My Odyssey

      Аврора Пайнс откровенно скучала. За годы работы она убедилась в том, что для достаточно творческого разума не бывает скуки, занять себя можно чем угодно, даже подсчетом количества лиан, свисавших с того, что на этом круизном лайнере можно было назвать люстрой, хоть и с натяжкой.       Двести сорок пять.       А ведь прошел только час от начала встречи.       Женщина раздраженно повела плечами, на золотых эполетах засверкали блики светильников.       Душная атмосфера корабля-древа даже отбивала желание набить трубку.       — Потерпи немного, — к уху невесты склонился Артум и мягко сжал под столом ее ладонь. — Этерайский посол почти закончил.       Аврора фыркнула как можно более незаметно. Она уже пресытилась всеми речами, всеми высокопарными словами о человеке, который ни разу не заслуживал ни почести, ни посмертной доблести.       Могло быть и хуже. Он мог выжить. И сидеть рядом с ней со скорбной миной и равнодушным взглядом.       Хвала Юпитеру, его прах разметало вместе с «Калипсо».       Окружающие бросали на нее взгляды и принимали, очевидно, скуку за горечь утраты.       — Напомни мне как можно дольше не умирать, чтобы не было повторения этого всего, — одними губами произнесла Аврора, чуть накопившись к Креспо. Тот едва слышно хмыкнул.       — Твоя бы воля, ты бы на этих похоронах танцевала джигу.       — Моя бы воля, я танцевала бы джигу на собственных поминках.       Она сделала глубокий вдох. Нет. Нельзя себе такое позволять. Мэрдрод был не единственным, кого погребла «Калипсо».       Сэм…       При мысли о старом друге Авроре стало не по себе. Глупый мальчишка, зачем полез, куда не стоило?       Слово взял посол Айнданов. Это значило, что речь затянется, айнданы были поэтами и могли перещеголять любого этерайского оратора. Аврора осушила бокал, решительно поднялась и, стуча каблуками, вышла из банкетного зала. За ее спиной Креспо извинялся перед собравшимися и списывал поведение будущей супруги на скорбь. Аврора в дверях снова громко фыркнула и расхохоталась.       Она властным шагом пересекла коридор и ворвалась в святая святых лицемерия. Временный зал памяти. Портреты погибших голограммами зависли в воздухе, бегущая строка рядом перечисляла заслуги героев перед флотом и союзом.       Она миновала многих.       Она не уделила им и сотой доли внимания, когда они были живы, как и все, кто сейчас собрался в банкетной. Не собиралась и сейчас.       Аврора остановилась около портрета Уайта и грустно улыбнулась.       — Надеюсь, оно того стоило, болван, — с теплотой в голосе сказала она.       Аврора знала, что будет по нему скучать.       Неподалеку светился другой портрет.       Мэрдрод Пайнс.       Герой флота.       Какая издевка!       На длинном столе, протянувшемся вдоль всей галереи, стояли подносы с напитками. Аврора схватила чинтерийское вино и презрительно взглянула в глаза брата. Тот отвечал ей абсолютно таким же взглядом, но на сей раз смотрел свысока.       — Ну уж нет! — Зарычала Аврора.       Сапоги были сброшены, одним прыжком женщина оказалась на столе, но даже так глаза мертвеца были всего лишь вровень с ее глазами.       Миг или два она была уверена, что он моргнет.       А после снова рассмеялась.       — Хоть что-то толковое ты в своей жизни сделал! Единственный разумный поступок!       Бокал грохнулся на стол, босая нога нажимала на кнопку комлога.       — Эй, Санни Джун! Включай музыку в зале экс-10! — Браво рявкнула женщина. — Есть торжественный повод: Мэрдрод Пайнс отныне не ничтожный болван, а чертов герой!       Когда Артум Креспо вошел в галерею, его будущая супруга, хохоча, выводила па аллегро. С большим трудом ему удалось её стащить со стола. Еще с большим — успокоить.       Потому как, какой бы сильной ни была «скорбь», не могла предстать будущая миссис Креспо с залитым слезами лицом.