Live

      — Скукота… — расстроенно протянула Миранда, захлопнув дополнительное пособие по заклинаниям.       Перечитывать все книги по пятому разу было действительно… скучно. Очень. Как и жить в приюте после Хогвартса… И ведь даже Мартин-Люциус еще спит — это ее что-то дернуло проснуться в пять утра. А заняться совсем нечем, домашние задания она уже давно сделала, а учебники теперь вообще наизусть знает…       «А до тридцать первого августа почти три недели…» — мрачно подумала Миранда, складывая книгу в чемодан.       Профессор Снейп, сопровождавший Миранду в приют, наложил на все волшебные предметы маскирующее заклинание, так что никто, кроме нее, не мог увидеть их настоящими. А на Люциуса — и вовсе маглоотталиквающее заклинание: миссис Спраут явно не согласилась бы, чтобы он жил в приюте, а отдавать кому-то из друзей… Нет, такой долгой разлуки Миранда точно бы не вынесла.       У нее уже давно не было друзей. Нет, она, конечно, общалась с некоторыми ребятами в приюте, но не более того. Не доверяла, да и большинство к ней относилось с опаской. А за время отсутствия ей не только перемыли все кости, но и начали завидовать. Честно говоря, Миранда тоже бы завидовала тому, кому так повезло. Но ведь она не виновата, что родилась волшебницей. А еще Миранда очень сомневалась, что узнай кто-то о ее разделенной душе, кошмарах и сумасшедшем отце, он все еще хотел бы поменяться местами.       Но факт оставался фактом: теперь из ровесников никто с ней не разговаривал. Разве что Никсон постоянно задирал, но радости это особо не прибавляло. У старших не было времени, а младшие… Тут Миранда даже не пыталась — так еще быстрее с ума сойдешь.       И самое обидное — ей снова не удалось связаться с Аднарим! Она пробовала засыпать с символом, но ничего не произошло. А так хотелось ей все рассказать… Может, для этого нужно находиться в волшебном мире? Или это какая-то очередная «защита», созданная ее отцом?..       Так что Мартин-Люциус был единственным живым существом, с которым Миранда могла поговорить. Она знала, что он все-все понимает, хоть и не отвечает. И именно благодаря коту она еще окончательно не впала в меланхолию, а по близнецам, Ли, Перси, Оливеру и девочкам она скучала намного сильнее, чем ожидала. Тем более, у Оливера, Ли и Перси в июле и августе были дни рождения, а она не то что подарок передать, даже поздравить их не могла…       «Точно!» — осенило вдруг Миранду. Подарки! Естественно, купить что-то — не вариант, а вот нарисовать!.. Потом поколдовать в поезде — и портреты будут еще и двигаться. И как она раньше до этого не додумалась!       Откинув со лба непривычно короткие волосы, она снова принялась рыться в чемодане в поисках чистого пергамента. Что ж, ближайшие полтора часа ей точно будет чем заняться…

***

      «Интересно, а Ли расплел свои дреды?.. Если да, то как он выглядит с обычными волосами?..» — думала Миранда, дорисовывая губы друга. Без волос портрет пока смотрелся нелепо и даже немного пугающе. Ли говорил, что планирует избавляться от дредов, потому что «надоело». Вдруг ему не понравится, если она их нарисует…       Коридор наполнился шумом. Постучали и в её дверь.       — Все спускайтесь! Быстро!       — Эй, мелкота, просыпайтесь! А то еды не хватит, второй раз приглашать никто не будет!       Это дежурные пришли будить крыло, где жили ребята до четырнадцати лет. Другие в это время наверняка следили за тем, чтобы дети помладше разошлись по своим комнатам.       — Я скоро вернусь, не скучай, — пообещала Миранда Мартину, который уже проснулся и по-хозяйски расхаживал по комнате.       — Мр-р-р…       — Нет, сегодня я тебя выпущу только поздно вечером, — фыркнула она. — Ты позавчера вытащил из чемодана мою чернильницу и разлил остатки на покрывало! Я еле оттерла! Так что ты все еще наказан.       