2061. Мы живые.

12 мая 2061 года Время 11:29 Санкт-Петербург, Петергоф Меня зовут Василиса Тем временем судно замедлило ход и начало маневрировать. Пассажиры принялись бестолково суетиться, собираясь выходить. Мы с Маркусом продолжали сидеть напротив друг друга. Собирать нам было нечего, и спешить решительно некуда. Так что мы, не сговариваясь, не пошли толкаться в коридоре, как это сделали почти все, а остались спокойно сидеть, дожидаясь, пока коридор опустеет. Кроме нас в пустом зале остались только три японца. Когда судно пришвартовалось и все пассажиры вышли, японцы дружно поднялись и пошли в нашу сторону. Я немного напряглась. Что им надо то? Но посмотрев на невозмутимого спутника, я успокоилась. Японцы подошли к нашему столику. Маркус поднялся им навстречу. — Маркус-доно, — сказал самый старший японец и все трое синхронно поклонились. Маркус в ответ молча отвесил точно такой же поклон и японцы, не произнеся больше ни слова, отправились на выход. — Что это было? — спросила я с нескрываемым удивлением. — Новые самураи, — задумчиво ответил Маркус. — И что они от тебя хотели? — А? — спросил Маркус, поднимая глаза будто очнувшись. — Ничего…, признали равным себе воином…. Я посмотрела на собеседника и поняла, что объяснений не последует – он нахмурился и опять глубоко задумался. Я молча пошла к выходу и Маркус последовал за мной, жестом приказав замолчать капитану, который уже готовил прощальную речь. Капитан замолчал, так и оставшись стоять на краю сходней с открытым ртом. — Пойдём, — сказал Маркус, когда мы спустились на пристань. Мы молча пошли вперёд вдоль Морского канала в сторону Большого каскада. Мой спутник шел, глядя куда-то себе под ноги и, кажется, совсем не интересовался окружающей красотой. Это было очень странно, если учесть, какой восторг у него взывали гораздо более прозаичные вещи, чем центральная часть парка с её аллеей фонтанов. "Что такого было в том обращении японцев, что оно превратило весёлого, готового к новым впечатлениям, и очень эмоционального, хоть фактически и не живого, но такого на самом деле живого парня, в задумчивого и ушедшего куда-то глубоко в себя персонажа? Как в раковине захлопнулся", — подумала я. Очнулся мой спутник только когда прямо перед ним оказался огромный фонтан «Самсон, раздирающий пасть льву». — Красиво, — сказал Маркус совершенно бесцветным голосом, бросив взгляд на фонтан и на весь Большой каскад. — Маркус…. Прости пожалуйста, но что случилось? — решилась спросить я. Продолжать прогулку в таком настроении просто не имело никакого смысла. Маркус долго не отвечал. Он поднимал на меня глаза, словно силясь что-то сказать, но потом снова опускал голову. Я тоже не знала, что сказать, потому что допытываться, вроде как, было неудобно – мало ли что, не те отношения, мы слишком мало знакомы, а сморозить какую-то глупость очень не хотелось. К шуткам состояние моего спутника точно не располагало. А ведь было всё так хорошо…. — Кажется, я испортил тебе прогулку, — сказал, наконец, Маркус, словно через силу, хмуро глядя мне в глаза. — Здесь очень красиво, правда, мне очень нравится – и фонтаны, и скульптуры, и парк, и эти вековые деревья. Я всё вижу, ты не думай. Но я…. Прости…. Давай съездим сюда ещё раз, пожалуйста! — закончил он почти жалобно. — Ты хочешь вернуться в город? — спросила я, и Маркус только молча кивнул в ответ. Мы поднялись по лестнице, прошли мимо дворца, миновали верхний парк с его красивыми старинными фонтанами и вышли в город. Мой спутник по-прежнему был где-то в другом месте или где-то глубоко в себе. Ему, кажется, стало совершенно безразлично, куда и зачем мы идём. И как вывести его из этого состояния, я совершенно не представляла. Понять бы, что