Марсиане (The Maretian)

"Амицитас". Полёт 3. День миссии 217

"Арес III" Сол 215

– …но почему? Я до сих пор не могу понять! – Черри, по-английски, мы с Марком, помнишь? – Хорошо. Почему Снейп убил Дамблдора? Как он мог это сделать? Я думала, что он хороший! – Снейп дал волшебную клятву, Черри. Единороги делали подобные вещи около двухсот лет назад. Мы перестали, потому что пони оказались вынуждены… – Что значит вынуждены? – …значит обязаны против своей воли делать просто ужасные вещи. Возможно, Снейп не хотел убивать Дамблдора, но клятва заставила его, чтобы Драко не провалил своё задание. – Но… но… у меня нет английского слова… Да! Снейп мог найти другой путь! – Вот чего я не понимаю, так это почему Дамблдор позволил Снейпу убить его. Очевидно, он знал, что это произойдёт. Но вместо того, чтобы пытаться остановить его, он сознательно мешал Гарри сделать хоть что-то, пока не стало слишком поздно! И я не вижу, что это ему дало! Обсуждение концовки книги "Гарри Поттер и принц-полукровка", которую они дочитали прошлым вечером, продолжалось на заднем сиденье ровера. Тем временем Драгонфлай стояла так близко к водительскому креслу Марка, как только смела – настолько близко, насколько могла доверять себе, – и молча молилась: "Пожалуйста, пожалуйста, не спрашивайте моего мнения. Даже не просите меня заговорить. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста". Она практически удостоверилась, что изголодалась по магии. Не по любви – дыры в её теле почти закрылись, конкретно этот голод был практически утолён. Но этим утром она проснулась, чувствуя себя странным образом ещё голоднее, чем когда-либо, не только на Марсе, но и когда-либо в своей жизни. Голоднее, чем когда-либо. Она просто изнывала от голода. Часть её естества жаждала схватить ближайшую пони, дракона или человека и высосать из них всю любовь, а другая часть знала, что это не поможет, потому что любовь – это не то, чего жаждал её организм. И эта её вторая часть пока что удерживала контроль на правах большинства, но в парламент её разума ей пытались объявить один вотум недоверия за другим, и с каждым разом "за" голосовало на одного или два ментальных депутата больше. Она ответила на первое утреннее "с добрым утром" приветливым шипением, и ей пришлось навить уйму словесных кружев, чтобы списать это на плохое настроение по поводу концовки шестой книги о Поттере. С тех пор она старалась как можно больше молчать. Она не доверяла себе. Следующим словом из её рта могло оказаться древнее слово на чейнджлингве, означающее "добыча", или "обед", или "Ничего личного, но Мать-природа определила, что теперь твоя очередь стать дежурным блюдом". Это всё было одно и то же слово и к тому же очень короткое, если не считать повторяющихся "ш", идущих после третьей буквы, но это всё лишь потому, что древняя чейнджлингва не особо отличалась от тех звуков, что можно услышать от неразумного животного. А так было, конечно же, по той причине, что голодный, злой или испуганный чейнджлинг, как правило, и был неразумным животным. Объятия на завтрак не помогли. Если уж на то пошло, они лишь мешали сохранять контроль над собой, потому что все инстинкты Драгонфлай кричали, что она обязана воспользоваться такой доверчивой добычей. И, учитывая то, как она себя чувствовала, последнее, что ей хотелось делать, это присоединяться к Марку, Черри и Старлайт Глиммер в поездке до пещерной фермы. Но она была вынуждена, и она умоляла, чтобы ей разрешили поехать. Ей пришлось просить, потому что в родном мире Марка в этот день должно было произойти множество важных событий: два запуска кораблей пополнения запасов и проход "Гермеса" на минимальном расстоянии от Земли, который принесёт им припасы и спасение. Все хотели быть в курсе