Мартин сделал вид, что обиделся на нее до конца жизни, и запрыгнул на кровать. И отвернулся к окну, все равно намекая на прогулку. Обижается он… Миранда, усмехнувшись, вышла в коридор. И сразу же наткнулась на Никсона. Она вообще на него каждое утро натыкалась — комнаты-то рядом.       — О, Уайт! — ухмыльнулся Никсон, проведя рукой по бритой голове. — Всегда ты выползаешь самой последней…       — И тебе доброе утро, — с абсолютно спокойным лицом ответила Миранда. — Наверное, я тебя огорчу, но раз ты сейчас со мной говоришь, ты тоже, кхм… выполз последним. Я б еще сказала «как всегда», но не буду…       И она уверенно пошла вперед, понадеявшись, что разговор окончен. Но Никсон так, конечно же, не считал. Он догнал ее и неторопливо пошел рядом, демонстративно засунув руки в карманы брюк. Значит, ей снова придется терпеть его до самой столовой.       — Я-то думал, тебя хоть в твоей навороченной школе научат держать язык за зубами… А ты все такая же. Строишь из себя самую умную. Но если ты не заметила, тут всем на тебя плевать. С тобой даже не разговаривает никто.       — Ну ты же разговариваешь, — парировала Миранда. — Может, мне поблагодарить тебя за такую услугу? Или вообще расцеловать? А…       — А давай! — неожиданно перебил ее Никсон, показывая желтые зубы. — Или твои слова ничего не стоят?       — Что? — опешив, переспросила Миранда, даже немного замедляя шаг. Но посчитав это за очередную неудачную шутку, добавила с натянутой улыбкой, пока Никсон не успел сказать что-то еще:       — Расслабься, Дерек. Это просто выражение такое. В жизни — никогда.       Никсон поморщился и снова открыл рот, но тут из ближайшей двери вышел Джек Хопкинс — его закадычный приятель. И, как выразился бы Фред, чрезвычайно неприятный тип. По дошедшим до Миранды слухам, именно он был инициатором бойкота и подбил на это остальных ребят. В общем, действительно неприятный тип.       — О, здорово, Дерек, — оскалился он, делая вид, что Миранды рядом нет. — Пошли быстрее, нам еще надо найти Алфа…       — Пошли, — кивнул Никсон, бросив напоследок на Миранду странный взгляд:       — А ты не надейся. Здесь тебе не школа для выскочек, привыкай.       И они с Хопкинсом все-таки пошли вперед, наградив Миранду толчками под ребра. Причем Никсон толкнул гораздо больнее — теперь еще один синяк будет. «Осталось две с половиной недели», — выдохнув сквозь зубы, мысленно успокаивала себя Миранда. С одной стороны, хорошо, что они ушли — не придется терпеть Никсона. А с другой… В следующий раз надо будет дать сдачи. В конце концов, лучше уж потом три дня просидеть в своей комнате вместе с Мартином и портретами.       Настроение было испорчено. Если такое начинается с самого утра, день точно не задастся… Ну ничего, осталось две с половиной недели…       Миранда, сопровождаемая неприязненными взглядами, отстояла очередь и получила порцию жидковатой овсянки и грязной субстанции, отдаленно напоминающей чай. Коротко поблагодарив мисс Саймон — главного повара, — села на скамью рядом с Ирмой и Ирланд Браун. Сестры совсем недавно жили в приюте. Миссис Спраут, когда их представляла, сказала, что они попали с родителями в автокатастрофу. Родители погибли, а Ирма и Ирланд получили такую сильную психологическую травму, что теперь ни с кем не разговаривали, даже друг с другом.       Браунами сначала все интересовались, но скоро отстали, а потом и вовсе перестали обращать внимание. Так что у них с Мирандой, с которой просто не разговаривали, получилась вполне себе хорошая немая компания, где никто никого не трогал.       Не хотелось признавать, но в чем-то Никсон был прав. В Хогвартсе Миранда не только набрала одиннадцать фунтов, которые уже снова потеряла, но еще и отвыкла от приютской еды. Даже немного стыдно за себя — ей ведь вообще не дело жаловаться. Остальным вряд ли когда-нибудь повезет. Они будут жить и учиться в этом отвратительном месте до самого совершеннолетия, почти никогда не покидая территории.       