***
— Ты остановилась на том, что Холодные Пустоши охватила вечная мерзлота, — лазурь летнего ручейка внимательно смотрела на темное пятнышко, чуть ниже светлой челки, которое с каждым днем становилось все меньше и незаметнее. Темнота, свечи, фолианты, отражения, звезды над головой — библиотека со множеством дверей в прошлое на страницах книг. — Это случилось давно… — потайная дверь истории открылась мягким голосом. — В конце зимы или весной, никто не помнит, не может сказать… — Неужели никто не вел записи? — удивился звонкий голосок. — Может и вел, но в том году… лето не пришло. Никто из магов не мог определить, когда случился перелом, закрывший дорогу теплу в королевство, навсегда. Могущественные земли, плодородные равнины лишились возможности выращивать урожай, сеять хлеб, любоваться подснежниками и летними тюльпанами, собирать яблоки в садах. Холод затронул всё, начиная от почвы и зелени, фермеров и животных, заканчивая охотниками и лесами. Нависла угроза голода. — Беда-а-а, — протянул голосок, нехотя добавляя. — Прям как у нас… — Да, — согласился мягкий шепот. — Представляешь мои чувства, когда ты пришла за мной в ледяной замок и так нехотя, робко указывая в сторону ладошкой, прошептала что наше королевство объяла вечная зима? Я подумала, всё… конец… история повторяется… Веснушчатый нос тихонько посопел. — Не люблю приносить неприятные новости, но… Но ты же разморозила все обратно и вернула лето! — Не без твоей помощи. Ты помогла понять, что делать… Неприятные новости, если мы можем на них повлиять, повод к действию. — Значит мы справились… вместе, — голосок искренне выражал свою радость. — Да, — согласился мягкий, приятный шепот, возвращаясь к рассказу. — Но на северо-востоке зима так и осталась. С аномалиями и магическими всплесками. — Но… но как же король? — прозвенело удивленно. — Не мог же он бездействовать, когда в его дом пришла беда? Почему… ничего не сделал? — Сделал. Может я или наш главный деловой советник поступили бы по-другому, но, приняв реальность, что урожая не будет, король Холд поступил двойственно. Приказав выделить из казны деньги, он обеспечил придворных и свой народ. Однако, не сделал ничего, чтобы вернуть лето. Ледяные волшебники продолжали наращивать силу, угрожать соседям, возводить ледяные статуи, строить города, сражаться, в том числе и за власть. В библиотеке становилось все тише и таинственнее. На полках изредка шуршали пергаменты, когда легкий ветерок пролетал в темноте стеллажей. Кто знал, есть ли в библиотеке и живые, волшебные книги. Маятники свечей выхватывали из нее круглый стол и два отражения на гладкой поверхности. Мягкий шепот продолжил. — Про устройство построенных изо льда городов и про особенности жизни, что год за годом становилась все суровее и холоднее. Фермеры, лишенные средств, уходили вместе с семьями на юг, а кто оставался, долго не протягивал. Леса вырубали на обогрев. Кто не успевал запасти дров, не мог позволить согревающих артефактов, огненных рубинов, пламенных цветков, живых ифритов, замерзали. Животных было негде пасти, лесные хищники, истребив еще оставшихся травоядных, нападали на деревни и стада в стойлах. Домашние животные питались исключительно привезенными кормами. — И…и что было дальше? — нехотя выдавил потерявший звонкость шепот, не обрадованный такой историей. — Они пережили холода? Может… может лето вернулось или ушли в другие земли! — Не знаю, — приятный шепот на мгновение стал дальше. — Что там шелестит? А… карты в темноте, — вернулся ближе, стал еще тише. — Именно здесь я и перестала читать. Пара минут пролетела в молчании. — Теперь ты знаешь, почему я выбрала спрятанные книги. Видя во мне силы льда, родители боялись, что я повторю прошлое. Однако, то что происходило на площади — темный, не тающий лед — схоже с умениями магов Холодных Пустошей. Вероятно, они научились распылять его по ветру, но это не помогло вернуть лето. То, что мы ищем, спрятано именно здесь, на покрытых пылью страницах. Приятный шепот сделал паузу. — Ауфф… — пыль полукругом поползла по обложке, поднимаясь в облачко и улетая. — Ааапчхи… — шмыгнул нос. — Продолжим? — Эх, — потерявший звонкость шепот, поглощенный предыдущим рассказом, опустился вниз, куда-то на уровень стола. — Ну дела… — протянул тоскливо. — А я тебя вижу в отражении… — И я тебя, — в ответе была искра сочувствия. — Твой поникший нос, грустный взгляд… Нос напротив засопел… — Мне… мне нужно немного времени… переварить услышанное. Давай просто посидим а… а завтра продолжим. — Ладно… — Ты слабо улыбаешься… — Правда? — игриво ответил мягкий голос. — Ага! — настоял тоненький голосок. — Может пойдем к окнам? Сейчас там звездное небо, как на ладони. По пути между стеллажей, тоненький голосок постепенно обретал былую звонкость, переключался на путешествия, рыцарей, колесивших на лошадях по извилистым тропам по разным землям, странам, островам. Рассказывал про опасности, поджидавшие на дорогах — ночных нетопырей, ядовитых химер, болотных кикимор, других. Описывал, как рыцари обустраивали ночные пристанища и какие артефакты брали в дорогу, чтобы всякого рода «живность» не решалась ими пообедать во время сна. Светлая россыпь сотен мерцающих в облаках точек играла танец света, то затухая, то вспыхивая вновь, одна за другой. Белая дуга в небе, идеально полукруглый залив фьорда, вероятно, в горных ущельях на него выли волки. Звонкий голосок поинтересовался. — Ты рассказывала, что маги создавали ледяные статуи и они выглядели как живые. — Да. — А они