***
Тик-так тик-так тик-так Часы в кабинете истории магии отсчитывали время до конца урока. Хорошо, может быть, они отсчитывали просто время, но Сириуса Блэка интересовало только, когда же наконец прозвенит звонок. Вчера они с Лили направились прямиком к Дамблдору, потому что ни Джеймса, ни Элизабет, ни МакГонагалл нигде не было. И вот в теплом директорском кабинете, в котором постоянно что-то трещало и работало, они узнали эту новость. Первой мыслью Сириуса было простое «Почему?». Почему все его дорогие люди ушли в один миг? Несколько месяцев назад он похоронил Альфрада и только-только смог смириться с тем, что дядюшки больше нет, как погибают Дорея и Карлус — люди, которые заменили ему семью, подарили родительское тепло и веру в себя. Не впасть в полное отчаяние помогла только мысль, что Джеймсу и Элизабет сейчас в сто раз хуже, и он просто не мог раскисать. Да, он потерял дорогих… очень дорогих ему людей, но они потеряли родителей. Дамблдор сказал, что они отправились в поместье, чтобы присутствовать на похоронах, которые должны состояться на следующий день. А ему сказали, что им нужно время, их лучше не беспокоить и бла-бла-бла… Сириус, в общем-то, не очень слушал, потому что был в корне не согласен с директором. Поэтому четко решил для себя, что завтра отправится в поместье Поттеров, потому что Элизабет и Джеймсу нужна поддержка, а ему… нужно попрощаться с мистером и миссис Поттер. Кивнув своим мыслям, он совершенно не заметил упрямого взгляда Лили и уставшего — Дамблдора, направленных на него. И сейчас он нервно отстукивал какой-то ритм по парте, периодически поглядывая на часы. Нет, ну невозможно, чтобы прошла только одна минута! Сидящий рядом Ремус устало вздохнул. Сириус вчера рассказал всё, когда ворвался в комнату в поисках бутылки огневиски (которую они потом выпили вдвоем). Ремус общался со старшими Поттерами несколько раз на платформе и иногда гостил у них в доме. Но за эти несколько встреч они успели окутать его таким светом и теплом… Поэтому сейчас было больно, в том числе за Джеймса и Элизабет. Люпин тоже хотел отправиться на похороны, но потом понял, что намного важнее, чтобы туда попал Сириус, для которого Дорея и Карлус были не последними людьми. Поэтому Ремус принял решение остаться в школе и прикрыть друга от той же МакГонагалл, которая цепким взглядом следила за Блэком в коридоре и на уроке трансфигурации, который был у них сегодня самым первым. — Ты не забыл про черный костюм? — негромко спросил Ремус. Сириус вздрогнул, вынырнув из своих мыслей. — Нет. Он сейчас на мне, я его просто трансфигурировал, чтобы не вызывать подозрений. Сириус отбросил с лица челку, и вдруг стало явно видно, какой же усталый у него вид, подтвержденный темными кругами под глазами. Ремус кивнул. Слова поддержки сейчас были лишними и ненужными. На (абсолютно пустой) пергамент Сириуса опустилась небольшая бумажка. Сириус быстро развернул записку. Там были всего два слова:Я с тобой.
Жирная точка в конце как будто говорила, что возражения не принимаются. Сириус обернулся назад и наткнулся на упрямый взгляд Эванс. И когда она только услышала, что он собирается провернуть? Возражать не было сил, да и не хотелось. Она же девушка Джима и тоже может там быть. Поэтому Сириус просто пожал плечами и отвернулся, успев заметить тень растерянности в глаза Лили. — Прикроешь нас двоих? — обратился Сириус к Ремусу. — Конечно. — Спасибо, Лунатик.***
Наконец прозвенел звонок, и Сириус еле сдержал себя от того, чтобы стрелой вылететь из кабинета. Вместо этого он спокойно затолкал пергамент в рюкзак, сделал вид, что слушает задание Бинса, а потом быстрым шагом вышел за дверь. Лили пробормотала извинение профессору и побежала за Блэком. — Как мы будем добираться до места? — спросила Лили, когда ей удалось догнать Сириуса с его широким шагом. — К твоему счастью, мы с Ремусом уже всё продумали. — Чудненько, — Лили кивнула, — так как мы будем добираться до… — закончить староста не успела, потому что Сириус неожиданно свернул в другой коридор и потянул ее за собой. — Сначала до ворот школы, потом порталом, — сказал Сириус. — Почему бы просто не трансгрессировать? — Я не знаю, где будут проходить похороны. — Так портал же… — Эванс, ты такая всезнайка! — еще год назад Лили обиделась бы на это, но сейчас она знала, что Сириус не хотел ее задеть, просто это была его привычная манера общения. — Хорошо, мы добираемся по усовершенствованному порталу, привязанному больше к человеку. И нет, нельзя просто назвать имя, тут обязательно нужно согласие того человека, и портал создается вместе с ним. Мы сами разработали на крайний случай. Подробности потом спросишь у Ремуса или Элизабет. Лили удивленно посмотрела на Сириуса. Он так легко говорил об этом, но ведь это точно дело не одного дня. Кто бы мог подумать, что мародеры не только совершенствуют заклинания для своих шуток, а еще и придумывают что-то совершенно невероятное. И ведь наверняка никому не расскажут! — Сюда, — Сириус коснулся палочкой нескольких камней и что-то пробормотал, и тут же стена отодвинулась в сторону, открывая узкий проход. Лили бы непременно удивилась, но она уже и так знала, что мародерам известно много потайных ходов и секретных мест в замке, так что просто шагнула вперед и зажгла свет на палочке.***
