Вы доктор? Да, вроде того (рабочее)

      «Опять Снейп в неприятности вляпался!» — успела подумать медведьма, сворачивая за угол.       Но на этот раз невезучий слизеринец, если и заполучил какие-то проблемы, то не здесь и не сейчас. На полу неопрятной кучей валялись вывороченные из ниши доспехи, а под потолком наматывали круги два привидения. Точнее, одно привидение и один полтергейст. — Вот скоты! — выругалась Поллинария Львовна, шумно выдохнув.       С привидениями Хогвартса женщина уже была знакома. Заочно. То есть, видела их издалека, но особого интереса не проявляла. Впрочем, призраки платили ей тем же, почему-то обходя больничное крыло стороной. — Выбирайте выражения, юная леди! — проскрипел призрак.       Заметив зрителя, он мгновенно прекратил погоню и важно завис в воздухе. Второй, угловатый и какой-то менее призрачный, что ли, поспешно исчез в стене. — А как вас ещё назвать? — фыркнула Поллинирия Львовна, поправляя съехавший на бок дурацкий чепчик. — Устроили тут гонки с препятствиями. А это, между прочим, школа. Дети ходят. Ещё убили бы кого-нибудь этими доспехами, а мне лечи потом. — К вашему сведению, — призрак подплыл ближе, позвякивая цепями, — смерть не лечится. — Ох, ты… — притворно восхитилась женщина. — Правда, что ли? А я и не знала! Ну, спасибо, просветил меня, тёмную, благодетель! — Что я вижу? Зачатки чувства юмора у живого?       Привидение чуть повернулось боком, словно красуясь светящимися серебристыми пятнами на иллюзорной мантии. — При чём тут чувство юмора? — слегка пожала плечами медведьма. Так и не справившись с упрямым чепчиком, она сорвала его с головы и сунула в карман. Кое-как пригладив волосы, подняла голову и упёрлась взглядом в привидение, уже зависшее в полуметре от её лица. — Всё зависит от того, какая смерть. Клиническая, например, прекрасно лечится, если это можно так назвать. Кроме того, многие, даже медики, порой принимают за смерть летаргический сон.       Уже привычно бросив Репаро на покорёженные доспехи, Поллинария Львовна обошла призрака и повернула в сторону больничного крыла. Однако привидение ей попалось настырное и упрямо летело рядом. — Но признайте, что настоящая смерть всё же не лечится. — Не так давно я и сама так думала. Но теперь несколько изменила своё мнение. Скажем так, смерть лечится, если пациента устраивает результат этого самого лечения. Вас, судя по всему, давно заждались в лучшем мире, и, тем не менее, вы болтаетесь тут, ломаете инвентарь и надоедаете мне. Следовательно, конкретно вас результат лечения устроил. — Наглая девчонка, недостойная своих предков! — взвился призрак, потрясая цепями. — Прояви хоть каплю уважения!       Поллинария Львовна демонстративно поковыряла в ухе и укоризненно посмотрела на взбешённое привидение. — И зачем так шуметь? Повторяю для самых ту… кхм… Повторяю для самых мёртвых: здесь школа. Сейчас ночь. Дети спят. Надеюсь, словосочетание «режим дня» вам о чём-нибудь говорит?! Это такая штука, которая необходима детям для нормального развития. — У меня свой режим дня! — Дня? Как печально. А сейчас ночь, представляете? — притворно восхитилась Поллинария Львовна, делая заметку в памяти: завтра же поискать в иномирном каталоге, как изгонять назойливые привидения. — Время суток спутали? Старческий маразм, он такой маразм, да?       Она вошла в свою комнату и захлопнула дверь перед носом у обалдевшего призрака. Тот влетел следом сквозь створку, завывая и аккомпанируя себе цепями.       Женщина взялась за завязки мягкого корсета и многозначительно посмотрела на призрака: — Вы не могли бы меня оставить? Вы всё-таки мужчина, хоть и бывший.       Из её слов обозлённое привидение уловило только последнюю фразу и завыло вдвое усерднее: — Да что ты знаешь о мужчинах, недостойная?! Я был великим воином! Меня любили прекрасные женщины! И я любил! О, как я любил!!! — Рада за вас, — скривилась Поллинария Львовна. Глупая беседа давно перестала её забавлять, да и спать хотелось всё сильнее. — Но теперь, может быть, вы всё-таки выйдете, то есть вылетите отсюда и расскажете о своей любви кому-нибудь другому? — Никогда! Я буду отравлять твою жизнь, пока ты не бросишься с башни, лишь бы прекратить муки, которым я тебя подвергну! Я буду сопровождать тебя всегда и везде, пока ты… — Всегда и везде? — поморщилась медведьма. — Вы, мало того, что маразматик, так ещё и вуайерист? Какой забавный букет диагнозов вырисовывается. — Я — кто?! Кто?! — затрясся призрак, похоже, понявший из всего сказанного только