могли двигаться? Олаф же может? — протянул задумчиво голосок. — Что, если на северо-востоке Холодных Пустошей, в заброшенных городах среди снегов до сих пор ходят бездушные ледяные статуи? — Хочешь сказать, что где-нибудь там, — за стеклами виднелись темные взгорья фьорда и проплывающий корабль едва выхватывал из темноты пару сосен на берегу. — Не находя покоя, между деревьев скитается ледяная статуя, или притаившись на какой-нибудь сосне сидит и наблюдает за нами. — Ах!.. А что… что если вправду! — Ай… я лучше… — мягкий голос отдалился на пару шагов в сторону. — Ага, поймала тебя! Иди сюда! — Ай, моя ладонь… Куда ты меня тянешь… куда? За занавеску? За… зачем?! Вокруг оказалась непрозрачная ткань. — Ты чего? — заботливо прозвучало в окружении штор. — Опять я испугала тебя?.. — Что ты, нет, — шторы задрожали. — Пф… Пф… косы не съедобные… Пф… Я… просто подумала, — прозвучало так, будто и щеки поместили между указательным и большим пальцами. — А фдруг там и правда кто-то есть? Фьорд большой, и дворец как на ладони. Глубокий вдох и выдох. — Ах огонек… — и в этот заботливый ответ, вплетались искренние ноты радости настоящему моменту.***
— Мы добрались бы до города, не начнись эта проклятая метель, — прорычал под нос один из разведчиков. — Кориc, ты как? С пола донесся хриплый бас. — Плохо. Это тебе не кухню охранять — сыт и согрет. Рану… словно ледяными иголками колит. Тяжелый спуск, передышка в пещере, путь через ущелье. Стражи и Кристофф прибыли в деревню. Все воины слегли с лихорадкой. Кого смогли, разместили у себя жители деревни, остальных приютил местный пекарь выделив отдельную комнату с печкой. «Колотые раны на морозе не заживают, — командир дал короткий инструктаж. — Иссушая рану и оставляя заметный шрам на всю жизнь, если рана маленькая. Если глубокая, нужны тепло и повязка с мазями, иначе вы в шаге от заразы». Солдаты использовали все теплое снаряжение, но болезни не миновал никто. Царапины жгли холодом, истощали силы, боль сдавливала в груди, словно холод был живой, просачивался внутрь и поглощал жизненное тепло. Четверо лежали на полу вокруг растопленной печки для хлеба. Командир и солдат, очнувшийся после ледяного кулака, грелись на лавках. О трех раненных, отданных по одному в другие дома последние четыре часа вестей не было. Деревню и горы заметала пурга. — Ваше благородие, — спросил один из воинов. Он единственный уже не кашлял и стоял на ногах. — Я могу проверить тяжелых. — Уверен, что оправился? — уточнил командир. — Да, еще зайду к ледорубу. В конюшне он один, может уже слёг. — Добро. Ступай… — командир зашелся кашлем, и сипло закончил. — Ждем тебя. Воин одел тулуп, шапку, валенки, перчатки, и скорее поплыл, чем пошел сквозь метровый слой снега, который намело между домами. В темноте падающих хлопьев виделись только огни окон. В пути, воин дважды сбился, заходя не в те двери, но упорно шел вперед, проверяя сослуживцев. Наконец проверил каждого. Минуло больше времени чем рассчитывалось. Во мгле проявилось прямоугольное пятно чуть больше других строений. «Конюшня». Слабый отблеск масляной лампы пробивался сквозь деревянные щели. За воротами доносилось пение и игра поломанной лютни. — Среди арктических морей и северных туманов, Где остров зелени средь льдов когда-то обитал, Жило привольно королевство роз, тюльпанов, И дух свободы в облаках и над землей летал. Король и королева радости не чая, Встречали в жизни дар — ведь дочь их родилась, И фестивали шли, сей праздник отмечая, Молва среди людей на сотни лиг неслась. Но время шло, и царские капризы, В девице крепче прорастали с каждым днем, Она была прекрасна, словно голубь сизый, Она была жестока, словно змей с огнем. И в горестных слезах король и королева, Для дочери, во всем старались угодить, Старались избежать её капризов или гнева, И не наказывать, не запирать, боль не чинить. И вот настал тот час когда в девице, Проснулся дар, чтоб жизнь ладонью оборвать, И волшебство цветов и пенье птицы, Навеки вечные под темным льдом сковать. Так безнаказанность, капризы и беспечность, Взросли в ней холодную, жестокую, коварную жену, Когда ей принц, кольцо и сердце предложил на вечность, То вместе с кораблем в тот день пошёл ко дну. И началась война, столетний мир прервался, Кровь пролилась и час войны настал, Мечи поднялись, смерть и лед и павшим счет не знался, И женский хохот над погибшими витал. И рыцари дрались до смерти за почтенье, Которое в её глазах не стоило и грош, И было, для убившей всех царей, лишь забавленьем, И упоением от мук людей, забавой сплошь. Могла ли девица любить? О том молчат легенды, Но есть одна, что говорит о ледорубе рыбаке, Что смог на миг остановить жестокости и мщенье, На пару месяцев застыли битвы все. Но длилась та любовь увы, совсем не долго, Ответа парень для жестокой дамы так и не прислал, Любил он девушку простую из селенья, И в час единый их обнаруженья, обоих лед сковал. И вьюга, смерть, война и разоренье, Чудесную страну снесли с лица земли, Остались лишь легенды, и преданье, пенье О том что было, или не было, чтоб слышать мы могли. Жива ли королева до сих пор, то барды не узнают, Приносит дар её нам с севера метели, ураган? Иль дух жестокий, среди нас доселе обитает. Парит, молчит о том Арктический туман… Игра оборвалась парой тихих нот. — Парень, ты в порядке? — спросил воин, когда песня смолкла. Повисла тишина. — Да в норме, — донеслось небрежно. — Кто там? Воин заскрипел дверью, отряхнул снег с одежды и сапогов. — Вижу олень на месте, — Свен