Над Годриковой впадиной зависли тяжелые тучи, готовые вот-вот разразиться дождем. В другой раз Элизабет, наверное, побеспокоилась бы из-за этого, но сейчас она чувствовала полное безразличие ко всему, кроме теплой руки брата, сжимавшей ее ладонь. Ее пальцы были холодные, хотя холода она не чувствовала. Боль затмевала всё. Джеймсу, наверное, было еще тяжелее. Он, помимо всего, стал еще Главой рода. Сегодня утром, когда тусклый свет всё же залил гостиную, они словно отмерли. Оказывается, время не остановилось. Нужно было разбираться с организацией похорон, бумагами, наследством, сейфами в Гринготтсе. Как будто что-то из этого имело сейчас значение. Разговор об обязанностях даже помог им отвлечься от тупой боли в душе, они смогли вдохнуть чуть глубже и найти в себе силы переодеться в черное, потому что на них так и было то, в чем они ходили на вечер к Слизнорту. Прошло только несколько часов, а казалось, будто светлый зал и улыбки они видели вечность назад. Элизабет вдохнула влажный воздух. Плакать больше не хотелось, но улыбаться и общаться с незнакомыми людьми хотелось еще меньше. Всё-таки правила чистокровного общества очень странные. Поттеры никогда не пытались стать частью всех приемов и вечеров. Возможно, их даже не любили. Однако на похороны придут многие. Позлорадствовать? «Тогда я за себя не ручаюсь» — промелькнула мысль. Должны приехать в том числе и друзья или просто знакомые родителей. Джеймс, возможно, узнает хотя бы часть этих людей. Как же всё сложно. — Начинается, — хрипло сказал Джеймс. Элизабет кивнула и обвела взглядом собравшихся. Все тут же замолчали, обратив взгляды на постамент, на который поднялся мужчина в черном костюме. Он был кем-то наподобие маггловского священника. Вся церемония прошла как в тумане. Элизабет не запомнила ни прощальную речь, несколько раз пропустила тот момент, когда к ней обращались. Очнулась она только, когда пришла ее очередь прощаться с погибшими. Мистер и миссис Поттер лежали в одном гробу, даже после смерти оставаясь вместе. Глядя на спокойное и умиротворенное лицо отца, легкую улыбку матери, которая так и застыла на ее лице, Элизабет почувствовала, как на глаза снова навернулись слезы и тут же скатились по щекам. Так хотелось крикнуть, чтобы они наконец проснулись и зашли в дом, перестали притворяться, потому что шутка получилась совсем уж не смешная… И только неестественная бледность кожи и шрамы, оставшиеся после ран, говорили о том, что всё это правда и родители больше не встанут. Хотелось сказать очень многое, но, посмотрев на родителей, Элизабет поняла, что всё сводится только к одному. — Мама, папа, я вас люблю. Нам будет очень вас не хватать, — прошептала Элизабет, украдкой вытерев слезы, развернулась и пошла в сторону, где стоял Джеймс. Однако оказалось, что он уже не один. Рядом с ним стояли Лили и Сириус, который как раз пожимал ему руку. — Привет, — негромко сказала Элизабет, подойдя к ним. Лили тут же крепко обняла подругу, изо всех сил пытаясь не заплакать. Элизабет и Джеймс выглядели одинаково… потухшими. Словно это были не те, кто еще вчера смеялся на приеме у Слизнорта и придумывал новую шалость. Бледные, с темными кругами под глазами, растерянностью и какой-то обреченностью во взгляде они были больше похожи на привидений. Элизабет обняла подругу в ответ совсем невесомо. Сил не хватало даже на самые простые действия. Сириус тоже обнял девушку, стараясь не показывать, как ему самому тяжело. Но она словно понимала всё и слегка сжала его руку в знак поддержки. Хотя поддержка намного больше нужна была ей самой. Джеймс был последним, кто подошел попрощаться с родителями. Он говорил очень тихо, только слегка шевелил губами, и, когда гроб опускали в землю, его одинокая слезинка ударилась о крышку ящика. Отчаянно хотелось закричать, но он только стоял и смотрел, как земля падает в яму, скрывая от глаз самых лучших и самых светлых людей на земле. Ему это почему-то показалось жутко смешным, и какой-то больной смешок вырвался из груди, больше напоминая всхлип. Элизабет сильно сжала его руку, и он увидел, как тихие слезы катятся у нее по щекам. Но слов поддержки не было. Слова вообще были лишними и ненужными. Да вот только никто из присутствующих этого не понимал. Почему-то каждый считал своим долгом подойти к ним со словами утешения и соболезнования, пожать Джеймсу руку и сказать быть сильным. А ему хотелось от души наорать на них. Как можно быть сильным, если человек, который научил его этому, сейчас лежал глубоко под землей, на которую уже начал капать дождь? Поэтому, когда поток говоривших иссяк, он не испытал ничего, кроме облегчения. Начался ливень, кладбище полностью опустело. Только двое подростков стояли под холодным дождем и смотрели на имена на надгробии, не обращая внимания на капли, падающие на одежду. Сириус и Лили стояли чуть в стороне, в свою очередь смотря на друзей. Элизабет и Джеймс отошли от могилы, когда уже полностью промокли. Но, похоже, они этого не замечали. Прямо с кладбища друзья трансгрессировали в Хогвартс.***
