***
Утро началось с громкого стука в дверь: — Номер снят только на одну ночь! — Крохобор бородатый, — прошипела себе под нос Поллинария Львовна, нашаривая монеты в кармане мантии. — Я пока не хочу съезжать. — Пятьдесят сиклей в сутки или три галеона в неделю, — буркнул Том. — Сейчас спущусь, — пообещала женщина, пересчитывая монетки. — После завтрака. Завтрак вам не оплачивали, — неохотно отозвался хозяин, и Поллинария Львовна услышала грузные удаляющиеся шаги. «Ничего себе цены… — пробормотала она, пересчитывая на ладони мелкие монетки. — Или это только для меня такой прейскурант?» — Акцио деньги, — неуверенно буркнула она, даже не удосужившись направить палочку на сундук, уверенная, что небольшой мешочек с золотыми из её стола туда положить «забыли». — Бум! — увесистый кошель вылетел из мешанины вещей точно в лоб ошарашенной ведьме. Она попыталась отшатнуться, но тут в затылок ударило что-то тяжёлое, и мир на несколько секунд затопила тьма. — Верить надо людям, Полли, — проворчала она, потирая быстро набухающую шишку и рассматривая лежащий на коленях кошель. Затылок тоже саднило неприятной тупой болью. — Обо что я там ещё приложилась? Поллинария Львовна обернулась, ожидая увидеть спинку кровати или столбик балдахина, но вместо этого обнаружила новую рваную дыру в обоях. На кровати лежал толстый кошель раза в три больше её собственного. «Это я тут мимоходом кого-то ограбила?» — мелькнула в голове дикая мысль. Женщина прислушалась, но ни топота, ни воплей «Держи вора!» не услышала. Короткое расследование показало, что неожиданное богатство привалило из тонкой перегородки между комнатой и санузлом. Из дыры до сих пор торчали обломки тростника с налипшими кусками иссохшей штукатурки. «Так-так… И как я вчера не сообразила, что делать вентиляционное отверстие в межкомнатной перегородке — идиотизм!» Подсвечивая себе Люмосом, Поллинария Львовна заглянула в тайник, который так варварски взломала. На дне лежали ещё один мешочек из истёртого бархата и мятая картонная коробка. Заклятье обнаружения ничего не показало, и женщина осторожно сдула слой пыли: «Всевкусное драже для всей семьи!» Слегка опешив, тайник мало походил на заначку какого-нибудь сладкоежки из далёкого прошлого, она приподняла крышку кончиком волшебной палочки. Никаких конфет внутри не было. Вместо этого, обложенный пожелтевшей газетой, там стоял флакон, наполненный незнакомым серебристым зельем, больше смахивающим на сгусток дыма, чем на жидкость. «Воспоминания!» — сообразила она. Но омута памяти у неё всё равно не было, поэтому задумываться над этичностью или бороться с любопытством женщине не пришлось. Вместо этого она подцепила завязки на бархатном мешочке. Когда-то он был покрыт богатой вышивкой. Когда-то очень-очень давно. Сейчас металлические нити потускнели, а кое-где и лопнули. Разобрать, что изображала неведомая вышивальщица, не представлялось возможным. На всякий случай ещё раз наложив заклятье обнаружения и убедившись, что неприятных сюрпризов к мешочку не прилагается, Поллинария Львовна с трудом развязала заскорузлый узел и вытряхнула содержимое на покрывало. В тусклом солнечном свете, льющемся из грязного окна, блеснули крупные драгоценные камни. Но не это заставило женщину застыть каменным истуканом. Камни, явно стоившие целое состояние, складывались в хорошо знакомый ей символ.Часть 11
13 ноября 2022 г. в 12:03
— А давайте сменим тему? — пробормотал малолетний демиург, избегая смотреть в глаза цепко удерживающей её за подбородок женщине.
— Давайте, — неожиданно согласилась Поллинария Львовна, опуская руку и брезгливо вытирая пальцы о пыльное покрывало. — Я же тебе верила, придурок ты всемогущий…
— Это для вашего же блага, — хмуро отозвался мальчишка, наконец поднимая глаза.
Но женщина на него уже не смотрела, внимательно разглядывая обшарпанную кирпичную стену за окном.
— Знаешь, — медленно проговорила она. — Если у тебя и наставники такие же, то я не удивляюсь, почему у вас такие дерьмовые миры получаются. Бесполезно вам верить, о помощи просить, чуда ждать… Да хотя бы справедливости ждать. Плевать вам на нас с ваших утопий и райских кущ. Даже не понимаю, зачем создаёте.