случилось. Но он упорно молчал, и было ясно, что пытаться расспрашивать бесполезно. Я достала фон и вызвала такси. Машина спустилась к нам буквально через несколько минут. Мы всё в том же гробовом молчании уселись в салон, я назвала код адреса, где стояла моя машина и такси пошло, плавно набирая скорость, по самому быстрому третьему уровню. Уже через двадцать минут мы стояли на набережной напротив Казанского собора. Погода, как это часто бывает в Питере, начала стремительно портиться. Небо упало на город, придавив его серой беспросветной плитой, и мелкий противный дождь, похожий на пыль, повис в воздухе. — Считаешь меня ослом? — спросил Маркус. Он смотрел на меня, нахмурив брови и прищурив глаза. — Нет…. Ты мне ничего не должен, — ответила я. — Не должен…, — тихо сказал Маркус и замолчал, низко опустив голову. Пауза затягивалась, дождь усиливался, настроение, и без того паршивое, портилось окончательно. Отлично погуляли. И что теперь со всем этим делать? Может развернуться и уйти? Но так красиво, как у Маркуса, у меня не получится, да и плагиат, однако…. Какая-то безысходность, честное слово. И в это время хрюкнул и запиликал фон у меня в кармане. Я приняла вызов на автомате, даже не глянув, кто звонит. — Лис, ну ты где? — раздался бодрый баритон. Я опустила фон, чтобы посмотреть, от кого же вызов. Это был Иван, мой давний приятель. Мы дружили ещё со школы и наша тесная компания начала разваливаться только совсем недавно. Жизнь у всех изменилась. Кто-то переехал в другие города и страны, кто-то обзавёлся мужьями, женами, детьми и прилагающийся к ним ко всем родственниками. Одни углубились в работу, другие погрязли в быту и мещанстве, и мы, практически, перестали собираться вместе. Иван появлялся в Питере от случая к случаю. Он работал вместе с женой инструкторами по туризму и, спускаясь с Крымских гор, они тут же поднимались на Кавказские, а оттуда вдруг попадали в Карельские буреломы и озёра, и перебравшись через Хибины, могли запросто оказаться где-то на Алтае. Поэтому когда нелёгкая заносила их в Питер, Иван всеми правдами и неправдами старался собрать нас вместе, пытаясь реанимировать наши, на самом деле, уже давно умершие дружеские отношения. — Алё, Лис, ты там уснула? Ты меня слышишь? — Я слышу, Вань, не кричи, ты же не в лесу, — ответила я. — А что с голосом? Ты где? У тебя всё нормально? — завалил меня вопросами мой жизнерадостный друг. — Я…, мы…, мы тут с другом возле Казанского. — У Казанского? Отлично! Два шага! Хватайте летачку и дуйте на Фонтанку в Пургу. Летачками с некоторых пор стали называть летающие беспилотные такси – это было новомодное словечко, и Иван применял его с явным удовольствием. А «дуйте в Пургу» это был не бред сумасшедшего, а вполне нормальное приглашение. Если перевести его на человеческий язык, оно должно было бы выглядеть примерно так: «Приезжайте, пожалуйста, поскорей в бар «Пурга». Я посмотрела на своего спутника. Он наблюдал за мной, и выражение его лица стало немного светлее. — С другом? — спросил он и даже слегка улыбнулся. — Ну не с врагом же…, — выпалила я. — Нет, это не тебе, —рявкнула я в фон. — Я не знаю, я не одна…. Ладно, сейчас решим. Я сказала «ладно». Разве это такое сложное слово, что с первого раза его не понять? Всё…! — я отключила связь и выдохнула, стараясь унять накатившее раздражение. — Проблемы? — спросил Маркус. Похоже, что его отпустило. По крайней мере, он перестал выглядеть так, словно постоянно испытывает ноющую боль. — Да не то чтобы…. Друзья устроили встречу и хотят меня видеть. — Друзья это хорошо, — произнёс Маркус. — Иди, пусть хоть вторая половина дня сложится у тебя хорошо. — Я…, мне…. Пойдём со мной, — сказала я неожиданно то, что не