Лили проснулась словно по щелчку, так и не поняла, от чего. Часы показывали шесть утра. Эванс приподнялась на руках, отодвинула полог и на секунду замерла. Элизабет сидела на своей кровати, вцепившись в волосы, и пустым взглядом смотрела вперед, а по ее щекам текли слёзы. Лили на носочках подошла к кровати подруги и слегка тронула ее за плечо. Элизабет вздрогнула и посмотрела на нее более осмысленным взглядом, а потом как-то рвано вздохнула и заплакала в голос. Алиса на соседней кровати резко села, услышав всхлипы, но тут же мгновенно проснулась и перелезла на кровать Элизабет, где Лили пыталась успокоить подругу. — Она что-то говорила? — обеспокоено спросила Алиса. Лили помотала головой. — Может, кошмар? — предположила она. Элизабет попыталась что-то сказать, но в итоге расплакалась еще сильнее. — У нее истерика, — сказала Лили. — Посмотри, в ванной должно быть успокаивающее зелье. Алиса кивнула и побежала в ванную, чуть не врезавшись в дверь. Пошарив в небольшом шкафчике, она в самом деле нашла нужное зелье. — Вот, — запыхавшись, сказала девушка, протягивая небольшой флакончик. — Элизабет, выпей, пожалуйста, — сказала Лили, но ее слова не возымели результата. — Элизабет! — громко воскликнула Алиса. Элизабет подняла голову, кажется, только сейчас заметив протянутый флакон, и, быстро откупорив, полностью выпила не самое приятное на вкус зелье. Через десять минут истерика сошла на нет, и Элизабет только изредка всхлипывала. — Тебе приснился кошмар? — заботливо спросила Алиса. — Я не знаю. Там просто были мама с папой, а потом они исчезли, и я осталась одна, — хриплым голосом произнесла Поттер. — Ты не одна, — Лили улыбнулась и нежно погладила ее по голове, — у тебя есть мы, и мародеры, и много, кто еще. — Спасибо, — пробормотала девушка. тем временем в спальне мальчиков — Так, Сохатый, если ты сейчас ничего не скажешь, то я тебе врежу! — совершенно серьезно заявил Сириус. Джеймс, похоже, понял, что это не шутка, поэтому поднял голову. — Их нет больше, Бродяга. Просто нет! — и тут его пробрал громкий смех, что Сириус даже поежился. Это было похоже на истерику, но не гладить же его по голове, в самом деле? Так что по носу Джеймс всё же получил, впрочем, он ничуть не расстроился, тут же ударив друга в ответ. Завязалась драка, которая зашла бы еще дальше, если бы Ремус, который проснулся от шума, с помощью заклинания не раскинул их в разные части комнаты. — Вы можете выпускать пар по-другому? — спросил Ремус и тут же добавил. — Ладно, это был риторический вопрос. Джеймс хмуро утер кровь, текущую по подбородку, но Сириус заметил, как в его глазах промелькнула хоть какая-то эмоция. Это давало надежду.***
Следующий месяц был сложным для многих в замке. Элизабет и Джеймс походили на тени прежних себя: постоянно молчали, почти не ели и смотрели пустым взглядом куда-то мимо людей. Все гриффиндорцы притихли, видя подавленное настроение мародеров. Однако время идет, а вместе с ним и затягиваются даже самые большие и кровоточащие раны. Это не та боль, которая исчезнет со временем, нет. Просто с этой болью привыкаешь жить, она становится твоим вечным спутником, напоминая о том, кого уже нет с нами. И поэтому, когда на очередную шутку Сириуса Элизабет и Джеймс одновременно улыбнулись, слегка неуверенно, но улыбкой, которая затронула их глаза, все, кто сидел недалеко от них в гостиной, на секунду замолчали и уставились на близнецов. — Мне кажется, они считают нас подопытными кроликами, Джим, — небрежно произнесла Элизабет. — Читаешь мои мысли, — фыркнул Поттер. И тут гостиная разразилась смехом, а друзья налетели на них с объятиями. А Элизабет и Джеймс почувствовали, как огромный осколок, заставляющий кровоточить сердце, как будто вытащили, и наконец можно было спокойно вдохнуть. Камин словно разгорелся ярче, и, конечно, глупо, но Джеймсу показалось, что это родители следят за ними и подсказывают, что они всё делают правильно. спустя неделю — Вы что-то хотели, профессор? — спросил Джеймс, когда он и Элизабет зашли в кабинет директора. — Да. Прошу вас, присаживайтесь. Поттеры переглянулись и сели на кресла. — Дело в том, что мне уже приходит третье письмо из Гринготтса с просьбой, чтобы вы посетили банк и разрешили вопрос с наследством. Я понимаю, насколько эта утрата тяжела для вас и, конечно, хотел бы дать вам больше времени, но с этим нужно разобраться в ближайшее время, иначе могут возникнуть проблемы. Я не мог не заметить, что в последнее время вы стали возвращаться к жизни, и надеюсь, что уладить эти вопросы не составит труда. Элизабет с Джеймсом переглянулись и одновременно кивнули. — Когда нужно отправиться? — спросил Джеймс. — Завтра утром, вы можете воспользоваться моим камином. — Это всё? — уточнила Элизабет. — Да. Я скажу всё вашему декану. До свидания. — До свидания, профессор. Директор еще несколько секунд смотрел на закрывшуюся дверь, а потом слегка тряхнул головой. Они были слишком похожи на своих родителей.***