устроился на соломе. — А где снеговик? — Ушел в дозор… если рыцари вернутся. — Хорошее дело — дозор. Он ведь видит сквозь метель. Где дом пекаря помнишь? — Да, — кивнул парень. — Пробьюсь через снег к вам, если объявятся. — Хороший у тебя друг, — заметил воин. — Нам в разведчики не помешал бы видящий сквозь метель. — Только жаль, что его создатель вовсе не такая дружелюбная, как кажется, — досадно протянул ледоруб. — Безжалостная и холодная. Спустит на тебя лавину и заметет пургой. В самый неподходящий момент. — Ты… о королеве? — солдат поднял бровь. — Не знаю… не видел ее никогда. — Внешние впечатление обманчиво, — горько усмехнулся Кристофф. — Поверь мне, я видел. Лучше бы она никогда не становилась королевой. — Тебя задела её бесконтрольная магия? Зима среди лета… — попытался понять его страж. — Да, во время метелей урожай у многих погиб. У моей семьи тоже, — добавил солдат. — Но она возместила ущерб. Да и сады, груши, яблоки, сливы, другие деревья выдержали. — Погоди… — протянул парень. — До зимы еще месяц. В горах скитаются рыцари, в облаках сгущаются тучи. Кто знает, что обрушится на королевство завтра, может град величиной с голову тролля. — Не задумывался… — Скажи мне, если не секрет, — ледоруб нахмурился. — Зачем ты ей служишь? Ради чего? — Хм… интересный вопрос. Страж — это почетно. Я служу королеве и защищаю людей от бандитов, разбойников, чудовищ и внешних угроз. Кристофф смотрел прямо в лицо стражу. — А стоит ли служить той, что может забрать весь твой труд, посевы, урожай… дом, одним заклинанием? — на лице парня проступила злоба. — Или всех твоих близких… — Знаешь, ты с такими мыслями поосторожнее парень, — страж понизил голос. — Да, у нее есть дар, но неужели теперь за все ледяные напасти, метели, вьюги, и наши свирепые зимы обвинять её? Волшебством в северных землях владеет не только королева. — Гхм… — за их спинами прозвучал знакомый голос. — О чем толкуете? — Ваше благородие, — солдат встал, зацепив попадавшие на пол щетки для лошадей. — Сиди, Лорс, я слышал разговор. Солдат напрягся. — Прошу прощения, я проверил раненых, поправляются, зашел к и Кристоффу. Разговорились. Возможно у него был плохой день. — Хватит, — оборвал командир. — Я думал, ты уже мертв… Плохой день был у всех. Ледорубу было все равно. Вошедший мужчина закрыл конюшню на засов, и сел напротив парня. Свен тревожно поднял рога. — Знаешь историю Холодных Пустошей, парень? Пять столетий назад замерзло целое королевство на северо востоке? — Слышал, — отрешенно ответил тот. Командир кивнул. — Когда разразилась зима в Эренделле, гарнизон догадался, что история повторяется, и охранять мы теперь будем ледяную королеву, среди вечный зимы, замерзших лесов, покрытых снегом равнин, пока не сгинем или не уйдем… но минуло пару дней, зима прошла. — Это начало! Завтра земли замерзнут вновь! — горячо выдал парень. — Может так… — согласился командир. — Может нет… Что я точно знаю — наши города потеряли половину урожая. Не весь, как в истории Холодных Пустошей. Люди ждали голода, но дворец возместил ущерб. Припасенные закрома открылись для всех, а не для советников. Пятьсот лет назад Холд обеспечил только знать, пока не прибыла провизия. Пойми парень, идеальных правителей нет. Любой из нас обладает силой и слабостью. Не нужно ругать трон… потому что так делают задиры и болтуны в тавернах. Для них повод — это стакан эля. Некоторым приплачивают за дурные толки. Думай своей головой и смотри на то, что происходит. — И я вижу снег среди лета, холод и ледяных рыцарей в горах, — Кристофф немедленно применил его совет. — Ледяной силой обладает не один человек… Горные великаны, йети, химеры, волшебники из других земель, сколько ледяных артефактов осталось на северо западе, сколько школ в других королевствах. Каждый правитель учится, и их ошибки, к сожалению, отражаются на многих. — На слишком многих. Зима, лихорадка — все из-за нее! — только и ждал Кристофф, чтобы выплеснуть негодование. — Но ведь тебя здесь никто не держит, правда? — Дом… семья! — У тебя есть семья? Парень сжал кулаки под перчатками чтобы не заорать «Да, у меня была семья!», но промолчал, и только ногти больнее впивались в его ладонь. Воин продолжил. — Можешь взять их с собой. Но… будь осторожен за них. Посмотри вокруг. Куда вы пойдете? На западе Бедвир воюет с Фридрихом уже второй год. Горят деревни, города разоряются. На востоке Штормящее Залесье, где никто не живет, Горные Ключи и герцогство Везелтон. Там недавно один вождь клана грызся с другим, до шаткого перемирия Везелтона. Дальше море, полное чудовищ. На юге рабство. — Верно, — горько бросил Кристофф. — Никуда мы уже пойдем, не сможем! Я хочу жить здесь и это королевство может быть лучше! — Может… все может быть. Я думаю так и будет, когда королева научится вести дела, или положится на знающих советников. — Или уйдет навсегда… — Не знаю, парень, чем она тебе досадила. У каждого своя правда. Подумай над тем, что я сказал. Любое королевство, это плюсы и минусы, ты принимаешь или уезжаешь. Идем, Лорс. Время перевязки. Воины вот-вот встанут на ноги, и нам нужен каждый.***
