Третья жизнь Норы Сартон

      – Ты первый, – позорно струсила Нора, оказавшись у дверей детективного агентства. Пожалуй, недовольных горожан для неё на сегодня достаточно.       Валентайн озадаченно хмыкнул и, сдержав джентльменские порывы пропустить даму, толкнул красную обшарапанную дверь.       – Ник, тут… – встрепенулась мисс Перкинс, но увидев Нору за спиной шефа, помрачнела, – впрочем, уже неважно.       – Элли, мы ненадолго отлучимся, в Добрососедство. К вечеру, скорее всего, вернемся. В крайнем случае – утром. Если кто из клиентов заявится… ну, не мне тебя учить.       – И кто там победил? – указательным пальцем мисс Перкинс старательно разгладила книгу посередине.       – Старик.       – Ну, может, он и наведет, наконец, порядок. Хотя, я не очень в это верю.       – Откуда такой пессимизм?       – Жизненный опыт.       Валентайн фыркнул, а Нора, собирая свои вещи, с трудом сдержала улыбку. По сравнению с обширным опытом Ника заявление Элли выглядело забавно. Валентайн тем временем отправился к своему столу с недавно оборудованным там терминалом. Буквально с месяц назад Нора и Стурджес, сидя за шахматами в Сэнкчуари, как-то одновременно решили, что хакер без компьютера – это все равно, что детектив без шляпы, и Ник с доводами согласился. Они отыскали сломанный терминал в окрестностях Даймонд-сити, парни быстро привели его в порядок, и с тех пор работа в агентстве значительно упростилась.       – Элли, – тем временем бросил через плечо Ник, не отрываясь от клавиш, – у тебя еще осталась та старая бита?       – Ну да, вот она, – мисс Перкинс выдвинула ящик стола.       – Держи поближе. Не думаю, что случится что-то серьезное, но если сюда завалится кто-то из братьев Рэд, так гони его в шею. Скажешь, шеф распорядился. Охрану я предупрежу.       – А что такое? – Элли подозрительно прищурилась: – Снова во что-то вляпался?       – Ерунда, – отмахнулся Валентайн, – не сошлись по паре вопросов.       – Ну-ну, – секретарша мрачно покосилась на Нору, кажется, хотела еще что-то добавить, но тут Ник закончил и, подойдя, сунул в руки напарнице голозапись:       – Вот формула. Только не потеряй.       Отправился вглубь дома, собираться, а Нора поспешно сунула кассету на дно рюкзачка. Оставила на спинке стула плащ Валентайна, наскоро распрощалась с мисс Перкинс и сочла за благо дожидаться синта на улице.       Когда они вышли из города, время перевалило за полдень. Район Фенс всегда считался местом опасным. До войны он был плотно застроен, и в некоторых неплохо сохранившихся зданиях и сейчас можно было найти хорошее укрытие. Чем, собственно, вовсю пользовался всяческий сброд. Ну и сам по себе Великий зеленый самоцвет, как называли в Содружестве Даймонд-сити, всегда представлял собой лакомый кусок для супермутантов и всяческого рода грабителей и мародеров.       Нора помнила, как в первый раз плутала по улицам, пытаясь добраться отсюда до Добрососедства. Вроде бы и идти недалеко, и у нее даже имелась отметка на карте, но узкие улицы постоянно уводили не туда, а то и вовсе заканчивались тупиками или непролазными завалами обрушившихся стен. И за каждым углом подстерегала опасность. Сейчас, после того, как в Содружестве пошуровало Братство Стали, на улицах стало немного спокойнее. Но такая ситуация явно сложилась ненадолго, и терять бдительность, путешествуя по развалинам Бостона, было сродни самоубийству. Впрочем, Ник знал район как свои пять пальцев и обходил стороной все подозрительные места.       Они довольно быстро прошли большую половину пути, но на подходе к зданию "Масс Фьюжн" Валентайн остановился и задрал голову:       – Черт. Не успеваем.       – Что?       