообще, некоторые думают, что это правда. - Да-а… - мечтательно протянул он, - Пожалуй, было бы неплохо побывать на таком острове. Может, съездить туда отдохнуть? Поедешь со мной? - Шутливо подмигнул он ей. - Неа, - помотала она головой, - Не хочу на север. - А куда хочешь? Девица ненадолго задумалась. - В Америку, - вдруг твёрдо заявила она. - Ого! – Искренне удивился Август, - Ничего себе запросы! Ну, на такое, красавица, надо заработать… Парень вновь навалился на неё. Девица радостно взвизгнула и утонула в его объятиях. Через какое-то время Август со слегка обиженным выражением лица, хотя и с довольной улыбкой, наблюдал, как она одевается, скрывая свои стройные ножки под длинной юбкой. - Уже уходишь? - Да, вдруг брат очухается и начнёт меня искать. - Ну и что, ты ведь не монашка! – Развёл руками парень. - Да, но через пару дней у меня свадьба, - призналась она, виновато поджав губы. - Значит, ты больше не придёшь? – Испуганно спросил он. Она лишь помотала головой, чмокнула его в щёку и выскочила из палатки, бросив на прощанье короткое «пока». Августу ничего не оставалось, кроме как лечь спать, вспоминая милое личико юной цыганки. Жаль, что он так и не узнал её имя. *** Деревня юколов. Февраль, 7 число, 200* год. Одиннадцать часов утра и тридцать минут. - Я ненавидела его, - сказала она, наконец, после длительного и мучительного молчания, сжимая в руке носовой платок. Оскар, до этого стоявший в дверях, прошёл по хижине и сел на противоположный край постели, спиной к ней. С минуту они так и сидели молча, спиной друг к другу. Они оба были виноваты и оба обижены. Найти мисс Уолкер не составило для него труда: она не пряталась и не избегала его, а просто вернулась туда, где он проснулся этим же утром. Немедля, он холодным, но взволнованным тоном заявил ей об опасности, но она никак не отреагировала. Просто посмотрела на него стеклянным взглядом так, будто он сообщил общеизвестный факт и не более. Её опухшее от слёз лицо выглядело уже не столь белым. Хотя это мало его успокоило. - Кого? – Спросил он, - Этого человека? - Нет. Поезд. Мужчина в недоумении обернулся. - Поезд? – Переспросил он, - Как можно ненавидеть поезд? С самого начала? Она помотала головой. - Нет. Только после того, как вернулась с острова в деревню. - Но почему? – Не понимал он. - Он напоминал мне о тебе, - сказала она так просто, словно это являлось само собой разумеющимся, и начала вновь теребить в руках платок. Оскар же опять отвернулся, уставившись на тёмную стену с пригвожденными к ней оберегами в виде вырезанных из костей миниатюрных черепов мамонтов. - Простите, - он вздохнул, - Я… я не думал, что вы будете так… расстроены. - Не думал, - она горько усмехнулась, подняв голову к свету. В её больших карих глазах блеснули ледяные слёзы, - Ну, конечно. Для тебя это так просто, как и для Ганса. Как по расписанию, правда? - Вовсе нет. - Я не шла на эшафот, Оскар! Как, по-твоему, я должна была себя чувствовать? Первое время мне казалось, что я живой мертвец, - Кейт хлюпнула носом, - Когда я вернулась… Ты же знаешь юколов, они добрые, но у них свои устои, своя вера. Они не принимают железо. Оказывается, Ганс с трудом упросил их на время протянуть железнодорожные пути прямо в деревню и дал слово, что после его отплытия они смогут избавиться от них. И… от поезда тоже. Они хотели с помощью лебёдки просто вытолкнуть локомотив за пределы пещеры и бросить его там, а леса с платформой разобрать. Оскар едва улыбнулся. - И вы запротестовали. - Ну разумеется! Я не могла просто взять и бросить поезд ржаветь. Это был вопрос памяти. И тут… - Она наморщилась, - Объявился этот человек. Стефенжер… Не знаю, как он добрался до деревни, видимо, на снегоходе, и уж тем более не знаю, откуда он узнал моё имя. Похоже, он навёл справки… Он был так обходителен и вежлив. Сказал, что понимает непростую ситуацию и готов помочь. Якобы, всё уладит и с буксировкой локомотива проблем не будет, только вот… - Он захотел купить его, - закончил за неё Оскар. - Разумеется, я не хотела, - всхлипнула женщина, - Но, как будто, у меня был выбор… Он