Бегущие стрелки на часах приближали начало вечера. День пролетел как одно мгновение — утром младшая лечила её простуду, днем они поехали к предгорьям. На обратном пути королева разогнала ползущие с гор тяжелые облака. По возвращении, Анна убежала в сторожевую башню, а королева закрылась в очередной комнате, зачаровывая и занося её снегом. Ближе к полудню королева зашла к Халлварду. Расследование с ядом вскрыло нападения на чиновников, и привело воинов в портовую таверну, где велись обыски. Более подробно воин обещал рассказать позже. На вопрос об ушедшем отряде, глава стражи выглянул на клубившиеся над горами тучи и отрицательно покачал головой. Они и сейчас продолжали клубиться, чернея над белыми пиками и боясь подползать к городу. Отряд не вернулся, это настораживало. «С ними Кристофф, он хороший парень и не оставит солдат в беде. Если не вернутся через день, стоит выслать отряд на поиск». Мысли вернулись в настоящее. Распахнув двери библиотеки она обнаружила рыжую голову над раскрытым томом. — Заходи, — улыбнулась младшая, поднимая взгляд. — Я как раз открыла книги и жду тебя. Надеюсь, сегодня будет не так грустно. «Как бы мне хотелось тебя расстраивать», — королева слабо улыбнулась. — Халлвард в башне? Мы хотели вечером поговорить. — Нет он в замке, — встрепенулась голова. — Наше крыло, где спальни, второй этаж, первая дверь от лестницы направо, — отчеканила младшая, как заклинание. — Спасибо, — девушка удивилась такой осведомленности. — Ну… продолжим? — Давай, только я шторы закрою… а то мало ли ледяные статуи подсматривать будут. Старшая продолжила читать с тех строк, которые оставила четыре года назад. — Земли переживали тяжелые времена… Страница переворачивалась за страницей. Король и ледяной маг — Холд полагался только на собственное мнение, не принимая во внимание советников. Как результат, провизии привезли недостаточно. Распределив необходимое между поддерживавшей его знатью, остаток отвезли на рынки, заставив людей покупать все за полную цену. Целые деревни перебирались в город, бросая свои дома в поисках новой работы. Груженые телеги с семьями выстраивались в длинные очереди у городских стен. Однако, как морской порт, королевство все еще оставалось действующим. Король нанял сотни ледорубов для расчистки покрывшихся льдом вод. Всех беженцев согнали с главного тракта, освобождая дорогу грузам торговцев. Королевство медленно перестраивалось из четырехсезонного климата в полярный. Неопытность Холда во многих сферах деятельности, кроме борьбы за власть, сказывалась необоснованными тратами, ошибками и потерей времени. Ледорубы, кроме очистки порта, оказались востребованы в каждой области жизни. Для беженцев и скота они вытесывали ледяные поселки за городскими стенами из созданных магами глыб. Теплым жилье назвать было нельзя, но постоянно дующие ветра и снегопады уже не мучили жителей. Прибывшие нашли новую работу и занялись новыми делами в новом климате. Кто не нашел работы, уехал на юг. Словом, король Холд путем многочисленных ошибок и жертв придал королевству новый вид, и маги, после короткого затишья, вновь занялись созданием построек, строительством дорог и борьбой за звания. — Ну вот, сегодня уже не так грустно. Я надеялась что все наладится, — довольно протянул резвый резвый голосок, потом замолк. — Эльза, а ты тоже можешь построить дорогу? — Могу, — улыбнулась королева. — Правда я никогда не пробовала. — Здорово, — глаза напротив радостно распахнулись. — Давай завтра построим? — Давай, только она может растаять. — Ой, — Анна сочувственно подняла брови. — Прости, я… я и забыла. — Ничего, — задумчиво произнес мягкий голос. — Время показывает, что когда твой лед может таять это хорошо. Анна согласно закивала, потом изменилась в лице будто вглядываясь. — Ты встревожена. — Я… просто думаю, ведь на этих страницах то, что неминуемо случилось бы с нашим королевством. Рыжая голова напротив чуть склонившись на бок. Прошла минута. Часы отсчитали девять. — Ох, — очнулась королева. — Опоздала. Я на пару минут к Халлварду? Анна поморщившись, потерла ребра на правом боку. — Да, конечно… а я пока посижу в библиотеке… просто… ну… мы с ним уже встречались сегодня, больше не хочется… Королева сдвинула брови, но промолчала.***
— Яд был привезен из Бедвира, — девушка от такой новости распахнула глаза. — Мм часто пользуются убийцы в королевских подпольях. Этой смесью убили советника Фридриха. Ладонь прилегла к виску, брови нахмурились, глаза закрылись. — Это серьезное обвинение. Постой, ты в этом уверен? — Как в том, что кинжал лежит передо мной, — рука воина опустилась на рукоять. — Цветок, из которого его приготовили, растет на болотах к северу от столицы. Тоненькие пальчики продолжали медленно кружить на виске. — Ты… хочешь сказать… что Бедвир Густвав Ольхаузер… спланировал покушение на балу? Когда на его земле вовсю идет война? — А это тебя удивляет? — спокойно ответил воин. — Коршуны давно вьются вокруг нашего королевства, волки ходят вокруг… Девушка распахнула глаза, одаривая воина вопросительным взглядом. — Одного местоположения о яде недостаточно для обвинения короля. Яд могли украсть, повторить рецепт самостоятельно, купить наконец. — Верно, — кивнул воин. — Но вернемся от предположений к реальной диспозиции фигур врага. Нет. Я не предполагаю, что покушение устроил Бедвир, лишь открываю донесения разведки. Цветы для яда растут на его болотах. Поскольку идет война, контроля нет, любой подпольный проныра мог его продать, — воин помолчал, крутанул спрятанный в ножны кинжал. — Никто из схваченных не знает, при каких обстоятельствах яд был изготовлен. Они лишь говорят, что ожидали яда извне. — Вы все проверили на кухне? — Да, — вздохнул воин, будто целую ночь не спал. — Каждую полку, каждый пакет. Светлая голова кивнула. — Еще какие-нибудь новости о расследовании? — Днем я упоминал об облаве таверне. Мы схватили около пяти наемников. Говорят, что