Вы доктор? Да, вроде того (рабочее)

Узнав голос, Поллинария Львовна сжала кулаки: «Да что ж тебе неймётся, добрый дедушка колдун? Как неприятности, так ты тут как тут!» Она резво развернулась к сжавшемуся в углу мальчишке: — Какие заклинания ты использовал? — Никаких! — набычился парень. — Северус! — вполголоса придавила женщина. — У нас нет времени на эти игры! — Только щитовые чары, — сдался тот. — Я маму прикрыть хотел! Он её… — Знаю! — перебила Поллинария Львовна. — А теперь молчи. И не вздумай сбежать! Северус зло сжал кулаки, но медведьме было не до объяснений. Подвесив над телом спящей ведьмы видимую схему диагностических чар, она бросила в угол туфлю, которую всё ещё держала в руках, и выскочила за дверь. Внизу в тесной гостиной толпилась куча народу. Женщине понадобилось несколько секунд, чтобы разобраться, что гостей на самом деле всего четверо. Слишком уж много суеты они наводили. Точнее, суетился только один, а другим приходилось то и дело уворачиваться от него. В результате они то и дело натыкались на слишком тесно поставленную мебель, ругались и едва не наступали на сладко посапывающего на полу пьяницу Снейпа. — Что здесь происходит? — громко спросила она, убедившись, что замечать её никто не собирается. — Поппи? — Дамблдор поднял голову на голос и едва не уронил очки-половинки. — Мадам Помфри, с вашего позволения, — буркнула медведьма. — Мадам Помфри, очень хорошо, что вы здесь, — высокая худощавая женщина в форме отдела магического правопорядка выступила вперёд. — Мы знакомы? — приподняла бровь медведьма. — Нет, но о том, что мистер Брокстоун наконец нашёл тюремного целителя, не слышал только глухой, — одними уголками губ улыбнулась она. — Моя слава бежит впереди меня, — проворчала Поллинария Львовна. — Тюремный целитель… Звучит-то как, а? — Для вас, похоже, лучше, чем «школьная медведьма», — Дамблдор опомнился и вылез вперёд. — Понимаю… Зарплата повыше, работы поменьше. Но вы могли бы сообщить о смене приоритетов более… — Вы пришли сюда, чтобы мне об этом сообщить? — нахмурилась медведьма. — Господин директор, мы здесь не за этим, — женщина в форме остановила словоизвержение старика, положив руку ему на плечо. То ли сыграла цеховая солидарность, то ли она и сама недолюбливала слащавого директора Хогвартса. Но так или иначе перетянуть на себя внимание она ему не позволила. — Мадам Помфри, как давно вы находитесь в доме? — Около часа, — пожала плечами Поллинария Львовна, чувствуя как по коже продрал неприятный озноб. Как-то не приходилось ей за более чем долгую жизнь врать представителям органов правопорядка. Бандитам, бывало, врала, охамевшим торгашам тоже. Даже вот директорам волшебным сподобилась, а с полицией не сложилось. Но всё, как выяснилось, бывает впервые. — Я — сотрудник отдела по неправомерному использованию волшебства. Подразделение надзора. По этому адресу было зафиксировано колдовство несовершеннолетнего. Вы можете рассказать, что здесь произошло? — Пьяный магл и попытка убийства, — как можно спокойнее проговорила Поллинария Львовна. — Что? — до сих пор молча топтавшиеся за спиной Дамблдора мужчины одновременно сделали стойку. «Авроры, — мысленно погладила себя по голове медведьма. — Так я и думала. Чем же тебе бедолага Снейп так не угодил, добрый дедушка колдун, что ты из-за такой фигни и сам сюда прискакал, и авроров приволок?» — Мадам Помфри, а можно подробнее? — Можно. Вот этот магл чуть не убил свою жену-волшебницу, и Северус по моему приказу использовал щитовые чары. — Почему вы не сделали этого сами? — недоверчиво прищурился Дамблдор. — Потому что была занята оказанием первой помощи женщине. Я целитель, а не боевик. У вас с этим какие-то проблемы, директор? — Никаких проблем, мадам Помфри, — женщина из отдела надзора. — Какие чары были ещё использованы? — Никаких, — качнула головой Поллинария Львовна, отчаянно надеясь, что упрямый мальчишка всё же не наврал. — Если не считать диагностических и целительских. Кстати, я ещё не закончила. И