я всегда буду заботиться о тебе

После октябрьского Рождества прошло уже 2 месяца, и настала пора настоящего праздника. Хоуп всё ещё надеялась, что появится какой-то очередной монстр, который отменит или сорвёт предновогодний восторг каждого в этой школе. Как только девушка видит, как начинает преображаться школа за несколько дней до Нового года, её глаза невольно закатываются. Она всё чаще начинает оставаться в своей комнате, чтобы не видеть радостных лиц учеников. Направляясь на завтрак, Хоуп замечает Лиззи, которая сидит на диване в гостиной и командует ведьмами, пока они украшают комнату. Хотя вряд ли можно сказать, что блондинка занимается украшением, скорее, не может перестать заигрывать с Себастьяном. Хоуп закатывает глаза, понимая, что потеряла чуть ли не последнего союзника в борьбе с этим всепоглощающим счастьем. Лиззи замечает её и даже оставляет своего парня одного, чтобы подойти к брюнетке. – Серьезно? Я думала, ты никогда не предашь меня насчет всего этого, – говорит Хоуп, указывая на украшенную комнату. – Да, ладно тебе. Всё не так уж плохо. Где же твой садовый гном? – Лэндон уехал к Рафу на Рождество. Когда Аларик принимал в школу новоиспечённого 500-летнего вампира, он уже знал, что вы успели познакомиться поближе? – Хоуп Майклсон, ты что, угрожаешь мне? Это не его дело, чем я тут занимаюсь. Пускай займется другой дочерью, – Лиззи откидывает волосы назад и возвращается к своему парню, попутно ругая девушек за криво повешенные гирлянды. Девушка еще несколько секунд смотрит на происходящее, а потом всё же уходит. Завтрак проходит на той же ноте, а девушка едва ли не срывается на Калеба, который находится еще в более праздничном настроении, чем все остальные. Но рот магическим заклинанием ему всё таки пришлось закрыть. После обеда девушка решила прогуляться, и, проходя мимо пирса, где раньше часто тренировалась с Алариком, заметила его там с Джози. Она точно дралась агрессивнее, чем раньше. Хоуп подошла к ним поближе, и они, увидев её, решили взять перерыв. Кажется, Джози пришлось собрать все силы, чтобы сказать «привет». Аларик подошёл к девушке, пытаясь отдышаться. Хоуп всё чаще стала замечать, что ему становится трудно тренироваться. Даже не учитывая того, что он человек, а они нет. Синяки на теле даже не успевают проходить, и заживают дольше. Одышка стала постоянной спутницей. Ни ей, ни близняшкам не хотелось верить, что директор стареет. – Привет, ты в порядке? – спрашивает мужчина, снимая перчатки, в которых принимал удары дочери. – Очередное счастливое Рождество, – она закатывает глаза. Аларик притягивает её к себе, крепко обнимая девушку. Хоуп расслабляется и обнимает его в ответ. В такие моменты она чувствует себя наиболее уязвимой. Но, буквально, чувствует ненависть, исходящую от Джози. Она проходит мимо них, бросая перчатки для бокса, и уходит в сторону школы. – Джози Зальцман, вернись и забери свои вещи, – кричит мужчина, отпуская младшую Майклсон. Но она не реагирует, продолжая отдаляться. Он пытается нагнуться за перчатками, но Хоуп опережает его, отдавая в руки. Аларик связывает их и с легкой улыбкой кивает ей. – Она так сильно злится на меня? – спрашивает девушка, когда они садятся на скамейку с видом на замерзшее озеро. – Я увидел, как она пытается бить грушу в спортзале, и решил потренировать её в ударах. Направить гнев в нужное русло. Одной дочери с проблемами в управлении гневом мне более чем достаточно. – Мне жаль, я бы хотела, чтобы все было по-другому, – девушка касается его руки, – Может, устроишь нам спарринг? – В этой школе дети не будут драться для того, чтобы решить проблемы. Уж точно не при мне. Они разговаривают ещё немного, а потом возвращаются в школу, когда Хоуп понимает, что директор начал замерзать. Когда на следующий день брюнетка просыпается от того, что Лиззи Зальцман врывается в её комнату, явно не в лучшем настроении, Хоуп понимает, что вторая близняшка тоже зла на неё. – Эй, Лиззи, успокойся, я ничего не понимаю, – Майклсон садится на кровати, потирая глаза. – Я просто пришла сказать тебе огромное спасибо, Хоуп. Папа застукал нас с Себастьяном на чердаке. И теперь нам нельзя видеться во внеурочное время, – агрессивно жестикулирует блондинка. – Но причем здесь я? Мы даже не говорили о тебе. – Ты единственная, кто угрожал мне, что расскажешь ему. – Да вас вся школа видела. Это мог быть кто угодно, – пытается оправдаться Майклсон. – Если