событий, даже мыс Дружбы в их родной вселенной, а Драгонфлай лучше всех в команде владела английским языком и была самым умелым пользователем кода Хорсе. Но она умоляла Марка, и тот согласился, а Черри Берри и Старлайт не стали отменять его решение, поэтому работа по передаче новостей из Дома в пещеру была оставлена на ​​Спитфайр и Файрбола - двух худших как в разговорном английском, так и в работе на ключе. Причина, по которой она не могла не пойти, заключалась в том, что сегодня, после многочисленных задержек, Старлайт наконец-то собиралась сделать несколько магических батарей, для чего требовалось создать магическое поле, используя две или три уже существующие батареи. Это поле должно было ослабить голод, как уже бывало раньше, и помочь Драгонфлай оставаться благоразумной и вменяемой ещё какое-то время. В последний раз, когда они делали батареи, это сработало. Проблема в том, что это было тридцать два дня назад. В предыдущие два раза проходило менее двадцати дней между требующими включения поля событиями. Если раньше это и помогало, то, очевидно, не настолько хорошо, как ей бы того хотелось. – Марк? А ты что думаешь? – спросила Старлайт. – Почему Дамблдор позволил себя убить? Марк, и Драгонфлай это почувствовала, был удивлён вопросом – не то, чтобы он нашёл это смешным, но всё равно, он был удивлён. – Я не стану отвечать, – сказал он. – Я читал следующую книгу, а вы ещё нет. Можем поговорить об этом после того, как вы закончите с "Дарами смерти". – Вот навоз, – пробормотала Старлайт. – Драгонфлай… – Ровер 2, "Амицитас", – грубый голос Файрбола эхом разнёсся по кабине ровера через три гарнитуры и, в случае Марка, голый кварц. – "Дружба", это "Дружба"-главный, – ответила Черри Берри. – Только на английском, пожалуйста. Помни про протокол. Файрбол зарычал, но прежде чем он успел что-то сказать хоть на английском, хоть на эквестрийском, включилась Спитфайр. – Сообщение от НАСА, – сказала она. – "Слейпнир-4" успешно вышел на орбиту. Зонд проходит внутренние проверки. Удар молнии во время взлёта не вызвал неис… неисправностей. Он идёт "Гермесу" на пере… пере… – Перехват? – предложила Старлайт. – Он идет "Гермесу" на перехват, – осторожно произнесла Спитфайр, – в 13:17 часов по хьюстонскому времени. "Слейпнир-5" должен взлететь из Цз-… Цзц-… Ц-… Наконец пегаска сдалась и добавила на очень раздражённом эквестрийском: – Как вы хотите, чтобы я докладывала на английском, когда тут даже эти дурацкие имена не на английском! Как вообще читать это Цз-что-то-там-ещё? – Цзюцюань, – вмешался Марк, уловив основную суть раздражённой тирады. – Это в Китае. Затем он издал некий шум, который для очень снисходительного слушателя мог бы прозвучать как "Не в твои ножны вогнать" на эквестрийском. Повисло напряженное молчание, которое Драгонфлай, к её собственному удивлению, оказалось легко прервать. – Марк, – сказала она, – помнишь, мы просили тебя больше не пытаться говорить на понячьем? Это была совсем не шутка. – Что я сказал на этот раз? – спросил Марк, выражая (и чувствуя) разочарование. – Я хотел сказать "ты не виновата". – Я не буду тебе говорить перевод, – ответила чейнджлинг. – Настолько плохо? – Ну, в этот раз ты хоть не попросил нас с тобой переспать, – ответила Драгонфлай, отбрасывая некоторые значения слова. – Кроме этого… Короче, довольно плохо. – Я продолжаю, – сказала Спитфайр тоном, который хоть на английском, хоть на эквестрийском языке означал "заткнулись немедленно". – "Слейпнир-5" готов к взлёту из Сами-знаете-откуда в 13:03 часов по хьюстонскому времени. Наибольшее сближение "Гермеса" с Землёй о... ож... нет, я сама скажу... о-жи-да-ется в 13:38 часов по Хьюстону. Все системы работают нормально. Сообщение закончено. – "Дружба"-главный, принято, – сказала Черри