откровенную насмешку. — Просто глухой? Или это врождённая умственная отсталость? — задумчиво предположила Поллинария Львовна. — Трепещи! — призрак с особым усердием загрохотал иллюзорными цепями. — Ты умрё-о-ошь! — Угу. Когда-нибудь все там будем. Ну, за исключением редких идиотов, которые даже умереть по-человечески не способны, — кивнула медведьма и зевнула призраку в лицо. — Всё, хватит выступать. Концерт окончен — зрители ушли. — Ты-ы-ы-ы…       Но чем на этот раз ей надумали угрожать, Поллинария Львовна так и не узнала. Призрак вдруг стал каким-то матовым и замер, умолкнув на полуслове. — Блаженная тишина, — хмыкнула медведьма, рассмотрев знакомую фигурку на подоконнике. — Почему всякий раз, когда я здесь появляюсь, мне приходится вас спасать? — страдальчески поморщился демиург-недоучка, спрыгивая на пол. — Ну, сейчас ты спасал не меня, а мою девичью стыдливость, — усмехнулась Поллинария Львовна, резво ныряя за ширму. — А у вас есть что-то подобное? — наиграно удивился мальчишка, сунув голову следом, и тут же получил корсетом по физиономии. — Эй! Нельзя же так с демиургами! — С тобой только так и можно, — фыркнула медведьма. — Рассказывай, зачем явился? — Как зачем? Присматриваю за своей переселенкой. Я же всё-таки чувствую некоторую ответственность за дело рук своих. — Да? Какой ответственный, — протянула Поллинария Львовна, тоскливо посмотрев на разобранную постель. — И как там твои собутыльники поживают в новом мире? — А это вам знать не положено, — насупился мальчишка, а потом махнул рукой. — Творят там… Мир… Новый… — Молодцы. Это по-нашему: Мы наш, мы новый мир построим! Кто был никем, тот станет… — …мёртвым попаданцем и моим проваленным экзаменом, — скривился малолетний демиург. — Тоже может быть, — не стала спорить медведьма. — Так ты что хотел-то? Или просто так заглянул? — Помочь вам хотел. Но судя по тому, как вы мне «рады», помощь вам не требуется, — обиделся мальчишка. — А ты прежде, чем в гости ходить, на часы поглядывай, глядишь, и у хозяев радости от твоего посещения прибавиться, — усмехнулась Поллинария Львовна. — Имей совесть: два часа ночи. Людям спать положено. А у меня просто приёмные часы какие-то. То директор бороду свою ободранную принесёт, то привидение болтливое прицепилось, то ты теперь. А мне завтра, точнее, уже сегодня, работать. — Вот, кстати, о работе я и хотел с вами поговорить, — оживился парень. — Я тут немного разузнал об этом мире. Вполне себе приличный мирок. Только место вселения мы с вами выбрали не слишком удачное… — Мы? — фыркнула медведьма. — Но всё ещё можно исправить с выгодой для вас, — продолжил мальчишка, проигнорировав язвительную ремарку. — Вот, посмотрите, я тут набросал список мест, где срочно необходим медик…       Он привычно выдернул из воздуха толстый свиток. Поллинария Львовна со вздохом проследила, как конец разматывающегося пергамента укатывается под стол, и села на кровать: разговор намечался долгий. — Кое-где даже с дополнительным магическим обучением. Вот, например, школа медведьм в Австралии. Чудное место, чудное! Шаманы местных аборигенов немного шалят. Им там недавно пришлось свои племена в закрытые магией подземелья прятать… Но зато какой климат: солнце, тепло. Самое то, чтобы… — …зажариться заживо, — хмыкнула Поллинария Львовна, подавив зевок. — Ну, да. Жарковато. Хорошо. Тогда вот — Гренландия… — Из духовки в морозилку? — Ладно… Ещё вариант: Южная Америка. Идеальное место для жизни и профессионального роста… — Что-то темнишь ты, высшая сила, — протянула медведьма, сообразив, что список «идеальных», по мнению малолетнего демиурга, мест можно слушать до утра. — Признавайся, за каким лядом меня в Тмутаракань услать надумал? — Да что вы? — очень ненатурально удивился мальчишка.       Поллинария Львовна продолжала молча смотреть на него, скептически приподняв бровь. — Вам об этом знать не положено, — буркнул малолетний демиург. Но, не дождавшись ответа, всё-таки нехотя проговорил. — Чем дальше вы отсюда, тем больше у меня шансов сдать экзамен. — А вот с этого места поподробнее, — заинтересовалась Поллинария Львовна. — Почему это? — Безобразие тут через пару лет будет. А вам же, русским, на месте спокойно не сидится! Вам всех надо понять и простить, а потом причинить добро и счастье. И обязательно именно в таком порядке. — Прям так? — хмыкнула медведьма. — Всех и всем? — Вам смешно? — вскочил малолетний демиург. — А меня из-за ваших соотечественников чуть под суд не отдали! И отдали бы, если бы увидели, что