Последняя хорошая вещь в этом городе

Шерил лежит на кровати, будто просто спит, но ее глаза открыты и смотрят в потолок. Вероника не может отвести взгляд от безжизненного взгляда Шерил, не может закрыть глаза. В ее ушах появляется звон, который она не может игнорировать. Она уверена, что должна что-то сделать, что-то сказать, но не может оторвать глаз от бледности щек Блоссом и неподвижности ее груди. Её зрение затуманивается, по щекам текут слёзы, но внутри ничего нет. Она чувствует себя опустошенной. Пустой, как глаза Шерил. — Вероника, — бормочет Джагхед, вставая перед ней и обхватывая ее лицо ладонями. — Останься со мной. Давай, оставайся со мной. — Джагхед, — шепчет она. Ее глаза начинают возвращаться к телу, но он склоняет голову, чтобы снова поймать ее взгляд, качая головой. — Что мы будем делать? — Мы вызовем копов! — кричит Арчи позади них. Он расхаживает взад-вперед, зарывшись руками в волосы. — Мы вызовем полицию и объясним, что это был несчастный случай. Шериф Келлер поймет. Он хороший парень. Он знает нас всю нашу жизнь. Он поймет. Он должен понять. — Мы не будем вызывать полицию, — говорит Бетти. Она сидит на диване в углу, и голова Полли покоится у нее на коленях, она пристально смотрит на Арчи. Она не посмотрела на Шерил с тех пор, как поднялась с Вероникой и Джагхедом наверх. — Почему бы и нет? — спрашивает Вероника хриплым голосом. В её груди будто натянута струна, и ее слезы свободно текут по щекам. Она чувствует панику, зарождающуюся в её теле, и не знает, что со всем этим делать. Она никогда не чувствовала себя так. Вероника Лодж не паникует. Она спокойная, классная и собранная. — Почему, черт возьми, мы не вызовем полицию? Шерил мертва! — И вызов полицейских не вернет ее к жизни, — говорит Бетти, пристально глядя на Веронику. — Все, что они сделают — это посадят Полли и нас. — С нами ничего не случится, потому что мы ничего не делали! — кричит Вероника. Она прикрывает рот, как только слова слетают с её губ, задыхаясь от рыданий. Джагхед притягивает ее к груди, целуя в макушку. Она позволяет ему, обнимая его за талию и крепко прижимаясь к нему. — Что случилось? — спрашивает Джагхед. — Джейсон написал ей, — вздыхает Бетти, снова глядя на свою старшую сестру. Полли спит, открыв рот и расслабив лицо. Бетти продолжает гладить волосы сестры, но движения механические, будто она не понимает, что делает. — Или мы думали, что это был Джейсон. Ты знаешь, какой она становится, когда дело доходит до него. Она убежала, прежде чем мы смогли ее остановить, и мы просто побежали за ней. Что еще мы должны были сделать? — Но это был не Джейсон, — вздыхает Джагхед. Вероника отстраняется от него и смотрит на него с вопросом в глазах. Она что-то упускает, что-то в Джейсоне и Полли, в Блоссом и Куперах, но Джагхед просто качает головой. Она делает заметку спросить его об этом позже. — Но это был не Джейсон, — соглашается Бетти. — Джейсон уже ушел, а Шерил была одна дома, и еще более злобной, чем когда мы покинули вечеринку. Я не знаю, что случилось после того, как мы уехали. Возможно, она поссорилась с Джейсоном или что-то в этом роде. Я не могу думать ни о какой другой причине, почему она вела себя так. — Как она себя вела? — спрашивает Джагхед. Его хватка ослабла, но Вероника не отстраняется от него. Она уверена, что, если она это сделает, то все её внимание вернется к Шерил. — Я имею в виду, это же Шерил. Насколько она может быть хуже, чем обычно? Бетти смотрит на Джагхеда сквозь ресницы, а затем переводит взгляд на Арчи. Все трое, кажется, понимают друг друга без слов, оставляя Веронику в неведении. Она смотрит на Джагхеда, вопрос снова становится открытым. Джагхед вздыхает и, наконец, отстраняется от Вероники, прежде чем объяснить ей: — Джейсон влюбился в Полли в старшей школе. Они собирались сбежать вместе. Пожениться. Растить ребенка вместе. — Но у них не получилось, — заканчивает за него Лодж. — Клиффорд Блоссом пригрозил лишить Джейсона наследства, — говорит Бетти. Полли скулит во сне, нахмурившись. Бетти успокаивает ее и разглаживает морщинку между бровей. Как только Полли успокаивается, Бетти продолжает. — А когда это не сработало, Пенелопа угрожала подать в суд на полное опекунство. Сказала, что заберет близнецов и позаботится о том, чтобы Полли никогда их не увидела, вырастит их, чтобы они думали, что Джейсон — их брат, а не отец. — Боже, — бормочет Вероника себе под нос. — Имея в своем распоряжении состояние Блоссомов, они могли бы это провернуть, — говорит Арчи. Наконец, он прекращает мерить шагами комнату, пристально наблюдая за Бетти. — Они чуть не прогнали из города моего отца несколько лет назад, и они сделали это только потому, что он боролся с Клиффордом за пост председателя школьного совета. А за что-то большое? Кто знает, что они сделали бы. — Я так понимаю, что они добились своего? — спрашивает Вероника. Бетти только кивает. — И Шерил подняла эту тему, когда вы, ребята, вернулись. — Подняла — это не то слово, — говорит Арчи. Он трет лицо руками, прежде чем подойти к Бетти. Он садится на диван, и блондинка без колебаний придвигается к нему ближе. — Они следили за близнецами. Они получали письма и видео и, Боже… Прошли годы… Они заставили Полли отдать их на усыновление, и даже не сказали ей, что это было открытое усыновление. — Так как все это приводит к мертвой Шерил? — спрашивает Джагхед, озвучивая вопрос, который был в глубине души Вероники с тех пор, как они вошли в эту дверь. — Шерил та еще сука. В этом нет ничего нового. Как она в итоге умерла, а вы, ребята, позвонили Веронике? Арчи и Бетти молча смотрят друг на друга, и Вероника не может понять, о чем они думают. Она уверена, что они решают, быть честным или нет. Кажется, это спорный вопрос, учитывая, что Вероника и Джагхед находятся здесь и что они еще не вызвали полицию. Арчи, наконец, кивает, но неохотно, почти нервно. Вероника смотрит на него, когда Бетти объясняет: — Мы знаем, что ты хороша в подделке почерка. Нам нужно, чтобы ты написала предсмертную записку. От Шерил. — Предсмертную записку? — насмешливо переспрашивает Джагхед. Арчи бросает взгляд на Шерил и снова на Бетти. Он не рад этому плану. Но это Бетти, поэтому Арчи согласен. — Вы хотите скрыть это? Что вообще произошло? — Полли отравила ее, — быстро и тихо говорит Бетти. — Она нашла какую-то настойку Пенелопы, добавила воды и отравила ее. На самом деле нет ничего, что могло бы указать, что это было убийство. Мы можем выдать смерть за самоубийство, и никто никогда не узнает. Никто не знает, что мы вернулись сюда. Никого нет дома. — Ты слышишь себя? — спрашивает Вероника, её голос такой же тихий, как у Бетти. — Ты слышишь себя прямо сейчас? — Ты думаешь, я не понимаю, какое это безумие? — огрызается Бетти. Она фыркает и проводит дрожащей рукой по волосам. По крайней мере, это что-то. По крайней мере, Вероника может видеть, что она хоть немного обеспокоена, что она не настолько сломлена годами бесконечных насмешек Шерил, что её смерть никак не задевает Купер. — Я знаю, Вероника. Я просто… Я хочу защитить свою сестру. Она уже достаточно настрадалась. — Арчи? — спрашивает Джагхед. — Ты не можешь быть согласен с этим. Ты не можешь. — Что еще мы можем сделать, Джаг? — Пять минут назад ты был за то, чтобы вызвать копов, — огрызается он. Вероника впечатлена тем, как ему удается сохранить спокойствие. Джагхед каким-то образом стал той скалой, за которую она цепляется в этом море хаоса. — Ты знаешь Полли так же долго, как и я, Джаг, — говорит