По ту сторону...

      Парень связанный по рукам и ногам с мешком на голове, катился вниз по склону, в овраг. Он ударился об дерево и застонал, потеряв сознание.       Прошло какое-то время прежде, чем он пришёл в себя. Сквозь мутную пелену в сознании, он почувствовал, как что-то его трогает. Кто-то…       — «Что за?..»       Он почувствовал, как верёвки перестали давить и опали. У него всё жутко ныло и болело, а затёкшие конечности не желали слушаться. Его посадили и облоколили на дерево, о которое он не так давно сильно ударился. Мешок с головы слетел и на миг он ослеп, но проморгавшись понял, что сейчас сумерки или поздний вечер. Почему-то только после этого он начал замечать, что продрог и земля стала неприятно охлаждать ноги. В голове звенело и ясность зрения долго не возвращалась, поэтому он далеко не сразу смог распознать кто перед ним. Человек ли вообще или животное? Нет, определённо человек. Постепенно он смог определить пол этого человека и решил, что это мужчина. Молодой человек. У него было бледное худое лицо, тёмные волосы, чёлка. Очертания лица были ему очень знакомы, парень едва ли не плакал. Он ещё не видел чётко, фокус не восстанавливался. По лицу начали течь слёзы…       — Джек… Джек… Джеки, я не смог, я не помог… Я… Джеки…       Силуэт застыл в недоумении и жалости. Наверное, даже у самого отвратительного человека что-то бы внутри сжалось или встало поперёк горла. Силуэт раскрыл рот, чтобы ответить, но закрыл его. Его сковало от сочувствия и растерянности: до этого момента он прекрасно знал, что нужно делать. Он положил свою похолодевшую ладонь парню на плечо. Пленник слабо поднял трясущуюся руку и прижал ладонь к себе, но совсем незначительно.       —«Помутнение что ли… Нужно тащить его, пока он не понял, кто я…»       Всё ещё с волнением смотря на парня, силуэт поднялся на ноги и потащил ослабшего. Ему было тяжело стоять и спаситель догадался, что идти тот не сможет. Натужно вздохнув, он с трудом закинул парня на плечо как мешок.       — «Что же я делаю… Надеюсь, что я поступаю правильно…»       Спаситель с трудом, тяжело пыхтя, выволок бедолагу к выезженной тропе, где стояла неприметная легковушка. Открыв дверцу салона, силуэт усадил парня внутрь и закрыл там. Устало выдохнув, молодой человек грузно сполз на землю. Минут пять-семь отдохнув, он встал, обошёл автомобиль, сел за руль и отправился вместе со спасённым парнем в другой город…

***

      …Парень вяло и медленно стал открывать глаза. В ушах почти не звенело, но голова всё ещё болела. Он лежал и чувствовал, что не на земле и даже не на полу. Кровать? Вокруг светло, но этот свет не бил по глазам. Слегка повертев головой, он смог осмотреться. Совершенно не знакомое какое-то серовато-голубое помещение, с небольшим количеством мебели. Где он? В углу, в кресле, сидел тот же знакомый силуэт. Парень нахмурился и заёрзал по кровати, слегка приподнимаясь. Заметив это, силуэт встрепенулся и выпрямился.       — Джек?.. Что произ… Где мы?       Силуэт был мрачен. Ему всё ещё было жаль парнишку. Он встал с кресла и медленно приблизился к кровати. Парень сощурился в недоумении. Силуэт подошёл ещё немного ближе и опустился рядом на край постели, молча давая возможность рассмотреть себя. Через минуту парень ощетинился, привставая, негромко зашипел:       — Ты?!       — Успокойся. Я не хотел сразу тебя травмировать этим фактом. Ты бы не дался.       — Что тебе от меня нужно?       — Не огрызайся. Я не собираюсь тебе вредить, я хочу помочь. Чтоб ты знал, доходяга, — я тебя спас.       — Зачем тебе это нужно и почему я должен тебе верить?       — Я… — силуэт замялся и бессильно продолжил, — Я просто хочу помочь. Можешь верить, можешь не верить. Твоё дело.       — Где мои друзья? — этот вопрос должен был быть максимально резок, однако, выдавала слабость юноши.       — Почти всех поймали в засадах.       — А… — он оборвался и, сглотнув, выдавил, — Кто жив?..       — Пока костяк жив. Маркеля и Ридель застрелили. Овербек уже выбыл, не думаю, что он выживет.       Доходяга заметно поник и посерел.       — Скоро, думаю, застрелят Уде и кого-то из Альтманов. Рыжий хотел избавиться от всех разом, но решил, что растянет удовольствие.       — Почему ты спас меня?       — Потому что?       — Меня такой ответ не устраивает. И почему ты вообще говоришь всё это?       — Ты спросил — я ответил. Я знаю, что ты не доверяешь мне.       — А зач…       — Слушай, доходяга. Я не смогу объяснить этот порыв спасти твою задницу, если бы мне от тебя что-то нужно было — я бы узнал это сразу и не стал бы строить из себя хорошего парня, а уж тем более, если бы мне было всё равно — вовсе не спасал бы или добил. Андерстенд? Логично?       — Что ж ладно, логика в этом есть.       — Ты в праве знать, что с твоими товарищами, тем более, если кого-то уже убили.       — Да, очень благородно, спасибо.       — Прекрати, — силуэт помолчал и добавил, — Встать сможешь?       Парень хмуро смотрел на него. Потом поправился, попытался аккуратно сесть.       — Да, думаю, да.       — Отлично. На столе тебя ждёт обед. Постарайся поесть. Если нужен буду — я в соседней комнате. Через час где-то… Я зайду, проверю как ты. Тогда и поговорим, если захочешь.       Силуэт поднялся и молча удалился из комнаты, скрывшись в коридоре направо. Парень какое-то время сидел, смотря в коридор. После он поставил ноги на пол и попытался встать. Возле кровати предусмотрительно стояли костыли, но Доходяга поймал себя на мысли, что у него нет сил, чтобы взять их. Да и ни к чему они ему, собственно. Увязнув в размышлениях, он подошёл к столу и опустился на стул. На столе на подносе стояла тарелка какого-то супа, тёплая разварившаяся до состояния каши гречка и чашка с горячим чёрным чаем, в котором плавали какие-то сухие листочки: по запаху — мята или мелисса и кажется куски сушёных цветов ромашки. Не решив до конца, хотят его отравить или нет, он постарался поесть, но кусок в рот не лез. Час тянулся долго. И ел он долго. Закончив, он поплёлся обратно в кровать. Поставив чашку на прикроватную тумбу, парень лёг, уставившись в потолок.       — «Неужели это всё? Конец? Я не смог никого спасти… И помочь. Сам я сейчас дышу только… Только из-за этого идиота. Почему же он на самом деле помог мне? Чего он хочет? Чёрт с ним… Что мне теперь делать?»       Его мысли прервал стук в косяк. В дверях стоял тот самый силуэт, который выволок его из леса. Сейчас, смотря на него, Доходяге совсем не верилось, что перед ним не Джек. Разве что… У Джека были шире плечи. Силуэт немного сутулился от усталости, возможно, этот час, пока парень ел — тот спал.       —…Как дела?       — Плохо.       — Что-то болит?       — Да, — парень вяло кивнул и положил руку на грудь, — Здесь болит.       Силуэт вздохнул и опустил плечи, мотнув головой в проход: — Бери кружку, пойдём, — он ушёл туда же, откуда пришёл.       Свесив ноги с кровати, он взял кружку и медленно пошёл за ним. Доходяга вошёл в комнату, освещением и цветовой гаммой схожую с той, в которой он очнулся и ел. Здесь мебели было немного больше: два дивана, стоящих друг напротив друга, между ними невысокий стеклянный столик, кресло, шкаф… Доходяга опустился на диван, по диагонали от своего спасителя, сидящего на втором диване. Они долго молчали.       — Я уверен, что тебе точно есть, что спросить.       — Есть, но…       — Не знаешь с чего начать. Поэтому начну, пожалуй, я. Отвечу сразу на вопрос: «где ты?», когда я тебя нашёл — увёз в другой город. Сейчас ты находишься у меня на квартире. Пока ты здесь — ты в безопасности. Даже если кто-то про неё узнает и заявится — тебя можно будет укрыть. Тебе нельзя высовываться и мелькать на улицах лишний раз, даже перед своими, если кто-то вообще выживет после резни. Им не нужно знать, что ты жив.       — Почему это?       — Потому что если тебя найдут сейчас, то убьют. А если наши узнают кто тебя спас, то и меня чикнут заодно. Я пока умирать не собираюсь, ещё и так бездарно. К тому же, если ты вдруг объявишься, то навлечёшь почти со ста процентной вероятностью беду на своих выживших товарищей. Ты выбыл из игры. Пока что.       — И надолго я у тебя?..       — Пока всё не стихнет и бойня не переместится в Испанию.       — Стоп, что?       — Потом об этом, потом. Я — перебежчик. Сегодня я осознал, что… Мне не комфортно находиться в обществе убийц. Я… Я видел как… Как застрелили Маркеля, — Силуэт говорил необычно сбивчиво, голос его был тихим, болезненным и… Он переживал? — Он… Я сожалею. Я уверен, что его слов никто не сможет передать. Последнее, что он сказал: «Если выживите — скажите Максу, что он был моим лучшим напарником и другом. А Тей, что я любил её»… — он замолчал, смотря куда-то в пространство. В его глазах действительно была боль. Доходяга же сидел, сжимая слабыми трясущимися руками чашку, уперевшись в колени локтями. Сначала просто слезившиеся глаза теперь блестели и по лицу струились и стекали слёзы, капая в кружку и на джинсы. Сглотнув ком в горле, Силуэт тише продолжил: — Видел как Ридель переживала. По-настоящему переживала. Вы такие… верные друг другу. Почему?       Глотая слёзы, Доходяга прошептал: — Потому что мы — семья, бедой связанные души… Тебе не понять.       — Но это же так больно?       Парень не ответил. Он не мог смириться и поверить в то, что слышал. Вдруг он зашептал: — Почему ты не помог ему? Почему спас именно меня? Почему не она?! Или он? Почему я?!       Силуэт только помотал головой, обозначая, что не сможет ответить на этот вопрос: — «А мог ли? Если бы я попытался спасти Маркеля… Получилось бы у меня? Почему мне так не кажется?»       Он продолжил вслух: — Мне действительно жаль…       — Что толку от твоей жалости, если он всё равно уже мёртв?! Твои сожаления его не вернут к жизни, сукин сын! — вскочил Доходяга, трясясь и не находя в себе сил кричать в полную силу.       Силуэт не встал. Лишь спокойно ответил: — Среди наших ещё одна крыса, но она просто работает на два фронта, потому что задолжала одному из ваших.       — Эванз?       — Да. Я знаю, что он только был уже без сознания, когда Форд ушёл. Она могла его вытащить и укрыть, но я об этом ничего не знаю, извини.       Парень сел. Его лицо всё ещё было мокрым. Он всё равно не верил. Ничему.       — Пока я не могу от них уйти — меня уберут. Но после операций в Испании я найду себе лазейку и переметнусь. Я, конечно, не рассчитываю на доверие, да и что меня примут в принципе, но всё же я попытаюсь, не по одну сторону с ними. Сегодня… Мне поручили подорвать Кистун. И знаешь что? Я там чуть не убился сам. И убился бы, если бы не… Если бы не Джек.       — Он жив?       — Э… не знаю. Я машинально метнул нож и кажется попал. А потом сам чуть не лишился уха…       — Что ты, чёрт побери, сделал?!       — Я знаю Джека! Это его не убило бы, клянусь.       — Занятно! Боюсь спросить, что тебя сподвигло на моё спасение и такие мысли. Возможно, когда-нибудь я начну тебе верить. Что ещё можешь сказать?       — Так как ты будешь редко выходить на улицу и не будешь толком ничего знать — я буду с тобой всем, что знаю делиться, но ты должен мне довериться или на худой конец просто прислушаться — без моего ведома ты никуда не выходишь!       Парень нахмурился, помялся, подумав: «А что мне ещё делать? Я не могу вернуться к своим, хотя бы не в таком состоянии…», — Ладно, — начал он вслух, — чёрт с тобой, золотая рыбка. Я послушаю тебя, но ты все известия будешь мне рассказывать. Особенно о моей команде!       Силуэт твёрдо кивнул.