Гринготтс встретил их во всем своем великолепии: сверкающие золотые люстры, мраморные полы и стены, начищенные до блеска, позвякивание монет и сверкающие драгоценности. — Мистер и мисс Поттер, я полагаю? — спросил гоблин, к которому они подошли. — Именно, — кивнула Элизабет. — Предъявите ваши палочки, пожалуйста. Они протянули ему свои волшебные палочки, и через минуту получили их обратно, а гоблин уже более приветливо произнес: — Меня зовут Крюкохват. Приношу вам свои соболезнования, — гоблин слегка склонил голову, но тут же выпрямился и спустился со стойки. — Прошу за мной, — сказал Крюкохват и направился в сторону широкого коридора. После нескольких поворотов они дошли до широкой дорогой двери, золотая табличка которой гласила, что это кабинет Гламуса. — Гламус отвечает за род Поттеров, — пояснил Крюкохват и постучал. Услышав в ответ «входите», он открыл перед ними дверь, сам же остался в коридоре. Комната была довольно просторной и дорого обустроенной: синие кресла и диван, обитые бархатом, большой дубовый стол, за которым и сидел гоблин. — Мисс Поттер, мистер Поттер, — уважительно произнес гоблин, — присаживайтесь. Меня зовут Гламус, я несу ответственность за род Поттеров и Блэков. Соболезную вашей утрате, Карлус и Дорея были прекрасными людьми. От очередного напоминания о родителях внутри что-то больно кольнуло, но Элизабет и Джеймс просто кивнули, показывая, что приняли соболезнования. — Итак, — произнес Гламус, доставая что-то из верхнего ящика стола, — ваши родители навещали банк двенадцатого августа этого года, в тот день было изменено завещание. Вы знаете о его содержании? — спросил гоблин и внимательно взглянул на Поттеров. — Нет, — ответил Джеймс. — Знаете ли вы о существовании скрытого Поттер-мэнора? — Да, мы впервые были там с родителями этим летом, — кивнула Элизабет. — Итак, завещание Карлуса, — Гламус вскрыл конверт и достал оттуда белый лист. — Я, Карлус Поттер, на правах Главы Рода Поттер, завещаю всё своё имущество, какое окажется мне принадлежащим, за исключением скрытого Поттер-мэнора, Джеймсу Карлусу Поттеру, моему родному сыну и наследнику рода. Скрытое поместье, Поттер-мэнор, передается Элизабет Дориане Поттер, моей родной дочери и наследнице линии Блэков, — закончил Гламус. Джеймс и Элизабет озадаченно переглянулись, но решили не перебивать гоблина. — Завещание Дореи, — открыв второй конверт, произнес гоблин — Я, Дорея Юлиана Поттер, урождённая Блэк, завещаю всё своё имущество, какое окажется мне принадлежащим, Элизабет Дориане Поттер, моей родной дочери и наследнице линии Блэков, — прочитал Гламус и, отложив конверты на стол, посмотрел на них. — У вас есть какие-то вопросы? — Да, — Элизабет кивнула, — почему скрытое поместье завещают мне, а не моему брату, как наследнику рода? — Ваши родители предполагали, что у вас возникнет такой вопрос, — казалось, гоблин даже улыбнулся, — ответы есть в самом поместье, так сказала Дорея. И вам стоит как можно скорее обновить защиту на Поттер-мэноре, мисс Поттер, — добавил гоблин. Элизабет медленно кивнула, всё еще думая о том, где есть эти самые ответы. — Желаете посетить свои сейфы? — спросил гоблин. — Письменный перечень имущества также хранится в них. Джеймс и Элизабет переглянулись. — Нет, в этом пока нет нужды, — ответил Джеймс за двоих. — Что ж, я к вашим услугам в любое время. До свидания, — произнес Гламус.***
В Хогвартс они вернулись только под вечер, перед этим посетив Поттер-мэнор, где Элизабет обновила защиту, которая забрала у нее последние силы, поэтому сейчас девушка с трудом переставляла ноги. — Тебе не кажется это странным? — спросила Элизабет, пока они шли в сторону башни Гриффиндора, и торопливо добавила. — Ты же не обижаешься? Джеймс усмехнулся. — На то, что то поместье досталось тебе? Нисколько. Оно конечно довольно красивое, но теплых чувств я к нему не испытываю. Насчет странности… Никогда не слышал, чтобы главное поместье завещали дочери, но родителей не очень интересовали формальные правила чистокровного общества, — пожал плечами Джеймс. Элизабет задумчиво кивнула. — Нужно будет отправиться туда на каникулах, — сказала она. — Да, нужно понять, что же в нем такое особенное, — согласился Джеймс, — но предлагаю подумать об этом позже. Элизабет кивнула и произнесла пароль Полной даме, после чего портрет отъехал в сторону, открывая вход в гриффиндорскую башню. В гостиной мирно потрескивал камин, но никого их учеников не было. Точнее, почти никого. Ремус и Сириус сидели на излюбленном диване мародеров. Блэк курил, создав вокруг себя какой-то специальный пузырь, который не давал распространяться запаху, а Лунатик читал толстую книгу из дополнительной литературы. Услышав звук открывающегося портрета, они тут же посмотрели туда и облегченно вздохнули, когда увидели уставших, но вполне живых Поттеров. Элизабет практически доползла до дивана и села рядом с Блэком. Казалось, оберегающее заклинание для дома забрало из нее