Арчи, игнорируя его предыдущую реплику. — Она нам как сестра. Она столько с нами нянчилась. Разве мы не должны помочь ей в этот раз? — Сокрытие убийства не поможет ей! — кричит Джагхед, нарушая сон Полли. Она на секунду моргает, смущение затуманивает ее лицо, прежде чем она медленно засыпает вновь. — Боже, она все еще под кайфом? — Я дала ей ксанакс, — бормочет Бетти. — Она вышла из-под контроля. Это было единственное, что мы могли сделать. — Послушай, я знаю, что все это безумие, — говорит Арчи, делая шаг к Веронике и Джагхеду. — Я знаю, но это был несчастный случай! Ошибка! — Это не похоже на ошибку, Арч, — бормочет Джагхед, качая головой. Бетти внимательно следит за Джагхедом, и Вероника чувствует, как что-то сжимается в её животе. Ей не нравится расчетливый взгляд Бетти, ей не нравится очевидное предположение, что она сделает все, чтобы защитить свою сестру. — Ты не можешь просто взять и случайно отравить кого-то. — Я сделаю это, — кивает Вероника. Джагхед поворачивается к ней с широко раскрытыми глазами и умирающим протестом на губах. Она смотрит на него, пытаясь заставить его увидеть, что у них нет выхода. Не сейчас. — Полли под кайфом. Она была под кайфом еще до того, как покинула вечеринку. Я уверена, что Арчи прав, и это просто ошибка. Ты знаешь? Шутка, которая пошла не так. — Точно! — кричит Арчи, мгновенно понимая, о чем она говорит. Вероника кивает ему и видит облегчение на его лице, чувствую то же облегчение, что течет по ее венам. — Именно так! Шутка пошла не так, но ты же знаешь, что Блоссомы никогда не поверят в это. Они запрут Полли на всю оставшуюся жизнь. — И мы не можем этого допустить, — говорит Вероника, поворачиваясь к Джагхеду. Она поднимает брови, желая, чтобы он понял, что она делает, желая, чтобы он согласился с ней. Практически умоляя его согласиться. — Ведь не можем, Джагхед? Он долго смотрит на нее, прежде чем его плечи расслабляются, и Джагхед вздыхает. Он кивает, и Вероника немного расслабляется, пока Бетти не говорит: — Спасибо, Джаги. Ты не представляешь, как много это значит для меня — для Полли. Вы оба. Спасибо Вам. — Достаточно об этом, — отвечает Вероника, сопротивляясь желанию подчеркнуть, как сильно она хочет, чтобы они больше никогда не упоминали об этой ночи. Она проводит рукой по волосам и направляется к столу Шерил. Она несколько раз подделывала почерк Шерил за те несколько месяцев, что училась в Ривердейл Хай, переписывая домашнее задание, когда Блоссом не удосуживалась сделать его. Её почерк было легко подделать. — Просто скажи мне, что написать. Бетти, наконец, отходит от Полли, осторожно опуская её голову на подушку, когда встает, чтобы присоединиться к Веронике за столом. Она наклоняется через её плечо и тихо шепчет слова ей на ухо. Письмо, которое они пишут вместе, полно обычных штампов о самоубийстве. Безнадежность. Одиночество. Бесконечная грусть. Когда Вероника зачитывает его вслух, Джагхед усмехается и качает головой: — Как кто-нибудь поверит, что Шерил написала это? Слишком клише, слишком непохожее на что-то особенное. — Тогда что ты предлагаешь? — спрашивает Вероника, хмурясь в ответ. — Я имею в виду, это же Шерил. Нам повезет, если вообще кто-нибудь поверит, что она покончила жизнь самоубийством. Я имею в виду, главная сучка лишила себя жизни? Ага, сейчас! — Хорошо, — говорит Джагхед, слегка прикусив нижнюю губу. — Напиши что-нибудь о том, что быть главной сучкой никогда не было тем, чего она хотела. О том, что у нее нет настоящих друзей из-за этого. Как ей пришлось отказаться от того, чтобы быть человеком. — Так уже лучше, — бормочет Вероника, начав писать новое письмо. Она кусает нижнюю губу и делает паузу. — Может, добавим что-нибудь о ее родителях? Я имею в виду, что из этой истории о Полли и Джейсоне они звучат как исчадия ада. — Их почти никогда не бывает в городе, — добавляет Бетти. — Можно добавить это. — И они всегда любили Джейсона больше, — добавляет Арчи. — Они всегда сидели в авангарде всех футбольных игр Джейсона. Я не думаю, что видел их на поле хоть раз с тех пор, как он закончил школу. — Значит, она много находилась одна, — кивает Вероника. Она чувствует укол жалости к Шерил, когда пишет письмо. Она знает, каково это, все время оставаться одной в гигантском доме. Она знает, что значит, когда откупаются деньгами вместо настоящей любви. У Вероники хорошие отношения с матерью, но отец всегда был виновен в тех же самых вещах, за которые они осуждают Блоссомов. Она пытается отключить свой разум. — Готово. — Не совсем, — бормочет Бетти. Она берет письмо и идет к трупу, и они все смотрят, как Бетти поднимает лицо Шерил, прижимая письмо к её губам, прежде чем аккуратно положить его на столик. — Вот теперь готово. — Какого черта, Бетти? — огрызается Вероника. — Она так подписывает все свои письма, — говорит Бетти. — Поверь мне. — Верно, — шипит Вероника. Она не думает, когда хватает Джагхеда за руку, когда встает. — Давайте выбираться отсюда. Сейчас. Арчи поднимает Полли на руки, выходя вслед за ними. Бетти задерживается на минуту, говоря что-то о доказательствах, и что нужно проследить за тем, чтобы ничего не осталось. Эти слова посылают еще один холодок по позвоночнику Вероники. Она задается вопросом, перестанет ли она когда-нибудь бояться Бетти Купер после сегодняшнего вечера. Все они заваливаются во внедорожник Вероники, и Джагхед отвозит их обратно в Пембрук. Пентхаус — единственное место, где нет родителей, и Вероника знает, что Бетти лучше переночевать на её диване, чем попытаться затащить Полли домой. Оказавшись внутри, Вероника показывает Арчи, куда можно положить Полли, а затем показывает ему и Бетти гостевую комнату. Прямо перед тем, как закрыть дверь Бетти тянется к запястью Вероники. Она крепко сжимает его и смотрит на Веронику большими зелеными глазами, шепча: — Спасибо, Вероника. Большое тебе спасибо. — Для чего еще нужны друзья? — спрашивает Вероника, пытаясь улыбнуться, но понимая, что улыбка не доходит до ее глаз. Лицо Бетти не меняется, она, кажется, не замечает. Вероника освобождает запястье и поправляет прядь волос Бетти. — Поспи. Мы можем поговорить утром. Джагхед сует холодный картофель в рот, когда она снова заходит на кухню. Она не может удержаться от смеха, когда он смотрит на нее широко раскрытыми глазами, словно она поймала его на чем-то неприличном. У него достаточно манер, чтобы сначала проглотить картофель, прежде чем спросить: — Все сумасшедшие уложены спать? — Эти сумасшедшие — твои лучшие друзья, помнишь? — спрашивает Вероника. Она наклоняется над столом и хмурится, когда он продолжает есть. — Как ты вообще можешь сейчас есть? — Я ем, когда расстроен, — бормочет Джагхед, пожав плечами. — Плюс, я не хочу, чтобы еда испортилась. — Спасибо тебе за эту жертву, — смеется Вероника, наблюдая, как он продолжает пихать еду в рот. Тишина на кухне затягивается. — Ты ненавидишь меня за то, что я помогла ей? — Ты ненавидишь меня за то, что я не остановил тебя и не позвонил в полицию? — отвечает он вопросом на вопрос. Он вытирает жирные руки о рубашку, прежде чем обойти стол и встать перед ней. Он обхватывает ее лицо, кончики пальцев запутываются в ее волосах. Вероника вздыхает и расслабляется в его руках, протягивая руку, чтобы обхватить его запястья. — Все это слишком для первого свидания, да? — Ты называешь сегодняшний вечер свиданием? — вновь смеется Вероника. Она проводит пальцами по его руке, чувствуя его пульс. — У тебя низкие стандарты, Джонс. — Я уверен, что ты сможешь