если у вас больше нет вопросов, хотела бы продолжить. По затылку сползла противная капля пота: «Кто б знал, что врать полиции так сложно!» — Хорошо. Мы тоже ничего не зафиксировали. Магловскую полицию будете вызывать? Стиратели понадобятся? — Скорей уж уборщики, — фыркнула Поллинария Львовна. — Этот и так ничего не вспомнит. — Вы наложили Обливиэйт? — тут же оживился Дамблдор. «О да. Аж два и ещё парочку непростительных в придачу, — скривилась про себя медведьма. — А главное, сейчас быстренько во всём сознаюсь. Топорно играешь, дедушка колдун — импровизация не твоя сильная сторона». — Мадам Помфри, — напомнил о себе один из авроров. Видимо, профессиональная деформация прорезалась. — Простите, — Поллинария Львовна позволила раздражению отразиться на лице. — Просто задумалась, за кого меня тут принимают. Я целитель. Между прочим, сотрудник отдела магического правопорядка. А меня обвиняют Моргана знает в чём! — Вас никто не обвиняет, мадам Помфри, — в примиряющем жесте вскинул руки аврор. — Я обязан уточнить. Случаи бывают разные, в том числе и оправдывающие использование непростительных. — Но я их не использовала, — пожала плечами медведьма. — У нас бы отметили всплеск такой силы, — поддержала её женщина из отдела надзора. — Тогда у нас больше вопросов нет. Поллинария Львовна отметила извиняющийся взгляд, который дотошный аврор бросил на Дамблдора, и чуть заметно поморщилась: «Надо будет выяснить, как его зовут, и сдать Марку. Пусть разберётся, кто этим кадром командует: уже начальник, или всё ещё директор Хогвартса». — В таком случае вопросы есть у меня, — она подавила трусливое желание оставить всё как есть и остановила магических полицейских уже в дверях. — Как будет решён вопрос с этим? Медведьма кивнула на пускающего слюни алкоголика на полу. — А что с этим? — поморщился аврор. — На семейные скандалы мы не выезжаем. «Угу… Убьют, тогда приходите, — скривилась от неприятных воспоминаний Поллинария Львовна. — Плавали, знаем». Авроры ушли. За ними следом ретировался и весьма разочарованный Дамблдор. Поллинария Львовна не знала, что понадобилось тут старику, но была довольна уже тем, что тот явно не получил желаемого. Увы, о том, что проклятый долькоед попытается снова, она тоже догадывалась. В комнате остались только тётка из надзора и сопящий пьяница на полу. «А этой-то что надо?» — задумалась медведьма, заметив, как осматривается женщина, и спустилась по лестнице, намереваясь напомнить, где выход. Но та вдруг выдала: — И что ему тут понадобилось? — Кому? — опешила медведьма. — Дамблдору, — она по-мужски протянула руку. — Брунхильда Роуз. Можно просто Хильда. — Мне можно не представляться, — хмыкнула Поллинария Львовна ответив на рукопожатие. — Полли. — Да уж. Спасибо старому гаду, вас знают все. — Старому гаду? — с улыбкой приподняла бровь медведьма. — А как его ещё назвать? — ухмыльнулась Брунхильда. — Он у меня трансфигурацию преподавал. Единственное «выше ожидаемого» в письме. Представляю, как он развернулся, когда в директора вылез. Парень ведь со Слизерина? — Оттуда, — кивнула Поллинария Львовна, лихорадочно соображая, как использовать неожиданно вылезшую факультетскую солидарность. — Я так и думала. А то примчался, всех на уши поднял: «Хватай преступника! Спасай Британию!» Тьфу! Окажись это кто-то из барсуков или воронов, даже не почесался бы. А львов ещё и защищать бы начал. Шум поднял на весь отдел. Хорошо, что вы здесь оказались. А то ничего бы я тут не сделала. Наверняка до слушанья бы довёл, а то и вовсе парня без палочки оставил. Хотя дураку понятно, что тут не выжить без волшебства. — Так тут же мать вроде. — Мать полгода назад признали сквибом, — скривилась Брунхильда. — Кстати, тоже с его подачи. Прямо не даёт ему покоя это семейство. — Однако, — вздёрнула брови Поллинария Львовна. — А он не охамел ли? — Ещё как. А что тут сделаешь? Об ученике заботится, якобы. Неблагонадёжный мальчик, нехорошее окружение и всё такое. — Так что же под опеку не отдадут этого