Augury

Свет луны погашен, сад шумит листвой. Заманчиво иль страшно здесь Стать самим собой? Три последних года Словно тридцать лет… Я в жизни не свободен, свободы в смерти нет.*

      По каменным стенам подземелья медленно сползали холодные капельки влаги, появившиеся от сильной сырости. Освещение было слабым и редким. Под ногами хрустели мелкие камушки, опавшие с низкого потолка, что покрылся сеткой трещин. Коридор был длинным, заканчивался лестницей вниз, а по бокам были тяжелые деревянные двери, которые разбухли и теперь открывались с трудом.       — Вайзли, заканчивай уже свои эксперименты и поднимайся наверх, — почти приказным тоном сказал Четырнадцатый Пятому.       Апостол медленно кивнул, не отвлекаясь от своего занятия. Он сидел на корточках перед каким-то лежащим на полу человеком с не моргающим взглядом. Его подопытный, мужчина лет пятидесяти, не двигался, тупо глядя в потолок, кажется, из его рта капало что-то белое. Неа брезгливо поморщился, развернувшись на каблуках.       — Живее, полдня тут возишься, — снова поторопил его старший.       — Понял.       Поскорее удаляясь от холодной пыточной, которую в последние недели облюбовал для своих опытов Мудрость, Четырнадцатый возвращался к лестнице. Он пытался не обращать внимания на звоны от цепей и скрежет ногтей по каменному полу, что доносились из камер, расположенных по обе стороны коридора. Жуткое это место: подвал особняка Ноайев. Из здешнего немаленького винного погреба была прихвачена бутылка, первая попавшаяся на глаза. Немного пыльная, с пожелтевшей этикеткой.       Последние пять дней, что Апостол провел в стенах этого дома, превратились в одну затяжную пытку жизнью, от которой он давно отвык. Постоянно то тут, то там встречались люди, реже акума. Как же они бесили. Желанное одиночество в белом городе, где сколько не ходи не встретишь живой души, становилось все более привлекательным. Однако воля Адама была другой, поэтому приходилось смириться и продолжать разыгрывать спокойствие и покорность изо дня в день. Что не сделаешь, чтобы порадовать брата.       Бутылка со звоном была грубо поставлена на стол, что разбудило успевшего задремать Апостола. Он дернулся и поднял голову, неслышно ворча себе под нос:       — Что тебе нужно, Исполнитель? — наконец проскрипел Майтра, откинувшись на спинку кресла. — Я же просил тебя позвать Мудрость-       — Он сейчас поднимется, — голос звучал спокойно, наигранно вежливо, но и это не смогло скрыть раздражения и явно плохого расположения духа. — Почти каждую свободную минуту проводит за играми с чужим разумом.       — Это лучше, чем если бы он ломал мне артефакты, — вкрадчиво заметил Тринадцатый. Собеседник сразу изменился в лице, начиная натянуто улыбаться, будто вспомнив что-то.       — Вечность будешь мне припоминать тот Сигил*? — он дернул бровью.       — Да, — старший Апостол взял бутылку вина и открыл ее легким движением. — Буду.       Четырнадцатый вздохнул шумно, отходя подальше, к креслу в углу комнаты. На мягком подлокотнике болотно-зеленого цвета сидел золотой шарик, цепляясь коготками маленьких лапок за старую ткань.       — Привет, Тим, — он провел пальцем между изогнутых рогов голема, погладив его. — Так сколько еще мы проведем тут времени? — стоило ему сесть в кресло, Тимканпи увеличился и с силой плюхнулся ему на колени, как обычно делала Ластол.       — Думаю до завтрашнего вечера, — задумчиво ответил Майтра, потирая большим пальцем по этикетке бутылки.       — Ладно.       