немного их поднять, — бормочет он, глядя на ее губы. — Но, если ты не заметила, в Ривердейле мало захватывающего. Я думаю, что сокрытие убийства — это самое захватывающее свидание, что у тебя было. — Насколько мы плохи, раз шутим по этому поводу? — хмурится Вероника. — Насколько мы плохи, раз нас это не так беспокоит? — Поверь мне, есть куда стремиться, — отвечает Джагхед со слегка кривоватой улыбкой. Она не может сдержать улыбку в ответ, закатывая глаза на его дурную шутку. Улыбка медленно исчезает с лица, и его глаза становятся обеспокоенными. — Ты в порядке? — Ты ужасно беспокоишься о ком-то, кого только что встретил, — замечает она шутливо, просто чтобы не отвечать на вопрос. — Я имею в виду. Ты едва меня знаешь. У меня могут быть гребанные щупальца аниме, как в порно, черт возьми. — Ха-ха. Давай, Лодж. Не избегай ответа на вопрос. Ты в порядке? Вероника слегка кивает, потом вздыхает и прислоняет голову к груди Джонса. Ровное биение его сердца успокаивает, и она обнимает его за талию. Он обхватывает ее плечи. — Я просто хочу лечь спать и забыть, что эта ночь вообще случилась. — Да, — соглашается Джагхед. Он обнимает её еще немного, прежде чем кашлянуть и слегка отстраниться. — Тогда мне, наверное, пора. — Почему? — Тогда ты сможешь пойти спать, — отвечает он, почесывая затылок. — Ты же этого хочешь, верно? Пойти в кровать? — Разве я говорила, что хочу ложиться спать одна? — спрашивает Вероника, глядя на него и приподнимая бровь. Она может поклясться, что он покраснел от её слов. — Разве ты не хочешь остаться? — Я хочу остаться, — выпаливает он. Джагхед откашливается, стараясь сохранить лицо. — Я определенно хочу остаться. — Отлично, — кивает Вероника. Она берет его за руку и медленно идет в свою спальню. — Очень хорошо, Торомболо. — Надеюсь, ты не храпишь, — тихо говорит он, проходя мимо комнат с Полли, Бетти и Арчи. — Я ценю мой сон. — Судя по мешкам под твоими глазами, так оно и есть, — отвечает Вероника, когда они заходят в ее спальню. Джагхед снимает кроссовки, неловко оставаясь стоять у комода, пока она переодевается в одежду для сна. Вероника не играет в скромность, смело раздеваясь перед ним. Он же достаточно порядочный, чтобы отвести взгляд, когда она расстегивает бюстгальтер и бросает его на кучу остальной одежды. — И? — Вероника поднимает бровь, натягивая пижаму. — Постелешь мне на полу? — спрашивает он, и Вероника смеется. — Что? — Два часа назад мы почти переспали на моем диване, а теперь ты играешь в скромность? — издевательски тянет Вероника, забираясь на кровать. — Я специально сказала, что не хочу спать одна. Уверена, это отличный намек, что сегодня я хочу спать в одной кровати с тобой. — Я стараюсь быть джентльменом, — бормочет Джагхед, снимая с себя куртку. Она смотрит, как он стягивает свитер, и кивает, чтобы он продолжал, когда тянется к поясу джинс. — Разве это не то, чего вы, богатые девушки, хотите? Джентльмена? — Не знаю, как другие богатые девушки, но эта богатая девушка хочет, чтобы ты был таким, какой ты есть, Джагхед Джонс. Джагхед смотрит ей в глаза, и она пытается показать ему, как много она имеет в виду, насколько она серьезна в данный момент. Возможно, он видит это, потому что Джонс расслабляется, поднимает руку, чтобы снять шапочку и забирается на кровать. Вероника откидывается на подушки и раскрывает руки, принимая его в свои объятия. Она хочет что-то сказать. Хочет сообщить ему, сколько это значит, что он был с ней сегодня вечером, что он остался с ней, но слова не идут. Вместо этого она прижимает его к себе и целует в макушку. Джагхед хватает ее за бедро, перекидывая её ногу через свою талию. Они оба настолько истощены, что им не требуется много времени, чтобы погрузиться в глубокий сон. *** Весть о смерти Шерил распространяется по Ривердейлу как лесной пожар. Нет ни одного человека, который бы не слышал этой новости. И нет ни одного человек, который не имеет собственного мнения о преждевременной смерти Блоссом. Залы Ривердейл-Хай заполнены шепотом. Вероника шагает по коридору в понедельник утром, стараясь не обращать внимания на то, чьи глаза следят за ней на каждом шагу. — Ви, — Джози ловит её у шкафчика. — Не хочешь объяснить, что именно произошло в субботу вечером? — Вечеринка. Которая вышла из-под контроля, — говорит Вероника достаточно легко. — Я ушла. Видимо, вскоре после этого Шерил покончила с собой. По крайней мере, если верить слухам. — Ты забыла про часть, где Шерил взбесилась на тебя за общение с городской сумасшедшей Полли Купер, — бормочет Джози, поворачивая телефон, чтобы показать твиттер Шерил. МакКой поднимает бровь и поджимает губы, пытаясь подавить улыбку. — Какое тебе дело? — спрашивает Вероника, она берет нужные книги и захлопывает свой шкафчик. Она замечает Джагхеда в конце коридора, в наушниках и с блокнотом в руках. — Обычная пьяная ссора. Не стоит упоминания. — Расскажи об этом в своем твиттере, — смеется Джози. Она берет Веронику под руку и тянет в противоположную от Джагхеда сторону. — Хотя я никогда не считала, что Шерил может совершить самоубийство. — С ума сойти, да? — бормочет Вероника. Она оглядывается через плечо, но Джагхед уже разговаривает с розоволосой девушкой, которую она не знает. — Кто бы мог подумать? — Я знаю Шерил всю свою жизнь, — продолжает Джози. Она лопает пузырь жвачки, и Вероника немного поеживается. — И да, она была драматична, но убить себя? Это не моя девочка. — Видимо мы совершенно не знаем, что творится на душе у других, — замечает Лодж. Джози смотрит на нее, прежде чем закатить глаза. — Ты не можешь знать все, что происходит в жизни человека, и если бы это не было самоубийством, мы бы знали об этом, верно? Никто не может хранить секрет в таком маленьком городке. — Ты права, но все равно это не похоже на Шерил, — вздыхает МакКой. Звенит звонок, и она стонет. — Они могли бы дать нам выходной, чтобы поскорбеть! — Я не вижу много скорби, Джози, — говорит Вероника, освобождая руку от цепкой хватки. — Уверена, что акулы просто чуют кровь в воде. — Ничего себе, Ви, как жестоко, — говорит Джози, слегка насмешливо. Она оглядывает Веронику с ног до головы. — Даже для тебя. Лодж поднимает брови: — И что это должно означать? — О, пожалуйста, Ледяная Королева! Притворяться глупой, тебе не идет. Увидимся за ланчем. Вероника наблюдает за тем, как Джози идет к остальными кошечками, прежде чем отправиться в свой класс. Лодж пытается игнорировать чувство вины, что болит в ее груди. Она привыкла к званию Ледяной королевы, когда была в Нью-Йорке, но она думала, что сумела избежать его здесь, в Ривердейле. Услышать это снова — это больно. Укусы болезненнее, чем она хочет признать. Звонок звенит еще раз, отрывая Веронику от ее мыслей, и она заходит в свой класс. — Спасибо, что присоединились к нам, мисс Лодж, — говорит мисс Гранди, когда Вероника занимает свое место в задней части класса. Она пытается улыбнуться, но улыбка выходит чисто механической. — В свете недавних событий, я понимаю, что мы все немного встревожены этим утром. — Дин-дон, ведьма мертва! — рычит Реджи. Класс посмеивается, прежде чем мисс Гранди заставляет всех замолчать. — Мистер Мантла, одна из твоих одноклассниц покончила жизнь самоубийством на этих выходных, — строго говорит мисс Гранди, глядя на него поверх очков. — Нужно чтить память умерших! — Не похоже, чтобы она уважала хоть кого-нибудь, когда была жива, — продолжает Реджи, игнорируя то, как остальная часть класса напрягается от его слов. Возможно, никому не нравилась