Вы доктор? Да, вроде того (рабочее)

      — Что за чертовщина?! — Поллинария Львовна мотнула головой в попытке отогнать мощный приступ дежавю. С запоздалой осторожностью потыкала драгоценную находку кончиком волшебной палочки. Но знакомый символ и не думал исчезать. — Я схожу с ума?       Она отодвинулась на самый край узкой кровати и снова посмотрела на находку.        Рядом с картонкой из-под Всевкусного драже лежала плоская шкатулка размером с ладонь взрослого человека. Слишком лёгкая, чтобы быть вырезанной из камня, и в то же время слишком холодная для деревянной, она матово поблёскивала в полумраке комнаты. Вещица была явно более чем старинной. И очень ценной. Искусная мозаика из драгоценных камней покрывала все её грани, включая стенки и дно. Так откуда на крышке этого экспоната из алмазного фонда взялся символ российской медицины: изогнувшаяся над чашей змея?!       — Так… Спокойно… — пробормотала женщина. — Минздрав не единственный, кто пользовался этим символом.        Она снова шепнула «Люмос». Символ никуда не делся. Разве что крупные изумруды в глазах змеи сверкнули как живые. Подавив инстинктивную дрожь, Поллинария Львовна сгребла одеяло и водрузила шкатулку на кучу, поближе к скудному дневному свету. Теперь она наконец заметила что-то вроде крючка на боковой стенке, хотя ни петли, ни даже щель под крышкой рассмотреть так и не сумела. Та была притёрта так плотно, что казалось, будто шкатулка — монолит.       Подсвечивая себе Люмусом, женщина протянула руку, чтобы ногтем подцепить миниатюрный крючок и узнать, что можно хранить в такой упаковке. Но стоило ей коснуться холодного металла, как изображённая на крышке змея взметнулась вверх, распахнув вполне реальную пасть. Поллинария Львовна взвизгнула и шарахнулась назад, уже понимая, что не успевает отдёрнуть руку. «Какой задницей я думала?! — мелькнула в голове молниеносная мысль. — Это же проклятый магический мир!» Словно в замедленной съёмке она смотрела, как к её пальцам приближается распахнутая рубиновая пасть. Она даже капельки яда на белоснежных клыках рассмотрела. И всё же не могла сделать ничего. Вообще ничего… Она не успевала! Не успевала…       И вот в то мгновенье, когда ядовитые клыки должны были вонзится в её кожу, тишину разорвал грохот. Кровать тряхнуло так, что она даже сдвинулась к окну, а Поллинария Львовна повалилась навзничь. Шкатулка скатилась с одеяльного постамента прямо ей на колени. Женщина взвыла, одним молниеносным движением стряхивая штуковину прочь. Драгоценная змейка в последний раз сверкнула изумрудными глазами, снова превращаясь в безобидный элемент искусной мозаики.       — Хоть замуруйте эту чёртову дверь, а если не заплатите за номер, я вышвырну вас отсюда поганой метлой! — прокуренный мужской голос ворвался в уши, разгоняя пелену ужаса.       — Что? — растерянно проговорила женщина, всё ещё не имея сил оторвать взгляд от проклятой шкатулки.       — Платите или убирайтесь!       — А?.. — она наконец сумела поднять голову и уставилась на дверь.       Створка едва приоткрыта. В щель виднеется половина злобной морщинистой физиономии хозяина «Дырявого котла».       — Платите или убирайтесь! — повторил он, силясь распахнуть дверь шире. Но заклинившая между подоконником и косяком кровать ему этого не позволила.       — Платить? Ах, платить! — спохватилась Поллинария Львовна, сгребая с одеяла рассыпанные монеты. — Сейчас!       Она высыпала всё, что удалось собрать, в протянутую ладонь обозлённого мужика.       — Так бы и сразу, — буркнул он, одним взглядом пересчитав разномастные монетки. — До понедельника. Завтраки оплачивают отдельно.       — Да, да, — закивала женщина, и дверь наконец закрылась с другой стороны, снова оставив её наедине с опасной находкой.       «Ой, дура… — простонала Поллинария Львовна, осознав, какой опасности только что избежала. На юбке, там, куда упала кусачая шкатулка, ткань расползлась и осыпалась трухой, словно разом состарившись на тысячу лет. — Была недоучкой-попаданкой, ею и осталась!»       Стараясь держаться от шкатулки как можно дальше, женщина протиснулась к умывальнику. Первым делом избавилась от испорченного платья, мимоходом порадовавшись, что яд, испортив платье и нижнюю юбку, не справился с панталонами и оставил её ногу в неприкосновенности. Потом поплескала в лицо ледяной водой, наколдовала Агуаменти и напилась. Несколько минут ей пришлось просто постоять, привалившись спиной к стене, ожидая, пока рваное дыхание придет в норму, а руки перестанут ходить ходуном.       «Не всякая дрянь поддается распознающим чарам… Это тебе так, на будущее, Поппи. Если оно у тебя, дуры, будет с такими замашками!» — проворчала она, кое-как приходя в себя.       Со множеством предосторожностей, убедившись, что если не трогать крючок, то змея не оживает, Поллинария Львовна засунула шкатулку обратно в бархатный мешочек. Подумывала было вообще отправить её обратно в дыру в стене, но всё же отказалась от этой мысли. А ну найдёт кто и покалечится. Так же осторожно она обследовала мешочек с деньгами, отправивший её в нокаут получасом ранее. Но тут, к счастью, никаких сюрпризов не обнаружилось. Это был просто кошель с галеонами.       «Итак… — протянула Поллинария Львовна. — Что делаем?»       Она навела порядок в комнате, уничтожила испорченное платье, дыра на котором не поддавалась даже усиленному Репаро, и присела у окна, используя сундук как подставку для ног.       Ситуация складывалась неприятная. Денег у неё было много. На дом в Лондоне, может, и не хватило бы, но на небольшой особнячок где-нибудь в Хогсмиде вполне. Однако Поллинария Львовна не спешила радоваться. Мало купить дом. Его надо ещё и топить, и ремонтировать. Да и есть что-то тоже надо. А с её репутацией, спасибо доброму дедушке всея магической Британии, об устройстве на работу можно было забыть. Ну, по крайней мере, пока не забудется скандал с «хитрой» медведьмой.       На крайний случай имелось ещё убежище Реддла в Албании. Старинный особняк, защищённый огромным количеством чар. Хитрец Ардо, пока морочил ей голову мнимой дружбой, успел выяснить его местонахождение и даже перенастроить защитный контур, чтобы тот пропускал и Поллинарию Львовну. Но покидать Англию женщине по многим причинам не хотелось.       Во-первых, она считала, что у неё и здесь хватает незавершённых дел. Во-вторых, Том мог нагрянуть туда в любой момент, а ей не хотелось столкнуться с настоящим хозяином убежища без поддержки хоть и недоученного, но всё-таки тоже настоящего демиурга. Хорошо рассуждать, что психопат просто больной человек, которому требуются помощь и понимание, сидя в уютном кресле у камина. А вот проявлять понимание в тихом безлюдном уголке лицом к лицу с этим самым психопатом несколько сложнее. Можно банально не успеть.       И, наконец, существовала третья причина. Всеми своими действиями Дамблдор буквально подталкивал бывшую медведьму Хогвартса убраться из Англии как можно дальше. А Поллинария Львовна терпеть не могла, когда ею манипулировали.       — Ну уж нет, добрый дедушка Колдун, — проворчала она себе под нос, протискиваясь в коридор гостиницы. Дверь так и не удавалось открыть во всю ширь. — Так просто ты от меня не избавишься.       Проклятую шкатулку она спрятала на дне сундука, решив, что добавлять мрачные штрихи к образу «мошенницы», предъявляя артефакт каким-нибудь аврорам, явно не стоит. Пролежала хреновина столько лет в стене, и в сундуке полежит, ничего ей не сделается. Туда же отправилась и бутылка с воспоминаниями. Поллинария Львовна даже не стала её распаковывать.       Зато деньги женщина взяла с собой, пересыпав в трансфигурированную из старой шляпы сумку. Несмотря на удобную лямку, плечо она оттягивала весьма ощутимо, и Поллинария Львовна вздохнула с облегчением, когда передала этот груз гоблинам в Гринготтсе. Счёт её сейфа потяжелел на энную сумму, а душа полегчала вдвое больше. Всё-таки разгуливать по городу с небольшим состоянием на плече она не привыкла, а гостиница в «Дырявом котле» уверенности не внушала.       Пообедав в небольшом ресторанчике подальше от забитого праздными гуляками и парочками кафе-мороженого Фортескью, Поллинария Львовна разложила на столе свежие газеты и пачку пергаментных листов «Для писем». Чернила и перо ей любезно принёс официант, не забыв, впрочем, попросить несколько медяков за эту услугу.       «Сперва озаботимся работой, а потом всё остальное, — она закусила кончик пера, быстро перелистывая страницы. — Не было бы обучение на целителя таким дорогим, если бы это не было востребованной профессией!»