Вы доктор? Да, вроде того (рабочее)

— Блям! — ударили часы, сообщая, что уже давно пора спать. — Хрясь! — грохнула внезапно распахнувшаяся дверь больничного крыла.       Даже не рассмотрев, что там стряслось, Поллинария Львовна кубарем слетела с подоконника, откуда любовалась окрестностями последние два часа. Она уже давно усвоила, что пропускают в жизнь такие вот «стремительные» двери. Неприятные сюрпризы, цейтнот и часики, мерным тиканьем отсчитывающие у неё в голове секунды чьей-то жизни. Вот эти самые часики она с некоторых пор ненавидела настолько, что отправилась в институт накануне своего пятидесятилетия и сменила операционную на морг: там двери никогда не открывались так… — Я нашла его во время дежурства! — выдохнула бледная, как полотно, Макгонагалл, взмахом палочки опуская на кровать бесчувственное тело подростка. — И не могу остановить кровь! Ничего не действует!       Отпихнув в сторону балансирующую на грани истерики профессоршу, Поллинария Львовна бросилась к мальчишке. Одним движением палочки, даже не задумываясь, что и как делает, медведьма распорола одежду у него на груди и на мгновенье замерла, уставившись на множество глубоких порезов, расчертивших бледную кожу. Впрочем, грудью дело не ограничилось — ран хватало везде. Простыни быстро пропитывались кровью. Попытки передавить кровеносные сосуды ни к чему не привели — при этом количестве повреждений жгут можно было наложить разве что на сердце. Глухо выругавшись и отмахнувшись от причитаний Макгонагалл, мешавшейся под ногами, Поллинария Львовна снова схватилась за палочку. Но и заклинания рассыпались бессильными искрами и не оказывали на общую картину никакого влияния. — Кроветворное! — рявкнула Поллинария Львовна, коротким движением указав на застеклённый шкафчик в углу.       Остатков самообладания профессорши хватило, чтобы понять приказ. Но сколько зелья попало, собственно, в пациента, а не пролилось на подушку благодаря трясущимся рукам нечаянной помощницы, медведьма сказать бы затруднилась. Частый пульс уже не бледного, а какого-то серого мальчишки оставался едва ощутимым, а кровь всё так же толчками выплёскивалась из самых глубоких ран.       Скрипнув зубами, Поллинария Львовна снова взмахнула палочкой: — Потриссимо!       Мигнув, рядом с давно уже маячившей у головы мальчишки информационной табличкой появилась очередная надпись: «Критическая кровопотеря в результате незарегистрированного заклинания. До необратимого прекращения функционирования организма 74… 73… 72 секунды. Ведётся поиск контр-чар». Под строчками медленно крутился значок загрузки. — Да что ж тебя твоя всемогущая мамаша в колыбели не удавила?! — гаркнула в пространство медведьма, отбирая у Макгонагалл бутыль с кроветворным, и пинком отпихнула её в сторону.       Профессорша, похоже, впервые в жизни столкнувшаяся с тем, что её чары не могут справиться с колдовством школяров, послушно плюхнулась на соседнюю кровать, да так там и застыла, беззвучно шевеля губами. — Целителей позови! — приказала ей медведьма, тут же забывая о её существовании.       Декан факультета Гриффиндор, встряхнувшись, рысью выскочила из больничного крыла.       Ругаясь сквозь зубы и нетерпеливо посматривая на призрачный шарик, медленно ползающий по кругу, Поллинария Львовна споила мальчишке очередную порцию кроветворного, но особой пользы не заметила. Если зелье и действовало, то подросток всё равно терял кровь быстрее, чем варево её восстанавливало. С ностальгией припомнив станции переливания крови из той, прошлой жизни, медведьма на долю секунды замерла, а потом заметалась вокруг кровати в два раза быстрее прежнего.       