Шерил, но напоминание мисс Гранди о том, как она умерла, похоже, отрезвляет даже самых жестоких ее одноклассников. — Думаю, вы бы удивились, узнав, насколько вы не правы, мистер Мантла, — бормочет мисс Гранди, вытаскивая пачку листов из сумки. Она быстро раздает их классу, и Вероника задыхается, когда видит предсмертную записку, которую она написала. — Мне удалось получить копию предсмертной записки мисс Блоссом, и я думаю, что для каждого из вас важно по-настоящему понять свою одноклассницу. Не только для того, чтобы мы могли должным образом почтить ее память, но и для того, чтобы мы могли должным образом скорбеть о ее смерти. — Как Вы его получили? — спрашивает Дилтон Дойли, подняв руку с первой парты. — Я никогда не раскрываю свои источники, мистер Дойли, — мисс Гранди надевает очки на нос и садится на край стола. Вероника поднимает брови. Все знали, что во времена своей молодости Джеральдин Гранди была частью движения за власть цветов, но любая свободная любовь, которая текла по ее венам сорок лет назад, уже давно иссякла к тому времени, когда она начала преподавать в Ривердейл-Хай. — Теперь я хочу, чтобы вы все прочитали письмо. Пропустите все, что написано через себя. Прочувствуйте каждую строчку, — говорит мисс Гранди, сопровождая каждое предложение взмахом руки. Вероника оглядывает комнату, посмотреть, не сочтет ли кто-нибудь еще это смешным или она одна такая, но все глаза прикованы к листу бумаги перед ними. — Я дам вам несколько минут, а потом мы поговорим. Рука Дилтона снова взмывает в воздух: — О чем именно мы должны поговорить? — О ваших чувствах, мистер Дойли, — мисс Гранди вздыхает и смотрит в потолок. — И прежде чем вы спросите: нет, ваш ответ не повлияет на вашу общую оценку за семестр. Хотя я и буду присваивать очки участия любому, кто выскажет свое мнение. — Мисс Гранди? — спрашивает Этель со своего места рядом с Дилтоном. — Зачем мы это делаем? — Потому что, мисс Маггс, в наши дни и в эпоху социальных сетей становится все труднее находить человеческие связи, которые так важны не только для вашей молодости, но и для всей жизни в целом. Мы все так заняты, что упускаем очень реальную, очень очевидную боль. Я надеюсь, что благодаря этому уроку мы сможем прорваться через рутину повседневной жизни и найти что-то действительно стоящее. Вероника не может сдержать смех, что пузырится у нее в горле. Он громкий, резкий и граничит с истерикой, и она не успевает остановиться. Весь класс поворачивается к ней, чтобы посмотреть на нее широко раскрытыми глазами, и она умело превращает смех в слезы. Она удивлена, что её фальшивые слезы быстро становятся болезненно реальными. Мисс Гранди хлопает в ладоши: — Да! Не сдерживайся! Вырази свое горе! Будь свободна, здесь, в этот момент! Вероника закрывает лицо руками и пытается взять себя в руки. Остальная часть класса отвлекается от неё, продолжая обсуждение. — Я удивлена, что она была такой неуверенной в себе, — начинает Этель. — Я никогда не знала… никогда бы не подумала, что она такая же, как и все остальные. — Да, Этель! Молодец, — подбадривает мисс Гранди. — Кто-нибудь еще? — Интересно увидеть здесь вину и самоотверженность, — говорит Дилтон. — Я имею в виду, самоубийство всегда казалось таким эгоистичным. Вы никогда не знаете, чего вы лишаетесь в будущем, способов, которыми вы могли бы изменить мир, но Шерил… — Немного примитивно, мистер Дойли, но да! — бормочет мисс Гранди. Вероника, наконец, поднимает голову и видит гримасу удовольствия на ее лице. — Кто-нибудь еще? Несколько человек поднимают руки, но громкоговоритель не дает мисс Гранди спросить кого-нибудь еще: — Доброе утро, студенты, это директор Везерби. Я уверен, что большинство из вас уже слышали о трагической кончине вашей одноклассницы Шерил Блоссом. В честь ее памяти занятия на оставшуюся часть дня отменены. Остальная часть выступления Везерби заглушена стуком стульев и шелестом сумок. Мисс Гранди кричит им, что они открыты для горя и должны отпустить свои эмоции, но Вероника замечает, что больше половины класса оставили копию записки о самоубийстве на партах. *** Оставшаяся часть недели проходит также. Вероника наблюдает за тем, как залы украшаются фотографиями Шерил. Школьная газета проводит экстренное совещание, чтобы спланировать мемориальный двухстраничный разворот в честь памяти Шерил. Бетти рассказывает ей о своей встрече с директором, в которой её просят, чтобы это самоубийство и самоубийства подростков в целом, стало главной статьей для следующего выпуска «Сине-золотой». Лисичкам удается раздобыть черную униформу, чтобы они могли правильно показать свой траур. К пятнице Вероника готова сломаться. — Это безумие! — жалуется Вероника, добавляя луковые кольца в свой бургер. Джагхед просто вопросительно приподнимает брови. — Вся школа ненавидела ее, но теперь они ведут себя так, словно она была идеальным человеком. Лучший друг для каждого. Грусть-тоска, мы все так по ней скучаем. — Осторожнее, Вероника, ты выглядишь ужасно мелочной, — бормочет Джонс. Он допивает свой молочный коктейль, и она, не раздумывая, придвигает к нему свой стакан. — Я хочу сказать, никто не хочет плохо говорить о мертвых. Это дурновкусие. — Я не прошу никого говорить что-то плохое, — отвечает она, качая головой. — Просто, может нам всем перестать лгать о том, кем она была? Разве это так неуважительно? — Не знаю, несмотря на всю эту ерунду, школа не так ужасна, как прежде, — говорит он, пожав плечами. — Когда Шерил Блоссом была жива, нам приходилось хуже. Вероника стонет и двигает свою тарелку Джагхеду, и он с радостью тянет её к себе. Она вздыхает и вытаскивает свой телефон, открывая общий чат Лисичек. Они планируют специальную программу для предстоящей игры. Что-то, что заставило бы Шерил визжать от злости, но Джинджер настаивает, что это для того, чтобы почтить ее память. Вероника прикусывает губу и посылает смайлик с большим пальцем, вместо того чтобы напомнить Джинджер, что ее титул капитана болельщиц всего лишь временен, пока они не смогут провести надлежащие выборы. — Ты задумалась, — говорит Джагхед, протягивая руку, чтобы отобрать у неё телефон. Он хмурится, читая их групповой чат. — Господи, разве она действительно так радуется предстоящей игре? Я даже не знал, что Джинджер знает, как правильно произноситься слово «феерия». — Я почти уверена, что нет, — отвечает она, забирая телефон. — Автокоррекция — единственная причина, по которой все, что она пишет, мы можем понять. — Неужели она действительно ожидает, что вы наденете форму Лисичек на похороны завтра? Хотя готов признать, что ты в мини-юбке — это волнующий образ, но я не думаю, что это будет так уважительно, как думает Джинджер. — Я не пойду. Это было бы слишком странно. — Как раз нет. Весь город будет там. Если тебя не будет, люди начнут болтать. — Я могу сказать всем, что это все слишком для меня. Что я не могу смириться со смертью своей лучшей подруги. — Лучшей подруги? Разве это не перебор? — Сейчас все называют Шерил своим лучшим другом. Я не буду выделяться, — говорит Вероника с небольшой ухмылкой. — Хотя я думаю, что смогла бы пережить эти похороны с одним маленьким условием. Если бы один доблестный джентльмен предложил бы сопровождать меня. Я уверена, что могла бы использовать его сильное плечо, чтобы поплакать в него Джагхед комично расширяет глаза, а затем указывает на себя: — Ты говоришь обо мне? — Ты видишь еще кого-то за этим столом, Джонс? — бормочет Вероника. Она бросает в него салфетку, но не