там появлялись двое в красных камзолах. Королева вздрогнула, ледяная корка непроизвольно расползлась по ковру. — Вижу эти двое тебе знакомы. Те самые? — Герцог… — протянула девушка, смотря в одну точку перед собой, закрыла глаза. — Один из них был в театре, когда на меня напали. И… оба раньше, в ледяном замке. — Выходит — фигуры из вражеского лагеря усатого лесоруба еще стоят на нашей земле. В его королевстве не носить мундир — позор. — Везелтон, — еле слышно прозвучало в комнате. — Значит он не оставил нас в покое. Воин рассказал об утреннем обыске в доме советника. — Все наши подозрения — удары мечем в пустоту, — подытожил воин. — Однако мы точно знаем, что в городе орудует организованная группа наемников — и за их спинами стоит герцог Везелтон. Они вербуют недовольных жителей и лихие головы, особо не посвящая в детали, но оплачивая услуги. Диверсии — от запугивания сановников до похищения оружия. — Откуда такие сведения? — Заключенные, предатели, слуги. Если правильно просить, говорят все, — воин сжал перчатку так, что пережатые складки кожи заскрипели. — Но даже они не знают, где находится логово. Не могут прямо указать на заказчика. — Какова их цель? — У наемников разная, а общая, ты не догадываешься? Светлые пальцы совершили круг на виске, затем ее понимающий взгляд вернулся на война. — Мы… — И атаки на королевство… в любых направлениях, любой ценой, — добавил воин. — Так что в поездках и тавернах, которые как бесконтрольные маневры моей армии по лесам, следи за диспозицией. Часовые должны быть в шаге от тебя. Королева кивнула. — Обязательно, мы договорились, — осознанный ответ слетел с губ. — Я слежу. Что еще известно? — Это всё, что мои разведчики добыли из шпионов врага. И их рассказ меня не удивляет… Лазутчики шастают в наших землях в любое время. Девушка не ответила, переводя взгляд на стёкла. — Отряд не вернулся, — хмуро добавил страж. Оба взглянули на чернеющие над горами тучи, их темный сгусток различался даже в ночном небе. — Стратегический вопрос, — продолжил воин, не отводя взгляд от черного пятна. — Это он? — Да, — кивнула девушка, — очень похоже… Лязг рукоятки кинжала о ножны пролетел по комнате. — Пошлем отряд на поиски? — предложила девушка. — Не думаю. — Но, если солдат поведет еще один ледоруб… — Их уже повел ледоруб, — прервал воин. — В лучшем случае отряд укрылся и пережидает в пещере, в худшем всех перебили. Метель — тяжелое время для поисков, мы потеряем второй отряд. Второго снеговика у нас нет. И… даже если ты выйдешь в разведку, — сорвал Халлвард с языка её предложение. — Это создаст трудности с охраной. Уйдут недели чтобы обшарить каждое ущелье. Синева чистого неба оторвалась от клубящейся черноты и вернулась к войну. — Что посоветуешь делать? — С военной точки зрения, если не хотим потерять еще больше солдат — ждать. Их проводник не раз попадал в горные «засады». Твой снеговик с ними. Капитан разведчиков не раз бывал в горах. Они знают как спасти отряд. Пальцы совершили еще один круг, а глаза смотрели в одну точку перед собой. — Все эти тучи… обычные, без проблесков волшебства, движутся потоком, ими управляют… Я не смогу достать их из города… — платье с цветами совершило полный оборот к дверям. — Хорошо…будем ждать.***
[В тот же день ранее: два часа после полудня]
— Зуб даю, ведьма лично наколдовала эту черную мглу, а потом примчалась «для прикрытия» мол «смотрите как я пекусь о городе». Переколдовала втихаря, а потом «стукнуло», что город засыпает. — Да у тебя глаз — алмаз, — поддакнул собеседник. — Точно тебе говорю, близок час, когда повториться все со старых страниц, как пятьсот лет назад, и наше побережье скует зима не на один день, а навсегда. Первые ласточки уже гнездятся: зима среди лета, лихорадка, холод, тучи над городом, ранние снегопады не успело лето закончиться. В тайне вам скажу, верно ведьма прямой потомок Холда. — С чего ты взял? — буркнул третий собеседник. Вокруг гудели матросы, скрипели лавки, стучали кружки, выплескивая содержимое на почерневшие дубовые столы. Шумно и пьяно. Вдоль стен висели сети, чучела рыб, якоря, корабельные ванты, а над дверью штурвал. Таверна гудела посетителями, начиная от горожан и заканчивая заезжими моряками. Матросы коротали день за кружкой и горячим блюдом перед завтрашним отплытием. Несколько подозрительных личностей в плащах и кожаных доспехах сидели по углам за трубкой и стреляли косыми взглядами по залу. По виду не скажешь, кто перед тобой, путешественник или разбойник, в любой таверне можно встретить. — А с того, что откуда у нее такая колоссальная сила управлять льдом? — продолжил первый. — вспомни. Холд был волшебником и разрешил своим магам колдовать даже в замерзшем королевстве. Она заморозила свою землю, и все равно продолжает колдовать. Он никого не спрашивал, как ему поступать в делах. Сам не чувствительный к холоду, Холд не думал, что кто-то его боится, и пока за городскими стенами не замерзли две сотни беженцев, ледяные дома для них никто и не думал строить. Она слышать не желала о замерзающих на улицах людях, пока лорды и благородный принц Южных Островов не поехали за ней в ледяной замок, и не вернули обратно, заключив в тюрьму. Он убивал неугодных придворных. А тех, кто задавался вопросом о его правлении, отправлял в ссылки на северные берега, откуда не возвращались. Она, ледяными копьями на коронации пыталась убить одного из гостей, впервые открыв дар. Убила на месте группу ремесленников, пытавшихся добиться ее аудиенции в городском