Марсиане (The Maretian)

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 473

"Арес III" Сол 464

Две пони и чейнджлинг скакали галопом через долину Маурт, и их сердца всё больше сжимались, чем ближе они подходили к следующему препятствию. – Пожалуйста, пожалуйста, только не это, – простонала Черри Берри, подбежав к внезапному подъёму на дне долины. Метровый обрыв был плох, но не был бы непреодолимым, если бы он был ровным и горизонтальным по всей долине. Но это было не так. Вода древних наводнений промыла канаву через центр слоя горной породы, составлявшей обрыв, которая росла в глубину по мере своего продвижения вверх по долине. Хотя технически она и становилась уже с приближением к истоку, но стенки при этом становились всё выше и круче. В конечном итоге получалось препятствие, грозящее переломать колёса или перевернуть ровер, так что его нужно было обойти. Предыдущие два дня наполовину состояли из подобных вещей, из-за чего пони и шли в двух километрах впереди "Виннибаго". Большие валуны приходилось передвигать или разбивать, чтобы освободить место для ровера. Приходилось выбирать самые ровные, самые пологие склоны. Трижды за это время роверу приходилось задом выезжать из тупика, заставляя Файрбола и Марка полностью меняться ролями в управлении этой махиной. Они выдерживали свои семьдесят километров в день, но ценой отставания в перезарядке батареи. Но это всё же было худшее препятствие из всех. По сообщениям "Гермеса", большое плато длиной двадцать пять километров, разделявшее долину на две части. Они собирались двигаться по восточному каналу (долине, простирающейся почти прямо с севера на юг в этом месте), потому что с "Гермеса" сообщили, что западный был узким, неровным и заваленным валунами, некоторые размером с сам "Виннибаго". И вот, когда было уже за полдень, и она натолкнулась на совершенно непроходимое препятствие, Черри решила, что с неё хватит. – Лягать! – выкрикнула она, а затем добавила на английском: – “Дружба” роверу. Всем стоп, всем стоп, всем стоп. И разложите солнечные батареи. Мы столкнулись с очень серьёзным препятствием. Сегодня дальше не пойдём. – Черри, мы прошли всего сорок два километра… – И мы не пройдём больше ни одного, пока у нас не будет чёткого плана, Марк! – огрызнулась Черри. – Уже полдень, и мы истратили пять часов наружных работ, – Она решила придержать язык, глядя, как Драгонфлай устало обмякла в своём оранжевом скафандре. Чейнджлинги не обладали выносливостью пони, особенно когда им угрожало опасное для жизни магическое истощение. – Мы используем оставшееся время наружных работ на то, чтобы посмотреть имеющиеся у нас варианты. А сейчас остановитесь, пока вы не оказались в тени этой горы, – она глубоко вздохнула и добавила: – Старлайт, доложи "Гермесу" о нашей ситуации. – Детали, Черри, – переспросила Старлайт со старого мостика "Амицитас". – Метровый каменный уступ, почти отвесный. Уступ разделён посередине каким-то размытым желобом. Стены жёлоба быстро становятся очень крутыми и высокими, если идти по нему вглубь долины, оставляя не так много места с обеих сторон, чтобы ровер мог безопасно проехать. Мы изучаем варианты. – Ясно. Передам. – Я затормозил сразу, как ты отдала первый приказ, – сказал Марк. – Ровер стоит. Плато прямо в правом окне. Надеваю скафандр. – Хорошо, – Черри посмотрела на Спитфайр, белый скафандр которой выглядел сильно запылённым после нескольких дней скачек на длинные дистанции. – Спитфайр, обойди северный край горы. Я хочу узнать больше об этих валунах. Возвращайся к роверу в 13:30. – Есть, командир, – сказала Спитфайр, отсалютовав, и затем галопом ускакала назад в долину. Черри Берри посмотрела на Драгонфлай, которая ещё накануне перестала скрывать своё изнеможение на привалах. Она указала на пульт управления связью, после чего переключилась на приватный канал. Как только чейнджлинг последовала её примеру, она произнесла: – Ты готова ещё немного поразведывать, или лучше