Миранда одной из первых доела кашу и, не притронувшись к так называемому чаю, встала, чтобы отнести посуду, как вдруг услышала голос миссис Спраут.       — Дети, прошу внимания! — громко и без какого-либо приветствия начала управляющая.       «Наверное, кого-то новенького привела», — подумала Миранда, даже не повернув головы.       Обычно так и было: в учебное время ребят представляли их классам перед уроками, а на каникулах — во время завтраков, обедов и ужинов.       — Как вы уже поняли, у нас новенький! — продолжила управляющая. — Точней, не совсем новенький.       Тут уже Миранда насторожилась… Как это — не совсем новенький? Так ведь вроде бы не бывает… На ее памяти в приют Святого Акки никто никогда не возвращался…       — Джаспер, проходи! — подозвала миссис Спраут темноволосого мальчика с большой родинкой на левой щеке, уже одетого в отвратительную приютскую форму.       В повисшей тишине раздался звук битого стекла. Это у Миранды из рук выпал стакан с чаем…

***

      — Оставь меня в покое! Хватит! Три дня уже за мной ходишь!       — А ты изменилась…       — Все изменились. У нас в июле была эпидемия педикулеза, всех на всякий случай побрили. У меня просто волосы быстрее растут, чем у остальных. Уходи.       — Я не про внешность… Нам надо поговорить. Тебе надо знать. От меня…       — Да мне все равно! Прошло столько времени, я скоро уеду почти на целый год, мне плевать! У меня новая… Ты что делаешь?! А ну открой…       — Тихо ты, там шел кто-то…       Миранда раздраженно выдохнула. Джаспер после своего внезапного возвращения действительно ее преследовал с избитой фразой «нам надо поговорить». Подсаживался в столовой — тогда Миранда сразу заканчивала есть и буквально убегала к себе в комнату, — подкидывал записки с просьбами о встрече в «их месте» и вообще любыми способами старался оказаться рядом.       Вот и сейчас — пришел к ней после отбоя и, мастерски сымитировав голос миссис Спраут, вынудил открыть дверь. Конечно, увидев, что «миссис» там не было и в помине, Миранда собиралась его выпроводить. Но перед этим захотела высказать все, что накипело. И на самом эмоциональном моменте он вдруг толкнул ее в комнату, зашел следом и закрыл дверь.       — Миленько у тебя тут… — неловко начал Джаспер, запуская палец в ухо. Конечно — Мартин-то его увидел, как и разъяренное лицо хозяйки, и громко зашипел. — И все-таки…       — Нет. Нам не о чем говорить. Ты сам все сказал два года назад. И в коридоре никого нет, можешь идти.       — А раньше ты всегда выслушивала до конца… — сразу надулся Джаспер, явно не ожидавший такого прохладного приема. Ну да, он ведь даже правила нарушил, рыцарь недоделанный… — Что, уже забыла нашу…       — Это я забыла?! — не хуже Люциуса зашипела Миранда. Да как он может так говорить?! — Я забыла нашу дружбу?! Я?! Я отказалась от тебя?! Я, Джаспер Фостер?!

***

      Они не пересекались. Не разговаривали. И уж конечно, не дружили. Они существовали параллельно. Она — Миранда-Мелани Уайт — и он — Джаспер Гэйлон Оутс. Просто однажды вместе попали в лазарет на соседние койки: в приюте тогда случилась эпидемия ветряной оспы.       И сразу поругались, потому что Джаспер начал смеяться над Мирандой, которую сердобольная мисс Хардман намазала зеленкой щедрее, чем других. Конечно, в восемь лет Миранда особым умом еще не отличалась. Понаговорили друг другу гадостей, а потом лежали надутые и зеленые. В конце концов они остались там вдвоём — как переболевшие тяжелее, — когда всех остальных уже выписали. Ну и слово за слово…       Оказалось, что у них гораздо больше общего, чем можно было представить. Нет, они не танцевали с бубном каждый понедельник, не молились на портрет основателя приюта и не сочиняли хвалебные песни в честь узости юбок миссис Спраут, вовсе нет. Никто из них не выделялся, не увлекался чем-то аномальным — сходство обнаружилось в совершенно простых вещах. Миранда до сих пор не понимала, пытались ли они по глупости угодить друг другу, но выходило, что обоим совершенно не по душе коричневый цвет, а от одного запаха пирога с патокой начинает тошнить.       