Измененная реальность

…героиню допрашивают, шьют дело и берут на понт, а еще она вспоминает полузабытые навыки и раздувает пожар революции в отдельно взятой Опере

Сразу по приезду в Оперу Раппно, не говоря ни слова, потащил нас с виконтом в кабинет директоров. Неприятным сюрпризом оказалось то, что вместо Фермена и Андре за столом сидел комиссар Жиль и смотрел на нас своими колючими глазками. - Значит, так… - его взгляд остановился на мне. Стало как-то неуютно. Я поежилась, подспудно вспоминая, что по-прежнему похожа на Джека Воробья, только вот сейчас это не казалось ни остроумным, ни уместным. Раппно подошел к нему и начал что-то быстро шептать, время от времени указывая на меня и Рауля. Видимо, пересказывал происшествие на кладбище – что успел застать. Радовало, что застал он немногое. - Мадемуазель Даае, - обратился ко мне шеф полиции, когда Раппно закончил свой рассказ. – Потрудитесь-ка объяснить, почему вы прыгнули в люк вслед за Призраком Оперы вчера на балу? И почему сегодня участвовали в этой двойной дуэли на кладбище? Вы скрыли от следствия факт знакомства с Призраком? Надо было срочно выкручиваться. - Кристина, не отвечай ничего! – высокомерно заявил вдруг виконт. - Видите ли, мадемуазель Даае, моя невеста, нездо… - Знаете, месье виконт, даже того, что услышал я, достаточно, чтобы понять, что девушка вам отказала. И ваша расквашенная физиономия, простите, – лучшее тому доказательство, - бесцеремонно перебил его Раппно. – И поверьте моему опыту, она здоровее многих. Немного эксцентрична, но таковы издержки актерской профессии, вы должны это понимать. Рауль с сожалением отвернулся. Я мысленно поаплодировала своему телохранителю. Но мне по-прежнему нужно было что-то отвечать. - Господин комиссар, прошу вас понять меня. Когда вы допрашивали меня, вы еще не допросили Буке. А я боялась, что меня примут за сумасшедшую, если я скажу, что меня спас сам Призрак Оперы. Ну а когда об этом заявил Буке, было уже поздно менять показания, и я сочла за благо промолчать. В люк прыгнула, потому что хотела поблагодарить Призрака, как ни удивительно. Я считаю, что многим обязана ему – если бы не он, Буке бы меня обесчестил и, возможно, убил. Мне до сих пор страшно… - Что ж, мадемуазель, - выдавил из себя Жиль, - вам больше нечего опасаться – месье Буке скончался этой ночью в больнице. - Скончался?! – воскликнули мы с Раулем в один голос. Кто как, а я испытала облегчение – теперь он не сможет выступить в суде по поводу Призрака. А с другой стороны – от судьбы не уйдешь… - Да, мадемуазель, - комиссар по-прежнему словно бы не замечал виконта. – Но я хотел бы получить объяснения по поводу происшествия на кладбище. - А что особенного произошло на кладбище? – делано удивилась я. – Моя поездка к отцу никак не связана с этой глупой дуэлью. Призрак и виконт появились внезапно, я в это время молилась. Я постаралась им помешать осквернять святое место, а потом вмешался месье Раппно. Конечно, мой рассказ был шит белыми нитками, но ничего более связного за столь малый промежуток времени не придумалось. - Однако Раппно утверждает, что вы были целиком на стороне Призрака и даже ударили виконта. - Ваш Раппно – баран, - проворчала я. - Не забывайтесь, мадемуазель! – пригрозил Жиль. - Вам грозит срок за пособничество преступнику, не усугубляйте его оскорблением офицера при исполнении долга. Вот засада! Об этом я не подумала… Эрик взбесится, когда узнает, что меня могут посадить. Черт, он Париж разнесет по камешку, они будут Коммуну вспоминать с меньшим ужасом. Я испытывала некоторую досаду на свою непредусмотрительность, но страха не было – наоборот, во мне кипела веселая злость. Я припомнила Астрид Линдгрен – есть все же некая прелесть в знании того, что этим людям только предстояло узнать. - Значит, - спросила я с невинным видом, - если я назову Раппно бараном, это будет оскорблением? А если я барана назову Раппно, это ведь оскорблением не считается? - Н-нет, - удивленно ответил Жиль. - Отлично, - я повернулась к полицейскому, скучавшему возле двери. – Раппно ты, настоящий Раппно, вот кто ты такой. Тот побагровел так сильно, что я было подумала – его удар хватит. Аж уши заполыхали. Интересно, Эрик слышит наш разговор? Должен