Скоро на это слово у Исполнителя начнется аллергия, которая будет выражаться обострением сарказма. Апостол нервно поглаживал голема у себя на коленях, пока тот монотонно гудел, приоткрыв пасть. Вот кому уж точно хорошо везде. Везде, где есть еда и дым от табака.       Дверь тихо хлопнула, царапнув порог, когда Мудрость тенью появился в помещении.       — Добрый вечер, — юноша сразу занял место за столом около Тринадцатого. — Вы хотели со мной о чем-то поговорить?       — Расскажи мне о своих успехах экспериментов с памятью, — сразу попросил его старший. Пятый закусил губу, перебирая пальцы, думая с чего было бы лучше начать, чтобы его рассказ был складным и достаточно подробным.       Пока два брата занялись заумным разговором, используя ленивую жестикуляцию, Четырнадцатый подтянул к себе стопку писем, что сам же и принес сюда добрые полчаса назад. Острием ножа он резал по краям конвертов, вскрывая их, тихим шорохом не мешая беседующим.       — С первых дней я постепенно уничтожал воспоминания у трех людей, а спустя неделю поменял их память местами,.. — говорил неторопливо Мудрость, будто придерживаясь определенного текста, заранее заготовленного. — ...В моих записях есть более подробные данные, я принесу их позже.       — Гляди, Тим, у Российской Империи новые марки, — полушепотом на свою тему говорил с големом в свою очередь Неа. Он беглым взглядом читал письма, которые не несли какой-либо важной информации или новостей: обычные, словно по шаблону, разговоры на бумаге, которые прислали дорогому Адаму. Однако тот оставил их все разбирать младшему брату, прикрываясь тем, что у него нет времени и тот окажет ему большую услугу, пересказав все их содержание вкратце.       Пересказывать особо было нечего: бытовые новости, политика, за которой следил в их Семье только Желание, попадалась даже любовные плаксивые послания. К полезным и важным можно было отнести только "договоры", что заключал Первый с различными алчными людишками, которые в буквальном смысле торговали своими сородичами. Отдавали их души в руки Семьи. Но таких писем из общей кучи было всего четыре-пять.       — Ничего интересного, — поддавшись секундной воле, Апостол поджег об огонек свечи бумагу и кинул пару совсем уж замызганных конвертов тлеть на круглый поднос на небольшом столике рядом. — Или нового...       Он удивился, когда Тим уменьшился начиная тыкаться своей мордочкой в его карман. Довольно настойчиво, пытаясь из него что-то достать. Небольшой сложенный отрывок бумаги с оборванными на ней частями предложения. Неа вздохнул, разворачивая его:       — Хм, я уже и забыл про это, — брюнет прищурился, всматриваясь в кривоватые буквы. Краткая запись с названием места и фразой "Мы будем ждать". От воспоминания о человеке, что ее ему всучил становилось не по себе. Мрачный тип, даже по ноевским меркам. Захотелось по привычке закурить, но была велика вероятность получить по затылку чем-нибудь от Майтры. — Вот ведь,.. — голем нетерпеливо покусывал его пальцы, начиная летать вокруг руки, будто требуя что-то от своего владельца. Пришлось даже отмахнуться от него.       — Значит можно считать опыт успешным? Ближе к делу.       — Н-н, думаю, да.       Доносились отрывки разговора двух других Ноев до слуха. Кажется, это весьма интересная тема и будет о чем позже расспросить Мудрость. Правда уже лично. С этими мыслями бумажка не глядя была скомкана и кинута к тлеющим письмам на сожжение. Тимканпи сразу засуетился, начиная царапать ему руки.

