Memento mori

Деревня Юколов. Январь того же года, 6 число. Около 2 часов после полуночи. Шаманка северного народа – Юколов, семенящей походкой, чуть вразвалку, спешила к своей хижине, освещая себе дорогу факелом. Левой рукой она прижимала к груди деревянную миску, в которой был навален, на первый взгляд, всякий невообразимый хлам: кости, шкурки маленьких животных, травы, перья, бусины и чётки, тряпки, маленькие изделия, напоминающие колокольчики, трубочки из тростника и многое другое. Что она собиралась с этим делать, одному мамонту известно. На протяжении всего пути, она бормотала нечто нечленораздельное, но через каждые полминуты повторяла однообразное «тум-тум, тум-тум; тук-тут, тук-тут». Пару раз, перехватывая миску поудобнее, чуть не поскользнулась в темноте, но всё обошлось. Наконец, добравшись до своего дома, неуклюже поднялась по ступенькам, отдышалась на пороге и только после этого толкнула дверь и зашла внутрь. - Ай-яй-яй, ой-ёй-ёй, нехорошо трогать душа ушедших! Может стать о-очень плохо, - обратилась она к кому-то в глубине хижины на ломаном английском, но никто ей не ответил, только маски хитро поглядывали на женщину своими пустыми глазницами. Она поставила миску на стол и начала по одному вытаскивать оттуда предметы и раскладывать в ряд только в ей известном порядке. Когда миска опустела, женщина удовлетворённо оглядела своё «богатство», как рыбак после удачной рыбалки. - А-а-а, хорошо, очень хорошо, ту-у-ук, тут. Сзади неё с ложа вдруг поднялся тёмный силуэт и застыл без единого движения. Будто почувствовав это затылком, шаманка внезапно переменилась в лице, схватила пустую миску, резко обернулась и швырнула ей в незваного гостя. - Пшёл прочь, сучий сын! – Выкрикнула она вдогонку летящей посудине на чистейшем русском почти без акцента. Призрак тут же растворился в воздухе, а миска ударилась о деревянную тумбу и покатилась по полу с жутким грохотом. От этого звука тьма, окутавшая жилище, так и разбежалась по углам, как тараканы. - А-а нэ-э ма! Кулит тук эт вэ-этбэт у-уту нэ бэк вата! – Прошипела она как можно более грозно, после чего рассмеялась своим привычным странным смехом и добавила: - Вэнум мэ, тун-тут на-амун умун нэт Сулутка-аж!* После того, как тьма полностью рассеялась, а комната наполнилась тусклым сиянием свечи, шаманка подобрала миску и вернулась к своему занятию со спокойным сердцем. *** Госпиталь Пресвятой Девы Марии. Январь того же года, 18 число. Ровно 7 часов утра. Вьюга с силой хлестала в окно палаты и завывала протяжным воем, больше походившим на стон раненого зверя. Ветер яростно гонял снег из стороны в сторону, заставляя верхушки елей, чьи тёмные силуэты были видны сквозь пургу, почтительно склонять головы. Он сидел в постели, уставившись в одну точку где-то на стене. На фоне всей этой бушующей стихии казался ещё более недвижимым, чем был на самом деле. Женщины на соседней койке уже не было. Вечем прошлого дня она вдруг перестала стонать. Мужчина вначале полагал, что она, наконец, уснула, и тихо радовался этому и воцарившейся тишине. Однако вскоре пришла сестра Елизавета и накрыла несчастную белой простынёй, тогда он понял, что жизнь её прервалась, причём буквально на его глазах. В этот момент покойница стала самым чистым и белым созданием, среди этого мрака, будто приведение в старом замке. Её силуэт, окутанный простынёй, казалось, был готов воспарить над постелью. Женщину унесли, кровать застелили плотным коричневым покрывалом. Чистоте пришёл конец, и на несколько часов весь госпиталь, как ему показалось, наполнился всеобъемлющей скорбью. Теперь в палате он был один. В дверь постучали, затем тихо отворили. На пороге возникла сестра Елизавета, держа в руках какой-то кулёк. Она была значительно моложе сестры Анастасии, лет тридцать пять, не более. - Доброе утро, мистер Оскар, - сказала она и закрыла за собой дверь, спрятав за ней тёмный коридор, - Надеюсь, в этот раз вам удалось уснуть? - Здравствуйте, сестра Елизавета, - вежливо почти без эмоций поздоровался он, игнорировав