театре. И это двух месяцев с начала правления не прошло! — То ли еще будет… — протянул один из собеседников. — Да Крун, дело говоришь, — почесал бороду третий, отхлебнул, и вытер рукавом мокрые усы. — Но ведь она не единственный ледяной маг на севере. На площади во время лихорадки я еще одного видел. — Я тоже видел, — поддакнул второй. — Такой с посохом… Может они как и ледяные маги пятьсот лет назад, за власть борются? — Точно, — встрял третий. — Раньше то ни одного не было, даже гильдии волшебников в городе нет. Видели, как стражи за ним помчались? Говорят, его преследовало маленькое приведение, охраняющее дворец, — он понизил голос. — Ходят слухи, оно может одним взглядом превратить человека в снеговика. — Ага, — поддакнул второй. — Я сам видел. Голос есть, одежда есть, а остального ни грамма не видно, но олень под ним слушается и стражи по пятам след в след. — Неладные дела рядом с королевой творятся, — поднял палец вверх третий. — Если бы ты, Крун, мне глаза не открыл, я бы и дальше думал что тучи над городом, это просто ранние холода. — И я бы так мыслил, — встрял второй. —Сслушай, а как ледяные маги пятьсот лет назад на -г то попали? — Да просто, тогда, Эренделл был всего лишь деревушкой на берегу. Половина нынешнего королевства принадлежало королю севера, земли были бедные и никому не нужные, однако не замерзли. Шахт не было, радужных камней не знали, а ледяных артефактов хватало. Когда все замерзло, куда бежать ремесленникам, фермерам и тем, кто не выбился в лорды?***
Наемник в кожаных доспехах, прислонился к колоне подпирающей второй этаж, успел перекусить на недавно заработанные деньги и неспешно тянул первую кружку эля в полностью трезвом уме. Он собирался уйти еще час назад, но разговоры о загадочном северо-восточном королевстве всегда привлекали его внимание. По слухам, несметные богатства ледяных правителей все еще покоились под толщами снега в недрах обледенелых дворцов под пристальным взглядом статуй хранителей. Каждая крупица информации, будь то заезжий волшебник, или просто добравшийся до томов по истории наемник, заполняли общий сосуд, что опрокинувшись обещал нарисовать ведущую к богатству картину. Когда разговор трех беседующих за соседним столиком из полезного, плавно перетек в русло «какие клинки больше пользуются спросом, какие материалы используете при ковке, какой эль лучше пить», наемник поднялся и рассчитавшись за жаркое направился к выходу. В этот момент с лестницы второго этажа кубарем скатился парнишка лет семнадцати в остроконечной шляпе с пером. Он застыл стараясь выглядеть обыденно, и не привлекать к себе взгляды матросов. Его глаза дергались, как вспышки пляшущего костра, замирая то на одном кожаном доспехе, то на другом. Наконец его заметил трактирщик за стойкой. По виду парнишки все «знающие» поняли — приближается не пара городских, на подходе облава. Взгляд трактирщика метнулся на помощника у котелков и тот исчез в глубине таверны, так же быстро выпрыгнул обратно. Выглядел он не лучше парнишки. «Черный ход отрезан», — понял наемник пытаясь сквозь запотевшие окна безуспешно разглядеть мелькавшие фигуры за окном. Наемник расслышал, как в сторону кладовых застучали две пары ног. «Может еще один черный ход?» Самым скорым шагом, на который был способен, он спустился вниз. Вокруг оказались большие бочки вина, в шкафах вдоль стен сыр, вяленое мясо и другая снедь. Слабый плеск. Больше ничего, тишина. Шаги и топот донеслись снаружи, перекрывая звуки, по дороге шло не меньше двадцати солдат и лошадей. «Мне не послышалось». Сжав зубы, наемник осмотрел шкафы, подергал полки и камни в поисках потайной ручки, но ничего не нашел. Пнул ближайшую бочку вина, и выругался про себя. «Ушли». Слух никогда его не обманывал, но если продолжить искать, и его найдут, вопросов будет в десятки больше. Он вернулся в зал. «Слишком поздно уходить, — подумал наемник. — Нужно попросту не дергаться. Так я поступил, когда после бала уходил из дворца, и много раз до этого. Понюхают и уйдут». Тем, кто был в доспехах, не грозило в первом приближении абсолютно ничего. Можно было обойти все таверны портового района и наткнуться на десятки таких же как он в каждой. Путешественники, старатели, странствующие солдаты, что шли в охрану купцам, все они запросто могли носить кожаные доспехи для походов через леса и между городов. Внутрь вошло как минимум пятнадцать солдат. Сквозь стекла виднелось еще столько же, а так же всадники и четыре крытые телеги. — Посетители таверны «Черный риф». Просим всех без исключения проследовать в городскую ратушу. Там каждого из вас в порядке очереди задержат не более четверти часа, после чего вы сможете вернуться к своим делам. У вас есть двадцать минут, чтобы расплатиться с хозяином и погрузиться в транспорт. Внутри осталось пятеро воинов, остальные построились за дверью. С недовольным шепотом народ начал толпиться у стойки и выходить. «Опознание, — мелькнуло в голову наемника. — Дело дрянь». Ведь он был один из немногих, кто вернулся с бала на День Рождения Принцессы. Стражи схватили тех, кто мог бы узнать его в лицо. «Нужно сваливать! На улице или по дороге в ратушу. Если попаду в казематы обратного хода не будет». Не задерживаясь на месте он встал, но выходить не спешил. Другой наемник двигался к стойке и даже не расслышал его приближения. — Валить надо, — вполголоса заметил первый. — Зачем? Сказали же посмотрят и отпустят. — Именно потому ты еще в салагах ходишь, что голова твоя плохо варит. Во дворце и городе много