Берри. – Хорошая работа. – У меня будет для тебя несколько отдельных уроков… ой! – Старлайт потёрла передней ногой лоб, куда её стукнула Черри. – В смысле, хорошая работа, Спитфайр. Из коммуникатора послышался рычащий смех Файрбола. – Передачу заканчиваем до новых обновлений статуса с Земли, – сказал он. – "Дружба". Передачу закончил. Магическая система связи, которую использовали пони, и электромагнитное радио, используемое людьми, не были совместимы. Запасная антенна, сооружённая из подручных средств для радиостанции Дома, не могла достать за марсианский горизонт, что ограничивало максимальную дальность примерно четырьмя километрами. Это означало, что единственной дальней связью, которая имелась у потерпевших крушение, была связь пони, и то только тогда, когда было активировано заклинание телеприсутствия на "Амицитас". Без этого скафандры, питаемые исключительно собственной магией владельца, распространяли сигнал не более чем на два с половиной километра. Но заклинание телеприсутствия поглощало заряд магической батареи словно наркоман, поэтому его можно было активировать всего на несколько минут за раз, чтобы сберечь энергию. В результате Спитфайр сидела одна в Доме, в то время как Файрбол сидел в ужасно холодном, даже для него, одетого в свой скафандр, "Амицитас". Когда НАСА отправляло обновление статуса через чат "Патфайндера", Спитфайр сообщала Файрболу, а Файрбол подключал батарею маны, активируя систему телеприсутствия, и связывался с остальными. Как только контакт был установлен, Спитфайр передавала сообщение, а затем систему снова выключали. Это было до нелепого сложно, но это работало. – Хорошо, – сказал Марк, – одна коррекция орбиты есть, две осталось. – Три коррекции? Я думала, что там только два корабля снабжения, – удивилась Черри Берри. – "Слейпнир-4" сейчас только на орбите выведения, – ответил Марк. – "Слейпнир-5" будет запущен прямо из Китая без выхода на промежуточную орбиту, потому что "Гермес" во время запуска будет почти у них над головой. Но Флорида находится на другой стороне земного шара, поэтому "Слейпнир-4" должен был сначала выйти на орбиту и развернуться, чтобы двигаться в правильном направлении. После пары оборотов он окажется прямо над Китаем, вместе с "Гермесом", как раз в нужное время. – Я понимаю, – сказала Черри. – Это примерно как твоя первая орбитальная миссия, Драгонфлай. Чейнджлинг не ответила. Та миссия была её лучшим полётом в качестве пилота, когда они ещё использовали одиночные капсулы, ещё до того, как её основной специальностью стала инженерия. Но как бы ей ни хотелось похвастаться своей героической и смертельно опасной миссией КПЧ №21, её попытки казаться нормальной, пока голодный монстр гремел прутьями клетки внутри неё, сильно ослабляли её энтузиазм по этому поводу. – Что это там было насчёт молнии? – спросила Старлайт, и Драгонфлай мысленно поблагодарила её за смену темы. – Обычно запуск при более чем 20-процентном облачном покрове является нарушением правил полётов. Но прогноз погоды во Флориде обещал, что к полудню будет гроза. Я предполагаю, что гроза началась раньше, и НАСА решило не ждать улучшения погоды, – Марк пожал плечами, не отрывая руки от рулевого колеса ровера, и добавил: – Это не первый раз, когда НАСА запускали ракеты в плохую погоду, и их пронесло. – Эта фраза звучит на английском так же плохо, как и на эквестрийском, – пробормотала Черри Берри на своём родном языке. – Прости, я не всё из этого уловил, – переспросил Марк. Драгонфлай мысленно била своего внутреннего монстра палкой, пока тот не отступил, и только после этого смогла произнести: – Можно сказать, "авось пронесёт" – было неофициальным девизом космической программы моего народа. – Правда? – спросил Марк. – Почему я не удивлён?