Совершено безумная очередь заклинаний, создателям которых и в страшном сне не могло присниться, как их использует престарелая попаданка, осыпала едва дышащего парнишку разноцветными искрами. Несколько секунд спустя Поллинария Львовна дирижировала тремя иглами, которые, повинуясь её воле, стягивали края порезов на теле мальчишки, и судорожно прикидывала, придётся ли делать прямое переливание крови. С последним у неё возникали серьёзные сомнения. В прошлой жизни она была универсальным донором, а вот какие группа крови и резус у нового тела, подсунутого непрошенным благодетелем, узнать до сих пор не удосужилась.       Иглы послушно выполняли свою работу, и те порезы, где они потрудились, почти не кровоточили. Но ран было много, слишком много, и Поллинария Львовна понимала, что попросту не успевает. Если бы парнишку принесли сюда сразу… Если бы у неё были условия стационара из прошлой жизни… А так она просто отодвигала неизбежный финал, и то ненадолго.       Однако, этого «ненадолго» как раз хватило. Что-то назойливо блямкнуло на грани слышимости. Поллинария Львовна подняла голову, намереваясь обругать неуместную неторопливость Макгонагалл, и уткнулась глазами в призрачные строчки, так и висевшие у головы умирающего мальчика. Медленно кружащегося шарика там больше не было. Вместо него крупными печатными буквами значилось «ВУЛНЕРА САНЕНТУР». Медведьма сглотнула: неизвестное, непонятно откуда взявшееся заклинание… Может, лучше дождаться профессионалов?       Но мальчишка уже едва дышал, а ожидаемые профессионалы появляться не спешили. «А чтоб вам!» — с этой мыслью Поллинария Львовна взмахнула волшебной палочкой. — Вулнера санентур!       К величайшему облегчению вконец одуревшей попаданки, неизвестное колдовство сработало. Раны стали затягиваться буквально на глазах, и она поспешно выдернула пробку из нового флакона кроветворного, но поднести к пересохшим губам мальчишки не успела. С громким стуком распахнулась дверь, и в палату степенной походкой вплыл Альбус Дамблдор собственной персоной. Следом семенила нервно потирающая руки Макгонагалл. — Ну, что тут у вас, Поппи? — величаво поинтересовался он. — Судя по тому, с какой поспешностью вы сюда явились, ровным счётом ничего, — буркнула Поллинария Львовна. — А… Уже вижу, — поморщился Дамблдор, не обратив на недовольный тон медведьмы ни малейшего внимания. — Опять мистер Снейп? Что он устроил на этот раз? — Чуть не умер? — медленно закипая, подсказала Поллинария Львовна, только теперь сообразившая, кого именно спасала. — «Чуть» не считается, — улыбнулся старик, поглаживая слегка скособоченную бороду. — То есть? — опешила медведьма. — Он оказался в твоих руках, Поппи. А уж ты-то не могла позволить ему совершить такую глупость, — безмятежно оскалился Дамблдор. — Я нашла его на ступенях у неработающего женского туалета, — вмешалась Макгонагалл, с неодобрением покосившись на койку. — Он опять разгуливал по школе после отбоя. — Так я и думал, — покачал головой директор. — И на этот раз не оставлю подобное поведение без внимания. — Да вы, что, с ума посходили оба?! — опомнилась Поллинария Львовна. — Мальчишку чуть не убили! И не в первый раз! А вместо того, чтобы разобраться, кому он так мешает, вы собираетесь наказывать его?! — Мистер Снейп мало внимания уделяет правилам Хогвартса, — поджала тонкие губы Макгонагалл. — Если бы он чаще ночевал в собственной постели, подобные неприятности случались бы с ним гораздо реже. — Неприятности? — переспросила медведьма, нехорошо сузив глаза. — Теперь это так называется? Извините, я не знала. Я вообще многого не знаю. Например, в первый раз слышу, что наш драгоценный директор обладает ещё и медицинскими