попадает в цель. — Я думал, ты не хочешь джентльмена? Думал, ты хочешь меня таким, какой я есть? — спрашивает Джагхед, немного поддавшись вперед. Вероника копирует его позу и тоже наклоняется вперед, положив подбородок на руки. — Кроме того, если ты не заметила, это не самые сильные плечи в Ривердейле. — К сожалению, я не успела проверить это самостоятельно, а на слово я больше людям не верю, — шепчет Вероника, он быстро кидает взгляд на ее губы, на секунду отводя взгляд от её глаз. Она улыбается, чувствуя, что что-то выиграла. — Ты можешь поцеловать меня, Джагхед. Это будет не первый раз. — Мы на публике, Вероника, — бормочет Джагхед, поддавшись ближе. — Я бы не хотел запятнать твою репутацию. Я джентльмен, помнишь? Вероника закатывает глаза, прежде чем наклониться вперед и схватить его за рубашку. Она прижимается губами к его рту, и поцелуй ни капли не нежен. Она все еще злится на этот нелепый город, на Бетти и Арчи за всю эту историю о самоубийстве, на себя за то, что согласилась на это. Она выливает все разочарование в свой поцелуй, и Джагхед реагирует так же, кусая ее губу, сразу же зализывая ранку языком. Вероника стонет и добавляет стол, разделяющий их, к списку вещей, которые ее бесят. — Ты хочешь куда-нибудь пойти? — спрашивает Джагхед, чуть отстраняясь. Она не отвечает, просто целует его снова. — Давай пойдем куда-нибудь. Мы должны срочно уйти. Пошли! — Такой нетерпеливый, — бормочет Вероника, когда он вылезает из-за стола и протягивает ей руку. Она с радостью принимает её, бросая на стол несколько купюр, прежде чем он тащит её на улицу. Они не уходят слишком далеко, всего лишь поворачивают за угол, прежде чем Джагхед снова притягивает ее к себе и прижимает свой рот к ее губам. Вероника стонет и скользит руками по его волосам, прижимая все свое тело к нему. Руки Джонса сжимают ее бока, а затем скользят вниз, чтобы крепко сжать задницу. Их поцелуи становятся беспорядочными. Она пытается дышать через нос, пытается сделать все возможное, чтобы не отрываться от него. Джагхед, похоже, того же мнения, громко выдыхает через нос. — Господи, я что включила на Дискавери передачу о шимпанзе в неволе, — раздается знакомый голос, и Джагхед с Вероникой отскакивают друг от друга. Джози смотрит на них, приподнимая брови. — Ну, Вероника, собираешься познакомить меня со своей парой? — Я знаю тебя с детского сада, Джози, — бормочет Джагхед. Он не отстраняется от Вероники, но дает ей больше пространства. — Учитывая, что мы не общались с тех времен, я просто стараюсь быть вежливой, — говорит Джози с фальшивым вздохом. Она оглядывается через плечо, где ее ждут кошечки. — В любом случае, мне нужно поговорить с моей подругой. После долгой минуты неловкого молчания Вероника фыркает: — И? — Наедине, — уточняет Джози, еще раз кинув взгляд на Джагхеда. Он закатывает глаза и отталкивается от стены, вытаскивая из кармана телефон. Он идет в сторону остальных Кошечек, и Вероника слышит, как он рассказывает случайный факт о городских группах. — Мне нужна услуга. — От меня? — спрашивает Вероника, приподнимая брови. Она проводит рукой по волосам и обдумывает, как удобнее подкрасить губы, но Джагхед бросает на нее взгляд через плечо, и она думает, что именно они собираются сделать, когда Джози уйдет. Красить губы снова — напрасное усилие. — Ничего сложного, — говорит Джози, протягивая руку и беря её за руку. Вероника смотрит на их сцепленные руки в полном замешательстве. За те месяцы, что она жила в Ривердейле, она ни разу не видела, как Джози к кому-нибудь прикасалась. По крайней мере, по собственной воле. — Просто крошечное одолжение, и я буду твоей должницей. — Что за одолжение? — наконец, спрашивает Вероника. Она почти готова согласиться, чтобы только Джози ушла, но она Лодж, и она знает, как глупо соглашаться на что-то, не зная полной картины. — Двойное свидание со мной и Реджи, — в широко раскрытых глазах Джози плещется надежда. — Всего одно свидание. Скорее всего, кино и коктейли в Попс. Все очень прилично. — Даже не знаю, — отвечает Лодж, качая головой. — Реджи и Джагхед совсем не лучшие друзья. — Что? Фу. Нет, — на лице МакКой явственно читается отвращение. — Твоя пара — Лось. Ты думаешь, я пойду куда-то в своем уме с Джагхедом Джонсом?! — Лось? Он же встречается с Мидж? — Они снова расстались. Вроде Мидж переспала с одним из Змеев, — говорит Джози, взмахнув рукой, будто ничего из этого не имеет значения. — Реджи пытается поддержать друга и не пойдет никуда без него, и я отказываюсь от третьего колеса на нашем завтрашнем свидании. — Во-первых, напомни-ка мне, когда ты начала встречаться с такими ослами, как Реджи Мантла, — спрашивает Лодж, прищурив глаза. — Я думала, что ты вся лишь в своей музыке? Что у тебя нет времени на идиотов старшеклассников. Особенно идиотов старшеклассников, чье лучшее времяпровождение заключается в том, чтобы напиться и пойти гулять по коровникам в Сентервилле. — Ну все было запланировано до того, как Шерил решила убить себя, — пожимает плечами МакКой. Она на секунду отводит взгляд от Вероники, и если бы Лодж не знала её лучше, она подумала бы, что Джози пытается не заплакать. Когда она вновь переводит взгляд на Веронику, ее глаза сухие, и она слегка ухмыляется, словно только что пошутила и ждет, что Вероника оценит шутку. — Это все не важно, ок? Важно то, что мне нужна подруга. — Знаешь, если тебе нужна подруга, чтобы пойти на свидание с парнем, то, вероятно, это не тот парень. — Дело не в Реджи, — говорит Джози с вынужденной улыбкой. — Я могу справиться с Реджи. Дело в Лосе. — Почему бы тебе не позвать Мелоди или Вэл? Или любую другую Лисичку? Я уверена, что Джинджер или Тина будут рады пойти на свидание с футболистом, — она смотрит через плечо Джози, чтобы вновь поймать взгляд Джагхеда, но он уже ушел. Веронике почти обидно. Весь этот проклятый город в заговоре, лишь бы не дать ей повеселиться. — Ты хочешь, чтобы я попросила двух лесбиянок, которые встречаются друг с другом, пойти на двойное свидание с Лосем? — спрашивает Джози, недоверчиво глядя на Веронику. — А Джинджер и Тина — друзья Мидж. Они бы никогда так не поступили, и ты это знаешь. Вероника вздыхает и скрещивает руки. Джози хлопает ресницами. Лодж искренне жаль мэра Маккой. Очевидно же, что эта женщина много раз подавалась этим щенячьим глазкам. Она обреченно вздыхает: — Но если он сделает хоть что-нибудь, что мне не понравится, я свалю, ясно? — Ты самая лучшая, Ронни! — Джози тянет её в крепкие объятия. — Я скину тебе детали. Доверься мне. Будет весело! *** Вероника игнорирует план Джинджер надеть на похороны униформу болельщиц, её выбор падает на темно-синий брючный костюм, украденный из гардероба матери. Она даже не садится рядом с Лисичками, предпочитая сесть между Джагхедом и Бетти. Ее родители настаивали на том, чтобы она представляла семью Лодж, поскольку они все еще находились в Европе, «воссоединяясь» как семейная пара. Вероника уверена, что это всего лишь отмазка, позволяющая избегать журналистов. — Разве ты не должна сидеть с остальными Лисичками? — шепчет Бетти ей на ухо. Ее волосы снова распущены, она не собирала волосы в хвост со дня смерти Шерил. Вероника думает, что это утонченный способ сказать, что Бетти так же мертва, как рыжая, лежащая в гробу из слоновой кости. — Я имею в виду, чтобы не выглядеть подозрительно. — Что тут подозрительного, Бетс? — спрашивает Вероника, захлопав ресницами. Бетти поджимает губы и кивает. Она выглядит уставшей. — К тому же они выглядят безвкусно, а