В общем, за три недели они притерлись друг к другу и из лазарета вышли если не друзьями, то хорошими приятелями. Постепенно их отношения от уровня «привет-как дела-давай поболтаем» переросли в дружбу. Первую серьезную дружбу для обоих.       Они садились вместе в классе. Миранда помогала Джасперу с уроками: он сильно отставал по истории и математике. А Джас защищал ее от нападок по поводу цвета глаз, даже дрался. Миранда же впервые подралась с Никсоном, когда он назвал Джаспера «королем жаб». Видите, ли, родинка у него слишком большая, прямо как бородавка… А у Никсона слишком длинный язык…       У них даже имелось «свое» место. Около кабинета, где собирался попечительский совет, была лестница на площадку к чердаку. Чердаком из-за его ветхости особенно не пользовались, как и кабинетом для советов. А ходить туда вроде как не запрещалось. Поэтому после школы они частенько там сидели и каждый занимался любимым делом. Миранда рисовала, а Джас писал стихи, в шутку посвящая ей маленькие четверостишья — и как она тогда краснела…       Так продолжалось почти два года. Это было самое счастливое время в тогдашней жизни Миранды. Она действительно чувствовала себя нужной кому-то. И этот кто-то прислушивался к ней, дорожил ею и принимал такой, какая есть. У нее появился друг, который никогда-никогда ее не предаст…       Мистер и миссис Фостер появились в приюте под Рождество. Обоим было уже под сорок и оба очень хотели ребенка, но «что-то не получалось». Судя по поведению миссис Спраут, они еще и обладали большими деньгами. Что удивительно, они обратили внимание на Миранду, которая вообще заглянула в кабинет миссис Спраут только потому, что управляющую велела позвать мисс Джаксон — учительница математики, которую они в тот день совсем довели.       Когда Миранду — смущенную, неловкую и ужасно покрасневшую, привели знакомиться с потенциальными родителями, она думала только о том, что ей придется расстаться с Джаспером. Это она и сказала миссис Фостер, после многих-многих вопросов, на которые из-за волнения отвечала резко и невпопад.       — Джаспер — это твой друг? — поинтересовалась та.       — Да, — кивнула Миранда. — Он очень хороший! Знаете, он даже…       — Ты можешь идти, — вдруг перебила ее миссис Спраут, увидев какой-то знак от мистера Фостера.       В тот же день к ним позвали и Джаспера. Миранда еще так радовалась! Они же были бы совсем как брат и сестра! Тот вечер ребята снова сидели на площадке чердака и мечтали, мечтали… Джаспер тогда еще показался ей немного странным, каким-то дерганым, но она подумала, что это от счастья…       А через два дня все узнали, что Джаспер Фостер покидает приют. Без Миранды-Мелани Уайт. Ее почему-то мистер и миссис Фостер даже видеть больше не пожелали. И когда Миранда, не понимая, в чем дело, быстро шла на площадку чердака, где они договорились встретиться, то нечаянно услышала разговор Никсона и Хопкинса, которые терлись около лестницы на третий этаж.       — А этот Оутс не так уж и плох…       — С чего бы это, Дерек? Таскается с этой девчонкой, которая те…       — Заткнись! Я подслушивал у кабинета старой карги. Когда его спросили: правда, что он дружит с разноглазой, он знаешь что сказал? Что она чокнутая! Что агрессивная и еще дерется со всеми! Что она…       Больше Миранда не слушала. Развернулась и, утирая слезы, бросилась к себе в комнату. Закрылась там и плакала, плакала, плакала… Потому что обидно и больно. Потому что иллюзия счастья рухнула как карточный домик. Потому что друзья так не поступают. Никогда.