***

      — Значит, твои эксперименты ради того, чтобы сделать поведение Акума более человечным?       — Верно, Одарённость считает, что это поможет им эволюционировать дальше.       — Четвертый уровень... — задумчиво протянул слова Четырнадцатый.       Он остановился, подняв взгляд вверх на суховатые ветки ивы. Где-то среди темных изгибов кружил золотой голем. Рядом, перепрыгнув несколько корней, что выбились из серой почвы, стоял Вайзли. Мудрость тоже задрал голову, начиная щуриться и всматриваться в листву.       — За последние годы мы сильно продвинулись, правда? — юноша слабо улыбнулся, уголками губ.       — Да, — сразу кивнул собеседник, ловя на запястье Тимканпи.       — Может даже Сердце найдем в это поколении, — разминая руки префантазировал Пятый Апостол. Но потом сразу разочарованно шумно вздохнул.       — Это ведь не исключено, — приободрил его Четырнадцатый. — Когда-нибудь уж точно найдем.       — Семь тысяч лет прошло... Пора бы! Хотя, как распорядиться удача и судьба.       — Просто нужно подождать.       — Просто ждать? — ухмыльнулся юноша.       — Если так не терпится: можешь погадать на кофейной гуще, — дернул бровью Ной, растягивая в руках круглое, но от того не менее эластичное, тельце голема. Вайзли поморщился, немного хмурясь.       — Я не верю в подобную чепуху, — он покачал головой, спрыгивая с корней на твердый грунт и встал напротив, поправляя полосатый шарф. — Нельзя предугадать то, чего еще не было.       — Ну почему же, — сразу прервал его дальнейший монолог старший. Он отпустил Тима и постучал по стволу дерева ладонью. Кора отозвалась сдавленным стуком. — Что по твоему будущее?       — То, что должно произойти после настоящего? — немного неуверенно отозвался Апостол.       — А что такое настоящее? — пытливо начал щуриться его родственник.       — То, что происходит в данный отрезок времени? К чему Вы ведете?       — Хм, я решил придерживаться другой версии, — развел руками Неа.       — Верите, значит, в предсказания и ведения? — недоверчиво покосился Мудрость.       — Частично, смотри, — он сложил руки в замок, пока Тимканпи сел ему на макушку, сложив жесткие крылья. — Можно сказать, что ты, — Ной указал на место, где стоял его брат. — Существуешь в данный момент. Но в это же время ты лишь воспоминание и прошлое себя будущего.       — Непрерывное существование без разделения на "прошлое", "настоящее" и "будущее"? — перефразировал Вайзли. Он кивнул. — Понял о чем Вы.       — Отлично.       — Тогда чисто в теории любое воспоминание нас будущих можно получить находясь в настоящем, как мы вспоминаем наше прошлое, — светловолосый подпер голову кулаком, состроив театральную задумчивость. Он задумчиво обвел взглядом болотного цвета травинки под ногами. Затем ухмыльнулся. — Вы подкинули мне новую тему для размышлений.       — Рад знать, — кивнул Неа. — Но не увлекайся с этим. Вечно, если уходишь во что-то, то с головой, — и это отнюдь не было завуалированным комплиментом, предупреждением, рекомендацией. Пару лет назад подобный "интерес" довел мальчишку до истощения. Серьезных последствия, конечно, не было, однако почти месяц Пятый валялся у Майтры, редко просыпаясь.       — Постараюсь.       Вайзли хитро прищурился, закинув один конец полосатого, уже весьма старого, шарфа за плечо. Оба знали, что юноша не отстанет теперь от заинтересовавшей его темы ближайшие пару недель, да и еще начнет этим донимать остальных родственников за обедом, с целью взбесить и заставить их зависнуть. Теперь на лице мелькнула недобрая усмешка, но она быстро исчезла:       — Я хотел спросить у тебя еще кое-что, — окликнул его старший, который уже успел уйти вперед по узкой тропинке. Он туманным взглядом смотрел на мутную поверхность озера рядом. Неприятно пахло тиной.       — Слушаю, — спокойно оповестил Мудрость, обходя дерево и догоняя брата быстрым шагом. Несколько раз ему приходилось перепрыгивать узкие канальцы с темной водой.       — Твои эксперименты с памятью... Что на счет памяти Ноев? — Четырнадцатый заинтересовано стал рассматривать его с головы до ног. Будто пытаясь найти ответ самостоятельно. Визави лишь рассеяно моргнул.       — Я родственникам мозги не взвинчивал... — юноша отвел взгляд, будто сам в свои слова верил с трудом.       — Мх, — Неа усмехнулся. — В теории?       — В теории... Я, естественно, думал о подобном, — выделяя первую часть фразы интонацией, начал Мудрость.       Он усмехнулся, вскинув брови, и сложил руки в замок, начиная отводить взгляд, вспоминая что-то. Страшно представить весь клубок мыслей, который вечно кружится в этой светлой голове: будь то безобидные диалоги сам с собой или размышления о жертвах в подвале в садистском ключе.       — Если поменять память Ноев местами: ничего хорошего не произойдет. Они просто сменят тела, но не смогут в них существовать. Скорее всего, — и снова начал жестикуляция, как обычно, когда он пытался развернуто донести свою мысль для собеседника. — При небольшом шансе, конечно, смогут, однако будет много побочных эффектов: частичная или полная амнезия, психические заболевания и много чего другого... Тело может не подчиняться... — тот задумался.       — А память обычного смертного и Ноя? — немного перебил его дальнейшую мысль Исполнитель, задав интересующий его вопрос. Мудрость подозрительно покосился на него, но ответил:       — Не знаю почему Вас это так интересует, но да: такое возможно, в теории, — он склонил голову к плечу. — Ной, как и в прошлом случае, поменяет тело... Хотя оно скорее всего будет для него, — Вайзли задумался над нужным словом. — непригодно. Поэтому существование в таком случае будет либо невозможным, либо очень затруднительным, — юноша хлопнул в ладоши, как бы подводя итог всему обсуждению. — В итоге, ни первое, ни второе невыгодно и бессмысленно.       — Понятно, — прикрыл глаза Музыкант. Он закончил фразой, которую и говорить не нужно было. Она была очевидной для обоих беседующих. — Человек, конечно же, умрет.       — Велика вероятность, — Вайзли кивнул и склонил голову к плечу, начиная немного жмуриться от внезапного ветра в лицо. — Я ответил на Ваш вопрос?       — Вполне, — удовлетворенно кивнул Неа, и Тимканпи немного сполз по темным волосам, начиная цепляться за них. — Indica mihi, pluralismi opinatione sumentes.       — Bene... Pluralismi opinatione philosophica doctrina est...