они там на самом деле натворили! Жил себе мир по своим законам, никого не трогал. Попадали в него попаданцы… Ну, спасут кого-нибудь… Ну, развалят что раньше времени. Ну, в крайнем случае, новым Тёмным властелином заделаются. А ваши?! — А что наши? — Один сколотил гарем из эльфиек, отжал, кажется, это так называется, у перворожденных последний приличный корабль и уплыл в Валинор. Теперь тамошние эльфы не знают, что с ним делать, а местные — что им с собой делать. Второй на такое хамство обозлился, «перетёр за жизнь» с назгулами, напоил их са-мо-го-ном из атэласа, и они полетели в тот же Валинор с криками «Каждому назгулу по эльфийке!» — А третий? — с трудом сдерживая смех, уточнила Поллинария Львовна. Она не знала, кто такие назгулы, но обиженно-сердитая физиономия малолетнего демиурга доставляла ей ни с чем не сравнимое удовольствие. — А третий в вашем мире каким-то пирань-менеджером был, что ли. Теперь в Среднеземье орков иначе, как среднеземцы морготского происхождения, назвать нельзя, ибо сразу прослывешь не-то-ле-раст-ным. А кое-кого вообще в тюрьму посадили за клевету на добропорядочного Тёмного Властелина, и, пока на штраф в пользу потерпевшего не насобирает, не выпустят. Кажется, он сейчас в каком-то подземелье мосты ремонтирует. Медведьма таки расхохоталась, прервав экспрессивный монолог мальчишки на полуслове. — Смеётесь?! А мне, между прочим, их как провал засчитали! Если ещё и вы что-нибудь вытворите — не быть мне демиургом. И останетесь вы тут тогда в гордом одиночестве! Вот! — Да ты меня особым вниманием не балуешь, чтобы я из-за твоего отсутствия сильно расстроилась, — ехидно прищурилась Поллинария Львовна. — Да я вас постоянно спасаю! От директора спас? Спас! От призрака спас? Спас! — А что меня от привидения-то спасать было? Надоедливое, конечно, не спорю, но… — Да если бы не мой ментальный блок, у вас бы уже мозги сварились! У этих недоумерших же питание какое? Страх! А этот ещё и старый, и сам по себе очень агрессивный! Кому раз в год пугануть, и нормально, а некоторым, вроде этого, надо, чтобы их всегда боялись. — Так это он меня пугал? — Это он поужинать пытался, — вздохнул мальчишка. — Бедняга, — покачала головой Поллинария Львовна. — Вот! — подорвался малолетний демиург, снова наворачивая круги по комнате. — Что я говорил?! Опять ваше русское «понять и простить»! Может, вы ещё кампанию развернёте в поддержку призраков?! Каждый сознательный гражданин должен сдать столько-то минут страха в пользу… — Нет, страх сдавать не надо, — перебила медведьма, которой слова мальчишки напомнили о недавних событиях. — А вот станцию переливания крови организовать не помешало бы. — Станцию чего? — Ну, люди сдают кровь, а потом её используют для нуждающихся, — попыталась объяснить медведьма. — Так вы уже и вампиров пожалеть успели?! — взвыл мальчишка, хватаясь за голову. — Я же узнавал! Они тут не водятся! Или вы уже в Болгарию слетали?! Или в Албанию? В Албанию?! О, нет! И этому добро причинять?!       Всемогущий демиург заметался по комнате, не замечая, что периодически забегает на стены, а то и на потолок. В какой-то момент он проскочил прямо сквозь призрака, от чего привидение, вспыхнув на мгновение бездымным пламенем, рассыпалось мириадами мелких искорок. — Так и не поел перед смертью, бедолага, — констатировала Поллинария Львовна, забираясь подальше на кровать, чтобы не попасться под ноги взбешённой высшей сущности. Сущность же из её фразы расслышала только последнее слово и заметалась вдвое быстрее прежнего, бормоча себе под нос: — Все у них бедолаги! Всех им надо спасти, напоить и облагодетельствовать гаремом из эльфиек! Вовремя я тех отправил, гарем бы мне не простили! Но тут-то что делать?! Что делать, Изначальный?! — Эй, истеричка всемогущая! — окликнула Поллинария Львовна, сообразив, что если она всё-таки хочет сегодня поспать хоть немного, то пора брать инициативу в свои руки. — Сам успокоишься, или помочь? Аминазина у меня тут нет, но Агуаменти я уже освоила, и могу прописать ведро ледяной воды. — Что? — опешил мальчишка и, сбившись с шага, с жутким треском исчез за ширмой. — Вылезай, поговорим спокойно, — предложила медведьма, мысленно попрощавшись с явно только что прекратившим своё существование комодом.       Некоторое время пошуршав крахмальными юбками, в которых умудрился запутаться, мальчишка выбрался из-за ширмы. — Давайте поговорим, — буркнул он, стряхивая с плеча женские панталоны в весёленький цветочек и усаживаясь на ковёр напротив женщины.