Глава 22 или Удача профессора Амбридж
16 апреля 2020 г. в 20:43
Незаметно подкрался март, принеся с собой лужи и слякоть, сопутствующие таянию снега. Ученики, посещавшие Мучильню, за зиму привыкли к твёрдому утоптанному снегу и теперь то и дело оскальзывались и спотыкались, в результате чего, к вящему неудовольствию Филча, возвращались в замок изрядно перемазанными в грязи. Сам же Геральт всё чаще ловил себя на мысли, что получает определённое удовольствие от своей работы. Было ли дело в том, что ученики стали показывать мало-мальски удовлетворительные результаты, или в том, что теперь, когда Цири снова была рядом, он больше не чувствовал себя пленником этого мира и мог наконец расслабиться, или во всём сразу, ведьмак не знал.
Единственным тёмным пятном в этой светлой картине оставалась Амбридж. После вышедшей в средине месяца статьи, выставляющей Министерство и её саму не в лучшем свете, и устроенного прямо в Большом зале скандала по этому поводу она срывала свой гнев на Хагриде, который с блеском провалил аттестацию и был вынужден терпеть компанию Амбридж на каждом своём занятии. Но при этом она так и не исполнила обещания проинспектировать Цири, что не могло не настораживать.
***
В очередной раз в подземелья Гарри спускался без особого воодушевления. Нулевые успехи в окклюменции его волновали слабо, гораздо больше удручало другое. Когда первая волна энтузиазма прошла, Гарри обнаружил, что всё это время они, по его мнению, топтались на месте. Всё это время профессор Ривийский мучил их Аардом. Он требовал от ребят едва ли не рефлекторного исполнения знака. Когда они достигли приемлемого, по мнению профессора, уровня, он потребовал их повторить то же самое, но другой рукой, а после поставил их в спарринг, где один должен был сбить другого знаком до того, как второй вытащит палочку. После всех этих тренировок неудивительно, что любой имевший неосторожность подкрасться к Гарри, не улетал в ближайшую стену исключительно усилием воли последнего. И каково же было удивление Гарри, когда профессор Ривийский начал занятие с того, что он сам назвал небольшим экспериментом. Он отошёл на несколько шагов от ребят и предложил попробовать наслать на него не слишком опасное заклятье. Вопреки ожиданиям, профессор не попытался увернуться ни от выпущенной Гарри риктусемпры, ни от таранталлегры в исполнении Гермионы. Он резко вскинул руку, и оба заклинания, не долетев до него порядка двадцати сантиметров, были остановлены невидимой преградой, в момент столкновения полыхнувшей оранжевым светом. — Знак Квен, — пояснил профессор, — создает магический барьер в направлении применения. Я никогда раньше не использовал его для защиты от магии, для этого есть куда более эффективный Гелиотроп, поэтому нам нужно было проверить, способен ли он отражать магию. Показав нужный жест, профессор предложил им попробовать, но стоило Гарри поднять руку и попытаться сложить пальцы в нужную фигуру, тут же их оборвал: — Нет, этот знак вы будете осваивать сразу нерабочей рукой, — сказал он, отходя к столу. — У нас осталось не так много времени, а я хочу, чтобы вы были способны удерживать Квен и работать палочками к концу наших занятий. Занятие продолжилось. Ребята пытались сотворить магический щит, а когда у них стало хоть немного получаться, профессор начал бомбардировать их мелками, основательно сбивая радость от первых успехов. Мелки с лёгкостью пробивали их щиты и если и задерживались, то лишь на секунду. Покидали кабинет ребята, покрытые изрядным количеством белых пятен.***
В первый раз посетив ванную старост, ведьмачка была немало удивлена. Ванна оказалась никакой не ванной — это был большой выложенный белым мрамором бассейн, окружённый полусотней позолоченных кранов. Такой роскоши Цири не видела даже в королевских купальнях в Цинтре. Возможно, у императора Нильфгаарда или в Аретузе сыскалось бы что-то подобное, но достоверно узнать об этом ведьмачке было не суждено. Уже привычно крутанув наугад один из кранов, Цири откинулась на воду, скрываясь в быстро прибывающей сиреневой пене с запахом лаванды. Она наслаждалась тёплой водой и рассеянно наблюдала за подымающимися в воздух пузырями, когда краем глаза уловила какое-то движение. Мгновенно подобравшись, Цири вскочила на ноги в поисках того, кто посмел нарушить её уединение, но то оказался всего лишь живой портрет, изображающий русалку на камнях. Русалка, бросив на неё косой взгляд, лишь презрительно сморщилась и прыгнула в нарисованную воду, скрывшись где-то