наших похватали, что если тебя узнают? — А мне какое дело? Я с друганами нигде не светился. «Не дергайся», ты так кажется говоришь. — Да нет, салага, пора дергаться. Я светился во дворце и нам всем нужно валить с боем, — подошедший указал еще на четырех. — И с какой это радости я своих парней под нож подставлю? Ты светился, вот ты и вали. Наемники — каждый сам за себя. — А с такой, — ухмыльнулся первый. — Что я-то вас знаю, и если загребут меня, ты и твои дружки бодро загремите следом. Огрызавшийся оценил патовость ситуации, он при удобном случае с радостью бы придушил бывалого, но у стражи на глазах это было невозможно. — И как ты думаешь сваливать? — поинтересовался салага. — Когда повезут, на одной из узких улиц, я дам знак. Выпрыгиваем вместе и даем деру. — А всадники? — глаза его так и выражали «ты совсем ошалел, изрешетят на месте». — А вот держи, — первый достал из-за пояса несколько мешочков завязанных у горлышка ниткой. — когда припустишь по улице, дергай за нить и бросай за спину. — Сработает? — А у тебя есть выбор? — наемник смерил взглядом озлобленное лицо салаги. — Не грузись, меня не раз выручала. Тебе один и пара твоим друганам. Телеги тронулись, когда тучи на небе уплывали в сторону моря, открывая яркое солнце. Наемники сидели в хвосте второй из четырех повозок. Справа и слева по обочине ехали стражи. Замыкали колонну четверо часовых в серых плащах, но их разделяли с наемниками две телеги. Когда колонна выехала к портовым проулкам, петлявшим переходам справа и слева, бывалый наемник сунул руку за пазуху, показал другой рукой три пальца вверх, один в сторону улочки, опять три, в другую улочку. Круто развернувшись он выхватил из-за спины двухзарядный арбалет, первый болт влетел в ехавшего справа всадника, второй в левого. Брошенное, как камень, оружие выбило из седла третьего. К этому моменту наемники спрыгнули с телеги, а стрелявший вскочил в освободившееся седло. Арбалетные наконечники развернулись к стычке, готовясь изрешетить бунтарей. Раздался хлопок и на два метра вокруг телеги воздух затянул фиолетовый дым. Непрозрачный и вязкий. Поднялись крики, гулявшие по улочке горожане бросились в стороны. Стражи медлили, опасаясь попасть в жителей и ожидающе целились в края тумана. — Бросай вперед! Раздались два хлопка. И проулки, до которых не доставало облако, взорвались фиолетовым. — А теперь деру! Туман мешал зрению, и нужно было хорошо запомнить направление до взрыва. Раздался храп, топот подков, скрип телеги. Выскочив на мерине в проулок, наемник оглянулся, замечая два кожаных доспеха и влетевшего на полной скорости в фонарь стража. Трое в один проулок, еще трое в другой, первым повезло с лошадьми, а вторым не очень, но… теперь каждый сам по себе. На мощеном узком проулочке на камни полетели деревянные ящики с фруктами, сверху посыпались городские войны, окрашиваясь абрикосовым соком. Скакуны охраны выскочили следом и заскользили по фруктовой каше. Две лошади рванули под бельевую веревку отчего пара городских осталась сохнуть на солнышке. Царивший кавардак из вопросов захваченных, криков женщин, возгласов стражников, скрежета мечей на соседней улочке, топота копыт, стука сапог слился в один пронзительный гул. Тройка наемников помчалась вереницей. Прежде чем скрыться за поворотом, первый ухватил краем глаза двух белых скакунов, вылетающих из тумана. Перепрыгивая пытавшихся встать лошадей и ящики, они перерубили бельевые веревки, и погнали во всю прыть. — Ходу, — крикнул наемник. Погоня началась. Убегающие мчались по узким улочкам между двухэтажными домами один за другим, уворачиваясь и перепрыгивая препятствия. Серые стражи держались следом. Вывески мастерских раскачивались над на головами, когда кони проносились мимо. Выставленные ящики с вяленой рыбой падали на камни, плетеные корзины рассыпались, горшки с цветами на окнах разлетались на осколки и раскидывали комья земли, все рушилось под ноги скакунам, лавировавшим в лабиринте улочек и замедляя скорость. Мгновение за мгновением тройку настигала погоня, которой не без труда давалось перепрыгивать через сопротивление. Выскочив за очередной поворот, наемники разнесли в хлам лавку горшечника, выставленную на продажу посуду, не мешкая полетели под заросли винограда, вьющегося по веревкам с балкона на балкон. Двое серых перепрыгнули глину и над ухом первого наемника раздался свист. Окно прямо по курсу разлетелось вдребезги от арбалетной стрелы. Расстояние до погони составляло не больше двадцати локтей, пять прыжков человеку, два коню. — Руби, — крикнул первый, рассекая висящие над головой веревки. Заросли с треском и черепицей обрушились, отрезая наемников от погони. Виноградная лоза, словно сеть упала на улочку. Высотой до балконов, на коне не перепрыгнешь, рубить долго. Белые скакуны поднялись на дыбы перед преградой. Тройка впереди мчалась во весь опор. — Куда скачем? — крикнул один из наемников первому. Пункт назначения необходимо было определить как можно скорее — уезжать из города или растворятся в проулочках. Надежный тайник, где можно было залечь, располагался не дальше десяти домов. Укрытие, работавшее по принципу «нажми на правильный камень — стена разойдется», не раз выручало бывалого из беды. Многие, кто давно служил Сверру, мастерили себе такие норы. В тяжелые времена облав, они скрывали от зорких глаз. Вот только первому мешало одно обстоятельство, укрытие хранило все собранные карты и маршруты Холодных Пустошей — северных богатств. «Не хватало еще что бы салаги