Будни авантюристов

Прошло несколько дней с тех пор, как они попали в отряд. Хедера сидит чуть в отдалении от компании, расположившейся возле костра, и зачарованно смотрит. Смотрит, как Макс с этим забавным оборотнем шутят и смеются, как хихикает сирена, когда думает, что её никто не видит. Даже их странный лидер незло усмехается, глядя на это баловство. Ей немного завидно. Ей тоже хочется уметь быть такой беззаботной и весёлой. Легко со всеми общаться и находить общий язык, чтобы всегда было о чём поговорить. Хочется перестать чувствовать в груди это болезненное, тянущее чувство тоски. И ей хочется туда, к ним. Но сковывает собственный поводок, одёргивая сесть обратно и выпрямить спину. У неё не может быть друзей, особенно среди них, где в команде притаился злостный враг. Поэтому она и вызывается сидеть на страже – чтобы была возможность избежать разговоров, которые совершенно не умеет вести, и как можно реже встречаться с существом, которого ненавидит всеми фибрами души. Даже сейчас Хедере кажется, что она ощущает на себе его изучающий взгляд… Резко повернув голову, эльфийка всё равно не успевает заметить отвернувшегося морока. Поэтому решает, что это лишь её воображение. Время близится к одиннадцати. Засидевшиеся ребята начинают понемногу укладываться спать. Хедера слушает это веселое копошение, пока оно совсем не стихает. Она остаётся наедине со спящим зимним лесом. Скоро должен подойти второй сменщик – лидер ей всё ещё не доверяет, поэтому отправляет дежурить по двое. Интересно, кто будет на этот раз? Она сидела вместе с сиреной, вполголоса напевавшей восхитительные мелодии; видела странные картины демона, который рисовал по ночному небу, словно по полотну; и даже пережила ночь в компании этого болтливого…Кехо, кажется. Он успел знатно надоесть своими странными шутками про снег. Эльфийка тяжело вздохнула, вскидывая глаза вверх; туда, где в просвете между кронами деревьев, увенчанных снежными шапками, виднелся тёмно-синий бархат поднебесья. Шепча так тихо, что, казалось, двигались лишь её губы, она просила. Сама толком не понимая, чего. Её народ не имеет идолов. Они не помнят, что значит кому-то молиться. Откуда тогда в её голове взялись эти слова? «Прошу, кто бы ты ни был… Пожалуйста, научи меня улыбаться. Покажи, что в этом мире для меня осталось ещё что-то кроме холода и печали». «И хоть бы сегодня не пришлось сидеть с этим мороком». Неожиданное ночное откровение прерывает шум сзади: звук шёл такой, словно к ней направляются двое. Резко развернувшись, Хедера, напряжённая как тетива, совсем не ожидает увидеть кентавра. Подошедшая девушка улыбается виновато, пряча что-то за пазухой. - Прошу прощения, я припозднилась… Не думала, что это отнимет столько времени, - неловко посмеиваясь, белая леди приземляется рядом, прижимаясь к Хедере горячим боком. Эльфийка не осознавала насколько замёрзла, пока не почувствовала рядом живое тепло. - Вы… - почему-то теперь неудобно стало Хедере. Она оторопело смотрит на протянутую ей чашку. - Олу. Сделала тебе какао, - голос у девушки нежный, мягкий. Таким только и баюкать. - Спасибо, - выходит хрипло, даже как-то по-вороньи. И куда делось хвалёное изящество? Она принимает негнущимися пальцами восхитительно горячую кружку. Напиток они пьют молча, наслаждаясь морозным пейзажем и какао на контрасте с ним. На душе воцарилось такое спокойствие, которого эльфийка не испытывала уже очень давно. Это чувство оказалось настолько большим и всепоглощающим, что даже не нашлось, с чем его сравнить. - Эх, как хорошо, что у меня ещё есть, - довольно, словно кошка, напившаяся молока, произносит Олу. Хедера невольно вздрагивает – она, признаться, совсем забыла, что здесь есть кто-то ещё. Кентавр улыбается и показывает большой термос, лежащий у неё за пазухой. Прыснув с удивлённого выражения лица эльфийки, которое не могла скрыть ни одна маска равнодушия, девушка продолжила: - Думаю, нам этого хватит на всю ночь. Как считаешь? С трудом перестав таращиться, Хедера кивает и слишком поспешно отворачивается, глядя куда-то вдаль. Олу, пожав плечами, тоже решает приступить к дежурству, бережно придерживая драгоценную ношу – зимняя ночь длинная, пригодится ещё. Наутро Рит обнаруживает удивительную картину: ровно сидящая эльфийка, которая старается, похоже, даже дышать через раз, чтобы не разбудить мирно сопящую на посту Олу, по уши закутанную в чей-то шарф. И даже несмотря на то, что он видит их со спины, морок готов поклясться, что эльфийка улыбается.