за пределами рамы. В ответ на это ведьмачка показала «наглой рыбине» язык, после чего вернулась к прерванному занятию. Во второй раз мелькнувшее на краю восприятия движение Цири проигнорировала, списав на возвращение русалки. И только ведьмачка поднялась на ноги, устав откисать, как услышала удивлённый девичий возглас. Встрепенувшись, она обернулась и увидела у шкафчиков двух полуобнаженных учениц. Рыжую и в веснушках, как теперь выяснилось, не только на лице — Джинни Уизли и Гермиону Грейнджер, которая помогла Цири в первый день в Хогвартсе. — П-простите п-профес-сор, — запинаясь и пытаясь прикрыться, начала Гермиона, — м-мы не зн-нали, что ванная занята. — Ничего страшного, мисс Грейнджер, — с улыбкой ответила Цири. — Ну… мы, наверное, пойдем? — спросила рыжая. — Зачем? — удивилась ведьмачка. — Места тут столько, что можно десятка два человек впихнуть. Или вы хотели остаться наедине? — спросила она с хитрым прищуром, но её вопрос потонул в плеске воды. Рыжая студентка, скинула остатки одежды прямо на пол и с разбега плюхнулась в воду. — Спасибо, профессор! Вы не представляете, сколько я уговаривала её взять меня сюда, — сказала она, отфыркиваясь от пены, и явно пародируя манеру речи подруги, добавила: — Ванная старост — это привилегия, которую надо заслужить. Обычным ученикам запрещено посещать её. Эй, Гермиона, что ты там копаешься! В целом компания оказалась приятной, особенно после того, как Грейнджер, видимо осознав, что в окружении других девушек ей стесняться, в общем-то, нечего, наконец, расслабилась. От них ведьмачка за полчаса узнала о школе, учениках и учителях больше, чем от Геральта и самих учителей вместе взятых и намного больше, чем когда-либо желала бы знать. А смешливая Джинни охотно экспериментировала с кранами, отчего вскоре бассейн был наполнен пеной всех цветов и оттенков, а воздух благоухал невообразимой, но отнюдь не неприятной смесью ароматов. — И тут он падает с метлы и… Какая красота! — оборвала она рассказ, когда Цири вылезла на бортик бассейна. Проследив за взглядом девушки, ведьмачка поняла, что та имеет в виду её татуировку. — А она что-то значит? — спросила менее восторженная Гермиона. — Это память об одном важном для меня человеке. — Ох, — восхищённо выдохнула Джинни. — Так и представляю: смелый и чуточку безрассудный аврор дарит своей избраннице розу перед самоубийственным заданием. — Да, она действительно была смелой и безрассудной, — с грустной улыбкой ответила Цири, проводя кончиками пальцев по татуировке. — О-она? — запнувшись, переспросила Гермиона. Вид у нее был такой, будто ведьмачка только что призналась, что ест детей на завтрак. Цири спрыгнула обратно в бассейн. Вода в этой его части едва доставала ей до ягодиц. Приняв, как ведьмачка надеялась, соблазнительный вид, походкой от бедра она приблизилась к Гермионе. — Что-то не так, дорогая? — нараспев спросила она, когда межу ними осталось шага три. — Нет, но… Вы же девушка… И она… — пролепетала Гермиона, заливаясь краской и отступая на несколько шагов. — Тебя это шокирует? — приподняла бровь Цири, снова сокращая дистанцию. — Одна моя подруга говорила, что мужчины хороши для одной вещи, — она приблизилась еще на шаг, — а женщины — сразу для шести. — Шести? Гермиона неопределенно взмахнула руками, не зная, куда их деть: то ли прикрыться, то ли попытаться оттолкнуть профессора — и продолжила отступать, пока не уперлась в край бассейна. Цири тем временем продолжала: — Именно! И я поделюсь знаниями об этих шести вещах с тобой, если ты будешь хорошей ученицей, — она лукаво улыбнулась, — хотя это не обязательно. — Но п-профес-сор… — Просто Цири, дорогая. Она приблизилась вплотную к прижавшейся к бортику Гермионе, провела ладонью вдоль её руки и склонилась к её лицу. Гермиона почувствовала на своих губах горячее дыхание девушки и, не способная пошевелить хоть пальцем, застыла на месте, со странной смесью испуга и трепета ожидая, что будет дальше. И тут резкий скрип и что-то холодное, полившееся по спине, отрезвили её. Оказалось, профессор открыла за её спиной кран и теперь вовсю хохотала на пару с Джинни. — Вы… вы… Вы! — взорвалась Гермиона. Она выскочила из воды и быстро направилась к выходу, схватилась за дверную ручку, топнула ногой, вернулась к шкафчикам, и стала поспешно натягивать на себя одежду. Цири и предположить не могла, что в такой обыденный процесс, как одевание, можно вложить столько агрессии. Пока ведьмачка размышляла, стоит ей извиниться перед Гермионой сейчас или дать ей немного остыть, та уже выскочила в коридор, напоследок громко хлопнув дверью.***