***

      — Роад, хватит бегать вокруг меня, — зажмурив глаза, потер переносицу Неа, немного ухмыльнувшись. Несколько ярких пятен все еще вертелись перед взором. — У меня уже голова кружиться.       Мечта сразу остановилась, перестав наворачивать круги вокруг кресла, в котором сидел Четырнадцатый. Она сощурилась, немного закусив губу, из-за чего брат вздохнул, снова переводя взгляд на статью в газете.       — Что тебе нужно от золотой рыбки, Мечта? — дернул бровью Исполнитель, бегло посмотрев заголовок в газете. Вся страница была исписана колонками о военных действиях, на полях были небольшие пометки карандашом, которые сделал кто-то из семьи. Подобная привычка всего у одного родича, поэтому факт того, что пару часов назад в этой гостиной сидел Жалость, был очевиден.       — Ты, Ниа, больше на птицу походишь, чем на рыбу, — склонила голову к плечу Роад. — Но ладно, я не об этом.       Девчонка развернулась на квадратных каблуках туфель и подошла к кофейному столу. Теперь в ее руках был небольшой красный ящик, явно покрытый дешевой краской, которая за долгое время успела потрескаться и, к счастью, утратить неприятный запах. Кажется, она была довольно легкой, ведь Мечта спокойна держала ее, потряхивая вверх-вниз.       — Очередная игра, которую тебе притащил Джеральд? — вынужденно опустил на колени газету Исполнитель.       — Маджонг, — звонко объявила она.       — "Китайский покер"? — прищурился он, пока Роад открыла сундучок и начала рассматривать тайлы. — Наслышан.       — Покер? Больше похоже на домино, — она показала два тайла с изображения семерки и пятерки масти бамбуков. Мечта заулыбалась, хитро щурясь. — Сыграем?       — Огорчу тебя, эта игра для четверых игроков, — указал жестом на книжку с правилами Четырнадцатый, явно советуя так сестре ее прочесть. Та задумалась, начиная строить несколько башенок из тусклых цветов тайлов.       — Хорошо, подождем, пока кто-нибудь из милых родственников наведается в гости, — Роад кинула кирпичик со знаком красного дракона в Неа. Тот поймал ее пальцами, начиная рассматривать ее, в то время как Мечта продолжала рыться в ящике с игрой, выискивая игральные кости, коих было четыре штуки. — Например, Узы. Они где-то недалеко "охотятся", — она замерла, всматриваясь в кубик с точками, будто пыталась заглянуть внутрь, но ей мешал твердый непрозрачный пластик. — И тогда ты уже не отвертишься!       — Да, замечательная команда для игры... Да и разве я увиливал? — в свою очередь усмехнулся тот. — Кроме того, с каких пор ты интересуешься подобными азартными играми? Не рановато?       — Мне уже семнадцать, — обиженно вскинула голову Девятая, убирая колючую челку с носа.       — Правда? Как-то даже незаметно, — продолжил дразнить ее Четырнадцатый.       — Кто бы говорил! — кинув в него еще один тайл, проворчала Роад.       Ной еще несколько минут молча вертела в руках игральные кости, крутя то так, то сяк, выискивая что-то в гранях. Она хитро и недобро заулыбалась, поджав к себе ноги и обняв коленки. Верный знак того, что в ее шальной головушке появилась новая "гениальная" идея, отражающая садистские наклонности. Роад подкинула косточки в воздух, и те со стуком попадали на пол.       — Потеряешь и потом будешь ныть, — незаинтересованно прокомментировал ее действия Неа, поглядывающий на часы. Уже довольно поздно.       — Не потеряю, у меня появилась отличная мысль, — объявила она, снова загребая в ладони белые кубики. — Сделай хотя бы вид, что тебе интересно!       — Ладно, — повернулся к ней брат, отвлекаясь от циферблата наручных часов. — Удиви меня своим открытием.       