все силы. Сириус тут же приобнял ее и поцеловал. — Как прошло? — спросил Ремус, когда Джеймс приземлился рядом и неодобрительно взглянул на обнявшихся друзей. — Нормально, — сказала Элизабет, — убить нас никто не захотел. Гламус просто озвучил завещание. — О, я знаю этого гоблина, — произнес Сириус, — он за род Блэков тоже отвечает. Элизабет кивнула. — Он так и сказал. Единственная странность, тот скрытый особняк, мы вам рассказывали. Его завещали мне, а не Джеймсу. — А вам сказали, почему? — удивленно спросил Сириус. — Ответы есть в самом доме, — мистическим тоном сказал Джеймс. — Как всё загадочно, — протянул Сириус, — обновляли защиту? — Да, — ответила Элизабет, — чувствую себя как выжатый лимон. — Неудивительно, — Блэк усмехнулся, — заклинание требует большой затраты магических сил. Зато теперь этот дом сам тебя поддерживать будет. Странная штука, эта родовая магия, — Сириус выпустил колечко дыма. — Да уж, — пробормотала Элизабет. Поговорив еще немного о всяких мелочах, друзья разошлись в свои комнаты, пожелав друг другу спокойной ночи.***
Ремус вертелся в кровати, но у него никак не получалось принять удобное положение. Вздохнув, он повернулся на правый бок, глядя на почти половину луны, освещающую комнату. — Лунатик, достал! — донеслось до него сонное бормотание Сириуса. Ремус усмехнулся и свесил ноги с кровати, пытаясь нащупать носками свои тапочки. Через несколько минут дверь в спальню мальчиков тихонько открылась и закрылась, а староста Гриффиндора направился к лестнице, ведущей вниз. Гостиная тоже была освещена тусклым светом луны, а камин почти потух. Решив, что так дела не делаются, Ремус подбросил туда несколько поленьев и прошептал заклинание. Огонь тут же разгорелся, весело потрескивая. Гостиная наполнилась уютным теплым светом, и на душе даже стало немного легче. Однако назойливые размышления из головы никуда не ушли. Еще месяц назад Ремус никогда бы не подумал, что будет вот так ночью сидеть в гостиной и думать о… девушке. В Хогвартсе все друг друга знали в лицо, потому что большую часть года все проводили в одном замке. Но знания лица всегда было достаточно, едва ли был человек, лично знакомый с каждым учеником. Так и Ремус никогда не обращал много внимания на какую-то когтевранку, только почему-то хорошо помнил ее имя: Мэриан. Она была с его курса, и они иногда пересекались на общих уроках, но так и забывали друг о друге, выходя из класса. А не так давно они просто столкнулись в коридоре. Точнее, она бежала куда-то и с размаху врезалась в него. Его учебники рассыпались, а она помогла их собрать, каждую секунду извиняясь за свою неуклюжесть. Когда учебники были собраны, они одновременно подняли глаза, их взгляды пересеклись… Магии не произошло, она рассмеялась чему-то, а Ремус замер и слушал ее смех, такой чистый и легкий, как первые капли росы. Он никогда не слышал такого смеха. Они вместе дошли до Большого зала. Он уже не помнил, о чем они говорили, помнил только чувство легкости и счастья, а еще помнил ее улыбку и то, как она постоянно заправляла прядку волос за ухо. Она помахала ему и направилась в сторону своего стола, а он еще несколько секунд смотрел ей вслед, улыбаясь, как завороженный. Но уже через секунду помотал головой, избавляясь от наваждения, и сам испугался своих чувств. В тот день он сел к друзьям, среди которых царило молчание: прошло всего несколько дней с похорон, и Джеймс с Элизабет были похожи на привидений. За время обеда ему удалось убедить себя, что всё это глупости и на следующий день Мэриан даже не вспомнит его имени, они снова станут просто однокурсниками с разных факультетов и больше никогда не заговорят друг с другом. Ремус даже усмехнулся свой наивности. Всё оказалось совсем не так. Они сталкивались (да, случайностей было слишком много) в коридорах, в дверях Большого зала, в библиотеке, по пути в гостиные… А потом Элизабет из-за невнимательности взорвала котел, и ее поставили в пару с Лили, а к Ремусу в пару назначили Мэриан. И с того дня всё и завертелось. Мэриан была единственной, после мародеров, с кем ему было так легко и спокойно. Они могли говорить обо всем: начиная с восстания гоблинов в прошлом веке и заканчивая странностью вкуса тыквенного сока. Разговоры на зельеварении плавно перетекли в прогулки на территории школы и посиделки в библиотеке до самого закрытия. Между ними так легко и непринужденно завязалась крепкая дружба, что Ремус даже не успел заметить, как привязался к этой милой девушке с необыкновенными серыми глазами и ямочками на щеках. Размышления о том, что он оборотень и не может подвергать опасности новых людей всегда заканчивались убеждением в том, что он в любой момент может прекратить эту дружбу. Он пытался убедить себя в этом, и у него прекрасно получалось. А сегодня утром за завтраком Сириус словно невзначай упомянул, что он выглядит влюбленным придурком. Ремус абсолютно спокойно объяснил другу, что они с Мэриан просто друзья и он, скорее всего, просто не выспался. Ну, а Сириус с видом знатока заявил, что его взгляд содержит «мало