мальчика, раз всё такое неблагонадёжное? — закинула удочку Поллинария Львовна. — А Мордред его знает, — пожала плечами Брунхильда. — Родни по документам нет. Кому он нужен? — Ну Дамблдору же зачем-то понадобился. — Тоже верно. Ладно. Протокол подпишите, Полли, и я пойду. — Пожалуйста, — Поллинария Львовна взяла пергамент. Строчки были явно отпечатаны заранее. Мол, ложная тревога, но сигнал отработали. Типичный бланк, даром, что на пергаменте и волшебный. Пробежала глазами сухие канцелярские фразы и как бы мимоходом добавила. — А парень хороший. Я его по Хогвартсу знаю. Взяла бы к себе подмастерьем. Да кто ж позволит. — Подмастерьем? — оживилась Брунхильда. Похоже, возможность сделать ненавистному бывшему преподу гадость её более чем вдохновила. — А я и позволю. Даром, что ли, в надзоре мантию протираю. — А на вас и опеку навесили? — старательно изобразив сочувствие, воскликнула Поллинария Львовна. — Нет, — отмахнулась женщина. — А вот подмастерья — это уже по нашей части. Этим теперь редко балуются, но всё равно ещё берут. Точно хочешь пацана к себе забрать? Смотри, вся ответственность за него на тебе будет. — Точно, — кивнула Поллинария Львовна, стараясь не задумываться, что значит повесить себе на шею такого упрямого ежа, как Снейп. — Вот и хорошо. Да где же оно?! — Брунхильда едва не по пояс нырнула в маленькую с виду сумочку и наконец с победным возгласом извлекла толстый свиток пергамента. — Так… Подмастерье… Как его там? Она прикусила кончик пера и вопросительно взглянула на Поллинарию Львовну. — Снейп, — подсказала та. — Северус Снейп. — Значит, Снейп. Мамаша у нас сквиб и в данный момент недееспособна. Недееспособна же? — Ну, сейчас я её усыпила, чтобы… — Отлично, — Брунхильда даже не дослушала, увлечённо шкрябая паршивым пером по пергаменту. — А это у нас папаша, так? Она мотнула подбородком в сторону сопящего в углу алкоголика. Поллинарии Львовне, ошарашенной таким напором, оставалось только кивнуть. — Ещё лучше, — ухмыльнулась Брунхильда. — У вас есть возражения против желания присутствующей здесь мадам Помфри взять в подмастерья вашего сына, мистер Снейп? Что? Не слышу? А, понимаю. Молчите. Значит, нету. Замечательно. Уведомляю вас, что контракт длится пять лет, и на этот срок вы теряете все права и обязанности, связанные с исполнением родительского долга. Кроме того, вы не можете отозвать своё согласие после подписания контракта или потребовать от сына какой-либо финансовой поддержки либо иной помощи. Возражения? Что, опять никаких? Так и запишем. Женщина бодро строчила по пергаменту, и то, что собеседник плавал где-то в волнах алкогольного забытья, её ничуть не смущало. Поллинария Львовна чувствовала, как брови поднимаются всё выше и выше. После рассказа Принца она считала, что забрать парня у законных опекунов безумно сложно, а скорее даже невозможно. А тут такое. — Ну вот и отлично, — не подозревая о её мыслях, хмыкнула Брунхильда. — А теперь, мистер Снейп, подпишите здесь и здесь. Меведьма заинтересованно встряхнулась, гадая, как ушлая тётка выкрутится. А очень просто. Та взмахнула палочкой, и рука алкоголика без всякой помощи с его стороны дважды шлёпнулась на подлетевший пергамент, оставив кровавые отпечатки. — Благодарю за сотрудничество, мистер Снейп, — хохотнула Брунхильда. — И забудь о сыне, магловское отродье. Поллинария Львовна не успела как-то отреагировать на этот выпад, как пергамент оказался уже пред ней. Правда, заговорила сотрудница отдела надзора уже совсем другим тоном. — Тебе точно это надо? — с долей заботы уточнила она. — С таким папашей и пацан, небось, не семи пядей во лбу. Хотя, конечно, может он и в мать удался. Почему-то же попал на Слизерин. — Точно нужно, — твёрдо кивнула Поллинария Львовна, понимая, что кроме неё «точно никому не нужно». Даже этой тётке, которой, несмотря на должность, было плевать и на парня, и на его проблемы, и действовала она исключительно из желания подгадить нелюбимому некогда преподавателю. «Какое, однако, чудесное