* * *

Через несколько минут ровер прибыл к пещерной ферме. Пройдя через два шлюза, все четверо принялись за работу. Черри Берри и Марк провели первый час, работая на самой ферме, проверяя уцелевшие растения, пересаженные черенки, и с сожалением выпалывая те растения, которые не выжили. Драгонфлай и Старлайт Глиммер установили шесть пустых корпусов батарей, извлечённых из старого инженерного отсека Спаркл-двигателя, затем направились в более глубокую часть пещеры, чтобы отыскать подходящие кристаллы, которые можно вставить в батареи, плюс собрали около ста килограммов мелких кристаллов различных цветов для питания Файрбола на следующий месяц. Если Старлайт была учёным, то работа Драгонфлай на сегодня была равносильна мытью пробирок. Она переносила вещи с места на место и делала то, что ей велели, оставляя на долю Старлайт тщательный отбор и резку кристаллов. Драгонфлай это прекрасно устраивало сразу по нескольким причинам. Она, конечно, могла поднимать и убирать вещи с помощью своей магии, но только не сейчас, когда её организм страдал от её нехватки. И даже в нормальной магической обстановке чейнджлинг не владела магией настолько хорошо, чтобы ловко вырезать что-то, как это делала Старлайт. Поэтому она с радостью таскала один тяжёлый кристалл за другим из "Буфетной" и "Сферической" камер в рабочую зону, расположенную в передней части фермы, купаясь в приносивших секундное облегчение всплесках ауры от режущих и телекинетических заклинаний Старлайт. Конечно, эти всплески разбудили зверя и сделали его ещё более голодным, чем когда-либо раньше, поэтому она была более чем счастлива получить задание, которое подразумевало пройти пару сотен метров прочь от её наиболее вероятной жертвы по труднопроходимой местности и с большим грузом на спине. Усилия отвлекали зверя достаточно, чтобы Драгонфлай могла быть уверенной в собственном самоконтроле на пути назад. Как только кристаллы были собраны, задачей Старлайт и Драгонфлай было установить пустые кристаллы в кожухи батарей. Для этого требовалось немного магии, и в этот раз Драгонфлай не могла избежать её использования, но, по крайней мере, у неё при этом был доступ к одной из заряженных магических батарей. Было трудно удержаться и не потратить всю магию из них разом, но она выполнила свою часть работы и получила три корпуса, плотно обжатых вокруг новых кристаллов, и в батарее у неё ещё даже оставался заряд, хотя там не было и четверти того, что осталось у Старлайт после аналогичной операции. И затем наконец настал тот момент, которого Драгонфлай ждала и, если честно, практически молила о его наступлении. Они со Старлайт подключили электроды лестниц Иакова к двум свежим, полностью заряженным батареям и соединили оставшиеся три заряженных батареи в цепь, чтобы Старлайт могла использовать их все для процесса зачарования. Сделав это, Драгонфлай на всякий случай отошла на несколько шагов от Старлайт и батарей. Старлайт включила батареи, и искры чистой магии начали подниматься по антеннам и рассеиваться по пещере. Цвета стали ярче, рельефнее, стало больше блеска и живости. Миллионы кристаллов на стенах и потолке сверкали и танцевали в потоке света. Ещё больше искр танцевало вокруг клемм других батарей, как заряженных, так и пустых, поскольку они поглощали увеличившуюся энергию окружающей среды. И никто кроме Драгонфлай не заметил, что воздух вокруг неё и её скафандра стал немного темнее по сравнению с окружающим. Все остальные смотрели на Старлайт и её световое шоу, когда она заливала магию в один кристалл за другим, зачаровывая каждый настолько сильно, насколько могла, и так быстро, как только успевала. Генераторы магического поля извергали ману с чудовищной скоростью, как и предполагалось, расходуя за считанные минуты то, на накопление чего потребовались недели. Зачарование шести кристаллов займёт около десяти минут, а затем Старлайт отключит поле как можно скорее, чтобы сохранить оставшийся заряд на крайний случай. Разум Драгонфлай зафиксировал этот факт, но большая его часть была сейчас где-то далеко. Облегчение от того, что её больше не терзает сиюминутное, отчаянное желание магии, переполняло её. С одной стороны, это было как будто самый сильный спазм, какой ей когда-либо приходилось переносить, внезапно превратился в ничто, с другой, она чувствовала себя словно рыба, которую только что выпустили обратно в воду. Отходы от заклинания? Так, мелкая морось. Поток маны от батареи, когда что-то левитирует? Это уже вроде