Наследие

Сумятица и полный душевный раздрай царили в душе полувулканца. Все, что раньше казалось интересным и важным, было забыто и отодвинуто в дальний угол сознания. Значение имел только тот факт, что у него теперь есть сестра. Вернее, она всегда была, вот только его никто, НИКТО не поставил в известность, черт возьми! Почему-то ему казалось правильным ругаться, причем так - по-людски. Спок не понимал, почему отец так поступил. Как он мог отказаться от своего ребенка? Может быть, теперь в нем говорит его человеческая кровь, но это было уже не важно. Он больше не сдерживал эмоции, не анализировал их и не старался понять – просто чувствовал. Непонимание, обида, злость, гнев и тонкий лучик радости – все это перемешалось в его сознании в дикую гремучую смесь. Так странно было ощущать эмоции в совершенной их полноте – полностью отдаваться в их власть, плыть по волнам понимания. Но и с себя ответственности Спок не снимал – в свое время он и знать не хотел о человеческой части своей души, ни то что о родственниках своей матери. А ведь у Аманды Грейсон была семья – родители, а возможно и братья с сестрами. Но она никогда в присутствии сына и мужа не заговаривала о них. Для Спока же их просто не существовало. Отчасти он сам был виноват, что у него так и не появилось семьи после смерти матери – отец улетел на Новый Вулкан, а сам он вернулся на службу, даже не удосужившись узнать, было ли кому еще скорбеть об Аманде Грейсон. Теперь он гораздо лучше понимал то, что хотела сказать ему Нийота, но так и не смогла достучаться до его души, покрытой ледяным панцирем. И Джим. Да, теперь он понял, наконец, ПОЧЕМУ капитан нарушил одно из главных положений Звездного Флота и рискнул всем, чтобы спасти того, кого считал другом. И как он раньше этого не понимал? Не понимал, что подавляя свои эмоции, он не учится их контролировать – он просто убивает что-то в себе. Потому что не может быть контроля без понимания. Только познав весь спектр эмоций и чувств, можно понять себя – свою силу и слабость и контролировать это. Понимал ли это его отец? Ведь он сказал, что полюбил мать. И теперь Спок сомневался, сказал ли его отец всю правду тогда, или же он сказал то, что Спок желал услышать? Вела ли Сарека любовь, или же это был просто тонкий расчет? Он не знал, что думать. В своей жизни он привык опираться на факты, а факты говорили, что его родители бросили свою дочь. Была ли его мать причастна к этому? Эти мысли приносили боль – незнание убивало почище острого клинка. Но ответа не было. И не у кого было спросить совета. - Ты как, приятель? – Спок и не заметил, как на диван рядом с ним аккуратно опустился Джеймс. – Ужасно выглядишь. - И чувствую себя так же, - откинулся он на высокую спинку диванчика и закрыл лицо руками. - Это странно, - вновь заговорил Кирк. – Встретить родного человека на самом краю света. Я тебе завидую – у меня сестер нет. - Наверное, - тихо заговорил старпом, - это можно назвать иронией судьбы. Я никогда не знал о сестре, и встретит ее там, где и предположить не мог. - Считай это приятным сюрпризом, - улыбнулся Джим. – И кстати, ты говоришь, как нормальный человек – у меня ни разу не возникло желания стукнуть тебя чем-нибудь тяжелым. - Это комплимент, Джим? – позволил себе невесомую усмешку Спок. - Что? – едва ли не подскочил на своем месте Кирк. – У тебя есть чувство юмора? И, погоди-ка, ты назвал меня Джим? Кто ты и куда дел настоящего Спока? - Я просто убрал все внутренние барьеры, подавляющие эмоции, - пояснил полувулканец, - и кое-что понял, - он внимательно посмотрел на сидящего рядом с ним человека. - Я понял, почему ты вернулся за мной тогда. - Эм-м-м, - замялся Джим, - я рад за тебя. Ну теперь-то ты понимаешь, что был неправ, подав тот рапорт? - Ну почему же, с точки зрения устава…, - поучительным тоном начал Спок, но затем улыбнулся и тихо добавил, - я был неправ. - Я приму твои слова в качестве извинения, - хмыкнул Джеймс. – А теперь колись, что с тобой произошло. Или, как