навыками. Может, осмотрите пациента, господин Дамблдор? — Ну, что ты, Поппи, — отступил старик. — Целитель из меня так себе. Да я и не вижу никакого смысла вмешиваться в твои дела. Уверен, что ты все сделала в лучшем виде. А неподобающее поведение мистера Снейпа и его последствия мы обсудим… — Сразу после того, как разберёмся, что вы здесь делаете, директор, — перебила Поллинария Львовна и повернулась к Макгонагалл. — Помнится, я просила вас привести целителей? — Да, но я подумала… — Пока вы думали, мальчишка умирал! — рявкнула медведьма. — Ну, так не умер же, — попытался успокоить обозлённую медичку директор. — Если бы умер, — прошипела женщина, — я бы с вами по-другому разговаривала! Если бы он умер, у меня возникли бы подозрения в вашей лояльности ко всем ученикам без исключения. Или они всё-таки есть, эти исключения?! Как мне подсказывает память, когда на прошлой неделе сюда угодил мистер Поттер с разбитым носом, вы, Минерва, мне все уши прожужжали о целителях из Мунго. Почему вы тогда не пригласили сюда директора? Или причины ночных прогулок этого юноши вас волнуют не так сильно?! — Поппи, успокойся, — Дамблдор выставил ладони вперёд в примирительном жесте. — Мистер Снейп уже не единожды демонстрировал дурные склонности. Не все они заканчивались визитом к тебе, но… — Настолько дурные, что вместо целителей к нему надо сразу приглашать палачей? — Ну, какой же из меня палач, Поппи? — натужно рассмеялся старик. — Уж более профессиональный, чем целитель, это точно, — уперла кулаки в бока Поллинария Львовна. — Например, сейчас, вместо того, чтобы заниматься больным ребёнком, я вынуждена препираться с вами. Чем не изощрённый способ казни: лишить медицинской помощи? — Мы вовсе не хотели тебе мешать, Поппи, — подхватив под локоток Макгонагалл, ошарашенную неожиданным напором обычно совершенно пофигистичной медведьмы, Дамблдор попятился к двери.       И тут зашевелился виновник ночного «торжества». Моментально позабыв про школьное начальство, Поллинария Львовна бросилась обратно к кровати. Удержать задёргавшегося мальчишку на месте оказалось неожиданно сложно. Он порывался сесть и бормотал что-то неразборчивое. Только склонившись к самым губам подростка, медведьма разобрала, что он так упорно пытается ей сказать: — Вулнера… санентур… — Да знаю уж, — пробурчала женщина, расслабляясь. — Лежи спокойно, умник. — Мистер Снейп! Ваше поведение… — начала было оправившаяся от шока Макгонагалл, но одного бешеного взгляда медведьмы хватило, чтобы старик-директор поспешно задвинул непонятливую коллегу себе за спину.       «А работает гипноз моего иномирца, — с удовлетворением подумала Поллинария Львовна, проследив, как тот мнётся, подыскивая слова. — Явно не хочет со мной связываться, старый маразматик. По крайней мере, лично…»       Какая-то странность в этой последней мысли царапнула женщину, но тут Дамблдор заговорил, и она выбросила смутные подозрения из головы. — Я тут ещё хотел уточнить насчёт расписания… — И чем вам расписание помешало в час ночи? — Я имел в виду, что не стоит пугать детей прямо у порога, — через силу усмехнулся старик. — Оно, конечно, может, и хорошо для желающих законно прогулять занятие. Но дети могут рассказать родителям… Опять же, пятый пункт попечители могут неправильно понять… — Я разберусь, — неопределённо мотнула подбородком Поллинария Львовна, отчаявшись вникнуть, чего добивается от неё бородатый начальник. — Вот и славно, — обрадовался Дамблдор. — А теперь, если позволите, я должна заняться своим пациентом, — ворчливо напомнила медведьма, выразительным взглядом указывая на дверь.       