чего дружеского и много чего влюбленного». Два часа на истории магии Ремус пытался разложить по полочкам свои чувства и мысли. Мысли стали яснее совсем немного, но было точно ясно одно: эту дружбу надо прекращать, потому что еще чуть-чуть и… — Ремус? — послышался удивленный голос, вернувший его в реальность. — Элизабет? — таким же тоном спросил Люпин. Девушка усмехнулась и спустилась по лестнице, укутавшись в большой черный свитер. — Это случайно не свитер Сириуса? — подозрительно спросил Лунатик, когда подруга опустилась в кресло напротив него. На его вопрос Элизабет загадочно улыбнулась и ответила: — Может быть. — Почему не спишь? Ты выглядела уставшей, — спросил Ремус. Темные круги под глазами Элизабет тоже доверия не внушали. — Я правда устала, но сон мне навряд ли поможет, — ответила Элизабет. Ремус нахмурился. — Кошмары? Элизабет кивнула. — А ты не пробовала зелье? — спросил Ремус. — Я пила его две недели, и мне правда стало лучше. Мои кошмары перестали быть такими страшными, но сплю я по-прежнему плохо, — пожала плечами Элизабет и добавила: — думаю, это пройдет со временем. Что ж, она правда выглядела лучше, чем в первые недели. Тогда это была будто совершенно другая девушка с пустым взглядом, безразличием ко всему и утопающая в черном цвете. Сейчас же блеск в глазах и периодически появляющаяся легкая улыбка показывали, что Элизабет идет на поправку, если так можно назвать возвращение желания жить после смерти близких людей. — А ты чего не спишь? — поинтересовалась девушка. Ремус пожал плечами, тем временем пытаясь придумать какую-нибудь отговорку. — У тебя слишком громкие мыслительные процессы, Ремус, — улыбнулась Элизабет, — выкладывай, — тоном, не терпящим возражений, сказала она. Ремус вздохнул, а потом взял и рассказал всё: и про случайную встречу, и про новую дружбу, и про его страхи, и про то, что это всё меньше начинает походить на дружбу, и вообще ему нужно было давно перестать это общение, потому что он оборотень. — Глупости, — фыркнула Элизабет. — С чего ты вообще взял, что имеешь право решать за других людей, дружить им с тобой или нет? — Ты не понимаешь! — воскликнул Ремус. — Я и так подвергаю вас опасности каждое полнолуние, не могу же я еще втягивать сюда и Мэриан! Элизабет закатила глаза. — Мы проводим с тобой полнолуния с пятого курса! И ни разу, ни разу ты не причинил нам вреда! Синяки, знаешь ли, можно случайно получить, так что это не в счет. И каким образом Мэриан может оказаться в опасности, если каждое полнолуние ты проводишь глубоко в Запретном лесу, куда не может забрести ни один ученик? Да еще выпиваешь зелье, так что становишься просто безобидной дворняжкой. Вот именно, Ремус, что никак! Совершенно бессмысленно отталкивать от себя людей только из-за твоей пушистой проблемы. Мы же с тобой дружим, и ничего. Почему же Мэриан не может? Ремус нахмурился. Это всё было правдой, но… — Но тогда получается, что я постоянно ее обманываю. А дружба должна основываться на доверии. — Так расскажи ей, — пожала плечами Элизабет. — Ты что! — воскликнул Ремус. — Тогда уж нашему общению точно придет конец. Кто вообще захочет общаться с оборотнем?! — Мы же с тобой общаемся! — Вы — это другое. — Думаешь, Мэриан не сможет понять? — нахмурилась Элизабет. — Не знаю, — развел руками Люпин, — я не хочу так рисковать. — Ремус, — тихо сказала Элизабет, положив ему руку на плечо, — ты самый чудесный человек, которого я знаю. И то, что каждое полнолуние ты гуляешь по запретному лесу в компании анимагов, между прочим, перед этим выпив зелье, которое помогает тебе думать даже в обличии оборотня, абсолютно не делает тебя хуже! И если Мэриан не сможет этого понять, то это уже ее проблемы. Ремус улыбнулся. Эта речь была чем-то похожа на ту, которую сказала Элизабет в Больничном крыле, когда только узнала о том, что он оборотень. И вот, спустя несколько лет, она всё еще сидит перед ним, совершенно не опасаясь. И за что он заслужил таких друзей? — Если ты сейчас скажешь, что не заслуживаешь таких друзей, как мы, то я запущу в тебя ступефаем и оставлю лежать здесь до самого утра, — предупредила Элизабет. — Хорошо, не буду говорить это вслух, — кивнул Ремус, а потом они оба рассмеялись. На рассвете он вернулся в свою комнату, решив, что после полнолуния он расскажет обо всем Мэриан. спустя две недели Ремус уже ушел в Визжащую хижину, а остальные мародеры, посидев возле камина еще какое-то время, встали и уверенным шагом направились к портрету, но тут же столкнулись с препятствием в виде рыжеволосой старосты. — Лили! — Джеймс улыбнулся и взлохматил волосы. — Куда это вы? — нахмурилась Эванс. — Взрывать слизеринцев не будет, не волнуйся, — улыбнулась Элизабет, делая шаг вперед. — Вы не видели Ремуса? — Ээм, — все трое переглянулись. — Он плохо себя чувствует и пошел в Больничное крыло, — нашелся Сириус, — наверное, отравился. Мы передадим ему, что ты его искала. Пока, Цветочек! — он махнул ей рукой и подтолкнул друзей вперед. Лили даже не успела ничего ответить, как они все вышли за портрет. Конечно, каждое полнолуние