садового шланга, правда, переломленного где-то посередине. А вот искусственное магическое поле представляло собой бассейн, озеро, погружающее Драгонфлай в магию так, как и задумывала Фауст, озеро, в котором её внутренний зверь тонул. Часть её хотела измениться, замаскировать себя под что-то. Хоть под что-нибудь! Её врожденная природа так долго оставалась подавленной, и теперь она отчаянно искала для себя выход. Конечно, сделать такое на глазах у Марка было бы полной катастрофой – он точно сообщил бы об этом своим, а они впали бы в панику, как пони в старые недобрые времена, которым лучше оставаться в прошлом, но небольшую её часть просто не волновало ничего, кроме магии, сладкой магии, чтобы она вернулась назад и снова сделать мир таким, каким он и должен быть. Но разум Драгонфлай не был полностью смыт невыносимой правильностью бытия. Она заметила темноту вокруг себя и вспомнила, почему большинство ракет окрашивают в белый цвет или покрывают отражающим металлом – чёрный поглощает тепло. Чёрный вообще всё поглощает. Её тело было настолько лишено магии, что оно явно высасывало её из воздуха, и если кто-то это заметит, у неё будут проблемы. И, помня о том, как это бывало раньше, она знала, что в тот момент, когда поле отключится или закончится энергия батарей, ей будет очень больно. Ей требовались часы, а то и дни в магическом поле, чтобы полностью восстановиться. А этих минут было достаточно лишь для того, чтобы отсрочить неизбежный крах. Поэтому, как бы сильно Драгонфлай ни хотелось насладиться отсутствием боли, ей придётся собраться с силами и приготовиться к её внезапному возвращению, особенно с учётом того, насколько плохо ей было сегодня утром. Последствия могли быть просто ужасными. Поэтому она стояла и молча смотрела, как Старлайт зачаровывала четвертую, пятую и шестую батарею. Новые аккумуляторные клеммы вспыхивали в области искусственной магии при каждом взлёте и подъёме искр по антеннам, демонстрируя успешное зачарование. А потом копыто Старлайт дотянулось до переключателей на батарее, производящей поле, и Драгонфлай непроизвольно стиснула клыки, стараясь защититься от того, что должно было произойти. Она не могла сдержать злобное шипение, которое вырвалось у неё, когда магическое поле рухнуло, так как на мгновение контраст между существованием с магией и без стал кристально чётким. Каждый крошечный кусочек её тела буквально кричал о внезапной потере. Зверь в её сознании бросился на прутья клетки, вопя: "ВЕРНИТЕ ЕЁ НАЗАД! ВЕРНИТЕ ЕЁ НАЗАД!" Боль не ослабла, но её осознание сделало всё чуть легче. Другие вещи, помимо жажды магии, начали доходить до её сознания. Обеспокоенные лица двух пони и человека, например. – С тобой всё в порядке, Драгонфлай? – спросил Марк. Этот вопрос был важнее обычного, и те секунды, на которые Драгонфлай задержала ответ, были потрачены не просто на восстановление самообладания. Это было больно… но ведь это обычно и бывало больно, разве нет? Она всё ещё чувствовала голод… но этот голод был меньше, чем раньше. Так что в общем и целом она, вероятно, была в порядке… на ближайшие несколько дней, во всяком случае. Не то чтобы она осмелилась что-либо из этого объяснять своему единственному источнику еды. – Это… это очень больно – терять магию, – сумела она сказать, и её шипящий акцент чейнджлинга проявился гораздо сильнее, чем обычно. "Плохой знак, – сказала она себе. – Плохой, очень плохой знак". Она была не единственной, кто это заметил. – Мы можем помочь? – спросила Черри Берри. – Твой голос звучит очень плохо. "Этот знак ещё хуже", – Черри жила среди чейнджлингов много лет, и она знала, как звучат больные чейнджлинги. "Пора врать, – подумала Драгонфлай. – Время врать, как ты никогда раньше не врала". – Я буду в порядке через несколько минут, – сказала она. – Но я хотела бы… хотелось бы, чтобы это продолжалось дольше. – Хммм, – Старлайт принялась рисовать числа на земле. – Исходя из прошлых уровней потребления, если мы запустим должным образом зачарованную батарею, проецируя поле при полном заряде, то это израсходует полный заряд за… хм… примерно тридцать семь минут. В Доме батарея заряжается на четыре процента в день, а теперь с растениями, в среднем ближе к шести. Ферма давала чуть более семи процентов в день, пока не случился метан, но давайте придерживаться пессимистических показателей. – Старлайт, – прервала её Драгонфлай. Единорожка не обратила внимания. – Итак, двадцать дней накопления на тридцать семь минут. Таким