Лоджи какие угодно, но не безвкусные! — Ты же знаешь, что держишь за руку самого безвкусного парня в Ривердейле, верно? — бормочет Джагхед, слегка сжимая её пальцы. — Пожалуйста, мы оба знаем, что этот титул принадлежит Дилтону, — Вероника не обдумывает свой ответ и секунды. — Ты не безвкусный, Джагхед, ты необычный. — Хипстер, — добавляет Бетти. — Вы обе такие грубые, — отвечает Джугхед, отодвигаясь от неё. Вероника же просто радуется, что он не надел подтяжки и свою обычную шапочку. — Я одеваюсь так, как хочу, не думая о том, что скажут люди. — Как я уже сказала, — отмечает Бетти. — Хипстер. Вероника старается не засмеяться. Она уверена, что море рыжеволосых, сидящих в передней части церкви, не оценит этого. Лодж вздыхает и кладет голову на плечо Бетти. Купер в ответ прижимается к ней и шепчет. — Как ты? — Прекрасно. Полли? — Она едва помнит ту ночь. Полли вернулась в универ и держится на расстоянии от Джейсона. Она в порядке. — Арчи? — Избегает меня, но с ним все в порядке. — А с тобой? На этот раз пауза длится дольше, прежде чем Бетти, наконец, отвечает: — Я работаю над тем, чтобы быть в порядке. — Ты выглядела нормальной в ту ночь, — замечает Вероника, потому что ничего не может с этим поделать. Потому что она должна напомнить Бетти, что, в конце концов, все, что они сделали — это её идея. — Скажем так, я был в шоке, — шепчет Бетти. — Мой терапевт говорит, что я действительно хороша в режиме выживания. Я не уверена, хорошо это или нет. — Слишком удобно для той ночи, — говорит Вероника. Они, вероятно, не должны говорить об этом, окруженные их одноклассниками. Но орган громкий, и они впервые могут говорить о том, что произошло. — Элизабет, — шипит голос из прохода, и Бетти выпрямляется. Вероника поворачивается и видит очень знакомую пару зеленых глаз, смотрящих на них троих. — Что ты здесь делаешь? — Просто разговариваю с подругой, — бормочет Бетти, прежде чем встать и аккуратно обойти Джагхеда с Вероникой. — Жду тебя и папу. — Ты сказала мне, что поедешь с Эндрюсом, — шипит миссис Купер, положив руку на локоть Бетти, даже не удосужившись взглянуть на Веронику и Джагхеда. Она продолжает ругать Бетти, таща ее в переднюю часть церкви, за ним следует светловолосый мужчина. — Рад тебя видеть, Джагхед, — шепчет мистер Купер, быстро сжимая плечо Джагхеда. Вероника с интересом смотрит на них троих. Теперь она понимает, почему Бетти так не решалась привести Полли домой той ночью. — Как думаешь, она читала книгу о матерях-тигрицах? — спрашивает Вероника Джагхеда, но он не обращает на нее внимания. Он смотрит назад, и Лодж следует за его взглядом. Блоссомы стоят позади них, Пенелопа Блоссом цепляется за руку мужа, а ее щеки мокры от слез. Они медленно идут по проходу, каждый шаг — подвиг. Джейсон следует за ними, глаза красные и опухшие, и его руки сжаты в кулаки. Все они одеты в черное, и каким-то образом это сочетается с ярко-рыжими волосами. Вероника смотрит, как они останавливаются у гроба. Миссис Блоссом делает шаг вперед, чтобы посмотреть на труп дочери. Служба проходит быстро. Вероника отключается на время проповеди, игнорируя ложные банальности о том, чтобы обратиться за помощью и обрести силу в Боге. Это скучно и пахнет банальщиной, как и все остальное в церкви. Ну, может, не все, думает она, снова краем глаза глядя на Джагхеда. Он расслаблен, откинув голову назад и закрыв глаза. Джагхед не отпускает ее руки, но она почти уверена, что он спит. Вероника медленно освобождает руку от его пальцев и кладет её ему на бедро. Она видит, как дергается его кадык, когда он сглатывает. Вероника прикусывает нижнюю губу и медленно ведет рукой вверх. Джагхед двигается, неумышленно притягивая ее руку ближе. Она продолжает двигаться вверх, царапая ногтями ткань его брюк. Его глаза, наконец, открываются, когда ее пальцы почти касаются члена. Джагхед не двигается, не прижимает её руку к себе, и не пытается ее остановить. Его член дергается в штанах, и Вероника обводит его пальцами. — Знаешь, — шепчет Джагхед. — Это дом Божий. — Он может поразить меня молнией, когда захочет, — шепчет Вероника, прежде чем сжать член. Он шипит, и Лодж быстро убирает руку, когда люди начинают двигаться к выходу. Блоссомы идут первыми, у миссис Блоссом подкашиваются колени, и Джейсон практически несет её на руках. Они медленно выходят из церкви, за ними следуют остальные из их рыжеволосого клана. Джагхед и Вероника ждут, пока церковь почти не опустеет, прежде чем последовать их примеру. Как только они выходят на улицу, Вероника видит, что Арчи нашел Бетти. У них обоих покрасневшие глаза, и они цепляются друг за друга, пока их родители разговаривают. Бетти замечает взгляд Вероники через плечо Арчи и слегка улыбается, давая ей понять, что они оба будут в порядке. Лодж снова сжимает руку Джагхеда и наклоняется к нему, слегка вздыхая. Хорошо, что возлюбленные снова и снова находят друг друга. Они нуждаются друг в друге, несмотря на все это дерьмо, что происходит в этом городе. Вероника смотрит на Джагхеда и думает, что могла бы найти свой собственный якорь среди всего этого безумия. — Хорошо выглядишь, Ронника, — говорит Реджи, проходя мимо. — Фу, Мантла, — отвечает она, не задумываясь, сморщив нос от отвращения. — Оставь свои бессмысленные комплименты при себе. — Эй, — Реджи поднимает руки вверх. — Ты отлично выглядишь, и я точно знаю, что Лось с нетерпением ждет сегодняшней ночи. Джагхед напрягается, его рука скользит из ее собственной, но она не поворачивается к нему. Вероника знает игру, в которую играет Реджи, видела, как в нее играют гораздо более классные парни, чем он. Она просто закатывает глаза и качает головой: — Мы оба знаем, что это жалкое свидание лишь одолжение твоей девушке. Не думай, что в этом есть что-то большее. — Смотри, — говорит Реджи, понизив голос и слегка наклонившись к Веронике. Он посылает ей заговорщицкую улыбку, которая заставляет её злиться. — Я понял. Пытаешься сохранить лицо перед твоей маленькой попыткой бунта или чем там еще для тебя является Джонс. Но давай будем правдивы. Ты немного взволнована сегодняшним вечером, правда? — Пошел к черту, Реджи, — шипит Вероника, закрывая глаза рукой. Джагхед усмехается, прежде чем развернуться и уйти, не сказав ни слова. Она отталкивает Реджи, прежде чем последовать за Джагхедом. — Джаг, подожди! Он не замедляет шаг и не останавливается. Вероника не может догнать его на своих каблуках, она почти снимает их в попытке догнать его, но он уходит раньше, чем у нее появляется такой шанс. *** На двойное свидание она надевает джинсы и кроссовки, собирая волосы в хвостик, а на глаза цепляет темные очки. Учитывая предыдущие замечания Реджи и то, как Джагхед сбежал от нее, Вероника отказывается давать Лосю ложные надежды. Джози обещала ей кинотеатр и молочные коктейли. Вместо этого они катаются на кабриолете Реджи, слушая плохую поп-музыку, и в итоге оказываются на ферме в Сентервилле. Веронике едва удается сдержать протестующий стон, когда Лось громко кричит, что они прибыли на место. Джози оглядывается через плечо и смотрит на неё извиняющимся взглядом, который Вероника игнорирует. — Давай, Ронника! — кричит Лось, обнимая ее за плечи и притягивая к себе. — Это обряд в Ривердейле. Ты не настоящая горожанка, пока ты не опрокинешь свою первую корову. Вероника отмахивается от его руки и отказывается вылезать из машины, и даже не пытается скрыть яд в своем голосе, когда говорит: — Поверь мне, быть горожанкой Ривердейла не в моем списке приоритетов. Лось