Вы доктор? Да, вроде того (рабочее)

      Планы — штука хорошая. Приятно сидеть в мягкой постели, укутав ноги тёплым пледом, прихлёбывая горячий чай и закусывая нежным печеньем, и планировать… Что планировать? Да что угодно. От похода в туалет до захвата мира. Всё продумано — всё получится, надо всего-то привести гениальный план в исполнение. Что может пойти не так? Да всё! Окажется зов природы шустрее плавного течения мыслей, и вот ты уже несёшься сломя голову в кабинет задумчивости, снося собственным телом стулья и тумбочки, попутно проклиная чёртов плед, запутавшийся в ногах, и долбаный чай, пролившийся на любимую пижаму. В общем, в планах самое главное не забывать, что они никогда не работают так, как планировалось.       Увы, Поллинария Львовна упустила эту простую истину из виду, за что тут же и поплатилась. Её план пути к счастливой жизни забуксовал ещё на старте — волшебники жильё не сдавали. Нет, конечно, можно было снять комнату или номер в пансионате. Но не более. Ни одного объявления о долгосрочном найме в газетах не было. Только посуточно. Посчитав, в какую сумму обойдётся самый простой пансионат, Поллинария Львовна схватилась за голову и всерьёз задумалась, а не поставить ли койку в кабинете тюремного целителя.       Сообразив, куда занесло её мысли, женщина выругалась и снова взялась за газеты. Но и повторное штудирование колонок объявлений не принесло ничего нового. «Или мне попался очередной заскок волшебного мира, — сердито подумала она, — или моё невезение перешло все разумные границы! Зеркала вроде не била, за чёрными кошками не гонялась… Как же они тут живут?!»       Газеты молчали. Оставалось опрашивать аборигенов лично. Но в пределах досягаемости был только грязный паб на первом этаже и его бесноватый хозяин. Советоваться с нечистым на руку типом, явно пляшущим под дудку бывшего начальника, было бы верхом идиотизма. Но и давать ему новый шанс покопаться в своих вещах Поллинария Львовна не желала.       — Так… Ладно… Хорошо, — задавив зарождающуюся панику, Поллинария Львовна постаралась рассуждать здраво. — Шкатулку и бутылку с воспоминаниями в банк — так оно надёжнее. Мало ли у кого что в сейфе лежит. Деньги в кошель и под юбку. Под этими тряпками ни один вор не доберётся. Главное, не забыть пару монет в карман переложить, а то торговцы не поймут, если я у кассы юбки задирать начну.       Не откладывая, женщина тут же открыла сундук. Клад из стенного тайника перекочевал в наплечную сумку. С сомнением оглядев своё невеликое имущество, она переложила в сумку и мешочек с простенькими украшениями. Следом отправила несколько наиболее ценных книг. За ними ещё парочку — не самых ценных, но и не дешевых справочников. Хлопнув себя по лбу, выудила деревянный ящичек с серебряными зельеварческими инструментами…       Короче говоря, когда Поллинария Львовна наконец спустилась в общий зал паба, на плече у неё висела раздувшаяся до неприличия сумка, заставлявшая всем телом крениться в сторону в попытке удержать равновесие.       — На прогулку? — оскалился Том, увидев перегруженную постоялицу.       — Да, — огрызнулась та. — Воздухом подышать хочу.       Хозяин паба как-то особенно мерзко ухмыльнулся. Поллинария Львовна мысленно выругалась и, с трудом протиснувшись в дверь, выбралась на по-вечернему оживлённую улицу. Мимо, едва не снеся её с ног, пронёсся мальчишка-разносчик. Только тут женщина сообразила, что в сердцах свернула не в ту сторону, и вместо Косого переулка вышла в магловский мир. К счастью, погода была достаточно прохладной, и на неё не косились, в вечерних сумерках принимая тёмную мантию за длинный плащ.       «А что меня так переклинило на волшебниках?!» — ошарашенно спросила себя Поллинария Львовна, отступая в густую тень у входа в паб.       Новый план сложился сам собой, благо, несколько фунтов у женщины нашлось. Присмотревшись к спешившим по своим делам прохожим, она слегка трансфигурировала мантию, приладив к ней крупные пуговицы и широкий отложной воротник. На сумку просто накинула чары отвлечения внимания: «Пусть думают, что у меня сколиоз».       