образом, для питания от одной батареи поля в течение двадцати четырех и двух третей часов в день… – Старлайт! На этот раз Старлайт подняла на неё глаза. – Чего? – Что ты делаешь? – Определяю, сколько батарей нам нужно, чтобы создать мощное искусственное магическое поле, создаваемое одной батареей, без потери накапливаемой энергии. – Слишком много, – сказала Драгонфлай. – Мне не нужно сложных подсчётов, чтобы понять это. Всего при этих тридцати семи минутах потребовалось бы десятка два батарей в день. Нам понадобятся сотни, чтобы оно работало постоянно. Старлайт моргнула, всё равно закончила расчёты и вздохнула. – Шестьсот сорок, – вздохнула она ещё раз. – Но когда у нас будет двадцать две батареи, мы сможем запускать поле хотя бы по полчаса в день, – она сделала паузу и пересчитала. – То есть двадцать восемь, потому что, несмотря ни на что, нам нужно держать эти шесть батарей в резерве и не использовать ни для чего, кроме как производства новых батарей. – А сейчас у нас четырнадцать с половиной батарей, – вздохнула Драгонфлай. – Как долго пройдёт, пока нам не хватит? Мгновенно сделав ещё больше вычислений копытом в грязи, Старлайт ответила: – Пятьдесят один день, если всё пойдёт как надо. Что ж. Похоже… это было не так уж и долго. Да. И за это время они два или три раза будут делать новые батареи. А после этого можно будет рассчитывать на ежедневные магические дозы, которые помогут ей продержаться; возможно, она даже сможет полностью восстановить здоровье. И когда Драгонфлай осознала это, крошечная часть её разума, часть, которой находилось мало применения в Старые Недобрые Времена, но которой устроили настоящую тренировку с началом космической программы, произнесла: "А кто сказал, что ты единственная, кто страдает? Пони тоже зависят от магии. А Файрбол? Когда в последний раз ты видела его пламя? Как у него дела? Ты хоть раз об этом задумывалась?" "Нет", – поняла Драгонфлай. Она воспринимала постоянную усталость Старлайт после заклинаний как нечто само собой разумеющееся. По Спитфайр и Черри Берри нельзя было сказать, что им плохо, но покажут ли они это? Файрбол-то уж точно не проявит подобной слабости, если только сможет. В этом отношении он он был всё равно что чейнджлинг. "Но я не смею об этом говорить. Я не могу сказать им, как мне плохо… даже если это может обернуться для них кошмаром". "Я просто не смею". Драгонфлай показалось, что она услышала холодный глубокий смешок от РИТЭГа, который лежал без присмотра возле шлюза, уже без нагревательного контура из труб. – Ты уверена, что у тебя всё хорошо? – спросила Черри, медленно, но тщательно произнося английские слова. – Мы можем включить его снова ненадолго. О, как же Драгонфлай хотелось этого. Она так сильно этого хотела. Но она должна была выглядеть хорошо. Она не могла позволить себе дать им повод бояться – ни её, ни за неё. – Всё в порядке, – сказала она, что было ложью. – Сегодня был очень плохой день. По крайней мере, это была чистая правда. Старлайт снова посмотрела на Черри Берри. – Следующий урожай должен быть через четыре дня, и мы тогда собираемся заново засеять повреждённые части фермы, верно? Черри кивнула, а Марк вставил: – Таков план. Сол 219 для сена. Сол 223 для картошки. – Мне пришло в голову, – осторожно сказала Старлайт, – что мы никогда не видели, что магия земных пони может сделать здесь с работающим полевым проектором. Это может быть хорошей идеей. Особенно с теми черенками, которые вы пытаетесь посадить. Черри выглядела совсем не убеждённой. – Это не повредит, – сказала она. – Но я не пони-фермер. У меня нет этого таланта. Не… какое слово… не ожидай слишком многого. – Я думаю, нам всем это не повредит, – Старлайт Глиммер потянулась, изгоняя из тела собственную усталость. – Я думаю, мы могли бы слегка перекусить. Как насчёт этого? Когда четверо готовили свои скафандры, чтобы выйти наружу, Драгонфлай почувствовала, как рука Марка обхватила её за плечо и осторожно сжала. – Есть традиция, – сказал он тихо, так что слышно было ей одной. – Астронавты стараются скрыть небольшие боли и болячки от врача, потому что лётный врач – враг. Лётные врачи любят "приземлять" астронавтов. Но астронавты не скрывают серьёзных вещей, потому что действительно больной астронавт подвергает всю свою команду опасности. Человек снова сжал плечо чейнджлинга и добавил: – Я верю, что ты понимаешь разницу. "Ох, Марк, – подумала Драгонфлай, – если бы ты только знал". "Но ты никогда не должен узнать". "Никогда".