собиралась предлагать в принципе. — К твоим друзьям? — Ну, да. Они нормальные ребята, увидишь. Мы давно дружим…. — И зачем там я? — задал Маркус вполне резонный вопрос, на который я не знала ответа. И тут я применила запрещённый приём. Но я посчитала, что имею на это право, так как мой спутник, не далее, как вчера, уговорил меня на полёт в китайской машине с интеллектом именно этим самым способом. — Пожалуйста! — сказала я и сделала глаза брошенного щенка. — Тебе трудно, да? Маркус закрыл глаза, отвернулся и покачал головой. Потом он снова взглянул на меня, молча коротко кивнул и снова отвернулся, продолжая хмуриться и качать головой – идея ему явно не нравилась, но против «глаз брошенного щенка» он поделать ничего не смог. Мысли поехать на своей машине я отбросила – искать парковку на Фонтанке в середине дня занятие неблагодарное. Поэтому я действительно вызвала «летачку» и буквально через пять минут мы уже стояли на пороге бара «Пурга». Это было модное место. Располагался бар в подвале старого дома и раньше был только ночным заведением. Но несколько лет назад у бара сменился директор, и он стал любимым местом для дневных встреч таких компаний, как наша. Снять всё помещение на три-четыре часа днём стоило сущие копейки, и мы раньше встречались тут довольно часто. Несколько подчёркнуто обшарпанных ступеней вниз, нарочито старая дверь с облупившейся краской и два дурацких остроухих сфинкса по бокам от входа – это место было таким знакомым, что только внешний вид его улучшил моё настроение. Я толкнула дверь, и мы вошли. Интерьерчик «Пурги» всегда забавлял меня – обитый пёстрыми лоскутными подушками низкий сводчатый потолок, разномастная мебель, прибитые к стене ящики от комода, из которых свисали вниз цветные тряпки – весь этот бесшабашный беспорядок давал возможность переключиться, сбросить серьёзное выражение лица и впасть в детство. Я посмотрела на Маркуса. Я надеялась, что смешной интерьер заставит его хоть немного расслабиться и улыбнуться. Но всего, чего мне пока удалось достигнуть, это разгладившаяся наконец складка между его бровей и чуть более спокойное выражение лица. «Ладно, сейчас развеселим», – подумала я неуверенно. Наши все собрались в самом дальнем конце зала, но не успели мы сделать и трёх шагов, как нам навстречу вылетел Иван, раскрасневшийся и возбуждённый. — Лис, привет! Сколько лет – сколько зим! — завопил он и полез обниматься. — Привет-привет! — ответила я сдержанно, помня, что я не одна. — Вань, вот, познакомься, это Маркус…. —Хэй, Маркус! — с тем же воодушевлением завопил Иван и протянул моему спутнику руку. —Хэй, Иван, — ответил Маркус всё с тем-же выражением лица, без тени улыбки. — Чего он у тебя такой мрачный? — спросил Иван шёпотом. — Он не мрачный – он серьёзный, — сказала я так, чтобы Маркус услышал. — Ладно, серьёзных мы тоже принимаем, — заявил Иван. — Пошли к нашим. Мы прошли между столиками и приблизились к шумной разномастной компании моих друзей. И вот тут я поняла, что у меня всё плохо. Что всё не просто плохо, а хуже некуда, и сделать уже ничего нельзя. Нам навстречу, сверкая голубыми глазами и сияя неземной красотой, поднимался с дивана Ден…. Чёрт, чёрт, чёрт…. В висках у меня застучало, мысли начали плясать джигу-дрыгу, а ноги предательски ослабели и задрожали. Ощутимо и противно засосало под ложечкой, и к горлу подкатила тошнота. Я сделала шаг вперёд, пошатнулась, и меня под локти подхватил Ден. Я оглянулась. Маркус не шелохнулся. Он стоял, не делая попыток подойти ко мне, а лицо его утратило всякое выражение и стало похоже на маску. — Лис, да ты не одна…. Представишь нам своего приятеля? — услышала я голос и, опустив глаза, увидела Катерину. Так, и эта дрянь тут. Они