В первый момент Нора, увлеченная размышлениями о Грейгардене и оставшихся там Маккриди и охотнике, не сообразила, почему насторожился Ник. А потом уловила, как стремительно меняется льющийся с небес солнечный свет. Всё вокруг становилось ярким, радостным, казалось, сам воздух приобретал какую-то особую прозрачность. Так красиво и безмятежно обычно выглядит затишье перед штормом. А точнее, радиационными бурями, которые периодически прокатывались по всему Содружеству, приходя из Натика, со стороны Светящегося моря. Места, куда однажды упала бомба.       – Нет в жизни счастья, – вздохнула Нора. Нику, конечно, всё равно, но вот у нее не было при себе ни защитного костюма, ни достаточного количества препаратов от радиации. Да если бы даже и были, переться сквозь бурю и жрать горстями антирадин стали бы только совсем уж безбашенные личности.       – Пошли.       Валентайн ухватил ее за руку и потянул в просвет между домам. Почти бегом они миновали соседний переулок, потом свернули и оказались во дворе со ржавыми качелями и опрокинутыми скамейками. Небо над ними стремительно приобретало мертвенный зеленый оттенок, а где-то на краю слуха уже заворчал гром.       Ник распахнул дверь ближайшего дома. Глухо чертыхнулся, споткнувшись о наваленный у порога хлам и, освобождая штанину брюк, зацепившуюся за арматуру, махнул рукой:       – Давай, в кухню. Там должен быть подвал.       Нора послушалась, сняла со спины винтовку и пошла вглубь дома. К ее радости, здесь не оказалось ни бродяг, ни радтараканов. Зато нашелся железный люк, ведущий вниз, и даже без замка. Она включила подсветку пип-боя, который как раз начал тихо потрескивать, предупреждая о радиационном излучении, и спустилась по ступеням.       В подвале оказалось пыльно, но сухо. Более того, здесь даже нашелся сломанный диван, а еще низкий столик с пустой бутылкой из-под бурбона и заплесневелой едой на грязной тарелке. Нора прикладом брезгливо смахнула на пол остатки чьей-то трапезы и, расстегнув плащ, плюхнулась на диван. В открытый люк полыхнуло желтизной, потом свет загородила фигура Ника и, спустя мгновение, он захлопнул крышку и спрыгнул на пол.       – Смотри, что я обнаружил, – Валентайн бросил на колени Норе помятый довоенный журнал с порванной, но все еще яркой обложкой:        – "Новые похождения Серебряного Плаща". Символично, не находишь?       – Наверное. – Нора любовно погладила страницы. – Можно, я потом возьму почитать?       – Да забирай себе в коллекцию, мне-то он зачем? – великодушно разрешил Валентайн и, развалившись на диване рядом с напарницей, достал сигареты.       – Спасибо.       Она посетовала про себя, что в призрачном свете пип-боя особо и не почитаешь, вздохнула, и сунула журнал в боковой карман рюкзачка. Впрочем, сидеть им тут придется не больше часа – бури обычно заканчивались быстро, так же, как и накатывали.       – Ты так и не рассказала, удалось ли поладить с новыми коллегами, – обернулся к ней Ник.       – Кое-что удалось. – Нора расплылась в довольной улыбке и вывалила на Валентайна все события последних дней. Ник слушал не перебивая, только скептически хмыкнул пару раз, а когда она закончила рассказывать, поинтересовался:       – Я так до конца и не понял, а что же ты решила делать с синтами?       Нора грустно усмехнулась:       – А я и сама до конца не понимаю. Знаю только, что мне страшно не нравится ситуация, когда тем, кто по сути является человеческой копией, в человечности этой отказывают. Мне порой кажется, что сложись все по-другому, самосознание проснулось бы даже в синтах второго поколения. А, может, и первого!       – Нора, я тебя, конечно, тоже люблю, но по-моему, ты слегка утрируешь. – Валентайн тихо фыркнул.       – Утрирую? Ты вспомни хотя бы нашего Кодсворта! Ник, скажи мне кто двести лет назад, что меня станет отчитывать за беспорядок домашний робот, я бы посчитала это глупой шуткой! А уж того, что мне вдруг будет стыдно, я бы вообще представить себе не смогла. Вполне возможно, что любой искусственный интеллект склонен к саморазвитию, если ему будут созданы такие условия. Но Институт, ставя во главу своих исследований создание нового человека, процесс этот насильно ограничивает. Наверное, они ждут наилучших результатов, и, возможно, не остановятся даже на четвертом поколении синтов. Но, по-моему, заигравшись в Господа Бога, они просто в какой-то момент свернули не туда,.       – У-у, тебя точно пристрелят, – печально констатировал Ник. – Ну, или отравят, с такой-то крамолой в голове.       – А я никому этого не говорила.       – Вот и не говори.       – Да, – Нора задумчиво кивнула, – еще слишком рано. Но я хочу попробовать достучаться до Эйтони. Того охотника, который сейчас с Эр-Джеем.       – Играешь с огнем.       – Как обычно. – Она пожала плечами.       Валентайн выбросил окурок и заложил руки за голову:       – А что ты говорила о синтах четвертого поколения? Что, есть уже и такие? У них там третий глаз на лбу, или что?       Нора сглотнула вставший в горле ком и с силой сцепила пальцы в замок:       – Пока это единственный экземпляр. Десятилетний мальчик. Шон хотел изучить особенности развития личности и создал копию себя.       Валентайн присвистнул:       – Ты его видела?       – Да. В первый же визит в Институт. Да и раньше. Помнишь, как мы с тобой смотрели воспоминания Келлога? Хотя, прости, ты же не мог их видеть. В общем, он там тоже был.       – Погоди, то есть, тот ребенок, с которым Келлог объявился в Даймон-сити…       – Да. Это был он. Синтетическая копия моего сына. Шон тогда специально устроил так, чтобы мы вышли на Келлога. Дал мне возможность для мести и заодно избавился от этого психа. Ну, или, наоборот, месть была… заодно, – она устало потерла лоб.       – Получается, все это время нами манипулировали? – Валентайн раздраженно хлопнул ладонью по спинке дивана, выбивая облако пыли. – Нет, я, само собой, допускал, что какие-то сведения обо мне в Институт просачивались, благодаря тому же Макдонаху, но знать о том, что тобой сыграли, словно пешкой, это… злит.       – Ник, я не хотела тебя расстраивать… – Нора осторожно накрыла ладонью его холодное запястье, – но раз уж зашла речь… ты всегда оставался частью социального эксперимента.       – Ч-черт, – Валентайн опустил голову. Нора терпеливо дожидалась, пока он справится и не отпускала его руку, пока Ник, наконец, не ухмыльнулся:       – С другой стороны, хорошо, что хоть не лезли. Прости. Я повел себя слишком… эгоистично. И что тот мальчик? Ты с ним общаешься?       Нора замотала головой:       – Нет! Меня просили, но я не могу. Пока.       – Почему?       – Как бы тебе объяснить… – она развела руками, – в первую очередь, я просто боюсь. Нет, не его. Себя. Я просто не понимаю, как воспринимать этого ребенка. Я ведь знаю, что это не Шон. А, с другой стороны, они практически идентичны. Я боюсь… привязаться. Или предать сына. Или обмануться, а потом снова его потерять. Понимаешь… это сложно.       – Понимаю. Я так долго не мог определиться, кто я есть на самом деле, что "понимаю" – это слишком мягко сказано. Ведь когда сбежал из Института и очнулся на той свалке, я считал себя настоящим Ником. А потом… вот это всё… – он поднял правую руку и, словно в первый раз, оглядел железные "суставы" и "кости", припорошенные ржавчиной. – И еще мир, которого не знаю. А самое противное в том, что к миру-то я привык, но вот в себе до сих пор временами сомневаюсь. Синт я или человек, запертый в теле Железного Дровосека?       – Думала, что ты определился...       – В какой-то мере. Но не до конца.       – Но ты ведь сам говорил, что после смерти Эдди Уинтера почувствовал свободу?       – Да. Но, может быть, это просто время исцелило того, довоенного Ника? Хотя, знаешь, передо мной до сих пор иногда встает мертвое лицо Дженнифер… такое безмятежное. Она, кажется, даже не успела ничего понять.       – Ты, что… был там? Когда в нее стреляли?       – Нет. Это случилось в обычный рабочий день. Ну, может, чуть более суматошный, мы тогда почти подобрались к Эдди Уинтеру, и я сидел на телефоне, дожидаясь звонка от информатора. А позвонил коп из соседнего отделения. Когда я приехал на набережную, там уже всё оцепили.       Ник замолчал и уставился в одну точку. Нора помотала головой, придвинулась ближе и обняла его, уткнувшись лбом в плечо:       – Прости.       – За что?       – За то, что заставила вспомнить.       – Есть вещи, которые никогда не стоит забывать.       Теперь они замолчали оба и какое-то время сидели неподвижно. Нора отстраненно подумала, что для синта вряд ли важны человеческие объятия, но не отстранилась. Наверное, в данный момент она сама в этом отчаянно нуждалась, хотя и не ощущала умиротворяющего тепла и податливости человеческого тела.       – В каком-то смысле тебе повезло больше других, – наконец, тихо проговорила она. – Люси погибла на глазах у Эр-Джея, пока тот спасал от гулей сына. Как впрочем, и.. – она сглотнула. Перед глазами снова встал Нейт, отчаянно прижимающий Шона к груди и кричащий в лицо Келлогу, что не отдаст ребенка. А потом грохот выстрела и долгое эхо, бьющееся в стальные стены Убежища 111.       Она прикусила губу, закрыла глаза и почувствовала, как на плечо ободряюще легла чужая рука.       – Иногда мне кажется, – надтреснутым голосом сказал Валентайн, – что все мы герои какой-то глупой театральной постановки. И режиссер у нас, честно говоря, не очень… Но, знаешь, Нора, не бросай того пацана. Сходи к нему. Я думаю, что он тоже в тебе нуждается. И вдвоем, возможно, вам станет легче.       – Спасибо, Ник, – Нора утерла мокрые щеки и выдавила из себя улыбку: – И что бы я без тебя делала?       – Заблудилась и не дошла до Добрососедства?       Он поднялся с дивана, влез на пару ступеней и приоткрыл люк. В подвал ринулся луч света – приглушенного, тусклого, но уже не опасного.       – Пойдем, – кивнул Валентайн, с лязгом откинул крышку и, спрыгнув обратно, забрал с дивана оружие.       На улице моросил дождь, и, добравшись, наконец, до поселения, Нора с Ником успели основательно промокнуть. Надеждам просушиться в Старом Капитолии, а, может, и предупредить простуду чем покречпе, было не суждено сбыться. Охранник на входе объявил, что мэр отсутствует: как отправился в Сэнкчуари-Хиллз, так до сих пор и не возвращался. Похоже, у Хэнкока были еще какие-то дела, так что напарники, слегка разочарованные, отправились прямиком с визитом к Кенту Конолли.       Наверное, человек, который в свое время занимался обустройством Дома Воспоминаний, изо всех сил стремился придать заведению налет богемной эротики. Но с Норой эффект почему-то не срабатывал – алая обивка вычурной мебели, багровые тяжелые занавеси, красные облупившиеся стены лишь неприятно будоражили и навевали ассоциации с кровью. А томная и пыльная темнота по углам заставляла чувствовать себя неуютно – казалось, что оттуда в любой момент мог выскочить враг. Непременно с кинжалом и в маске – в подобных местах даже убийство должно выглядеть напыщенно и театрально.       