Ведьмак, откинувшись, сидел на стуле в полутёмном, как обычно, кабинете Снейпа, и наблюдал за мерно покачивающейся янтарной жидкостью в своём стакане. Сам хозяин кабинета расхаживал напротив своего стола, на все лады костеря Гарри Поттера. — Бездарный, самовлюбленный, как и его отец… Снейп на секунду прервался, залпом опустошил свой бокал, прокашлялся от обжигающей жидкости и продолжил свою тираду с новой силой: — Вечно нарушает правила, жадный до славы и внимания, нахальный… Ты меня вообще слушаешь? — обратил он, наконец, внимание на своего гостя. Геральт ещё раз взболтал содержимое стакана, опрокинул его в себя и перевёл взгляд на переставшего мельтешить Снейпа. — Слушаю, — как всегда спокойно ответил он, — и если хочешь знать моё мнение, ты слишком строг к пареньку. Он, конечно, не семи пядей во лбу, но… — Ты не понимаешь, Геральт. Этот… этот… Он влез в мою голову! Снейп опёрся о столешницу сжатыми в кулаки руками, костяшки его пальцев побелели, крылья носа раздувались от гнева, а воздух вокруг него, казалось, загустел от бесконтрольно изливающейся магии. — А разве не в этом была цель ваших уроков? — спросил ведьмак, протягивая зельевару вновь наполненный виски бокал. — Нет, не в этом! — рявкнул Снейп, вновь одним махом вливая в себя виски, и более спокойно продолжил: — По крайней мере, не так, но этот мальчишка просто не может не сунуть свой любопытный нос куда его не просят. — И за это ты выкинул его из кабинета и запретил здесь появляться. Что теперь? — Ничего. Базу я ему дал, будет тренироваться, — на это Геральт скептически хмыкнул, — и всё будет нормально. А в конце года… Договорить он не успел. Пройдя дверь насквозь, в кабинет влетел серебристый феникс и приземлился на стол. — Этого ещё не хватало, — проворчал Снейп. — Это от Дамблдора, идём. Снейп схватил сумку — ту самую, которую давал Геральту для сбора ингредиентов и которую ведьмак так и не смог присвоить себе — и на всех парах выскочил из кабинета. Геральт последовал за ним.***
До гаргульи, охраняющей вход в директорский кабинет, они из подземелий добрались менее чем за десять минут. Геральт ещё успел этому подивиться, Снейп провёл их через лабиринт тайных коридоров и переходов, о многих из которых ведьмак, за без малого год успевший неплохо изучить замок, даже и не догадывался. Вслед за зельеваром, на ходу прокричавшим гаргулье пароль, Геральт вихрем взлетел вверх по лестнице и так же, как и Снейп, замер на пороге директорского кабинета. Дамблдор сидел в своём высоком кресле за письменным столом, завалившись набок. Он тяжело дышал, на лбу выступил пот, на лицо наползала сеточка почерневших вен, распространяющаяся, видимо, от обуглившейся ладони. — Северус, — прохрипел он перед тем, как провалился в беспамятство. Снейп сбросил с плеча сумку, кинулся к Дамблдору, на ходу выхватив палочку, и начал выводить какой-то сложный узор заклятья над телом директора. Геральт в это время осматривал кабинет. Помещение казалось полумёртвым. Феникс куда-то запропастился, портреты прежних директоров молчали, наблюдая за действиями Снейпа, многочисленные приборы вместо мерного гула издавали скрипы и скрежет, как давно несмазанное колесо. В глубине кабинета, на небольшом столике ведьмак обнаружил грубой работы кольцо с расколотым надвое чёрным камнем, а рядом с ним обычно висящий в футляре над директорским столом, украшенный рубинами меч. — Снейп, сюда, — окликнул он зельевара. Подошедший Снейп проделал над кольцом те же манипуляции, что и с рукой Дамблдора. Закончив с этим делом, он выругался и метнулся обратно к директору, по пути направил палочку на свою сумку, поймал вылетевший из неё пузырек и перекинул его Геральту. — Вливай ему в рот, медленно, — скомандовал Снейп. Геральт послушался. Запрокинул голову Дамблдора, откупорил флакон и аккуратно наклонил его над лицом старика. Из пузырька полилась густая золотистая жидкость. Снейп тем временем водил палочкой над рукой Дамблдора, нараспев читая длинное заклинание. — Сердцебиение слабеет, — предупредил ведьмак. Снейп на секунду запнулся, видимо на ходу меняя формулу заклятья. Чёрная сетка начала медленно сползать с лица директора. Через полчаса их усилий веки Дамблдора дрогнули и приоткрылись. Геральт убрал пузырёк от его лица, директор закашлялся, забрызгав стол чёрной мокротой. Вероятно, эта дрянь успела добраться до лёгких. — Зачем? — сказал Снейп без всяких предисловий. — Зачем вы надели