пообещал, что поезд попадёт в хорошие руки. Дал неделю на размышления. Каждый день, - она стукнула кулачком о коленку, - Каждый Божий день, Оскар, я ходила к этому чёртову поезду и представляла, как ты проклинаешь меня. Ночами сидела в кабине, пыталась что-то придумать… Но некому было верить в мой ум и смелость. Я с ума сходила в одиночестве. Он вздохнул. Ситуация постепенно начала проясняться. Слышать её редкие всхлипы было невыносимо, но он терпел, зная, что необходимо дослушать рассказ до конца. Он чувствовал её боль так ясно, как если бы только что обретённому слух человеку проорали в ухо из рупора. - Я видеть его не могла! – Продолжала Кейт, выплёскивая эмоции, - Всякий раз подходя к нему, я видела, как ты отворачиваешься и уходишь. Просто прощаешься со мной, как с неплохим знакомым или вежливой продавщицей, и уходишь. Мне стало так паршиво! Мне казалось, что я обрела так много, что не могу это всё потерять. Я злилась на тебя, на Ганса, который был счастлив на своём острове с этими… мамонтами, на себя. И тогда… я пошла к шаманке. - Вы хотели… - Да, - перебила она его, - Я подумала: "А вдруг получится?" Мне так хотелось опять во что-то поверить… Хотелось обрести новую мечту. Оскар взглянул на собственную руку. Абсолютно человеческую, без какого-либо механического намёка. Только кости, мышцы и ткани. Кейт, вдруг о чём-то вспомнив, улыбнулась и вытерла надоевшие слёзы рукавом. - А ведь она попросила у меня предмет. - Предмет? – Переспросил он. - Да, вещь, ради которой ты мог бы вернуться или часть от неё, - теперь она говорила взволнованно и без боли в голосе, - Сначала, я хотела дать ей ключ от поезда, даже заранее сунула его в карман, но потом… Я не хотела, чтобы ты возвращался ради этой гениально спроектированной машины. Поэтому, я дала ей это… Женщина положила на середину постели небольшой предмет белого цвета. Оскар обернулся и взял его, чтобы рассмотреть. - Я подумала, что, возможно, ты захочешь вернуться ради чего-то другого. Мужчина расплылся в улыбке, поняв, что она права. Как всегда. Он обернулся, чтобы вернуть мисс Уолкер её же носовой платок. *** До отправления поезда оставалось меньше пяти минут. Молодые люди, поспешно собравшись, покинули хижину и заспешили к платформе. У каждого было по увесистому рюкзаку, к тому же Оскар нёс ещё свёрнутое в рулон толстое покрывало из мамонтовой шерсти. - Простите за то, что наговорил вам, - извинялся он, попутно перехватываясь, - На самом деле, я так не думаю, можете быть уверенной. Кейт Уолкер, надеюсь, вы не слишком сильно на меня обижаетесь? - Всё в порядке, не переживай, - успокоила она его улыбкой, - Я сама виновата. Это мне нужно извиняться, ведь я знаю, как тебе дорог твой локомотив. Не волнуйся, вместе мы что-нибудь придумаем. Оскар улыбнулся в ответ, но вскоре приуныл и нахмурился. - Этот человек так просто не отступит. Он угрожал мне, дав ясно понять, что живыми в случае отказа мы не уйдём. - Это мы ещё посмотрим! – Заявила она решительным тоном, и мужчина видел, как к Кейт Уолкер возвращалось чувство жизни. - Я ни на минуту в вас не сомневался! – Гордо сказал он. - Ох, как мы заговорили, - усмехнулась женщина. - Решение найдётся, а пока главное - убрать поезд из деревни и до ближайшего заводника добраться… А там, посмотрим. Будем решать проблемы по мере их поступления, - мудро рассудила Кейт. - Главное, - возразил Оскар, - Чтобы этот… сэр… грамотно вёл поезд, а это ведь требует немалой подготовки и профессионализма и вообще… - Может, он и не такой плохой машинист, как ты думаешь, - лукаво заметила женщина. - Сильно в этом сомневаюсь, Кейт Уолкер. - Ну, по крайней мере, он не требует от меня билетов, доверенностей и виз, как некоторые... А это существенный плюс. - Ах, вот значит как! – Возмутился Оскар, даже замерев на месте. Кейт, смеясь, обогнала его и прибавила шагу. - Давай быстрей, ты ведь не хочешь опоздать на поезд? - Но вы ведь не уедете без меня? - Я никогда не уеду без тебя! По деревне разнёсся пронзительный гудок паровоза, а из трубы повалил чёрный дым. Впереди была длинная дорога, а также «долгий путь домой».