В главном зале на этот раз было пусто: капсулы памяти, в которых так любили грезить о былом клиенты, стояли свободными. И даже Ирма – роскошная хозяйка заведения – куда-то делась. Так что Ник и Нора без лишних проволочек вошли в угловой коридор и оказались в узкой комнате-пенале, которую и занимал гуль.       Кент Конолли стоял у стола. Обернувшись на звук шагов, он чуть не выпустил из рук чайник с кипятком. Зашипел, хватаясь обожженными пальцами за ухо, а потом расплылся в счастливой улыбке:       – Мой друг Серебряный Плащ! Как я рад тебя видеть!       – Привет, Кент, – мягко сказала Нора. – А мы к тебе по делу!       – Прекрасно! – гуль хлопнул в ладоши и гостеприимно махнул в сторону диванчика: – Присаживайся и чувствуй себя как дома. Чаю? Пирожных?       – Кент, у тебя нет пирожных, – вздохнула Нора, стаскивая плащ и вынимая шпильки из прически. Влажные волосы тяжело рассыпались по плечам.       – А… – гуль растерянно моргнул, – и вправду, нет. Тогда просто чаю?       – Давай.       Она уселась и приняла из его рук битую по краю керамическую кружку. Ник скромно устроился на стуле возле радиоприемника и с интересом воззрился на Кента. Но тот, поглощенный визитом любимого героя, синта, кажется, и не заметил. Вытащил вторую кружку, налил туда чаю и опустился рядом с Норой, глядя на нее восхищенным взглядом. Она тихонько вздохнула. За Кентом и раньше водились странности, но после того, как тот побывал в плену у рейдеров, странности эти с каждой новой встречей казались Норе все более выраженными.       – А у нас для тебя подарок, – она переглянулась с Валентайном и, встретив одобрительный кивок, достала из рюкзака журнал. Кент, раскрыв рот, уставился на обложку с видом адепта, узревшего свое божество. Наклонился, поставив на пол дымящуюся кружку, и дрожащими руками осторожно взял комикс.       – Это… это… – он поднял на Нору счастливые глаза: – у меня такого нет! Спасибо! – Ника благодари, это он нашел.       – О, – Кент недоуменно моргнул, – привет, Валентайн. А ты опять к доктору Амари?       – На этот раз к тебе.       – Да? – Кент подозрительно оглядел детектива: – Но я ничего не сделал!       Валентайн фыркнул.       – Мы просто хотели поговорить, – успокоила Нора. – О Серебряном Плаще. Проконсультироваться, можно сказать. Ты ведь в этом деле лучший специалист.       – О, да, – гуль приосанился. Он, кажется, уже позабыл, что только что принимал Нору за своего любимого супергероя и теперь выглядел даже адекватно: – И что вы хотели узнать?       – Скажи, а кому ты еще рассказывал про идею выступить в этой роли?       – Да многим, – гуль пожал плечами. – В Добрососедстве – уж точно. Потом пожалел, правда. Не все люди так добры, как ты, Нора. Некоторые просто делают вид, что им интересно то, что тебе спать не дает. Они кивают, улыбаются тебе в лицо, но сами так и норовят слинять под благовидным предлогом. И однажды до меня все-таки дошло, что здесь единомышленников не найду. Тогда я вышел в эфир и прокричал, что ищу фаната. И случилось чудо.       Кент снова с обожанием воззрился на свою героиню. Нора смущенно кашлянула и уточнила:       – То есть, кроме меня к тебе больше никто не заходил?       – А-а… нет, – рассеянно отозвался Кент, – никто не приходил… только письмо. Письмо приходило.       – От кого? – подался вперед Валентайн. – И что в нём было?       – Приглашение. На студию "Хьюбрикс Комикс", и подпись "Режиссер". Мне обещали плащ. Я… сначала сам хотел, правда. А потом передумал. Ну… – он виновато взглянул на Нору, – просто ты выглядела такой решительной. И смелой. И я подумал, что ты лучше меня подойдешь на эту роль.       – И всё? – уточнил Валентайн. – Больше ни писем, ни визитов?       – Нет. – Конолли помотал головой и затих, раскрыв страницы нового журнала. На гостей он, кажется, и вовсе обращать внимание перестал.       – Ну и что ты думаешь? – повернулся к Норе Валентайн.       – Интересное кино, вот что.       Она принялась пить маленькими глотками чай, постепенно согреваясь.       – Не тяни, рассказывай, как там было!       – Да как обычно было. Из режиссеров на той студии остался только светящийся от радиации гуль. А, может, это был актер? Может, даже и тот, что играл самого Плаща. Всяко, он ошивался на съемочной площадке, у самого занавеса, за которым и стоял манекен с реквизитом. А в целом "Хьюбрикс Комикс" – обычное полуразрушенное здание, с уймой закоулков и комнат со старьем.       – Мда, негусто. – Ник задумчиво потер подбородок. – И никаких следов людей?       – Не похоже было, чтобы в последнее время в здании кто-то останавливался. Зато, я там разжилась парочкой старых комиксов, дурацким париком, очками и даже костюмом Гронака-варвара. Жуткая вещь, я тебе скажу, зато раритет.       – Надо бы сходить в эту обитель супергероев, посмотреть повнимательнее...       – Сегодня?       – Ну нет. Завтра загляну. Сегодня я сразу в агентство, надо бы проследить, не додумаются ли еще до какой гадости Фредди с братьями. Не хотелось бы подставлять мисс Перкинс под удар.       Нора снова почувствовала себя неуютно и вздохнула.       – Может, и мне с тобой? Вдруг, эти парни, когда трезвые…       – Не ходи, – Ник вскинул руку, – сам справлюсь. Твое присутствие может разозлить их еще больше.       – А, наверное... Тогда вернемся? Ты – домой, а я – в Грейгарден.       – Пойдем. Кент, спасибо.       Гуль, не отрываясь от журнала, пробурчал что-то невразумительное.       Дождь прекратился, и посветлевшее небо отражалась в лужах на асфальте. Нора всей грудью вдохнула влажный воздух и постаралась отогнать от себя вновь всколыхнувшуюся тревогу. Нет, в самом деле, до знакомства с нею Валентайн и его секретарша как-то же обходились собственными силами. А уж в передряги попадали наверняка покруче, чем ссора с несколькими городскими болванами. Но если тревогу за друзей удавалось хоть как-то усмирить, то чувство вины все равно находило лазейки и мерзкой отравой просачивалось в душу. Наверное поэтому, выйдя за стены Добрососедства и скрывшись с глаз возможных свидетелей ее телепортации, Нора продолжала идти рядом с Ником. Тот, в общем-то не возражал, слушал и покладисто кивал. А она трещала, не закрывая рта. То просила его встретиться с Хэнкоком, чтобы поделиться формулой, то объясняла, по какой из лестниц можно напрямую подняться в зал киностудии на четвертом этаже "Хьюбрис Комикс", то брала обещание связаться по радио в случае непредвиденных осложнений.       Наконец, они почти дошли до дома, где недавно прятались от грозы, и Нора тяжело вздохнула:       – Ладно, Ник, бывай. Береги себя.       – Брось дергаться, – ответил он мягко. – Ты ни в чем не виновата. Давай, подружка, удачи.       И, махнув рукой, пошел дальше по улице. А Нора все стояла и, грустно улыбаясь, провожала его взглядом. И снова Валентайн ее раскусил. Неужели эмоции настолько явно читаются у нее на ли…       Позже она так и не могла вспомнить, что для нее случилось раньше – приглушенный знакомый кашель снайперки или боль, невыносимо обжегшая бок. Нора согнулась, зажимая ладонью рану, а потом словно в замедленной съемке увидела, что Ник разворачивается и, срывая со спины ПП, бежит назад. Она и сама попыталась дотянуться до ремня винтовки, но тут вдоль виска снова чиркнуло огнем, дыхание сбилось, накатила дурнота, и перед глазами все поплыло.       – Нора, не-ет! – донесся издалека полный тоски и ярости вопль Валентайна, а после карусель разрушенных небоскребов остановилась. И пришла восхитительная чернота, в которой больше не было боли.