это кольцо? На него наложено заклятие, вы не могли этого не знать… Зачем вам вообще понадобилось его трогать? Дамблдор поморщился, откашливая остатки чёрной слизи: — Я… сделал глупость. Не устоял перед искушением… — Каким искушением? — спросил Геральт, с большим интересом посматривая теперь на кольцо. Дамблдор не ответил. — Это не важно! Чудо, что ему удалось вернуться сюда! — в голосе Снейпа звучало плохо скрываемое бешенство. — На это кольцо наложено заклятие исключительной силы. Самое большее, на что мы можем надеяться — это ограничить его действие одним участком. Пока мне удалось запереть его в одну руку, но скоро оно начнет вновь распространяться. — Так может, просто избавиться… — начал Геральт. — Ты меня вообще слышал? — перебил его Снейп. — Я же сказал, что не смогу снять проклятье. Удивлюсь, если вообще кто-то сможет. — Вы отлично справились, Северус, — вставил ремарку переставший, наконец, кашлять Дамблдор. — Я имел в виду руку, — закончил свою мысль Геральт. — Если проклятие заперто в ней, то почему бы просто не отделить его от тела вместе с рукой? Дамблдор приподнял свою почерневшую, ни на что уже не годную руку и осмотрел её с таким выражением, как будто ему показали любопытнейший экспонат. — Почему бы не попробовать, — сказал он таким тоном, словно говорил о новом рецепте сливочного пива. — Приступай, Геральт. Северус, надеюсь, у вас найдётся немного обезболивающего. Снейп хотел что-то возразить, но передумал. Вновь направив свою палочку на сумку, он поймал вылетевшие оттуда флакон обезболивающего и жгут. Зелье он передал Дамблдору, и тот, забывшись, попытался взять его почерневшей рукой и поморщился от боли, едва не выронив флакон. Геральт в это время поднял со стола меч, взвешивая его в руке. Тот хорошо лёг в руку, но оказался слишком лёгким, даже легче его собственных мечей. — Готов? — спросил он Дамблдора. — Рубить лучше по суставу, — посоветовал Снейп. Директор кивнул, закатал рукав мантии и затянул жгут чуть выше локтя. К удивлению Геральта, меч прошел через плоть и хрящи, почти не встретив сопротивления. Дамблдора пробила короткая судорога, и его тело обмякло на кресле. Отделённая от тела рука начала стремительно тлеть и разлагаться. Снейп быстро наколдовал вокруг проклятой конечности банку и залил её каким-то раствором, после чего вновь подошёл к бессознательному директору. — Дыхание ровное, сердцебиение в порядке, — констатировал ведьмак. — Переутомление организма или… — Или, — ответил Снейп. Геральт выругался. — Что теперь?***
— Быть этого не может! — воскликнула Гермиона, развернув свой номер «Ежедневного пророка». Проходившая в этот момент мимо стола гриффиндорцев Цири свернула в сторону ребят. Подойдя ближе, она заглянула им через плечи, используя сидящих рядом Гарри и Гермиону в качестве опоры. — Что у вас тут? — спросила Цири. Гермиона, услышав знакомый голос, мигом покраснела. После случая в ванной старост Цири принесла Гермионе свои извинения и заверила, что пока они остаются учителем и ученицей, никаких видов на неё не имеет. Но несмотря на это, каждый раз, когда ведьмачка обращалась к ней на уроке или касалась, поправляя стойку или корректируя замах, или просто при случайных столкновениях в коридоре, Гермиона начинала смущаться и отчаянно краснеть. Цири такая реакция ученицы крайне веселила, потому она редко упускала возможность полюбоваться ею. — Вот, профессор, — Гермиона подвинула газету так, чтобы Цири могла видеть текст. «Падение Альбуса Дамблдора» Гласил заголовок на первой полосе. «Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор экс кавалер ордена Мерлина не далее как сегодня ночью был помещён в больницу имени св. Мунго, — сообщает наш специальный корреспондент Стивен Гласс. — К сожалению, репортёру «Пророка» пока не удалось получить комментарии от сотрудников больницы, потому мы пока не можем утверждать, что причина госпитализации связана со старческой деменцией, из-за которой в прошлом году Альбус Дамблдор был вынужден покинуть посты председателя Международной Конфедерации Магов и Верховного Чародея Визенгамота.» Далее следовало перечисление заслуг Дамблдора и пространные рассуждения о том, сколько из этих достижений действительно имели место. Но в самом конце статьи была приписка, повергшая всех в ещё больший шок. «На основании декрета об образовании №28 министр Фадж назначил на должность исполняющего обязанности директора Долорес Амбридж, генерального инспектора Хогвартса. Пожелаем же мисс Амбридж удачи на новом посту.»