Колкость и сарказм Мечта пропустила мимо ушей, уже подскочив с места и нагло усевшись на подлокотник кресла. Она перекидывала кости из руки в руку, пытаясь ими жонглировать.       — Я о-о-очень долго думала, какие клетки для пленников подойдут моей Мечте, — болтая ногами в воздухе, начала Девятая. — Клетки для птиц слишком просто, ящики для животных, мм, неплохо, но не красиво. А тут вот! — она снова подкинула кубики в воздух, и один из них даже ударил ей по носу, когда падал. — Ой!       — Игральные кости в роли клеток? Походит на аквариум... Но-о, да, — Исполнитель согласно кивнул. — весьма оригинально.       — Тогда можно будет их использовать, чтобы утопить людей в воде... Или в крови...       — Или в чем-то человеческом, кхм.       — Ниа! — Роад ударила его декоративной подушкой с кресла. Но тот лишь посмеялся, отвернув голову.       

***

      Громкий свист раздался по округе, отражаясь от стен переулков городка, который медленным темпом окутывала ночная тьма. Несколько грязных от дневного дождя птиц взмыли вверх с неглубоких луж вдоль поребрика. Они суетились и, хлопая крыльями, чуть не влетели в невысокого человека, что и вспугнул их.       — Да проклятые летучие крысы! — выругался мужчина, отмахнувшись от них стареньким дипломатом, даже ударив по одному из голубей. Он мотнул головой в конец, раздраженный сегодняшним днем, или всей жизнью в целом, из-за чего слабый хвост рыжих волос ударил по плечу.       — Ненавижу птиц... Куда делось это крылатое чудовище?! — сипел человек, вглядываясь в потемки неба, надеясь различить круглый силуэт, что кружит между дымоходов. Однако скоро он бросил эту затею и продолжил свой путь. — Да черт с ним, сам меня найдет...       Узкие улочки сменились совсем тесным клубком загородок во дворе-колодце. Стоял небольшой туман, но даже в нем можно было различить покачивающиеся силуэты каких-то бродяг или рабочих. Качающиеся и шумные. В воздухе все сильнее пахло дешевым табаком и перегаром. Мужчина в пусть и старом, но хорошем пальто резко контрастировал с окружением. Сразу в голове всплывал вопрос, что он тут делает.       Низкая вывеска на крючках билась о каменную стенку от малейшего дуновения ветра. Дверь старенького бара скрипнула, когда впустила в помещение еще одного гостя, который прижимал к себе поближе сумку, чтобы не задеть ей никого. Он брезгливо морщился, оглядываясь по сторонам. Под звон стопок рыжеволосый быстрым шагом пересек зал, где за столами сидели люди, и скрылся в коридорчике с лестницей.       Но на секунду он обернулся, обращаясь к одной из служанок работающих в этом месте, что по совместительству было недорогой гостиницей. Совсем еще юная девушка, которую впору пока еще называть ребенком:       — Мисс Роуз, — сдержанно позвал он, сразу натягивая слабую улыбку. Та неуклюже повернулась, держа в руках большую стопку чистых, (грязных), сложенных скатертей. — Меня никто не спрашивал сегодня? — спросил мужчина, быстро снимая себя пальто и вешая себе на локоть. Она суетливо помотала головой:       — Нет, Мистер Уолкер, — ответила младшая дочь хозяев сего места и сразу удалилась в одну из комнат, немного покраснев.       — Черт! — грубо прошипел себе под нос джентельмен, сразу начиная гневно хмуриться. Он даже проигнорировал тот факт, что под ногами скрипят ступеньки, хотя каждый раз вслух сетовал на это.       — Вот ты где! — просипел, влетев в комнату, мужчина. Он откинул дипломат на стул в углу небольшой гостиной, следом полетело и пальто. За несколько размашистых шагов рыжеволосый оказался у раскрытого окна, на подоконнике которого сидел черный металлический клубок.       