Ремус всегда куда-то исчезает по разным причинам. Это показалось ей странным еще на пятом курсе, а потом всё встало на свои места. Добрый, милый Рем — оборотень. Когда она поняла это, то почувствовала только жалость и сочувствие к мальчику, на долю которого выпало столько трудностей. Однако Лили смогла сохранить в тайне, что она знает о таинственных исчезновениях одного из мародеров даже от них самих. Но вот одна загадка так и осталась неразгаданной — куда же тогда уходят остальные? — Думаете, она догадалась? — обеспокоенно спросил Ремус, когда друзья уже были в Визжащей хижине. Элизабет пожала плечами. — Лили не глупая, думаю, можно сопоставить твои исчезновения с датами полнолуний. Но, даже если и да, испуганной она не выглядела, — сказала Поттер. — Знаешь, Лунатик, тебе пора перестать бояться, что люди отвернуться от тебя только из-за твоей «пушистой проблемы», — важно сказал Джеймс. — Я доверяю Лили, просто … — Ремус взглянул в окно, где из-за туч уже выходила полная луна, — не знаю. Наверное, нужно ей рассказать. — Вот, у тебя уже есть и план действий на завтра, — улыбнулся Сириус. — Пережить бы еще эту ночь, — пробормотал Ремус. — Переживешь, мы же рядом. Вскоре лунный свет заполнил комнату, и уже через несколько минут компания из трех анимагов и оборотня направлялись в сторону Запретного леса. Необычная компания побежала на поляну, где они бывали почти каждое полнолуние, когда откуда-то сбоку раздался хруст веток и голоса людей. Животные тут же затормозили и все обернулись на оборотня. Однако Ремус насмешливо посмотрел на них осмысленным взглядом и покачал головой, мол, «не буду я их есть». Между анимагами тут же начался безмолвный разговор. — Подслушаем? — Нужно хотя бы узнать, кто это. — Только тихо! Ремус тем временем беспокойно переступал лапами по твердой земле, поглядывая то на кусты, отгораживающие их от незваных гостей, то на друзей. Олень повернул голову в сторону зарослей и кивнул оборотню, словно говоря «нам туда». Оборотень кивнул, и все тихонько направились к кустам, выглядывая из-за них. Между деревьев стояли два взрослых мужчины и о чем-то спорили. — Нужно вернуться, — утверждал первый, — мы так и не спросили про Поттеров. — Иди к черту, Генри! — взмахнул руками второй. — Мы и так рискуем, Дамблдор не дурак, а я не желаю сидеть в Азкабане! Нотт не маленький мальчик, справится. Видимо, ему удалось убедить своего товарища, потому что он развернулся в противоположную от замка сторону. — А я говорил тебе, что нужно тщательнее следить за Хогвартсом! Не доверяю я этому Макмиллану, скользкий он тип… — А еще не дурак, прекрасно понимает, что будет, если он оступится. — Пошли уже! Послышались хлопки, похоже, они вышли за пределы защитного поля и трансгрессировали. Мародеры переглянулись. Что Пожиратели могли забыть в Хогвартсе? Оборотень тем временем вышел из-за кустов и ткнул носом в какую-то бумагу, которую, похоже, выронил кто-то из мужчин. Элизабет перевоплотилась обратно в человека, предварительно проверив листок на наличие заклинаний, раскрыла его и тут же в ужасе прижала ладонь ко рту. Ровным почерком на пергаменте были выписаны фамилии, некоторые из них были зачеркнуты. И, хотя многие были ей не знакомы, по зачеркнутой фамилии «Поттеры» можно было понять, что это за список.***
Дождавшись перевоплощения Ремуса обратно в человека, трое из мародеров под мантией-невидимкой выскользнули из Визжащей хижины, чуть не столкнувшись с мадам Помфри, и сразу же направились в директорский кабинет. Свою оплошность они поняли только когда дошли до горгульи, охраняющей вход. Пароль из них знал только Ремус, как староста, но он сейчас наверняка спит в Больничном крыле. Не успели они подумать, что делать дальше, как горгулья вдруг отъехала в сторону, открывая проход. Удивленно переглянувшись, друзья одновременно шагнули за дверь. — Можно взглянуть на этот список? — спросил Дамблдор, когда они рассказали ему всю (конечно, немного измененную) историю. Элизабет кивнула и протянула ему пергамент. Директор пробежался глазами по строчкам и тут же нахмурился, чем-то озадачившись. — Что ж, — произнес Альбус, — это очень важная информация, и я благодарен вам за помощь. Только, один вопрос. Что вы делали в Запретном лесу так поздно? Друзья переглянулись, одновременно почувствовав легкое давление на блоки в сознании. — Мы искали лунные упосы, — сказала Элизабет, — мне очень хотелось взглянуть на эти цветы. Дамблдор внимательно посмотрел на нее и, сверкнув глазами, непринужденно спросил: — И как, нашли? — Да, — Элизабет кивнула и достала из кармана небольшой прозрачный мешочек. Дамблдор заинтересованно посмотрел на цветы и кивнул своим мыслям. — Вы нарушили много школьных правил, но раз уж нашли такую ценную информацию, я притворюсь, что не знаю, где вы были этой ночью. Но учтите, в следующий раз вы понесете строжайшее наказание. А сейчас вам стоит вернуться в свои спальни, — добродушно сказал директор. — И всё-таки он классный старик! — воскликнул Сириус, когда они отошли достаточно далеко от кабинета директора. — Так-то — это так, но я очень хотел бы добраться до гостиной и не попасться Филчу, так что давай потише, — сказал Джеймс. Элизабет же вообще как будто не слышала их, находясь где-то в своих мыслях. — Эй, — Сириус тронул ее за руку, — о чем думаешь? — О том, что это была не просто авария, — сказала Элизабет, подняв глаза, — их фамилия была вычеркнута, а значит, смерть наших родителей была подстроена. Дамблдор наверняка знает что-то. — Может, самим наведаться во Францию? — задумчиво предложил Джеймс. — После школы? — Тогда трансгрессировать за границу будет еще сложнее, чем сейчас, — покачала головой Элизабет, которая, похоже, тоже рассматривала этот вариант. — То есть ты предлагаешь сбежать из Хогвартса и посетить Францию?! — Вроде того, — Элизабет слегка неуверенно пожала плечами. — Это будет самое грандиозное нарушение правил в истории Хогвартса! — воскликнул Сириус. — Но мы должны это сделать, — возразил Джеймс. Блэк фыркнул. — Я же не возражаю. Осталось только убедить Лунатика и составить план, — сказал он. Близнецы кивнули. — Но давайте займемся этим позже. Сейчас я планирую поспать еще пару часов, — зевнув, сказал Джеймс. Они как раз подошли к гостиной и открыли портрет, как вдруг… — И где вы были всю ночь? — скрестив руки на груди, возмущенно спросила Лили. А трое мародеров совершенно одинаково протянули: — Эваанс. — Я жду ответа, — Лили ходила туда-сюда по спальне мальчиков, всем своим видом излучая негодование. — Гуляли по коридорам, искали секретные ходы, мы всегда этим занимаемся, — пожал плечами Сириус. Ложь получилась бы правдоподобной, если бы Лили не видела их, идущих по двору школы куда-то сторону Гремучей ивы. Эванс вздохнула и выпалила: — Я знаю, что Ремус оборотень. Джеймс и Сириус удивленно уставились на нее, а Элизабет выглядела совершенно спокойной. — Ты догадалась? — спросила Поттер. — Да, — Лили была слегка удивлена отсутствием реакции. — Я же говорила, — Элизабет пожала плечами, — раз уж мы всё выяснили, можно мы поспим? — Нет, — Лили передернула плечами, — мне понятно, куда исчезает Ремус, а вот куда каждое полнолуние уходите вы? Друзья переглянулись, даже радуясь, что сейчас все секреты закончатся. — Хорошо, — протянул Джеймс, — ты только присядь. Лили, слегка неуверенно смотря на них, приземлилась на краешек кровати Люпина. — Итак, позвольте представить, — Джеймс вышел на середину комнаты, конечно же, не упустив возможности покрасоваться перед своей девушкой, — господин Сохатый! — он поклонился, а через секунду перед Лили стоял величественный олень, и только знакомые глаза и отметины вокруг них, напоминающие очки, говорили о том, что это был Джеймс. — Так вы… — у Лили от избытка эмоций даже дух захватило, — анимаги? Вы все? — она посмотрела на Элизабет и Сириуса, которые сидели рядом в обнимку. Те переглянулись, улыбнувшись совсем по-мародерски, и одновременно перевоплотились в лисицу и собаку. — Невероятно, — восхищенно прошептала Лили, когда все вернулись в свой человеческий облик. — Но… как вы это сделали? Сами? Без наставников? Это же опасно! И незаконно, — тут в Эванс проснулась староста. — Это очень долгая и увлекательная история, но, если ты не против, мы расскажем тебе ее завтра, точнее, сегодня днем, потому что мы жутко устали и хотим спать, — сказал Сириус. — Ладно, — кивнула Лили, — Элизабет, ты идешь? — это был вопрос, больше похожий на утверждение. Похоже, строгая часть Лили не могла позволить, чтобы та осталась в мальчишеской спальне. Элизабет страдальчески вздохнула, поцеловав Сириуса, тихонько спрыгнула с кровати и первая вышла за дверь.***
— И… давно ты догадалась? — спросил Ремус, всё еще глядя на своё покрывало. — Начала что-то подозревать на пятом курсе, — ответила Лили. Они с мародерами сразу после завтрака отправились в Больничное крыло, где Эванс сказала Ремусу, что знает о его ликантропии. — И ты не боишься? — Ремус удивленно посмотрел на нее, но увидел в ее глазах только теплоту и заботу, ни капельки страха или отвращения. — Нет, — мотнула головой Лили, и Ремуса в очередной раз затопило волной благодарности к своим друзьям. — Спорим, он сейчас опять думает, что «не достоин таких замечательных друзей»? — громким шепотом спросила Элизабет. Сириус и Джеймс одновременно хмыкнули. — Тут даже спорить не о чем! Только посмотрите на его лицо! Ремус только покачал головой на эти шуточные обвинения. спустя несколько дней — Кстати, Рем, нам очень нужно попасть во Францию, — осторожно сказала Элизабет. Люпин поднял голову от книги и обвел взглядом друзей. — Надеюсь, это была шутка? — решил попытать удачу староста. — Нет, — вот его удача и разбилась вдребезги, — это важно. Помнишь, тот лист пергамента, который мы нашли в полнолуние? Поттеры были вычеркнуты. Значит, их убийство было подстроено. Ремус вздохнул. Раз уж они решили что-то, то отговаривать их бесполезно. — Какой план? — устало спросил Лунатик. Трое из мародеров радостно дали друг другу «пять», а затем Элизабет, мгновенно посерьезнев, развернула перед ним лист пергамента, весь исписанный и разрисованный. — Итак…