вернёшься в ровер? – Пока не нужно скакать галопом, я могу продолжить, – тихо ответила Драгонфлай. – Хорошо. Мы могли бы поднять марсоход на этот уступ, но в этом нет никакого смысла, если дальше не будет безопасного пути. Я возьму на себя восточную сторону ответвления, ближе к склону долины. Ты возьмёшь сторону ближе к горе. Нам нужен чистый, относительно ровный путь, по крайней мере в три раза шире ровера. Стоит колёсам оказаться на склоне, ведущем в долину, и на этом игра, скорее всего, закончится. Верно? – Ага, – коротко сказала Драгонфлай, сберегая дыхание. – Как твой аккумулятор? – Девятнадцать процентов. – На девяти процентах ты возвращаешься к роверу, что бы не произошло, – сказала Черри. – Я не хочу рисковать тем, чтобы ты заблудилась. – Заблудилась? – Драгонфлай махнула копытом на огромную, покрытую промоинами каменную стену практически рядом с ними. – Босс, мы в долине. Да, это чертовски большая долина, но всё равно долина. Это было правдой. Долина Маурт была шире, чем Ужасное Ущелье, шире даже, чем практически любой каньон или долина за пределами Бесплодных земель, о которых могла вспомнить Черри Берри. Местами она достигала почти пятнадцати километров в ширину, она была настолько широкой, что сами стены каньона, хотя и достигали целого километра в высоту, едва выглядывали из-за горизонта. Марк сказал ей, что на Земле есть пара каньонов большего размера – Большой Каньон был вдвое глубже и шире и как минимум вдвое длиннее, но на Марсе встречались каньоны намного больше Маурта – та же долина Маринер была настолько велика, что если бы Маурт впадал в неё, то он бы даже не удостоился собственного имени. Но это всё равно была долина. А гора рядом с ними, по словам Марка, приведёт любого, кто находится рядом с ней, обратно к "Виннибаго". – Хорошо. Просто будь осторожна. Возвращаемся на общий канал и давай двигаться. Драгонфлай не поскакала галопом, но пошла с достаточно приличной скоростью вдоль правого от промоины склона. Черри запрыгнула на уступ – почти на высоту её роста – и стала подниматься по левой стороне, прикидывая уклон, пространство для маневрирования и всё остальное. Как ни странно, камней здесь было немного – наводнения, которые и прорезали этот каньон, который они столь сильно пытались избежать, должно быть смыли их дальше в долину, чтобы изводить бедных, ни в чём не повинных жертв кораблекрушения. Через полчаса Драгонфлай сказала: – Возвращаюсь на корабль согласно приказу. На этой стороне есть путь, но он довольно узкий. Да и поднять марсоход на ту первую ступеньку будет той ещё морокой. – Принято, – сказала Черри. – На этой стороне путь намного более чистый, а склоны канала плавно переходят в верхний уровень долины. Я собираюсь вернуться назад и посмотреть, есть ли здесь путь по склонам основного канала, по которому марсоход сможет сюда взобраться. – Говорит Спитфайр. Западный канал не пойдёт. Тесный, глубокий канал, забит камнями. Будем проходить километр в день, если идти здесь. Я иду назад. – Принято, – повторила Черри. – Увидимся через час. Она остановилась, обводя взглядом склоны вокруг себя. Поверхность здесь выглядела иначе, чем большая часть Марса, которую она видела до сих пор. Цвета были другие – например, оранжевый – не цвет марсианской пыли, а старой, доброй, самой обычной глины, которую она могла видеть на просёлочных дорогах вокруг Понивилля. Этот конкретный оттенок не встречался в цветовой палитре планеты нигде рядом с Домом. На мгновение ей показалось, что, если она пойдёт по этой оранжевой полоске, то через пару минут пройдёт мимо фермы Голден Харвест по пути к ферме "Сладкое яблочко"… …и это мгновение задумчивости о доме, а не о текущей задаче, открыло трещину в её рассудке. Волна паники обрушилась на нее, когда, впервые за несколько месяцев, она ощутила весь груз ответственности и опасности, которая им угрожала. Она была в порядке, пока её мысли были заняты какой-то работой, но теперь, когда она на секунду