я только узнаю, что это была ты… – Зальцман прикасается к стене, а потом шепчет заклинание, направляя другую руку на брюнетку, и перебрасывает её через всю комнату. Хоуп успевает только вскрикнуть, прежде чем приземлиться возле окна. Она даже не спешит вставать, хотя было даже не больно. Ей просто обидно получать такие обвинения, и теперь, кажется, нет другого выхода. Девушка переодевается в майку и штаны, вытаскивает из шкафа теплый халат и уходит из комнаты. Учеников в школьных коридорах не так много, поэтому ей удается незаметно покинуть школу. Она спешит в лес и, уже развязывая халат посреди леса, слышит зовущий её голос. Майклсон игнорирует его, откидывает верхнюю одежду, а потом начинает снимать обувь. Девушка слишком устала от всего этого. Возможно, каникулы в облике волка позволят привести мысли в порядок ей и всем остальным. – Хоуп, – Аларик спешит за ней, доставая из кармана небольшой пузырек прозрачной жидкости, на всякий случай. Она уже не может понять, почему слышит голос директора в своей голове. Девушка падает на колени и поднимает голову к небу, запуская проклятие. – Хоуп Майклсон, – не успокаивается мистер Зальцман, а после чего кидает в неё пузырек с аконитом, вызывая у неё адскую боль. А когда брюнетка оборачивается, то он видит нечто ужасное. Её трансформация уже началась, и голова представляла собой что-то среднее между волчьей мордой и человеческим лицом. Аларик отскакивает назад от страха и падает, а рычащий полуволк, продолжает идти на него. Он кидает еще один пузырек аконита в неё. Девушка взвывает и падает на бок, постепенно возвращаясь в человеческий облик. Директор поднимается с земли и видит на ее теле несколько ожогов, которые постепенно заживают, но она не двигается. – Зачем ты это сделал? – он замечает слезы в её глазах. – Ты что задумала, Хоуп? – Аларик протягивает ей руку, но она игнорирует его. – Я просто устала от всего, этот идиотский праздник напоминает лишь о том, что я потеряла. Уходи, иначе начну обращаться прямо сейчас. – У меня есть ещё немного аконита, так что не советую. Поднимайся с земли, Хоуп, иначе заболеешь. – Я не мёрзну, в отличие от тебя. – Вставай и расскажи мне всё. Если после этого, я разрешу тебе обратиться, то сделаешь это и можешь идти куда хочешь. Хоуп недовольно вздыхает и поднимается с земли. Она обувается и надевает халат, который ей протягивает Аларик. – Я была такой же счастливой девочкой, как все эти дети в школе. Большинство дней на Рождество были только мама и я, но я видела фото, где мы были все вместе, пока я была маленькая. И я потеряла это. Я не могу притворяться, что всё в порядке. Больше не будет семейного Рождества семьи Майклсон. А никакое другое я не хочу. И если для этого нужно проводить каждую зиму в волчьем обличии, то я готова. – Это не конец, Хоуп. Ты можешь быть частью Рождества со своими друзьями, с Лэндоном, и это будет не хуже, чем с семьей. Если хочешь, езжай к Фрее или к Колу, или к Ребекке. Ты не одна. – Какие друзья, Аларик? Раф боится меня или стыдится, я и сама не понимаю, даже не подходит с тех пор, как вспомнил обо всём. ЭмДжи и Калеб даже не спросили, что было в Маливоре, как я себя чувствую. Джози ненавидит меня за то, что Лэндон выбрал меня, Лиззи думает, что я рассказала тебе про них с Себастьяном, и швырнула меня через всю комнату. Вот они – друзья, ради которых я вернулась из бездонной лужи. – Подожди, Лиззи думает, что это ты? – Ты вообще слышал всё остальное? – негодует девушка. – Это Джози рассказала мне. И что-то подсказывает мне, что это была попытка отомстить тебе. – Отлично, Лиззи всё равно не поверит мне, – взмахивает руками девушка. – Я займусь этим, – обещает директор. – То есть ты знала, что моя дочь зажимается со старым вампиром, который убил целую деревню, и ничего мне не сказала. – Теперь я могу пойти и обратиться? – она пытается уйти от вопроса. Аларик молчит несколько секунд, поджимая губы. А потом кивает. – Хорошо, но обещай, что не уйдешь далеко и вернешься к началу семестра через 2 недели. – Обещаю, – она закатывает глаза. Директор подходит ближе к ней, а потом целует её в лоб. А потом отходит на безопасное расстояние и наблюдает, как Майклсон снимает обувь и халат, после чего превращается в белую волчицу. Она смотрит на мужчину, а потом убегает в глубину белого леса. Мистер Зальцман подходит к её вещам и забирает их, медленно проходя по снегу, чтобы вернуться в школу.