слышать, или я ничего не понимаю в Призраках Оперы. Надеюсь, его повеселило мое хулиганство. - Мадемуазель, не отвлекайтесь! – прикрикнул комиссар. – Мне нужны подробности. Я вздохнула. - Простите, месье, но я рассказала все, что знала. Если месье Раппно померещилось нечто другое, то это не моя вина. И я настаиваю, что не знакома с Призраком Оперы. Я признаю, что он спас меня от посягательств Буке и прошу прощения за сокрытие этой информации от правосудия. Что касается того, что я прыгнула вслед за ним на маскараде, то я могу проводить вас на это место – уверяю, там ничего нет, обычная комната, набитая старым хламом. Когда я туда спрыгнула, месье Призрак как раз скрылся за дверью – я успела заметить только кусок алого плаща. Я побежала следом со словами благодарности, но в коридоре, в котором я очутилась, было пусто. Возможно, там где-то есть потайной ход, как и в любом другом закоулке здания. Кажется, теперь моя выдумка звучала более убедительно. - Что ж, - Жиль уставился на свои сложенные вместе пальцы. – Видимо, вы все же говорите правду. Думаю, вы не обидитесь, если я прикажу усилить вашу охрану: помимо месье Раппно вас будут всюду сопровождать еще двое полицейских. Надеюсь, они не помешают вашей работе, и заранее извиняюсь за возможные неудобства. Однако, исходя из показаний свидетелей, Призрак неравнодушен к вам. Мадемуазель Камилла показала, что платье, в котором она была на балу, отдали ей вы. Из каких соображений вы это сделали – ваше личное дело, но Призрак назвал ее вашим именем, то есть он знал, что вы будете на балу, и знал, вернее, предполагал, что вы будете в розовом платье. Также у меня есть показания синьоры Гуидичелли, - произнося эту фамилию, комиссар страдальчески поморщился, наверное, общение с примой далось ему нелегко. – Она утверждает, что последние три года с ней все время происходят странные несчастные случаи, а в последнее время все они неразрывно связаны с вами, будто та неведомая сила, которая управляет случайностями, жаждет сделать новой примадонной вас. Падение задника, потеря голоса – все это звенья одной цепи. А теперь вот новая опера, – и он ткнул пальцем в кожаную папку, лежащую перед ним на столе. Я только сейчас разглядела на ней до боли знакомую надпись. Интересно, когда Рауль подаст голос? А то мне кажется, что монолог комиссара несколько подзатянулся. Но нет, виконт молчал, иногда тихонько пошмыгивая и по-прежнему прижимая к носу платок, теперь уже весь пропитанный кровью. Где-то в глубине души шевельнулось легкое сострадание, а может, эта все та же потребность помогать, подбирать бездомных кошек и покалеченных птиц, которая привела меня когда-то под сень ветеринарной академии? Как бы то ни было, я вытянула из кармана камзола свежий носовой платок и протянула Раулю. - Запрокинь голову, - посоветовала я. – А лучше иди на кухню и набери льда. И не медли с обращением к врачу, а то останешься кривоносым. Стоило мне сказать слово «врач», как я вспомнила, что Эрик тоже был ранен в той схватке, но ему идти не к кому. И ровное пламя души Кристины, горевшее рядом с моим, отозвалось такой же тревогой. …Мы должны пойти к нему, найти его… А еще понадобятся игла, шелк, возможно, скальпель, марля, бинт, и из чего сделать дренаж, и что-нибудь против лихорадки, а пенициллин еще не открыли… Как хорошо, что мы знаем так много! Придется чуть выждать, затаиться, хотя бы на день, у него сильный организм, может, все обойдется, и мы знаем, где взять медицинские инструменты, потому что в Опере есть свой доктор, и нам ничего не стоит пробраться к нему, и так мы и сделаем, как только отделаемся от комиссара и убежим от полицейских. Нет ничего невозможного… - Благодарю, - довольно холодно отозвался Рауль, но платок принял. – Прошу прощения. Жиль, с легким недовольством наблюдавший за нами, кивнул и продолжил: - Итак, Призрак хочет, чтобы его оперу поставили на сцене. И чтобы главную партию исполняли вы, мадемуазель Даае. Я говорил с директорами, они не против. Более того, они рассчитывают на аншлаг, так как благодаря эффектному появлению Призрака на маскараде, а также его не менее эффектному исчезновению, весь Париж только о нем и судачит. А у меня свой интерес. Я уверен – комиссар выдержал