***

      — Все, уходи, — помотала головой Миранда, вытирая глаза костяшками пальцев. Кричать больше не хотелось. Надо просто сразу положить конец, чтобы потом снова не было больно. И вообще, скоро придет профессор Снегг, и она снова уедет в Хогвартс. — Ты сам мне когда-то сказал, что людям не надо возвращаться к прошлому. Потому что человек в прошлом — это плохая версия себя, а всегда надо стремиться быть лучше. Так ведь?       — Так. Но знаешь… я скучал.       Ну зачем, зачем он это говорит?! Издевается, что ли… Миранда промолчала.       — Прости меня, правда… Они…       — Мне неинтересно, что делали мистер и миссис Фостер, Джаспер Фостер, — выделила его фамилию Миранда, садясь на кровать и по новой привычке запуская пальцы в волосы. «Какая ирония, — устало и немного зло подумала она, чувствуя, что эта беседа, пусть и короткая, почему-то вымотала её, — уезжал Оутсом, приехал Фостером…»       — Джаспер, давай уходи… Пожалуйста. Или ты думал, что я вдруг растрогаюсь и прощу тебя? Я скоро уеду и вернусь только через год. У меня нет времени ворошить прошлое. Ни мое, ни твое.       — И давно я стал для тебя прошлым? — тихо спросил Джаспер.       — Когда предал, — отрезала Миранда вроде бы ровным голосом, но внутри у нее все перевернулось и сжалось. Какое страшное слово… Предал. Но ведь он ее действительно предал, почему же ей так плохо, когда она об этом говорит?..       — Я могу тебя понять… — продолжила она, чтобы отвлечься. — Тогда не могла, а сейчас… Ты просто боялся. Ты боялся, что тебя будут любить меньше. Или что ты вообще станешь приложением ко мне, от которого просто не смогли отказаться…       — Да. Тогда мне казалось, что я делаю все правильно, что нельзя упускать такой шанс и использовать его надо полностью, а сейчас… — ответил Джаспер, повторяя за ней. — Ты наверное, посмеешься, но… Я скажу и уйду, обещаю! — остановил он Миранду, которая уже собиралась перебить. И остановил таким умоляющим тоном, что она сдалась и кивнула, давая понять, что все-таки выслушает.       — Так вот… Ты, наверное, посмеешься, но… я и стал приложением. Роуз забеременела через месяц после… Ну ты поняла. Родилась Ребекка. И они оба как будто забыли про меня, когда впервые взяли ее на руки… Начали говорить, что меня плохо воспитали, кричали, ругались, начали бить, — он закатал рукав, показывая большой синяк. У Миранды перехватило дыхание от ужаса и отвращения к Фостерам, но она все равно старалась казаться сдержанной. Нельзя показывать слабину, нельзя!..       — А когда я не смог успокоить Ребекку и назвал её плаксой, они совсем рассвирепели… Сказали, что уже пожалели, что взяли меня, а не тебя… Видите ли, с девочкой было бы проще… И они…       — Они от тебя отказались… — прошептала Миранда.       — Да. Наверное, меня наказал Господь…       — Нет, это вовсе не господь, — снова собравшись, ответила девочка. — Это карма. Или жизненный бумеранг, называй как хочешь. Никакой старичок на небе отношения к тебе не имеет. Мне жаль, Джас. Правда.       «Интересно, а со мной они поступили бы так же?» — промелькнула на мгновение мысль, но тут же растворилась в здравом смысле. Без толку думать о том, чего не было и не будет. Это глупо и довольно изматывающе.       — Ты назвала меня Джасом? — вдруг встрепенулся он. — Это значит…       — Нет, это ничего не значит. Я сочувствую тебе, мне правда жаль, — искренне заверила его и саму себя Миранда. Его — что действительно сочувствует, а себя — что мимолетный проблеск детской нежности ничего не значит, и что больше им действительно не о чем говорить.       «Гребень! Ты ведь еще в тот день хотела ему отдать, но не успела!» — возникла вдруг довольно жестокая идея. Сначала светлая сторона Миранды пыталась что-то возразить, но здравый смысл стал твердить, что так будет лучше для всех. Ведь она не сделает ничего плохого — просто отдаст вещь ее истинному владельцу. Только вот почему-то, когда она открыла шкаф, чтобы достать гребешок, внутри все сжалось в предчувствии, и ей показалось, что этим она тоже…       — Ты сохранила его? — окончательно растерялся Джаспер, перебив ее мысли. — Мой подарок… Ты говорила, что будешь хранить его всегда… Я подарил его тебе на Рождество, но думал, что теперь… Он принадлежал моей…       — Матери, я все помню. Забери его, пожалуйста, он мне больше… не нужен, — попросила Миранда. Она не хочет разочаровываться снова, не хочет давать никаких шансов, потому что уже почти забыла. А теперь он ворошит ее душу, заставляя сомневаться в давно принятом решении.       Он понял. Миранда увидела это по глазам. Осознал, что ей не нужны ни его извинения, ни оправдания. Она понимает его, но не прощает. И не простит. Он сам сделал свой выбор уже давно.       — Ты уверена? — спросил он уже совершенно другим тоном: твердым и таким же решительным.       — Да. И будь счастлив, Джас, — закрыв глаза, ответила Миранда, вкладывая ему в руку вещь, которой хоть и тяготилась, но не смогла выбросить. Которую хранила под подушкой, точно так же храня воспоминания и злобу на него.       А теперь… Теперь они снова будут существовать параллельно. Она — Миранда-Мелани Уайт, он — Джаспер Гэйлон Фостер.