* * *

– Ровер 2, "Дружба", – раздался голос Файрбола ближе к концу обеда. Еда была холодной и недостаточной, но на удивление дружелюбной, по крайней мере, на взгляд Драгонфлай. Зверь снова заснул, и она смогла немного подурачиться, но стараясь не переусердствовать – она всё ещё должна была быть немного больной после той слабости, которую показала. – "Дружба", "Дружба"-главный, – ответила Черри Берри, – давай уже, продолжай. Послышался голос Спитфайр: – НАСА сообщает: запуск "Слейпнир-5" успешен. Выведение второй ступени показывает перехват, хаха, на этот раз правильно сказала, "Гермеса" через двадцать пять часов и семь минут. "Слейпнир-4" выведение в про-цес-се, все системы готовы к перехвату "Гермеса" через двадцать четыре часа и шестнадцать минут. "Гермес" хорошо себя чувствует, находится достаточно близко, на расстоянии двадцати минут от ближайшей к Земле точки. Идёт на кур-се, все системы фун-кци-о-ни-ру-ют – что не так с этими обезьянами и их языком? – всё согласно заранее разработанного плана.. Сообщение закончено. – Четвёрка с плюсом за старания, но я снижу оценку за твои вольности, – ответила Старлайт на эквестрийском. – Девочки, пожалуйста, – ругнула их Черри по-английски. – Сообщение получено, спасибо, "Дружба". Файрбол отключился, и четыре астронавта в ровере вздохнули с облегчением. – Это надо отпраздновать, – сказал Марк. – Кто хочет десерт? – Десерт? – спросила Старлайт. – Сегодня у нашей десертной тележки есть выбор, – сказал Марк, махнув рукой в ​​сторону заднего грузового отсека, – холодный картофель… холодная люцерна… и сегодняшнее блюдо дня… – Это было не смешно и первые пятьдесят раз, Марк, – сказала Старлайт, но Драгонфлай чувствовала, что в душе она считает иначе. Может быть, всё всё-таки сложится хорошо.

* * *

На другой стороне Солнечной системы "Гермес" мчался мимо своей родной планеты, отнимая мельчайшую долю импульса у квинтиллионов тонн массы, чтобы набрать жизненно важные метры в секунду скорости и небольшое, но жизненно важное изменение курса, которое швырнуло его наискось к Солнцу. В нескольких тысячах километров от "Гермеса" и немного впереди него два гораздо меньших объекта летели курсами, которые должны были очень медленно и осторожно приблизить их к большому кораблю в течение следующего дня. Впервые за слишком долгое время люди Земли праздновали безусловный успех проекта "Арес". Тем временем "Гермес" удалялся. Примечания автора: Да, я немного изменил даты. Не потому, что я решил, будто ошибся в датах в книге, а потому, что забыл, что восемь дней на которые "Гермес" задержался с отлётом с Марса, означали, что он вернется на Землю двумя днями позже (именно так работают траектории). И фраза про приближающийся "Гермес" никогда не означало ничего большего, чем просто напоминание о том, что время идёт, и его немного. Эпизод с Пнём или куда более раннее описание того как сформировалась пещера с кристаллами, должно было показать читателям, что заострения внимания на чём-то не означает неизбежную гибель. (Ну, может быть, в книге Энди Вейра, но не здесь. Как правило.) Это был (как мне казалось) поэтический способ поддержания напряжения, и ничего более... хотя я не могу сказать, что паника в комментариях меня не позабавила. Но в любом случае, "Гермес" получил необходимые ему припасы. (Я не стал описывать сцену стыковки, потому что она была в книге, и тут выглядела бы точно так же). Но получила ли Драгонфлай то, что ей нужно? Стоит отметить, что у неё, как у эмпата, есть "слепые пятна", основное из которых заключается в том, что она переоценивает свою способность скрывать что-то от существ, которые её знают. Даже если бы я не делал это столь очевидным, то остальные трое в этой сцене прекрасно понимают, что чейнджлингу намного хуже, чем она пытается показать или готова признать. Они не знают точной причины, но видят проблему и могут достаточно обоснованно предлагать решения - отсюда математика Старлайт и её предложение того, что незадолго до этого было бы просто вопиющей тратой магических ресурсов во время сбора следующего урожая. Время покажет, хватит ли этого, чтобы Драгонфлай не спятила (конечно, это предполагает, что сейчас она в здравом уме...) О... кстати, предупреждение о спойлерах для тех, кто ждал почти двадцать лет, прежде чем начать читать/смотреть Гарри Поттера.