отвлеклась и вспомнила о Понивилле, когда она осталась совсем одна, она снова превратилась в типичную понивильскую пони, вплоть до срабатывающей от каждого дуновения кнопки "Паника". Все фибры её души вопили: "Я не должна этого делать! Я не знаю, что я делаю! Принцесса, спаси нас!!! Не важно, какая принцесса! Согласна даже на Фларри Харт! Только не оставляйте это на меня!" Она плюхнулась на бок, испачкав скафандр в рыхлой марсианской пыли, и свернулась калачиком, позволив приступу паники свободно окатывать её. Такого давно не было, но к этому моменту она знала симптомы – учащенное сердцебиение, неконтролируемые слезы, волны стыда и страха. Дай себе несколько минут, говорила какая-то её часть, не подверженная шторму. Пусть паника идёт своим чередом, и скоро ты снова сможешь себя контролировать. Попытка силой подавить приступ, не имея чего-то, на чём можно сосредоточиться, только продлила бы его. Система связи скафандра не дала ей этого времени. – Черри, это Старлайт. Йоханссен просит прощения за плохую информацию. Цвет долины здесь мешает различать детали поверхности, а метровый уступ вообще близок к пределу того, что они могут рассмотреть с орбиты. Они думали, что мы просто обойдём промоину по левой стороне. Пока всё у неё внутри всё ещё трепетало от страха и тревожности, Черри нашла в себе силы удивиться тому, насколько спокойным может звучать её голос. – Хорошо, похоже, именно так мы и сделаем, – сказала она. – Если мы сможем подняться выше уровня промоины, то там есть широкий горизонтальный участок, который тянется на километры почти без камней. Но взобраться туда будет непросто. – Не спеши, – сказала Старлайт. – НАСА отправило Марка на расширенный выход. Они хотят получить столько фотографий каменных слоёв плато, сколько он сможет снять. Что-то про глины и… филлосиликаты, кажется, так их Йоханссен назвала. – Силикаты? – спросила Черри, ухватившись за разговор, словно за спасительную ниточку, соединяющую её со здравым рассудком. – Как в пещере? Разве Марк не говорил что-то про то, что пещера образовалась за миллионы лет из растворённых месторождений минералов? Может быть, отсюда и появились эти минералы. – Вариант не невозможный, – сказал Марк, вклиниваясь в разговор. – Но я пока не вижу никаких путей вверх из основного канала на левой стороне, по которым я мог бы попробовать провести "Виннибаго". Насколько прочен этот каменный уступ? – Довольно прочен, – сказала Черри. – Но я, наверное, могла бы его раздолбить, чтобы получилась горка. "Да. Вот что-то, что я могу сделать. Земные пони хорошо разламывают камни. Всё, что я хорошо могу делать, это хорошо." – Хватит и половины горки – ровер рассчитан на то, чтобы преодолевать препятствия высотой до полуметра. А с левой стороны от того оврага хватит места, чтобы объехать его и подняться наверх? – Возможно. Это потребует крайне аккуратного вождения. Я бы предпочла вообще обойтись без этого, если получится. – Дай знать, если увидишь хорошие варианты по пути назад. Я вернусь на обед через полчаса. Драгонфлай уже вернулась. "Уже вернулась? Должно быть, она неслась галопом всю дорогу назад." – Я буду через полчаса, – сказала Черри вслух. – Я хочу хорошенько осмотреть эту сторону, прежде чем тащить ровер на подъём именно здесь. Эй, она снова была на копытах. Она не помнила, как вставала. Её эмоции снова пришли в норму; когда она говорила себе что-то, она могла слушать. “Все пони зависят от меня. Я должна сделать свою работу. Нашу работу. Один день… один сол за один раз. Семьдесят километров за один раз, не считая сегодня. И мы туда доберёмся.” "И лягать, я заслуживаю крыльев и рога за то, что я сделала на этой планете". Машинально встряхнувшись, что никак не избавило её скафандр от прилипшей пыли, Черри Берри пошла, затем перешла рысью, а затем и поскакала галопом вниз по склону долины Маурт, разгоняя сомнения и страх, чтобы снова стать ракетной пони со стальным взглядом. По крайней мере, до следующего раза.