же никогда не входили в нашу компанию. Да, мы с Деном давно формально считались парой, и я несколько раз приводила его на наши встречи. Но какого чёрта он тут делает без меня? Да ещё в компании с Катькой, которая совсем уж не из этого курятника. — Это Маркус, друг Лис, — влез между нами Иван. Видимо он понял, что сделал что-то не то, пригласив сюда Дена отдельно от меня, и пытался как-то исправить положение. Но получилось у него плохо…. — Маркус, это Денис, парень Лис, — ляпнул Иван и закрыл ладонью рот, переводя испуганный взгляд с Маркуса на Дена и обратно. — Ваня, ты идиот? — спросила я, высвобождаясь из рук Дена и понимая, что нужно что-то со всем этим делать, пока не поздно. Но оказалось, что уже поздно…. — Так, так, так…, — протянул Ден, довольно грубо отстраняя меня и подходя к Маркусу почти вплотную. — Маркус говоришь? Чёрный парень Маркус? А ведь я тебя знаю…. Он у тебя разговаривать то умеет? — бросил Ден через плечо, не отрываясь глядя Маркусу в глаза. — Друзья! — воскликнул он вдруг и повернулся к остальным, демонстративно встав к Маркусу спиной и работая на публику. — Друзья! Вы знаете кого к нам привела сегодня Лис? — Заткнись, — сказала я с угрозой, но заткнуть этот фонтан было уже невозможно. — Лис, дорогая, тебе нечего стесняться, мы все здесь прогрессивные люди. — Ден развёл руками, и отвесил издевательский поклон невольным зрителям. Маркус из-за его спины смотрел прямо мне в глаза, и я читала в этом взгляде приговор…. — Друзья! — продолжал Ден, противно улыбаясь. Как это я раньше не замечала, что у него такая отвратительная улыбка? Хотя, похоже, я много чего не замечала. — Посмотрите на этого чёрного парня! Лис привела в нашу компанию робота! Это прелестно…, — ёрничал Ден. — Кто ещё не видел – у вас есть уникальная возможность. Вашему вниманию предлагается американский андроид. Один вечер на арене и только в нашем цирке, не пропустите! — Ден, остановись! — сказал Иван. Его весёлость улетучилась. Он понял, что ситуация выходит из-под контроля. Маркус стоял молча и неподвижно. Бесстрастное лицо будто окаменело, и он действительно стал похож на робота – холодную и безразличную машину. — Андроид? Лис, да ты шалунья…,— с дивана, томно потягиваясь, поднялась яркая, как кукла и такая же умная, Катерина. Она обогнула, как ей казалось, сексуально, а на самом деле дико вульгарно виляя бёдрами, и меня и Дена, и подошла к Маркусу. Я дёрнулась вперёд, но Ден не дал мне двинуться с места – он явно наслаждался происходящим и хотел досмотреть спектакль до конца. "Чёрт, да посмотрите вы все ему в глаза…, — подумала я в смятении. — Инстинкт самосохранения у вас должен быть или он атрофировался вместе с мозгами"? Заголовки завтрашних новостей замелькали у меня перед глазами: «Вчера одна идиотка по имени Василиса притащила в бар «Пурга» президента ВОА Манфреда. В результате конфликта с посетителями, господин Манфред оторвал им всем их тупые головы. Позже президент ВОА Манфред заявил полиции, что ничего не отрывал, а всё так и было, и почему в баре крови по щиколотку он не знает. Следите за нашими новостями…». — Какой хорошенький…, — ворковала тем временем Катерина, пытаясь заглянуть президенту Всемирной Организации Андроидов в глаза. Сделать это было сложно, потому, что президент неотрывно смотрел в глаза одной непроходимой дуре по имени Лис. — Василиса, а Василиса…, а как он…? Ну, ты понимаешь…,— Катерина положила ладони Маркусу на грудь и он, наконец, перевёл взгляд на неё. — Ох, какие глаза, утонуть можно, обожаю зелёные…, — она прильнула к нему ещё плотнее. — Говорят эти американцы – неутомимые любовники. Лис, твой робот неутомимый любовник? — спросила Катерина, не оборачиваясь. — Ты же одолжишь мне его? Я