Урканпи поднял голову, показывая свою клыкастую улыбку, что до этого была скрыта за сложенными перед ним лапками и крыльями. Темный голем блестел, мокрый после своих полетов в тумане и под дождем. Ред сразу взял его в руки, начиная несильно трясти:       — Я почти весь город оббегал, пока искал тебя, сплав ты железа с углеродом! — Урк начал растерянно болтать лапками и хвостом в воздухе, похлопывая крыльями. Уолкер перестал трясти существо, замерев и смерив его строгим взглядом серых глаз. Голем тоже замер, приоткрыв рот.       — Ньх... — мужчина вздохнул, отпуская темный шар парить в воздухе. — Черт с тобой... Как понимаю, ты ничего и никого не видел? — задал он вопрос со слабой надеждой. Однако ответом было отрицательное мотание всем небольшим телом.       Ред обессилено спустился в кресло с немного порванным покрытием. На подлокотник тут же спикировал Урканпи, устроившись поудобнее. Он клацнул зубами, издав громкий щелчок.       — ...Проклятье, — потирая руками лицо, ругался Уолкер. — Почти месяц торчим в этом клоповнике! И что? — начал психовать тот, зарываясь руками в распущенные волосы. — Ни-че-го! Какой шанс, что этот чертов Ной вообще соизволит связаться с "неизвестным", — выделяя последнее слово прошил тот наконец, признав свое беспомощное положение.       Конечно, их план был, мягко говоря плохим, размытым. Однако других возможностей им не предоставили обстоятельства и толпы акум вокруг. Теперь на каждого второго прохожего можно смотреть с подозрением, невзначай проверяя револьвер за спиной. Будто бы он мог помочь. Да и сами Нои могли сейчас гулять где угодно, что лишь добавляло оптимизма.       Прошло почти десять лет, а надежда на воплощение их старого плана по "спасению мира" тускнела с каждым днем. Не будет удивительным, если скоро она станет лишь давить тяжким грузом, как чугунный шар, что уже успел присоседится на плечо Уолкеру. Урканпи осторожно терся "щекой" о его бледную шею, пытаясь поддержать.       Мужчина вздохнул, осторожно погладив существо мальцами между квадратных рогов:       — Легко тебе, хоть вечность можешь жда- Ай! — Урк низко загудел, клацая челюстями по пальцам, не смотря на жесткую ткань перчаток. Голем заметно разозлился из-за этой фразы и всем видом показывал недовольство, пытаясь кусаться. Ред поймал его, зажав между ладоней и невесело рассмеялся. — Верно-верно, ты тоже скучаешь...       Чугунный шар сразу замер, успокоившись и сложив крылья. Он все еще тихо рокотал что-то на своем языке, если у големов вообще есть своя речь, пытаясь высказать свое мнение. Однако его нынешний обладатель все-равно его не понимал, продолжая гладить большими пальцами существо по черным щекам. Скоро он отпустил его, усадив к себе на плечо и принялся рассматривать газеты. Новости с фронта, колонка стихов и небольших рассказов. Ничего важного или особенного, однако тот продолжал быстро читать каждую строчку. Пусть и без особого интереса к содержанию.       Тишину и раздумья рыжеволосого нарушил робкий стук в дверь, от которого голем вмиг улетел с плеча и спрятался в приоткрытый ящик письменного стола:       — Мистер Уолкер? — прозвучал приглушенно голос молодой Роуз за дверью.       — Да? — лениво отозвался Ред, переводя взгляд на дверь. Всплеск эмоций сменился жуткой усталостью за день, от которой сильно ныли ноги, и тяжелела голова.       — Пришел человек, который говорит, что хочет с вами поговорить.

Ты рождён стать жертвой, близок этот час. Шум вечной круговерти, экстаз толпы и власть… Я сегодня знаю — Жизнь всего важней! Сомнения пробуждают мятежный дух во мне. Пламя веры возгорится, Я пытаюсь у небес просить Всё изменить! Не дай бог здесь вновь родиться!