место этот волшебный мир», — подумала Поллинария Львовна, подписывая пергамент. — Ну вот! — с довольным видом Брунхильда подула на чернила и коснулась палочкой свитка, создав сразу две копии. — Это нам, это в архив. А это тебе. Можешь хоть съесть этого Снейпа на завтрак — Дамблдор умоется. Расторгнуть договор подмастерья даже ему не под силу. Ну, всё, я побежала! Сунув в руки ошалевшей медведьме свиток пергамента, женщина расправила мантию и аппарировала прямо из гостиной. «Манеры, однако… — проворчала Поллинария Львовна, поковыряв мизинцем в оглушённом ухе. — В доме какого-нибудь колдуна ты бы вела себя иначе. Впрочем, мне всё это только на пользу». Она покосилась на отвратительного пьяницу, который как раз с блаженной улыбкой создал вокруг себя зловонную лужу, и пошла наверх. Снейпа, разумеется, в комнате не оказалось. «Кто бы сомневался, — буркнула себе под нос медведьма, рассматривая диагностическую схему, так и парившую над головой миссис Снейп. — Вот и где его теперь искать, паршивца?» — Северус! — наудачу позвала она. — Можешь выходить — они ушли! Никто не отозвался. Решая, что делать, медведьма взмахом палочки очистила от многолетней грязи стул и села. Уйти просто так возможности не было. Не говоря уже о свинтившем куда-то мальчишке, за которого она теперь вроде как отвечала не только перед своей совестью, но и перед законом, Поллинария Львовна просто не хотела оставлять спящую на кровати Эйлин на растерзание мужу-алкоголику. Тот, может, и не вспомнит, что тут случилось часом ранее, но не заметить боль от ушибов не сможет. А на ком во все времена такие особи срывали свою злость, медведьма прекрасно знала. И что ему сможет противопоставить хрупкая женщина, да ещё и, как выяснилось, сквиб? Поллинария Львовна прекрасно отдавала себе отчёт, что, несмотря на доводы логики и синяки, миссис Снейп может отказаться уходить. Видала она и таких. Отказывались, пока однажды не приезжала полиция. Та самая, которая на семейные скандалы не выезжает. Тогда из подъезда выносили чёрный мешок и выводили ни черта не соображающего алкаша, который чаще всего даже не помнил, что вытворил. Но тут уж Поллинария Львовна была бессильна — каждый сам кузнец своего счастья. Даже такого ненормального. От нечего делать женщина развернула свиток с контрактом и принялась читать, кто, кому и что должен в этом нежданном подарке судьбы, сильно смахивающем на плод фигового дерева. За окном постепенно темнело. Желудок недвусмысленно напоминал, что время обеда уже прошло и давно пора ужинать. А зловредный мальчишка всё не появлялся. Мало того, с первого этажа то и дело доносились гадкие булькающие звуки и глухие ругательства — очнулся отец семейства. До того момента, как тупое двуногое, распространяющее вокруг себя миазмы перегара и мочи, появится на пороге, оставалось недолго. Махнув рукой на свободу воли, Поллинария Львовна тихо позвала: — Тинни! С тихим хлопком ушастый карлик появился рядом: — Чем Тинни может услужить госпоже волшебнице? — Перенеси эту… м-м-м… даму к нам и устрой в гостевой комнате на втором этаже. — Дама будет ужинать, госпожа волшебница? — Посмотрим. Пока пусть поспит. А вот я — буду. Где-то через полчаса. Есть у нас там что-нибудь? — Для милостивой госпожи волшебницы всё будет, — солидно заверил её эльф и, щёлкнув пальцами, исчез. Убедившись, что Эйлин он с собой прихватить не забыл, Поллинария Львовна накинула на себя чары отвлечения внимания и тихо спустилась вниз. Она решила пройтись по близлежащим закоулкам: а вдруг паршивец Северус затаился где-то недалеко от дома. Брезгливо скривившись, медведьма прошла мимо копошившегося в грязном холодильнике папаши Снейпа, осторожно открыла дверь и спустилась с покосившегося крыльца. — Северус? Ты здесь? Ответа не было. Пожав плечами, Поллинария Львовна вышла на улицу. Но едва она поравнялась с первым тёмным закутком между заборами, как в горло ей упёрлось что-то твёрдое, а сиплый, будто сорванный голос ударил в уши: — Вот теперь поговорим!