— Неправда! Мы вас любим!
— По крайней мере у тебя какая-то не такая любовь получилась. Нетрадиционная… Я, конечно, не ханжа, и всё такое, но ориентация у меня совершенно классическая. Так что иди-ка ты, благодетель, куда подальше. Чтоб я тебя больше не видела.
— Вы меня прогоняете?! — неожиданно испугался мальчишка. Его вдруг начала бить крупная дрожь, но Поллинария Львовна этого даже не заметила.
— А что, непонятно?
— Но…
— Пошёл вон! — рявкнула женщина с плохо скрытой яростью.
Она не видела, как исказилось совершенное лицо. Как открылся рот в беззвучном крике. Лишь несколько минут спустя она обернулась, чтобы убедиться, что наконец осталась в комнате одна. С силой провела ладонями по лицу, словно стирая так и не пролившиеся слёзы. И упрямо вскинула голову:
— Рассчитывать можно только на себя. Пора бы тебе это уже запомнить, Полли. Высшие сущности на молитвы не отзываются. А если в кои веки и отзовутся, то так, что лучше бы они этого не делали.
Усилием воли она выбросила из головы все мысли о всемогущем предателе и огляделась.
— Надолго я в этих хоромах не задержусь, но это не повод дышать пылью, — проворчала женщина.
Минут сорок она размахивала волшебной палочкой, наводя порядок. Даже узкую кровать с дурацким балдахином от стены отодвинула, временно водрузив на неё свой сундук, чтобы освободить место. Под кроватью обнаружились чья-то грязная шляпа, парочка дохлых пауков и целый комок паутины. А ещё свисающие неопрятным листом обои, которые раньше прикрывал балдахин.
Поморщившись, женщина вернула влажную ткань на место. Каково же было её удивление, когда под слоем грязи и обрывков обнаружилась узкая дверца. За ней нашлись заросший грязью умывальник и такой же отвратительный унитаз.
«Санузел в номере, — хмыкнула она. — Обрастаем комфортом…»
Микроскопическая каморка выглядела так, словно о её существовании успел забыть ещё отец нынешнего хозяина гостиницы. Но Поллинарию Львовну это ничуть не испугало. Пожалуй, она даже обрадовалась. Закончить уборку значило начать думать. А думать женщина сейчас не хотела категорически.
Сорок минут спустя санузел тоже засверкал чистотой и посвежевшей эмалью. Оглядевшись, женщина заметила заросшее паутиной отверстие вентиляции. Она направила палочку туда и… И ничего не произошло. Сморгнув, повторила движение палочкой, и опять ничего.
Разумеется, совать руки в подозрительную щель женщина не стала. Достаточно насмотрелась в Мунго на последствия такого любопытства. Чтобы отыскать в сундуке перчатки из драконьей кожи, пришлось потрудиться. Кто бы ни собирал её вещи — аккуратностью он не отличался. Одежда была свалена кое-как, вперемешку с книгами, зельями и старыми эссе. Зато к крышке изнутри был приклеен сложенный вдвое обрывок пергамента.
Поллинария Львовна задумалась, не заразилась ли она в Мунго проклятьем предвидения. Несчастный обрывок буквально фонил очередной гадостью. Скрипнув зубами, женщина вскинула палочку. Довольно неприятное чесоточное проклятье снять удалось с большим трудом. Уже хотя бы потому, что чары оказались незарегистрированными. К счастью, в Мунго учили работать в том числе и с такими. Экспериментаторов в волшебном мире было не так уж много. А вот идиотов, по пьяному делу не выговаривающих заклинания правильно, хватало.
«Я тоже вами только воспользовался! С.» — сообщила наконец выпутанная из проклятья записка.
— Замечательно, просто замечательно, — прошептала себе под нос Поллинария Львовна, внезапно ощутив, как сильно устала за этот бесконечный день. — «Я тоже вами только воспользовался!» Ага… Я бы тебе поверила, парень, если бы ты не удосужился об этом написать.
Она бросила записку обратно и захлопнула крышку. Продолжать уборку резко расхотелось. Сдвинув тяжёлый сундук на край кровати и не вставая захлопнув дверцу, ведущую к умывальнику, Поллинария Львовна прямо в платье забралась под очищенное от пыли и пятен покрывало.