Дождавшись, пока посетители выметутся за порог, она повернулась к мальчишке. Он всё ещё был мертвенно бледен, но умирать уже явно не собирался. — И кто тебя так? — Я сам, — хрипло, но от этого не менее вызывающе откликнулся Северус. Поллинария Львовна забыла, что собиралась сказать, во все глаза уставившись на подростка. — Сам! — повторил тот и отвернулся. — Замечательно, — фыркнула Поллинария Львовна. — Учитывая, что ты чуть не умер, я должна квалифицировать это безобразие, как попытку самоубийства, и позвать соответствующих целителей? — Как хотите, — с деланным безразличием отозвался подросток, упорно не глядя медведьме в глаза. — Та-а-ак… — Поллинария Львовна заставила себя говорить спокойно, хотя ей хотелось взять этого «стойкого оловянного солдатика» за шкирку и хорошенько встряхнуть. — Ты знаешь контр-чары, хотя я сама их с трудом нашла. А Маккош… Макгонагалл плевалась ядом по поводу твоих безответственных экспериментов… Придётся поверить, что ты действительно сам, — женщина сделала паузу, наблюдая, как плечи мальчишки расслабленно опускаются, и продолжила. — Что-то у тебя с головой, братец, не в порядке, раз ты так тяготеешь к самоубийству. Проще говоря, псих ты… — Я нормальный! — подорвался Снейп, сверкая глазами. — Тогда меня совсем уж за дурочку не держи, — покачала головой Поллинария Львовна, силой уложив его обратно. — Сам над собой так поиздеваться ты просто не сумел бы. Порезы нанесены под определённым углом, это выдаёт тебя с головой. Угол наклона палочки, и всё такое…       На самом деле женщина понятия не имела, возможно ли наложить эти пакостные чары на самого себя, и имеет ли хоть какое-то значение угол наклона палочки. Будучи уверенной, что мальчишка врёт, кого-то покрывая, она попросту слегка подкорректировала фразу, слышанную когда-то в морге от полицейских. Мальчишка упорно молчал.       «Боится тех, кто его покалечил? — думала медведьма, выжидательно глядя на лохматую макушку. — Или покрывает кого-то?» Впрочем, женщине не нравился ни первый, ни второй вариант. — Значит, всё-таки сам? — настойчиво переспросила она. Снейп упрямо кивнул. — Ну, раз так, то я вынуждена связаться с твоими родителями. — Не надо! — Тогда скажи, кто тебя так… — мягко попросила Поллинария Львовна. — Северус, если ты боишься, то… — Я ничего не боюсь! — запальчиво перебил мальчишка. — Тогда почему молчишь? — Потому, что друзей не предают! — выкрикнул он ей в лицо, тяжело дыша. — Друзей? Ну, раз друзей, тогда понятно, — кивнула медведьма. Довести подростка до нервного срыва в её планы не входило. — Знаешь, Северус, раз ты не хочешь говорить, то я не буду допытываться. Но ты сам парень умный, вот и подумай: что ж это за друзья такие, что бросили тебя истекать кровью. Видится мне, что нет у тебя никаких друзей… — У меня есть друзья! — возмущённо возразил Снейп. — Уверен? — приподняла бровь Поллинария Львовна, вставая. — Имей в виду, солдатики и соседская собака не в счёт.       Мальчишка задохнулся от обиды, но медведьма, сделав вид, что не заметила этого, пошла к выходу, бормоча себе под нос: «Посмотрим, чем там мой график не устраивает господина директора…»       Конечно, придирки старого бородача не интересовали Поллинарию Львовну ни с какого бока. Она просто решила дать мальчишке несколько минут побыть наедине с собой, и в то же время не желала, чтобы он вообразил, будто сможет сбежать.       Выбравшись в коридор, медведьма прошлась довольным взглядом по аккуратной медной рамочке, ровным строчкам плана, и остановилась на пятом пункте. Она прочла его дважды и, невзирая на неурочный час, громко расхохоталась. «Выдача справок и тел по понедельникам с трёх до пяти», — уведомляла табличка потенциальных посетителей.