паузу, - уверен, что Призрак явится, дабы насладиться своим триумфом и полюбоваться на вас. И тогда мы его схватим. Ему не удастся скрыться. В зале будут только проверенные люди, в штатском, вооруженные до зубов. Конечно, я договорился с месье Андре и Ферменом, что не начну операцию, пока зрители не выйдут из зала. Однако артистам придется рискнуть. Особенно вам, мадемуазель Даае. – Его сухой и узловатый указательный палец вытянулся по направлению ко мне. - Ни в коем случае! Я не позволю, - вскочил Рауль. Бедняга. Даже несмотря на незавидную роль отвергнутого жениха, он оставался джентльменом… - А вас и не спрашивают, - усмехнулся Жиль. - Как вы смеете разговаривать со мной в подобном тоне! Моя семья покровительствует этому театру, и я запрещаю вам… - Мной уже получено разрешение от вашего брата, - холодно проговорил комиссар. – Вот, можете взглянуть. Стандартная бумага. И советую впредь быть разборчивее… в знакомствах. Рауль рванулся вперед, явно намереваясь дать Жилю пощечину, но Раппно, который, как оказалось, все это время был начеку, поймал его за локти и скрутил в один миг. - Выведи его и возвращайся, - приказал комиссар. – Тебе еще предстоит проводить мадемуазель в ее комнату. Когда возмущенные крики виконта затихли за дверью, Жиль удовлетворенно улыбнулся. - Знаете, сейчас мне, как никогда, хочется назвать одного ублюдка Жилем. Вы – настоящий Жиль! – выплюнула я. - Не отвлекайся, девочка! – рявкнул комиссар. Светский лоск, который он, очевидно, поддерживал только для Рауля, осыпался с него. - Я слушаю. - А что мне еще оставалось, кроме смирения? - Вот и отлично, - комиссар удовлетворенно улыбнулся. – Итак. Ты будешь на сцене во время спектакля, будешь петь или что там тебе положено по роли, и будешь делать это с чувством, чтобы месье Призраку понравилось. И если увидишь его во время представления, советую как можно быстрее открыть его местоположение моим людям. Тогда никто не пострадает, и ты – в первую очередь. - Я так понимаю, что отказаться я не могу? – мрачно поинтересовалась я. - Почему? Можешь. Но в этом случае сядешь в тюрьму за соучастие. Ты, твоя опекунша Антуанетта Жири и ее дочь, Мэг Жири. Согласно свидетельствам, именно ваши имена чаще всего упоминаются в связи с Призраком. - У вас нет доказательств! – я вскочила на ноги. - Сядь!!! – громыхнул Жиль. – В этом городе я – царь и бог! И если это поможет мне изловить знаменитого Призрака Оперы, я могу отправить вас на гильотину – всех троих. Или на каторгу. Там вырвут твои прелестные точеные ноздри, отрежут язык и разорвут твою нежную кожу кнутом – и поглядим тогда, будет ли ваше штатное привидение по-прежнему восхищаться своей юной дивой! Я без сил упала в кресло. Каторга. Глядя на брызжущего слюной комиссара, я верила: этот – может. Засунет меня в какую-нибудь жуткую тюрягу, и даже всех способностей Эрика не хватит, чтобы помочь мне выбраться оттуда. Да о чем я говорю! От «Дон Жуана» мне не отвертеться в любом случае, какого черта я еще трепыхаюсь?! - Я согласна. - И замечательно, и очень хорошо, - пропел комиссар, точно не он только что показал себя во всей красе. – Если будешь паинькой, тебе позволят уйти со сцены невредимой. И никого из труппы не покалечат. Помни – их жизни в твоих маленьких ручках. Так что советую забыть про свою благодарность этому злодею и вести себя хорошо. Ты ведь не будешь мешать правосудию, правда? Раппно, проводи мадемуазель до ее спальни, - велел Жиль вернувшемуся полицейскому и бросил мне: - Репетиции начнутся послезавтра. Мэтр Рейе утверждает, что на постановку уйдет около пяти недель. Искренне рекомендую стараться как следует, чтобы премьера состоялась не позднее начала февраля. Вы свободны, мадемуазель Даае. На выходе меня поджидали двое молодчиков в полицейской форме. Они пошли за мной и Раппно, чуть поодаль, но ни на секунду не теряя из виду. Мда. К Раппно я уже привыкла, он был даже где-то мне симпатичен, но еще и эти… По пути мне попалась Мэг. Я тронула Раппно за рукав. Он остановился. - Кристина, где ты была? – кинулась ко мне подруга. – Знаешь, какая паника поднялась! Восходящая звезда Оперы опять пропала! Директора себе все волосы повыдергивали. - Мэг, я сейчас не могу всего рассказать, это долгая