вопрос, - Где сестра Анастасия? - Она занята и, к сожалению, не может вас навестить. Здесь лежат люди, требующие много внимания и заботы. Есть и совсем безнадёжные… - Как та женщина? – Он бросил взгляд на соседнюю койку. Сестра кивнула, после недолгой паузы. Их взгляды встретились, и каждый осознал что-то сильно важное для себя. Сестра Елизавета села на край постели, молча нащупала голень мужчины под простынёй и надавила. Оскар отрицательно помотал головой – не чувствую, якобы. Тогда женщина надавила ему на бедро – тоже ничего; положила руку на живот – на сей раз, он кивнул, но без особой радости. - Не поддавайтесь унынию и не терзайте душу. Ваша жизнь всё ещё при вас, а это намного важнее, - мягко и сочувственно произнесла она. - Ноги мне абсолютно необходимы! – Отрезал он. - Ещё ничего не кончено. Например, имя ваше вам уже известно, а значит и чувствительность к вам вернётся, как и остальные воспоминания. - Вы это знаете наверняка, сестра Елизавета? - Нет, но… - Вот именно, - подытожил он. - Зато я верю в милость Отца нашего и в благодать, посланную нам. И молюсь за вас, каждый раз умоляя Господа обратить взор на ваш недуг. - Я вынужден предположить, что ваши молитвы тщетны, сестра. Женщина вздохнула и протянула мужчине небольшой свёрток, который принесла с собой. - Возьмите. Эти вещи были при вас, когда вас нашли. Быть может, они помогут восстановить ушедшие воспоминания, и вы вспомните всё, также как вспомнили имя. А мне пора вернуться к своим обязанностям. И ещё… Знайте, мистер Оскар, все мы здесь люди Божьи и верно несём свою службу Господу. Никто вас здесь не обидит и не осудит… Мы помогаем каждому, кто сбился с пути. Отдыхайте и обязательно поспите. Да хранит вас Бог, - сказав это, сестра покинула палату под гул завывающей вьюги. В свёртке оказалось всего четыре предмета: увесистая зажигалка с изображением головы медведя, мобильный телефон самой простой модели, чёрный кожаный бумажник и маленький карманный фонарик, с лёгкостью умещающийся на ладони. Он начал с мобильного телефона, надеясь обнаружить там номера, на которые можно было бы позвонить. Быть может, его кто-то ищет… Но вот незадача, чёртова железяка требовала код доступа из пяти цифр. После шести-семи попыток Оскар сдался и отложил устройство в сторону, переключив внимание на бумажник. В нём он обнаружил несколько купюр номиналом в десять, пятьдесят и сто российских рублей, немного мелочи, а также чек из продуктового магазина, где сообщалось о покупке рыбных и мясных консервов. Больше ничего. Но перевернув чек, он заметил на оборотной стороне написанные от руки цифры: 38-05-1. С надеждой ввёл их в телефон и – о чудо! – устройство издало писк и приветливо замигало. Телефон выглядит совсем новым. Видимо, недавно приобрёл и записал код, чтобы не забыть. В «телефонной книге» оказался лишь один номер под именем «Без имени», а в «журнале вызовов» этот же номер повторялся несколько раз. Оскар нажал на кнопку вызова, решив попробовать позвонить, хотя связи почти не было. Через пару долгих секунд тишину разрезал женский голос: - The phone number is switched off or out of the coverage... please call back later. После этого всё стихло. Он ещё долго смотрел на телефон, осознавая услышанное. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети… пожалуйста, перезвоните позже». Ну и что теперь? Абсолютно ничего. *** - Как он? – Поинтересовалась сестра Анастасия, случайно столкнувшись в коридоре с сестрой Елизаветой. - По-прежнему потерян, ничего не помнит, - со вздохом ответила женщина. - Надеюсь, ты не сказала ему о… обстоятельствах его «приезда» к нам, о том, как мы нашли его? - Нет. - Хорошо. Он пока не должен знать, это может ещё сильнее укрыть тёмным занавесом его душу, ты ведь понимаешь? - Разумеется, сестра, я вас понимаю. - Славно, - улыбнулась сестра Анастасия, - Ну, у тебя ещё много работы, ступай с миром. _______________________________________________________ *дословно: Все вон! Этот кусок мяса не для ваших ртов! Идите лучше, спляшите на костях ваших Святых!