***

      Следующие две недели прошли как в тумане. Казалось бы, Миранде должно было стать легче. Они ведь теперь старались даже не смотреть друг на друга, тем самым породив новую порцию слухов и сплетен — большинство отлично помнило прошлое. Тем более, у нее теперь не осталось вещи, напоминающей о нем…       Но по вечерам она долго не могла заснуть. Лежала, отвернувшись к стене, и бесцельно смотрела в одну точку. Постепенно она успокаивалась и засыпала, но наутро снова видела его.       «Всем известно, что разбитую статуэтку не склеишь — надо выкинуть и купить новую», — думала тогда Миранда, снова прокручивая в голове их последний разговор. Но как вычеркнуть из души детскую привязанность и что-то еще?.. То, что стало точить с новой силой, когда он опять появился рядом. Миранда ведь почти забыла, захваченная новой жизнью и друзьями, на целый год выбросила его из головы, а сейчас Джаспер здесь, и это чувство снова ее тревожит… Странно. Она надеялась, что это пройдет — надо просто скорей оказаться в Хогвартсе, а там все будет хорошо. Наверное.       Отвлечься помогали только портреты и Мартин. Миранда думала, что это и есть ее лекарство — и от хандры, и от прошлого. Любимое дело, любимый питомец и любимые друзья. Которые точно никогда ее не предадут. По крайней мере, ей до умопомрачения хотелось в это верить.       Скоро они встретятся, потому что сегодня тридцать первое августа. Профессор Снегг предупредил, что зайдет за ней во второй половине дня, и с двенадцати часов Миранда не находила себе места.       Вещи еще с утра были собраны и сто раз перепроверены. Мартин-Люциус — в переноске. Ему в приюте не понравилось. Гулять где хотелось было нельзя, а выпускала его Миранда через окно, под которым как нельзя кстати рос старый ясень. Сначала она ужасно боялась и даже думала, что зря не отдала его кому-нибудь на лето… Но Люциус не зря был волшебным котом. Раз — и он оказывался на земле. Гулял по территории приюта и по просьбе Миранды никому не попадался на глаза — так, на всякий случай. А когда начинало темнеть, она запускала его обратно. Очень удобно.       «Ну когда уже… Не забыли же они обо мне…» — беспокойно думала Миранда, расхаживая в нетерпении по комнате и время от времени ероша волосы. И тут, как по взмаху волшебной палочки, она услышала голос миссис Спраут:       — Миранда, это к тебе! Профессор Снегг!       Да! Наконец-то! Конечно, о ней не забыли, в этом году она снова поедет в самую прекрасную школу чародейства и волшебства!       — Добрый день, профессор! — мгновенно открыв дверь, первой поздоровалась девочка. Краем глаза она заметила, что из соседних комнат уже выглядывали любопытные, которых безуспешно пыталась разогнать миссис Спраут. Лица у большинства были кислые. Может, надеялись, что Миранду никуда не заберут? Даже жалко их… Немного.       — Добрый день, мисс Уайт, — ответил ей профессор, окидывая Миранду изучающим взглядом. В этот раз он был больше похож на магла: вместо мантии — простая черная рубашка, длинный плащ и черные джинсы — даже в таком случае профессор не изменял своему вкусу. — Вы готовы?       — Да, сэр, почти. Минуту.       — Вам помочь? — осведомился Снегг скорее утвердительно.       — Конечно, сэр.       Профессор кивнул миссис Спраут, давая понять, чтобы она подождала снаружи, шагнул в комнату и плотно закрыл дверь.       — Поставьте свой чемодан и…       Миранда, помня, что профессор проделал в прошлый раз, сориентировалась быстрее, чем он успел договорить. Поставила чемодан, на него — переноску. Снегг снова кивнул, достал волшебную палочку и прошептал заклятие приклеивания. Таким образом, Мартин ехал как король, и никто его в приюте не видел. «Все-таки магия — потрясающая вещь! Значительно упрощает жизнь!» —думала Миранда, быстро застегивая пальто: август выдался прохладным.       