история. Если у тебя есть время, заходи через полчасика, выпьем чаю, обменяемся свежими сплетнями. – Я взглянула на Раппно. – Надеюсь, это не запрещено? Тот помотал головой. - Не запрещено. Мадемуазель Жири может спокойно проведать свою подругу. Вот наоборот было бы сложнее. - Хорошо. Я приду, - пообещала Мэг. Отлично! Ее-то я и попрошу раздобыть медицинские принадлежности! Войдя в комнату и тщательно заперев за собой дверь, я принялась разоблачаться. И все-таки костюм имел поистине оглушительный успех… Жаль с ним расставаться. Но ведь никто не заставляет его выкидывать… оставлю, пожалуй. Сложу куда-нибудь, чтобы можно было достать в случае чего – уж больно удобно в нем оказалось драться, прыгать и бегать. Куда лучше, чем в призраковых обносках, к примеру. Или призрачных? Да… Призрачные обноски – это звучит круто! Теперь оружие. Чертовски обидно, что шпагу отняли. Фиг ее теперь обратно выцепишь, скажут, что мне по рангу не положено. Ладно хоть не обыскали – а то хана была бы стилету и кастету. И пистолеты со мной. С пулями, правда, беда, ну да ничего, я ж не в Рэмбо тут играть собираюсь. В сопровождении своего почетного караула я прошествовала на завтрак, а на обратном пути захватила Мэг и потащила к себе «пить чай». Нет, чай, действительно, имел место быть, все чин чином, не прикопаешься. Но помимо чая я поведала подружке все захватывающие повороты сюжета того приключенческого боевика, в который превратилась за последние сутки моя жизнь. Естественно, без таких интимностей, как мое «раздвоение личности» и Эриково «золотое детство». Мэг, как и полагается, в нужных местах охала, ахала, округляла глаза и прижимала ладони к щекам. - А поскольку для Призраков врачи не предусмотрены, - сказала в заключение я, - то я хотела попросить тебя принести мне вот эти вещи. И я протянула ей список, который набросала перед завтраком. - Карболовая кислота, эфир, шелковая нить… - прочла Мэг. - Кристина, ты что, собираешься сама его лечить? - Ну да. А что такого? – я постаралась принять независимый вид. - Но ты же не умеешь! - Кое-что умею, - заявила я. – Не сомневайся. Просто добудь мне вещи из списка и не задавай лишних вопросов. А я век тебе буду благодарна. Мэг задумчиво сложила листок вчетверо и спрятала за корсаж. - Я попробую. Но не уверена, что смогу принести все это до завтра. А завтра утром пройдет уже двадцать четыре часа. Рана успеет загноиться, если, конечно, Эрик ее не промыл и не наложил нормальную повязку. Но выбора у меня нет – либо так, либо никак. Надеюсь, у Эрика есть некоторые навыки оказания себе первой помощи. А сейчас нужно было заронить среди театрального люда искру народного гнева. Дело в том, что полицейские своей привычкой всюду совать нос достали даже самых стойких и жаждущих выцарапать Призраку глаза – да-да, я говорю о Карлотте. Пора было ковать железо, не отходя от кассы. И я зашла с козыря. - Кстати, Мэг, а ты в курсе, что Призрак числится в нашем штате? – невинно поинтересовалась я. Мэг поперхнулась и едва не проглотила ложечку. - Как это? - Элементарно. Он числится помощником нашего Рейе, они ведут деловую переписку, и последние лет пятнадцать все мизансцены они продумывают вместе. Правда, Рейе не в курсе, с кем он общается. Кажется, твоя мама сочинила какую-то историю про талантливого мизантропа. Как она была права в этом определении. А разве люди его любили? За что же он должен любить людей? …Не отвлекаемся… - О-о-о, - только и выдавила Мэг. - Это еще не конец. Он придумывает костюмы, декорации и прочее, иногда сам делает образцы, по которым в мастерских изготовляют остальные. Лефевр его очень ценил, и если бы не ситуация с Карлоттой, он бы не устроил эту маленькую месть. - Я не понимаю, - Мэг нахмурилась. - Ну, он не объяснил новым директорам, какую роль в жизни театра играет ее привидение. Те письма с угрозами, указание насчет ложи № 5 – это же внешний антураж, для привлечения публики. И теперь эти идиоты с помощью полиции хотят отобрать у Оперы ее главный аттракцион и одновременно самого ценного работника, ты понимаешь? Мэг закивала, и я видела в ее глазах, что уже к вечеру театр забурлит от этой новости. Ну что ж, месье Жиль, попробуйте сыграть на моем поле… А я устрою вам вторую Фронду.