пронюхали о сокровищах». — Нам нужно разделиться, — гаркнул наемник не сбавляя хода. — Больше шансов слинять. — Нет, — ответил скакавший посередине. — Мы не знаем этих трущоб и живо потеряемся. Так что линяем вместе. «Салаги зеленые», — выругался наемник. — Через два пролета прямая улочка до набережной. Там до ворот из города рукой подать. — А если там стража, они же как псы за нами погонятся. — В городе везде стража, главное не дергаться. Сбавите темп, сойдете за курьеров. По городу десятки гоняют. — Нет, троих друзей уже оставили за спиной. «Упертый болван». — Ну как хотите, доезжаем до поворота к набережной, а дальше каждый сам за себя, — поворот остался за спиной, но хвост из двух салаг не отставал. Тогда первый сунул руку за пояс, ощутив два оставшихся дымных мешка. Выхватив один, он бросил его перед собой на очередной развилке, скрываясь из вида. Отдаляющийся топот дал понять что «хвост» свернул не туда. Замерший в дымке наемник тронул поводья. «Лишь бы серые псы до кофейной не добрались». Небольшой трактир, где готовили черный напиток и выпекали сдобу, находился на площадке в центре трущоб, где сходилось множество проулков. Чем ближе к центру, тем жарче становилось. Площадка словно собирала все солнечные лучи, нагоняя духоту и зной. Именно за кофейной располагалось тайное укрытие. Наемник выехал на огражденную домами, наполовину скрытую в тени навесов площадку и… ощутил, что падает. Раненный арбалетным болтом конь, едва не придавил. Наемник прыгнул в сторону, опрокидывая расставленные столы и стулья заведения и настораживая сидевших завсегдатаев. Прозвучал скрежет и с балкона дома спрыгнул серый страж. «Как он тут оказался?!» Посетители и горожане с криками повскакивали, опрокидывая чашки, убегая прочь от кофейни. Солнце согрело площадку настолько, что в голову бил жар от камней. Запах кофе дурманил. Все затихло, воин и наемник несколько мгновений стояли напротив друг друга. Раздался цокот копыт и под навес трактира выехало двое потерявшихся салаг. Их преследовала пара всадников. «Ну еще бы. Эта площадка, первое, что найдет потерявшийся в трущобах. Место пересечения множества мелких улочек. Серый лис просто ждал в засаде». Меч вылетел из ножен. «Надо было сворачивать в порт. Хотя…» Трое на трое. Не давая времени на раздумья, серые напали. Молодняк еле успел достать оружие. Людские крики затихли, а в центре залитой солнцем площадки звенела сталь. Первому удавалось уклоняться, когда двое других опрокидывали столы едва не падая. Меч просвистел над ухом и наемник развернулся, переставая отвлекаться. Рубящий удар сверху, уклонение, колющий в бок, парирование, выпад. Первый прыгнул вперед намереваясь рассечь серому плечо, но тот провернулся вокруг себя и наемник пригнулся чтобы не потерять голову. Рубящий снизу, парирование, уклонение, выпад, уклонение, блок. Вильнув мечом, чтобы отвлечь внимание, наемник направил выхваченный из сапога кинжал в сердце врагу. Раздался лязг металла о металл. Изогнутый, как змея, кинжал скрестился с его ножом. Мышцы, напряженные до предела. От скрежета полетели искры, будто змеиная чешуя метала огонь. Его кинжал искрил не меньше. Доля секунды и короткие лезвия зазвенели вместе с мечами. Тень, свет, вновь тень, схватка перемещалась под навес и вновь выходила на палящее солнце. Казалось минул час кружения, хотя в реальности пара минут. Наемник чувствовал, что печень встретилась с желудком и съеденное в трактире жаркое отдает острой болью в боку. Он выдыхался. «Дело дрянь», — скачка на лошади и кувырки через себя на полный желудок. Выхватив последний дымный мешок, он бросил его вниз. Кофейня. Темный зал, душное помещение прорезали косые лучи солнца сквозь ставни. Коридор. Склад. Лестница на второй этаж. За спиной догоняли шаги. Выскочив через окно на черепичную крышу, он увидел, как за ним выпрыгнули салаги. Внизу находился двор, полный корзин с кофейными зернами. Между ними было в самую пору прятаться. Там во дворе за каменной стеной скрывалось его убежище. Погоня выпрыгнула на крышу, и мечи скрестились. Куски черепицы съезжали под ногами и слетали вниз с крыши. Наемников оттеснили на край и те сиганули, исчезая между корзин. Двор накрыла тишина, прозвучали три еле уловимых хлопка сапогов — погоня. Клинок мог ждать бывалого за каждой корзиной. Бок зудел, но укрытие было в паре метров. Над двором пролетел жаркий ветер, как из печки, разнося концентрированный запах зерен и не способный поднять даже пару кружащих листьев. Чувства заостренные до предела вслушивались в каждый шорох. От напряжения свело мышцы. Только мерещившиеся шаги, только режущая уши тишина. Треск — словно гром. Движение — на другой стороне пустые плетеные корзины выстраивались одна на другую — салаги решили взобраться на противоположную крышу. «Как не хватает мешка дыма. Одна вспышка, и я в убежище. Никто и не заметит где», — но пояс был пуст. Шаг, из-за мешка на него прыгнул серый, выбивая меч. Наемник выругался про себя, бок колол, словно его проткнули. Опрокинув зерна под ноги, бывалый метнулся к двум уже забравшимся вверх наемникам. — Руку! — его схватили и втащили наверх, но бежать из-за боли в боку он уже не мог. Видя это, один из наемников бросил ему меч, не заморачиваясь на то, чтобы довести его к лошадям. — Бывай, теперь каждый сам за себя. Первый скатился с крыши на рассыпавшуюся пирамиду. Прижимаясь спиной к камням, он выставил вперед меч. Его окружили трое серых. За спиной камни, карты, богатство и укрытие, до которого он так и не добрался…