Полчаса спустя Поллинария Львовна щёлкнула старомодным выключателем в скромном номере вполне приличного и совсем не волшебного отеля. Комната была небольшой, но чистой и уютной. Единственное окно выходило на задний двор, а за фанерной дверкой нашлась совершенно нормальная ванная с душем.       — Блаженство… — пробормотала Поллинария Львовна, с каким-то извращённым наслаждением несколько раз включив и снова погасив свет.       Тяжёлая сумка отправилась на верхнюю полку шкафа. Простенькие чары сокрытия сделали её невидимой для маглов, а большего Поллинарии Львовне и не требовалось. С удовольствием приняв душ, она просушила волосы массивным тяжёлым феном и, отбросив покрывало, в одной короткой нижней рубашке рухнула в постель.       Казалось, Поллинария Львовна решила отоспаться сразу и за время учёбы, и за последние нервные и насыщенные дни. Встала она относительно поздно, зато чувствовала себя отдохнувшей и готовой если не горы свернуть, то уж одного бородатого манипулятора точно. Позавтракав в отеле и заверив портье, что съезжать пока не собирается, а уборка в номере не нужна, женщина решительно вышла на запруженную народом улицу.       «Магловский мир просто чудо, особенно когда ты — волшебница», — к такому выводу Поллинария Львовна пришла к вечеру. Расторопность магловского маклера, помноженная на умение аппарировать и парочку лёгких чар приязни и отвлечения внимания, всего за десять часов сделали её владелицей уютной фермы в пяти милях от Коукворта. Покупать дом в самом городишке маклер ей отсоветовал. Впрочем, взглянув на городок вблизи, женщина легко с этим согласилась. Не самое благополучное местечко. Грязная речушка. На одном берегу относительно приличные дома, половина из которых была заколочена. На другом и вовсе то, что в любом мире зовётся трущобами. И над всем этим торчат закопчённые трубы какой-то фабрики.       Зато в пяти милях к югу располагался миниатюрный филиал рая. Ну, в условиях туманного Альбиона, разумеется, и тем не менее. Старинный дом из дикого камня и за ним большой запущенный сад, отрезанные от мира высокой кованой решёткой и густыми колючими кустами. Поллинария Львовна влюбилась в это место с первого взгляда и, плюнув на съём, просто купила его, почти опустошив счёт в Гринготтсе. Тем более, что из-за расположения вдали от крупных дорог и городов он достался ей относительно недорого. Впрочем, внезапная любовь не помешала ей посоветоваться с гоблинами и оформить жильё в обоих мирах по всем правилам. Кое-какая мебель осталась от прежних жильцов, а гоблины бонусом установили на дом маглоотталкивающие чары.       Три выходных пролетели в приятных хлопотах. А на четвёртый Поллинария Львовна вспомнила, что, во-первых, надо отправляться на работу, во-вторых, её ждёт обещанный «общий осмотр», а в-третьих, она так ничего и не выяснила ни про миссис Коул, ни про сам Азкабан. Пожалуй, впервые в жизни у неё не было ни малейшего желания отправляться на работу.       Впрочем, это не помешало новой тюремной целительнице ровно в девять появиться на аппарационной площадке перед волшебной тюрьмой. На этот раз без кружки и в нормальных туфлях. Хотя оценить дресс-код было некому: говорливый комендант встречать её не вышел. Кивнув аврору на воротах и предъявив волшебную палочку, Поллинария Львовна направилась на рабочее место.       В смотровой было душно и всё ещё попахивало палёной шерстью. Скривившись, целительница переоделась в рабочую мантию и, прихватив блокнот, пошла к коменданту.       — Доброе утро, Поль, — приветствовала она, для порядка стукнув в дверь.       — А, Поппи… Доброе утро, — комендант с видимым усилием натянул на лицо доброжелательную улыбку. В отличие от прошлого раза его стол был завален свитками и сломанными перьями, а в углу громоздилась куча скомканных пергаментов.       — Полли, — поправила целительница. — Я к вам с просьбой…       — Ещё не пришла в себя после того нападения? — оживился комендант.       — Нападения? Какого нападения? Ах, того нападения! — женщина с трудом сдержала раздражение, но решила не злить начальство раньше времени. — Я и забыла.       — Если нужен выходной…       — Нет, нет. Никаких выходных. Мастер нужен. Окно в кабинете не открывается.       — Вообще-то здесь окна в принципе не открываются, — хмыкнул комендант. — Это просто рамы, а за ними иллюзия.       — Да? — опешила Поллинария Львовна. — Неприятно. Тогда мне нужен каменщик и столяр.       — Зачем? — в свою очередь вытаращился Поль.       — Как зачем? В смотровом кабинете мне нужен свет и свежий воздух. Никакие чары этого не заменят.       — Поппи… Прости. Полли, — прищурился комендант, — ты вообще хоть что-нибудь об Азкабане знаешь?       — А в данном случае это не имеет значения, — слегка пристыженно вздёрнула подбородок целительница. — Есть нормы и требования к медпомещениям. И не нам их менять.       — Планировку тюрьмы тоже не нам менять. И потом, ты серьёзно вместо мирного морского пейзажа хочешь видеть этот проклятый прибой с грязной пеной и дементоров, которые там постоянно болтаются?       — Люблю бушующее море. А дементоры там какого чёрта делают? Кто их вообще пускает так далеко от камер?       — А кто ж им запретит, — ухмыльнулся Поль. — Ты, что ли?       Поллинария Львовна вспомнила тяжёлые кандалы на тонких руках помогавшей ей старухи. Режим, безопасность, все дела… И, как обычно, все равны, но кое-кто равнее. Кому-то кандалы, а кому-то морские прогулки. Здорово.       — Кто запретит? А ты на что? — нахмурилась женщина, тоже переходя на ты. — Ты комендант этой тюрьмы или так, погулять пришёл?       — Полли, — таким тоном, словно разговаривает с умственно неполноценной, проговорил комендант, — дементоры, конечно, под контролем, но он довольно условный. Куда более условный, чем принято рассказывать обывателям.       — Замечательно! И ты не стыдишься признавать это так открыто?! — возмутилась Поллинария Львовна.       — А чего тут стыдиться? — пожал плечами тот. — Этот порядок не я завёл.       — Просто волшебно! — рявкнула женщина.       — Да не волнуйся ты так, — комендант перегнулся через стол и ободряюще похлопал обозлённую ведьму по руке. — Никуда они отсюда не денутся.       Усилием воли Поллинария Львовна подавила вспыхнувшую ярость, напомнив себе, что снова искать работу не планировалось.       — Имей в виду, — холодно проговорила она, — от меня никто никаких «особых» условий не дождётся. Всё будет чётко по инструкции. Я за этим прослежу.       — Ну, попробуй, — скривился Поль. — Работа собачья. Сидишь тут, ни друзей, ни семьи не видишь неделями. А зарплата — жалкие кнаты. Посмотрю я, что ты мне скажешь про инструкции через пару месяцев.       — То же самое. А пока я должна проверить физическое состояние заключённых. По инструкции.       — В смысле? — отшатнулся комендант.       — Что непонятного? Зайти в каждую камеру, осмотреть каждого заключённого, составить акт…       — Что за чушь?! Никто ничего подобного не делал!       — А я буду делать. Министр очень недоволен возросшим количеством больных и…       — Министр?       — А ты как думал? — задрала нос женщина, мысленно потирая руки. Упоминание высокого начальства, как всегда, сработало безупречно. Бедолага Поль даже вспотел от напряжения. И ведь не соврала же ни словом. Действительно недоволен. Глава отдела магического правопорядка может подтвердить.       — Сегодня нельзя осмотр, — наконец выдавил из себя Поль, тоскливым взглядом окинув кучу пергаментов на столе.       — Твое присутствие необязательно, — качнула головой Поллинария Львовна, по-своему поняв этот взгляд, и проворчала про себя: «Не только необязательно, но даже очень не желательно. А то опять будешь своих «блатных» пропихивать».       — И не собирался. У меня нет времени на такую ерунду! И тебе бы чем-то более полезным заняться.       — В шахматы научиться играть? — нежно улыбнулась ведьма.       — Посмотрим, что ты через пару месяцев запоёшь, — пошипел комендант, явно с трудом сдержав готовое сорваться с губ ругательство.       — Посмотрим. А пока буду работать по инструкции, — отчеканила Поллинария Львовна, мысленно поставив в памяти зарубку найти эти самые инструкции. Хоть какие-нибудь. — Так я пошла к заключённым?       — Нет!       — Почему?       — Там это… Крыс травят. Вредно для здоровья.       — А заключённым не вредно? — усмехнулась женщина. — Что-то часто ты дератизацию проводишь, раз у бедолаг уже иммунитет выработался. Заботливый слишком.       Комендант бросил в её сторону злобный взгляд, но говорить ничего не стал. Пожевал губами, с тоской глядя куда-то в фальшивое окно.       — Я могу идти работать? — напомнила о своём присутствии Поллинария Львовна.       — Иди, — буркнул Поль. — Но в камерах тебе сегодня делать нечего. В другой раз акты писать будешь.       — Мне надо отсмотреть заключённых.       — Хорошо. К тебе приведут. По одному.       — Отлично, — широко улыбнулась она. — Тогда мне понадобятся списки.       Подарив ей ещё один ненавидящий взгляд, комендант достал из сейфа тяжёлую пухлую тетрадь и буквально швырнул ведьме на колени.       — Спасибо, — кивнула женщина, вставая.       — Через пару месяцев поговорим.       — Обязательно. А сейчас жду заключённых.       Не дожидаясь ещё каких-нибудь мрачных напутствий, Поллинария Львовна вымелась из начальственного кабинета. Фальшивая улыбка исчезла, едва дверь захлопнулась за её спиной, сменившись раздражённой гримасой. Нет, женщина прекрасно понимала, что не в силах изменить то, что складывалось веками и, как выяснилось, в любых мирах. Всегда и везде будут те, кто равнее. Но слегка уменьшить разрыв между обычными заключёнными вроде вчерашней поломойки и обнаглевшими бандюками, превратившими тюрьму в подобие морского курорта для себя любимых, надеялась. «У нас всякие триады и якудзы. Тут — дементоры… Везде одно и то же, — ворчала ведьма, возвращаясь в свой кабинет. — Понятно, что мне с ними не бодаться. Прибьют и не заметят. Но кто сказал, что обязательно сталкиваться лоб в лоб, если можно аккуратно поставить подножку… — тут она вспомнила израненные руки миссис Коул и поправилась, — …а лучше растяжку».       В смотровой всё ещё явственно пахло горелыми тряпками. Она выпустила из палочки очередные освежающие чары. К запаху палёной шерсти добавился свежий цветочный аромат.       — Замечательно… — проворчала ведьма. — Если закрыть глаза, то можно представить, что оказался на летнем лугу, где все окрестные доярки опаливают дохлых кур! Хочу нормальное окно!       Разумеется, никто ей не ответил. Поморщившись, Поллинария Львовна прошла в кабинет. Здесь запах был не такой сильный, зато духота стояла просто невыносимая. По виску тут же скатилась противная капля пота. Но, выбирая между палёной шерстью и жарой, Поллинария Львовна предпочла всё же жару. Да и тетрадь коменданта явно не стоило демонстрировать заключённым, которых вот-вот должны были начать приводить в смотровую.       Женщина расстегнула несколько пуговок на тесном воротничке, наложила очередные почти бесполезные охлаждающие чары и села за стол. Столешница жалобно скрипнула под весом пухлого талмуда. На обложке красовались год и несколько витиеватых печатей, а листы так и фонили магией. На всякий случай Поллинария Львовна наложила на тетрадь чары, распознающие присутствие чёрной магии. Не то чтобы она думала, что успела так уж достать толстяка Поля. Но бережёного, как известно… Вон парень, работавший тут до неё, и десятка смен не продержался. И теперь у женщины было куда больше версий, что могло привести к его безвременной кончине. Вот только шумиха в газетах и обвинения в сторону Принца смущали.       Мысли незаметно перескочили на неприветливого зельевара: «Интересно, как он там? Очухался или всё ещё в Мунго прохлаждается? Надо будет у Марка спросить. Заодно и инструкции попрошу. А то, действительно, ни черта про своё место работы не знаю. Мало глупостей в Хогвартсе наделала?»       