Ей хотелось скорее уйти. Она ужасно спешила, проверяя, не забыла ли что-то из вещей в комнате и даже на вопросы профессора вроде «все взяли? уверены?» — отвечала невпопад. Миранде казалось, что стоит ей покинуть приют — и Джаспер магическим образом точно так же покинет ее мысли. А там она встретится со всеми, начнутся уроки — и времени возвращаться к прошлому, которое так внезапно появилось рядом, просто не будет. Она ведь уже гораздо взрослее, умнее. Улучшенная версия.       Героически вытерпев прощальные поцелуи управляющей, Миранда и профессор Снегг, все еще в сопровождении миссис Спраут, двинулись к лестнице на первый этаж. Поцелуи, конечно, пришлось терпеть только Миранде — она бы посмотрела на того человека, который осмелится поцеловать профессора… Хотя близнецы как-то собирались.       Миранда поджала губы: даже когда она уходит, он появляется рядом. Джаспер с понурым видом вышел из своей комнаты и тоже направился к лестнице. Сегодня утром он был наказан за драку с Никсоном, и теперь шел в лазарет, где должен был убираться. Конечно, Джаспер увидел и миссис Спраут, и профессора, и Миранду с чемоданом. Он поздоровался с управляющей, и на секунду Миранде показалось, что он хочет и ей что-то сказать — но он пошел дальше.       В запястье стрельнуло, глаза заволокло дымкой. Боль была сильнее, чем обычно, а изображение — четче и уже цветным. Темноволосый мальчик спускается по лестнице, ступенька под ним проваливается и…       — Джас, стой! — выкрикнула Миранда и, превозмогая оцепенение, бросилась вперед, забыв о чемодане и не обращая внимания на возгласы управляющей.       Она успела в последний момент. Джаспер уже наступил на злосчастную ступеньку. Та с громким треском сломалась, и его нога провалилась.       — Профессор, помогите, пожалуйста, — выдавила Миранда, в силу своих возможностей пытаясь вытащить Джаспера — она успела практически в последний момент и смогла ухватить его под мышки. Но просить не требовалось — Снегг, поставив чемодан к стене, уже ринулся к ней. Лестница была старой, с очень большими ступенями, что значительно усложняло дело, но все-таки вскоре Джаспер стоял на ногах. Удивленный, неловкий и очень смущенный — такой же, как и сама Миранда.       — Ох, мистер Снегг, эти лестницы… — сразу запричитала миссис Спраут, не поинтересовавшись, как себя чувствует ее воспитанник. — Давно надо бы заменить, но денег не хватает…       — Вы в порядке? — не взглянув на нее, спросил профессор у Джаспера, перед этим подозрительно посмотрев на Миранду. Девочка покраснела. Даже из приюта без происшествий уйти не получилось…       — Да, сэр. Спасибо, сэр, — поспешно ответил Джаспер, не отводя взгляда от Миранды.       — Джаспер, ты можешь идти! — объявила миссис Спраут. — Не забывай, ты наказан!       — Да, миссис Спраут. Сэр, еще раз большое спасибо. Тебе тоже, Миранда. Удачи.       — Тебе тоже… Пока.       — Пока. И знаешь… ты тоже будь счастлива, — и он, перемахнув через сломанную ступеньку, скрылся в коридоре левого крыла.       Профессор Снегг, не обращая внимания на возобновившиеся причитания управляющей, молча помог Миранде спуститься, перед этим лично переправив чемодан и Мартина — и даже миссис Спраут протянул руку.       Из приюта вышли в полном молчании: каждый думал о чем-то своем и нарушать тишину не хотел. Миранда — о Джаспере и о том, что видения вдруг стали более реальны, а профессор — наверняка о произошедшем…