***
— Я сказал, отойди от края. — Внимание Рей, живя своей независящей от её желаний жизнью, как обычно, не собиралось выполнять свои прямые обязанности, концентрируясь на чём угодно — глубине подрагивающего, но одновременно твёрдого, как камень голоса, бескомпромиссной яркости рыжих, взъерошенных волос, наполненных обидой и огнём почти прозрачных глаз — только не на смысле сказанного, незаметно ворвавшимся на её крышу человека. Рей совсем не умела рисовать, но именно такие лица заставляли её искренне жалеть о том, что этот навык не входил в арсенал её способностей. — Ты меня слышишь? — Да. — Какого чёрта ты тут делаешь? — Думаю. — Другого… более подходящего места не нашлось? — Нет… Я… — В такой холод собачий детям нужно сидеть дома, а не по заснеженным крышам шастать. — Я не ребёнок… — А кто ты? — Я юный человек. — Слушай, иди-ка ты домой… от греха подальше… юный человек. — Дома мне не думается, там… — Я сюда не разговаривать пришёл. — А зачем ты здесь? — Ты реально не в своём уме или притворяешься? Ты стояла на этой крыше одна, думаешь, я не понимаю, зачем люди забираются на крыши в такие дни?! — Какие «такие дни»? — В которые жить не хочется! — Мне хочется жить. Очень. — Вот и отлично. Тогда… Отойди от края и… Иди домой. — Ты думал, что я тут, чтобы спрыгнуть? — Какая разница, что я думал… — Ты видел, как прыгают с крыши? — Какого чёрта ты меня спрашиваешь? — У тебя взгляд… — Хватит. Мы друг друга не знаем и я не собираюсь вести беседы с заледеневшим ребёнком… Небо затянуло, сейчас повалит снег. Иди домой. — А ты? — И я. — А как же?.. — Слушай, ты вообще чего-нибудь боишься? Крыша, метель, незнакомый человек, кричащий на тебя… — Забыть. — Что? — Я боюсь забыть… и исчезнуть. — Что за?.. — Я как-то прочитала, не помню где, что, если падать откуда-нибудь, неважно откуда, и закрыть глаза… Хотя, подожди… Там не было написано об этом, это я сама додумала… В общем, если падать и забыть, что ты падаешь, то может показаться, что ты летишь… — Зачем ты мне всё это говоришь?.. — Получается, что человек никогда не может быть до конца уверен, летит он или падает… — Ну, допустим. При чём тут?.. — То есть, выходит, что падать и летать — это одно и то же, если забыть… — Как тебя зовут? — Рей. Там «е» посередине… А ты бы хотел знать, что падаешь или предпочел бы верить, что летишь до самого конца? — Рей. Я никогда… Никогда не встречал никого более странного, чем ты. И это говорит о многом. — Так что? — Что? — Лететь или падать? — Слушай, что ты мне зубы заговариваешь? Где ты живёшь? Твои родители, наверное, с ног сбились. — Мама знает, что я здесь, а папа покупает варенье. — Какое ещё варенье?.. — Черничное. — …? — Если бы можно было выбрать, я бы хотела помнить, что падаю. — Хватит. Никто никуда не падает. У меня голова разболелась от тебя. — Как тебя зовут? — Какая разница. Рей, у тебя нос сейчас отвалится. Иди домой, пожалуйста. — Я живу за углом. — Прекрасно. — А ты? — Что я? — Ты пойдёшь домой? — Не знаю. Постою ещё тут. — Зачем? — Проверю, как здесь думается. — Холодно же. А у тебя куртка расстёгнута… — Если я её прямо сейчас при тебе застегну, ты пойдёшь домой? — Пойду. — Вот. Довольна? — У тебя шея голая. — Рей. — Возьми. — Что ты делаешь? — У меня дома их целая куча, а этот… Возьми, он старенький, а я живу совсем рядом. — Рей… — Возьми, пожалуйста… Я пойду домой, честное слово. Только возьми. — Какая же ты всё-таки странная. — Это плохо? — Это… опасно. — Тебе идёт. — Находишь? — Я бы тоже хотела быть рыжей. — Рей! — Ну, пока? — Осторожнее спускайся по лестнице, я чуть голову себе не расшиб пока взбегал вверх. — Хорошо. — Бен. — …? — Меня зовут Бен. Не забудешь? — Не забуду.***
Многие вещи забываются, стираются из памяти, как бы человек ни пытался удержать и удержаться. Рей забывала — забывала крыши и лестницы, и всё же она точно знала цену разбитому и сломанному. Даже когда падаешь, даже когда летишь. Даже когда не уверен, летишь или падаешь. Черничное варенье, папа, мама, блокнот, шарф и… Бен.