В соседней комнате раздался какой-то странный полускрип-полустон. Поллинария Львовна насторожилась, машинально хватая палочку. Ни звука шагов, ни оклика не последовало. Но там явно кто-то был. Женщина слышала тяжёлое свистящее дыхание. «Бронхит, — мелькнула в голове неуместная мысль. — И кабы не вместе с воспалением лёгких».       Ведьма тряхнула головой, покрепче сжимая палочку. Как-то разом сообразила, что за сегодняшнее утро успела здорово потоптаться коменданту по нервам. Не то чтобы она понимала, чем именно его задела, но недовольство не заметить было трудно. А ну как толстяк решил разобраться с принципиальной целительницей кардинально?       «Только попробуй, скотина, — прошипела женщина себе под нос. — У меня ещё Снейп беспризорный и Дамблдор небритый. Рано мне кардинальностями баловаться!»       Выпрямившись, Поллинария в три шага пересекла тесный кабинет и решительно распахнула дверь в смотровую. Свистящее дыхание незнакомца сразу стало громче. В лицо ударил холодный воздух, словно и не здесь четверть часа назад ведьма буквально обливалась потом. Зато световой шар словно притух, погрузив углы комнаты в густой полумрак.       — Это что ещё? — удивилась женщина. — Люмос!       Холодный белый свет выхватил из темноты высокую фигуру в грязных лохмотьях.       — Ты что там делаешь?! — возмутилась женщина, опуская палочку. Артефакт на потолке, словно подзарядившись от её Люмоса, вспыхнул ярче. — С настройками балуемся? А ну отойди от стены. Кто ты такой?       Незнакомец не ответил. Вместо этого он двинулся вперёд, протягивая к опешившей ведьме скрюченные пальцы. В нос ей ударил гадкий запах гниющей плоти.       — Нет! Ну это уже ни в какие ворота не лезет! — скривилась женщина, рассмотрев отвратительные язвы на нездорово-землистой коже. — Я кому говорила, что банный день для всех?!       Она огляделась, пытаясь сообразить, откуда за ней может подглядывать мерзавец-комендант. Незнакомец между тем пересёк невеликое пространство смотровой и коснулся плеча ведьмы своей изуродованной рукой.       — А вот это лишнее, — отрезала Поллинария Львовна. — На стул сядь!       Незнакомец явно растерялся. На мгновенье застыл, словно окаменев, а потом странно спиной вперёд двинулся в указанном направлении. Подол слишком длинной для него хламиды полоскался у самого пола, так что казалось, что он не идёт, а плывёт по воздуху. Но Поллинария Львовна этого уже не видела, отвернувшись к двери:       — Поль! Я знаю, вы меня слышите. Это отвратительно. И если вы думаете таким образом меня напугать, то сильно просчитались!       Комендант не ответил. Раздражённая ведьма развернулась к посетителю и резким взмахом палочки наложила на него очищающие чары. В воздух взметнулась густая мыльная пена.       — Это ж надо в такое чудовище превратиться! Тебя для этого мать родила, кормила, воспитывала, чтобы ты своим видом людей пугал?!       Она сдёрнула с себя форменный фартук и трансфигурировала его в банный халат.       — Вот, возьми…       И в то же мгновенье её барабанные перепонки разорвал дикий визг, наполненный буквально осязаемым ужасом. Куча пены взорвалась, разлетевшись в разные стороны, залепив женщине лицо и заляпав всё вокруг радужными пятнами. Поллинария Львовна шарахнулась назад. Запнувшись о подвернувшийся под колени табурет, она грузно плюхнулась на задницу. Палочка выскользнула из пальцев и улетела в неизвестном направлении. Женщина вслепую зашарила вокруг одной рукой, другой пытаясь протереть горящие от мыла глаза злосчастным халатом и ежесекундно ожидая, что на неё навалится взбунтовавшийся зек. Но ничего не происходило. Кое-как проморгавшись, она отшвырнула халат и вскочила на ноги, схватив первое, что попалось под руку — тот самый табурет.       — Не под… — грозный окрик застыл у неё на губах. Возле смотрового кресла билось головой о каменный пол существо, даже отдалённо не похожее на взбунтовавшегося заключённого.       — Не надо одежда! Тинни плохой эльф! Тинни себя накажет!