закатывает глаза и перепрыгивает через борт кабриолета. Он достает флягу из кармана и делает большой глоток, прежде чем протянуть ее Веронике. Она уверена, что выражение отвращения на ее лице является достаточным ответом, тогда он пожимает плечами и идет к пастбищу коров. Вероника достает телефон из сумочки и быстро отправляет смс Джагхеду, молясь, чтобы он не проигнорировал её и в этот раз. Она прикусывает губу перед тем, как отправить еще одну Бетти на всякий случай, если Джагхед решит и дальше игнорировать ее сегодня. Ей немедленно нужна спасательная миссия, и она не боится просить о помощи. — Вы так и будете сидеть в машине всю ночь, или мы все-таки пойдем и опрокинем эту чертову корову? — кричит Лось им троим. Реджи смеется и выпрыгивает из машины так же, как и Лось, оставляя Джози одну на переднем сиденье. — Наконец-то, чувак! Джози поворачивается к ней, склоняя голову, и вздыхает: — Хорошо, я виновата. Мне не сказали, что мы поедем кататься. Я клянусь. — И все же, мы здесь, на гребаном пастбище коров, — отвечает Вероника, не удосужившись оторвать взгляд от своего телефона. Бетти достаточно любезна, чтобы написать ей ответ, пообещав приехать за ней. Она скидывает ей отметку с карты и убирает телефон. Джози все еще смотрит на нее выжидающими глазами. — Что? — Ты можешь хотя бы попытаться повеселиться? Это не конец света, развлекаться вместе с нами, жителями маленького города. — Я думала, что ты начинающая музыкальная супер звезда? — спрашивает Вероника, прищурившись. — Больше, чем просто маленькая городская звёздочка? — Ты знаешь, кто я, — отвечает МакКой, закатывая глаза. — Но у каждой суперзвезды есть свои корни в родном городе, Вероника. Верно, думает Лодж. — И я уверена, что когда Энди Коэн будет брать у тебя интервью на красной ковровой дорожке, ты наверняка упомянешь обо всех тех захватывающих вечерах, которые ты провела, роняя коров! — Заткнись, Лодж! Ее тон говорит о том, что разговор окончен, и она вылезает из кабриолета, присоединяясь к парням. Вероника остается в машине, просматривая ленту в социальных сетях, проверяя диалог с Джагхедом, стараясь развлечь саму себя. Она слышит, как они втроем переговариваются и смеются. Слышит громкое мычание коровы, которую толкают в грязь, и торжествующий крик Лося. Она думает вылезти из машины и пойти в сторону Ривердейла, надеясь встретиться с Бетти на дороге, а не ждать ее в машине. — Эй, Ронника, — бормочет Лось, снова забираясь к ней на заднее сиденье. Вероника оглядывается, пытаясь найти Джози и Реджи, но они ушли в другую сторону. Лось обнимает ее за плечи и слегка наклоняется к ней. — Ты знаешь, этот образ книжного червя очень горяч. — Вот спасибо, — бормочет Вероника, садясь прямо и отрывая его руку от нее. Это не особо помогает. Вместо этого он сильнее притягивает её к себе. — Перестань, Лось. — Перестать делать что? — бормочет он, целуя ее плечо через рубашку. Он пахнет дешевым одеколоном и дешевой выпивкой. — Я просто пытаюсь узнать тебя поближе. — Мы оба знаем, что ты мне не нравишься, — отвечает Вероника, извиваясь, чтобы оторвать его руку от своей талии. — Это просто одолжение Джози. — Это не значит, что мы не можем немного повеселиться, Ронника, — отвечает он, крепко прижимая ее к себе. Лось влажно целует ее в шею, и терпение Вероники подходит к концу. Она пихает его в грудь и вылезает из машины. — Ну, хватит! Не будь такой ханжой! — Пошел к черту, Мейсон, — шипит Вероника через плечо. — Нет, черт тебя подери, означает нет. Лось стонет и резко откидывает голову назад. Она уверена, что он хочет многое сказать о ее поведении, но она не остается, чтобы послушать. Это плохая идея, самая плохая из всех её идей, но она идет по направлению в Ривердейл. Вероника вытаскивает свой телефон и рада видеть смс от Бетти, что они с Арчи уже едут ей на подмогу. Она едва проходит полмили, когда на дороге видит фары. Но лишь, когда она машет рукой мимо проезжающей машине, мысль о серийных убийцах и торговцах людьми проникает в ее разум, но машина останавливается, и ей уже поздно сходить с дороги. — Ты знаешь, что именно так серийные убийцы находят своих жертв? — спрашивает её Джагхед, высунувшись из окна пикапа. — Удаленное местоположение дает широкие возможности и все такое. — Что ты здесь делаешь? — она оглядывается через плечо на коровье пастбище, и Джагхед усмехается. — Собираешься вернуться к Лосю Мейсону? — спрашивает Джагхед, указывая в том направлении, на которое она только что посмотрела. — Ты игнорировал все мои смс после похорон. — И все же я здесь, — бормочет он, вздыхая, и высовывается из окна, глядя на нее сквозь ресницы. — Давай, Вероника. Садись в грузовик. Позволь мне отвезти тебя домой. — Только если ты останешься со мной сегодня вечером, — говорит она, расправив плечи. Он смотрит на нее сверху вниз, начиная с кроссовок и грязного подола ее джинс и заканчивая ее глазами, и кивает. Она кивает в ответ, прежде чем сесть к нему в грузовик. Она не пристегивает ремень безопасности, просто скользит на сиденье и прижимается к боку Джагхеда. Он не отстраняется, а обнимает ее за плечи и разворачивает грузовик обратно в сторону Ривердейла. — Это ничего не значило, — говорит Вероника после долгой минуты молчания. — Я про свидание с Лосем. Я просто оказала Джози услугу. — Я подумал так же, когда ты послала Бетти сообщение о помощи, — отвечает Джагхед. Его голос ровен, но он сжимает руль чуть крепче. — Я просто не очень хорош в этом деле. — В каком? — спрашивает она, хотя знает, о чем он говорит. Вероника хочет услышать, как он скажет это вслух. — Девушки. Отношения, — говорит он, краем глаза глядя на нее. — Любить кого-то. Это все новая территория для меня, Лодж. — К счастью для тебя, я эксперт. — На самом деле я не чувствую себя лучше, — бормочет Джагхед, качая головой. Вероника садится еще немного ближе, и его рука скользит по ее руке. — Я всегда буду на полшага позади, всегда буду угадывать, правильно ли я поступаю. — И я буду здесь, чтобы направить тебя в правильном направлении, — говорит Вероника. Они останавливаются на светофоре, и она мягко заставляет его повернуться к ней. — Хочу напомнить тебе, что наша любовь предназначена звездами, Джонс, и ничто не помешает нам. Даже ты. Свет меняется на зеленый, но он не заводит мотор. Светофор меняется вновь на красный, когда Джагхед наклоняется вперед и ловит её удивленный вздох своими губами. Она стонет и склоняется ближе, скользя рукой по его волосам. Джагхед открывает рот и прикусывает ее губу, пока она не приоткрывает рот. Его язык скользит по её губам, и Вероника уверена, что если бы они могли, то они бы остались здесь навсегда. *** После того, как Джагхед забирает ее, она выключает свой телефон и изолирует их обоих в своей спальне с полной версией сериала «Баффи» до утра понедельника. У нее не было возможности узнать о последствиях ее свидания с Лосем. И если быть честной, то ей совершенно все равно. Со смертью Шерил ее беспокойство по поводу социального уничтожения резко уменьшилось. Все утро Веронику преследуют смешки и насмешливые взгляды. Она не обращает на них никакого внимания. Почему она должна? За исключением Джози, она ближе всех в этой школе к титулу Королевы. Волков не интересует мнение овец. — Итак, Ронника, как твое горло? — мрачно спрашивает Мидж, скользя за парту рядом с ней во время третьего урока. Вероника поднимает бровь в ответ на прозвище. Единственные люди, которые называют ее так — это футбольная команда, и они все знают, как она ненавидит