говорит Ухура, у тебя случилось внезапное озарение? Это из-за Валерии? - Наверное, - печально отозвался Спок. – Я все же наполовину человек. - И меня это чертовски радует, друг, - хмыкнул Кирк. – Так что, не кисни – у тебя еще будет время во всем разобраться. С этими словами, Джеймс легко поднялся с дивана и вышел из комнаты – теперь его полувулканский друг будет в порядке. Он был в этом уверен. Что же касается Валерии Грейсон… то о ней капитан Кирк подумает в частном порядке, но чуть-чуть позже. *** - Как продвигаются последние проверки? – поинтересовался Хан, зайдя в рабочий кабинет Ярославы. Обстановка в нем была именно такой, какую Джон себе и представлял – минимализм во всем. Ничто не говорило о том, что здесь работала Яра – стандартное оборудование, стандартная мебель – все в стиле хай-тек – ни картин на стенах, ни цветов на искусственных окнах, ни вычурных фигурок на столе. Сама же хозяйка кабинета – Глава Ормаллена сидела за столом, напрямую подключившись к виртуальному пространству, она лишь кивнула старому другу – мол, вижу тебя, проходи. Через несколько долгих минут, она, наконец, освободилась. - Нормально проверки, - отозвалась она. – На станции орудия проходят последнюю калибровку – совсем скоро можно будет выпускать ее в свободное плаванье. С Лерой пообщался? - Да, - заулыбался Хан. – Чудесная девочка. И, кстати, она совершенно не похожа на Мэри-Энн. - Я говорила о внешней схожести, - пожала плечами Яра, - то, что она отличается от своей пра- и так далее бабки, я с самого ее детства знаю. Лера всегда была шебутной непоседой. О таких говорят, что у них шило в одном месте. - Мэри была другой, - со светлой печалью в глаза проговорил Хан. - Да, другой, - кивнула Ярослава, - сплав противоположностей, а не человек. Скучаешь? Конечно, скучаешь. - Трудно смириться, что ее больше нет, - тихо проговорил Хан. – Что их всех больше нет. Я был мертв до тех пор, пока ты не намекнула, что у нее родился ребенок. - Я надеялась на это, - отозвалась Чеканова. - И все же настаивала, чтобы я их бросил, - обиженно укорил ее Харрисон. - А ты оправдал мои ожидания и стал действовать от обратного, - усмехнулась та. – Я ведь хорошо тебя знаю, старый друг. - Манипулятор ты, Чека, - бросил Хан. - Так на том и стоим, - пожала она плечами. – И не называй меня так – не надо. Не буди во мне зверя. - Я хомячков не боюсь, - ехидно отозвался он, увернувшись от острого кулачка, нацеленного в плечо. – И не дерись – на правду не обижаются. - А вот возьму и обижусь, что делать будешь? – хмыкнула Яра. - Буду молить о прощении на коленях, - с самой серьезной миной, на которую был способен, отозвался Хан. – Перед всем командным составом Ормаллена. А кстати, с чего вы назвали так планету? И харбинеры? С какой это радости вы стали детьми ненависти? - Да это Бобби, - отмахнулась Ярослава. – Когда начали создавать тут базу, он и предложил название. Хотели потом переименовать, но не стали – привязалось. Тоже и с харбинерами – молодежь возжелала отличаться от остальных людей. - Бобби - это Роберт Садов что ли? – подался вперед Джон. - Он самый, - отозвалась Яра. – Гений, чтоб ему. Это он создал первую модель саморазвивающегося комплекса. Отчасти поэтому и сохранили название. - Слушай, я все хотел поинтересоваться – что за доспех у вас? - Ты не поверишь, - усмехнулась Яра, - это биоброня. - Живая, что ли? – недоверчиво посмотрел на подругу Хан. - Ага, - хмыкнула та. – Её еще хотели гайвером назвать. Но этого я уже не выдержала – мы ведь не в игры играем. - Гайвер? – нахмурился Хан. - Это из старого-престарого мультика? И это ты федератов детьми называла? - У каждого должны быть свои недостатки, - философски заметила Яра. В ответ Хан только рассмеялся. Чека всегда могла поднять ему настроение. Она словно чувствовала, что, как и когда надо сказать. Настоящий друг. И даже осознание того, что Мэри мертва и уже давно, не так сильно мучило Хана, когда ехидный знакомый голос напоминал ему, что он все еще жив.