хочу попробовать…. — Катя, пожалуйста, оставь его, — сказала я, и поняла, как жалко это звучит. — Лис, ты ревнуешь? Ты ревнуешь свою секс-игрушку? Ну, ты докатилась, мать, — хохотнул Ден и холодная струйка пота побежала у меня между лопаток. Я посмотрела на Маркуса, пытаясь поймать его взгляд, но он неотрывно смотрел на прижавшуюся к нему Катерину. Внезапно хищная усмешка исказила его лицо. Он ожил, выпрямился и резким властным, очень грубым, движением схватил Катьку за шею и запрокинул её голову. — О…, — простонала Катерина, призывно приоткрыв пухлые губы в ожидании страстного поцелуя. — Ого…, — выдохнул кто-то из парней у меня за спиной. Маркус чуть наклонил голову, и его губы почти соприкоснулись с открытыми в ожидании губами женщины. — Терпеть не могу человеческих самок. Вонючие, похотливые твари…, — громко, с расстановкой, сказал Маркус, и его лицо исказила гримаса отвращения. Он сильным безжалостным движением отшвырнул от себя Катерину, и та неминуемо бы разбила себе голову о каменный пол, если бы не реакция Ивана, привыкшего ловить оступившихся туристов в горах. Иван держал в руках совершенно обалдевшую и ещё не понявшую, что произошло, женщину, а Ден уже стоял лицом к лицу с Маркусом. Они были одного роста. Но сейчас кучерявый голубоглазый красавчик Ден выглядел ягнёнком, приготовленным для жертвоприношения. Потому, что стоящий перед ним андроид был воистину страшен. И Ден, видимо, это понял в самый последний момент, когда встретился глазами со своей смертью. — Ты умрёшь не сегодня, — очень тихо сказал Маркус Дену. Но от того, как он это сказал, жутко стало даже сфинксам у входа. Маркус повернулся к замершему Дену спиной и спокойным шагом пошёл к выходу из бара. — Твою мать…, — глубокомысленно изрёк Иван, очевидно осознавая, что он, на самом деле, виновник этого торжества. Остальные участники и зрители хранили гробовое молчание, в котором отчётливо слышались всхлипывания Катерины, у которой вот-вот должна была начаться истерика. Дожидаться, пока эти полоумные придурки отомрут, я не собиралась, и бросилась вслед за ушедшим Маркусом на улицу. Он стоял на пороге бара под проливным дождём. Струи воды стекали по его совершенно бесстрастному лицу. Он смотрел перед собой и никак не прореагировал ни на то, что я вылетела под дождь, ни на то, что я мгновенно вся промокла и меня начала колотить крупная дрожь. Буквально через секунду на огромной скорости с неба свалилась вчерашняя машина китайца Линга У и затормозила, зависнув в нескольких сантиметрах над землёй. Дверь с шипением открылась, поднявшись вверх, и Маркус шагнул под эту импровизированную крышу, скрываясь от дождя. — Маркус! — позвала я в отчаянии, обхватив себя руками и трясясь от холода. Прозвучало это ужасно…. Он обернулся и посмотрел на меня. Что-то похожее на сожаление мелькнуло в его глазах, а может мне это только показалось. — Нет…, — сказал он, отрицательно покачал головой, отвернулся и вошел в салон машины. Дверь мягко встала на место и блестящий от воды автомобиль с невидимыми непрозрачными чёрными стёклами, сливающимися с корпусом, резко взмыл вверх, и за секунду превратился в точку, удаляясь от земли на чудовищной скорости. "Вот ты и получила своё нет, которое именно нет и всё, — подумала я. — Можешь есть его теперь ложкой…». Не понятно, отчего так ноет в груди…, наверное, всё же, простудилась…. Я вызвала такси и скоро уже летела домой на своей машине, включив обогрев на полную мощность, и никак не могла согреться. А ведь болеть то мне нельзя. Уже завтра должен прибыть мой золотисто-буланый жеребец, о котором я так долго мечтала, и я позабуду обо всех американских андроидах и о своих придурковатых друзьях…, теперь уже бывших друзьях….