это прозвище. Она не ожидает, что кроткая маленькая Мидж подхватит эту вредную привычку — Ты знаешь, я слышала, что вода с медом и лимоном помогает при ангине. — Мое горло в порядке, — отвечает Вероника, закатывая глаза. — Не волнуйся, Мидж, я в отличной форме перед баскетбольным матчем на этой неделе. Тебе не придется меня заменять, чтобы ты там не слышала. — Это утешает, — отвечает Мидж, но самодовольная ухмылка не исчезает с ее лица. — Мы бы не хотели, чтобы что-то тебе навредило, ведь так? — О чем ты говоришь? Если Шерил больше нет, это не значит, что нам нужен новый человек, который будет говорить загадками, Мидж. — Мисс Лодж, не возражаете, если мы начнем сегодняшний урок, — спрашивает мистер Гольтер, глядя на нее поверх очков. Он уже постукивает ногой, явный признак того, что его терпение подходит к концу. Вероника опускается на свое место и вытаскивает книгу из своей сумки. Мидж смеется, и взгляд мистера Гольтера переходит к ней. — Мисс Кламп. — Извините, сэр, — мягко отвечает она, и замолкает до конца урока. Когда Вероника приходит на ланч, ее терпение уже на исходе, и смешки, что преследовали её все утро, официально действуют на нервы. Она швыряет свои книги на обеденный стол, заставляя Бетти и Арчи подскочить на своих местах: — Что все употребляют и где мне достать такую дурь? — О чем ты говоришь? — смеется Арчи. Он легко улыбается и двигается, давая Веронике возможность сесть. — Весь день люди рядом со мной смеются и делают глупые замечания, — объясняет Вероника, вытаскивая свой обед. Она злобно вгрызается в свой бутерброд и сканирует столовую в поисках Джагхеда. — Мидж похоже выкурила целый косяк перед третьим уроком, но я так и не поняла, о чем она говорила. — Я ничего не слышал, — пожимает плечами Арчи. — Я уверен, что здесь ничего такого. Ты же знаешь, какими могут быть люди. — Вот именно! — огрызается Вероника. — Я знаю, каковы люди, и обычно они боятся открыть рот без веской на то причины! Особенно такие кроткие тихони, как Мидж Кламп. — Как твоя челюсть, Ронника? — спрашивает Джинджер, когда она проходит мимо их стола с Тиной. Обе девушки смеются, прежде чем присоединится к обеденному столу Мидж. Их смех становится только громче, когда они садятся за стол, и Мидж радостно присоединяется к ним. — Видишь? — Вероника практически визжит. Бетти морщится и прячет прядь светлых волос за ухом. Она прикусывает нижнюю губу, а затем наклоняется вперед и тихо говорит: — Я не собиралась ничего говорить, потому что я знаю, что это полная чушь, и я подумала, что тебе все равно. — Что? — спрашивает Арчи, тоже наклонившись вперед. — Ты знаешь, о чем все говорят? — Кевин сказал мне сегодня утром в офисе «Сине-золотой», — кивает Бетти. Она виновато улыбается Веронике. — Как я уже сказала, я знала, что это полная чушь, и я подумала, что тебе сегодня утром и так кто-нибудь скажет. — Просто скажи мне, Купер, — шипит Лодж, терпение в этот нелепый день уже почти истощилось, и чем дольше Бетти тянет время, чтобы раскрыть свой большой секрет, тем сильнее она заводится. — Я большая девочка. Я уверена, что справлюсь. — В Ривердейле есть нечто, называемое липким кленовым сиропом, — медленно начинает Бетти. — Это просто ужасная шутка, которую придумали футболисты. Большинство знает, что они никогда не занимались сексом, но это не мешает им говорить об этом. Громко и часто. Думаю, ты последняя в их списке фальшивых завоеваний. — Какой. Нахрен. Кленовый. Сироп? — медленно повторяет Вероника. У неё есть догадки, но она хочет получить полную информацию, прежде чем у нее полностью снесет крышу. Уши Бетти краснеют, и она смотрит на свой поднос с обедом, длинные светлые волосы полностью закрывают ее лицо. Вероника закатывает глаза и смотрит на Арчи. — Арчи? Его уши становятся ярко-красными, когда он смотрит на свой поднос с обедом. Проходит минута, но, наконец, Арчи бормочет объяснение: — Знаешь, когда парень кончает на лицо девушки… — Какого черта, — шипит Вероника. Она вновь переводит взгляд на Бетти. — И Лось сказал, что он сделал это со мной? — Лось и Реджи. — Лось и Реджи? — кричит Вероника. Она делает это достаточно громко, чтобы вызвать новую порцию смеха со стола Мидж, который быстро замолкает, когда Вероника переворачивается к ним. — Знаешь, Ронника, тебе не нужно кричать наши имена посреди белого дня, если ты хочешь нашего внимания, — кричит Реджи из-за своего стола. Вероника поворачивается в его сторону, готовая убить его взглядом. — Я имею в виду, в субботу была твоя звездная ночь. Все, что тебе нужно сделать, это написать нам, и мы все повторим. — Ты чертова свинья, — шипит Лодж. — В субботу ничего не было, и ты, черт возьми, это знаешь! Реджи кладет руку себе на грудь: — Ронника, мое сердце. Ты разбиваешь его. — Наша ночь страсти ничего не значила для тебя? — вставляет свое слово Лось, облокачиваясь на плечо Реджи. — Я имею в виду, я знаю, что ты — Ледяная королева, но я думал, что мы особенные. Их стол разражается смехом, когда Реджи и Лось друг другу пять. Вероника кипит. Она чувствует, как злость течет по её венам, она настолько зла. Сжав рот в тонкую линию, она встает со стола и перебрасывает волосы через плечо. Кафетерий замолкает, ожидая ее ответа, но его нет. Вероника смотрит на Бетти и Арчи, давая понять, что ожидает, что они последуют за ней, когда она разворачивается на каблуках и выходит из столовой. Они следуют за ней, как добрые друзья, стараясь поспеть за ней. В этот момент, она сталкивается с Джагхедом в дверях. Он, должно быть, видит выражение ее лица, потому что не говорит ни слова, прежде чем последовать за ней. Вероника успевает выйти на футбольное поле, прежде чем ярость вырывается из нее в пронзительном крике, который эхом разносится по стадиону. — Плохой день? — спрашивает Джагхед с полным ртом еды. Она тяжело дышит и испытывает соблазн покричать еще, когда он протягивает руку и обнимает ее. Она не обнимает его в ответ, но чувствует, как напряжение отпускает её. — Я где-то читал, что человеческий контакт может помочь людям чувствовать себя лучше. — Возможно это и так, — шепчет Вероника ему в грудь, прежде чем слабо протянуть руку, чтобы обнять его в ответ. — Ви, ты в порядке? — спрашивает Бетти, её голос нежен и осторожен. — Я могу побить этих парней, если хочешь, — предлагает Арчи. — По крайней мере, я могу попытаться. Я почти уверен, что смогу взять на себя Реджи. — Что случилось? — спрашивает Джагхед. Бетти быстро вводит его в курс событий, описывая как можно меньше деталей. Вероника уверена, что она пытается избавить её от ненужного смущения. — Черт возьми. Если ты хочешь, чтобы Арчи побил их, я определенно могу попытаться помочь. По крайней мере, Лось, надирающий мне задницу, оставит Реджи открытым для Арчи. — Никто никого не будет избивать, — говорит Бетти. — Это ничего нам не даст. — Тогда что мы будем делать? — спрашивает Арчи. — Мы не можем просто позволить им распространять подобные слухи и не столкнуться с последствиями. — Они столкнутся с последствиями, — говорит Вероника. Она отстраняется от Джагхеда и смотрит на них, глядя в глаза каждому по очереди. — И будет полная темнота, без звезд. — У меня есть идея, — говорит Бетти. У нее снова это жуткое спокойствие. Такое спокойствие, которое заставляет часть Вероники хотеть сказать «нет, спасибо», но она вспоминает, как они смеялись и пялились на неё, и ярость возвращается в одно мгновение. — Полная темнота, без звезд. Если ты мне доверяешь? — Я доверяю тебе. Полная темнота. Никаких звезд.