Вы доктор? Да, вроде того (рабочее)

Глава 4

— Поппи, — заговорил Дамблдор, едва за ними закрылась дверь. — Мадам Помфри, если вас не затруднит, — поправила бывшая старушка, которую передёрнуло от фамильярного обращения. — Если ты настаиваешь… — развел руками бородач. — В любом случае, ты уделяешь этой шутке слишком много внимания. — А я тут вдруг сообразила, господин директор, что до сих пор очень многому уделяла слишком мало внимания, простите за тавтологию. И это вопиющее безобразие стало последней каплей. — Ты преувеличиваешь, дорогая. Согласен, шутка была глупой. В чём-то даже опасной, но… — В чём-то?! — возмутилась Поллинария Львовна. — Хорошо, — вздохнул Дамблдор. — Она вообще была глупой. Но всё же обошлось. Никто не пострадал… — Да неужели? — фыркнула женщина, отворачиваясь к окну. — А у меня там за стенкой симулянт прохлаждается? — А главное, никто ничего не узнал, — продолжал гнуть своё директор. — Ну, кроме Снейпа. Но его в крайнем случае, чтобы не мутил воду, можно просто исключить.       Поллинария Львовна почувствовала, что закипает, и крепко стиснула край подоконника. Слишком сильно эта история перекликалась с другой, произошедшей много лет назад, ещё в той, совершенно не волшебной жизни. Тогда она поверила «взрослым и умным»… И потеряла самое дорогое, что у неё было. Это случилось давно, но урок женщина усвоила раз и навсегда, и наступать на те же грабли не собиралась. — Снейпа, с которым сыграли опасную для жизни шуточку — исключить, — с угрозой проговорила она, — а как поступим с шутниками? — А что с ними делать? Мальчишки… — добродушная улыбка директора пропала втуне, Поллинария Львовна упорно смотрела в окно. — Подрастут — поумнеют. — Какая странная у вас логика, господин директор… — Ну, как ты не понимаешь, По… Кхе-м… Как ты не понимаешь?! Римус — первая ласточка! Я смогу доказать, что дети-оборотни спокойно могут учиться в школе. Что они ничем не отличаются от обычных детей, и их нельзя ограничивать в правах! А там и до взрослых оборотней недалеко! — Их тоже в школу? — ехидно уточнила Поллинария Львовна. — Зачем в школу? — опешил директор. — Мы же с тобой всё это обсуждали! — Да? — мадам Помфри версии 2.0 впервые задумалась, насколько её предшественница поддерживала директора в его отношении к ученикам. — Ну, не совсем обсуждали, — риторический вопрос заставил Дамблдора слегка занервничать. — Но ты же согласилась… Ради всеобщего блага иногда приходится чем-то жертвовать в мелочах. И потом, я же говорил и могу повторить — тебя это всё не касается. Не переживай! Ответственность лежит на мне, и только на мне. — А недокусанные мальчишки в шоковом состоянии на мне, как выяснилось. Да? — Эмм…       Поллинария Львовна резко развернулась и двинулась вперёд. — И гонять от этих недокусанных разных шутников, к которым почему-то наказания неприменимы, тоже моя обязанность? Кстати, оборотня с прогулок забирать тоже я должна? — женщина остановилась лицом к лицу с Дамблдором, едва не наступая ему на загнутые носки расшитых шёлком туфель. — А если он с поводка сорвётся и кого-то покусает?! Остатки тела родителям выдавать тоже я буду?! Как мне им в глаза смотреть в таком случае? Про всеобщее благо рассказывать?! Или просто сообщить, что их ребёнка причислили к мелочам?! А если какая-нибудь проверка придёт, как мне объяснять, почему я на осмотре не заметила оборотня? — Поппи? Ты что? — отмер, наконец, директор, ошарашенный таким напором. — Какой осмотр? Какая проверка? Какие родители? Девочка моя, ты в порядке? Ну-ка, посмотри мне в глаза…       Тонкие холодные пальцы старика бесцеремонно схватили медичку за подбородок, заставляя задрать голову. Обозлённая до крайности женщина мотнула головой, пытаясь вырваться, но Дамблдор держал крепко, и холодные голубые льдинки, в которых не осталось ни следа тёплого добродушия, впились в сверкающие гневом серые глаза медички. Воздух вокруг словно загустел, мир начал стремительно сжиматься, а взгляд старика становился всё более осязаемым, причиняя вполне реальную боль.       И вдруг всё исчезло. Хотя, конечно, не всё, только ощущение давления и опасности. Но Поллинарии Львовне показалось, что она, сама не заметив как, оказалась глубоко под водой, а теперь — резко вынырнула на поверхность. С присвистом втянув воздух в лёгкие, она впечатала колено в пах ненормального старика и обеими руками оттолкнула от себя неожиданно неподвижное тело. Всё это заняло какие-то доли секунды. Директор с грацией пластикового манекена ещё падал на пол, а на его месте уже размахивал руками знакомый индивид: — Да что ж вы делаете-то?! — А… — протянула Поллинария Львовна, машинально поправляя смятый воротник. — Высший разум с алкогольным синдромом. Тебя-то мне и надо. Ты куда меня засунул, недоучка бессмертный?! — Куда пожелали, туда и засунул! — огрызнулся иномирный мальчишка. — А вы что творите?! Попаданцам полагается сидеть тихо и постепенно внедряться в новую жизнь! — Ах, внедряться?! — упёрла кулаки в бока женщина. — Тихо внедряться, значит? — Именно, тихо! Следует присматриваться к окружению, сортировать социальные и родственные связи по степени близости и отсекать тех, кто слишком хорошо знал предыдущего хозяина тела! А самое главное, стиль поведения необходимо сохранять как можно ближе к оригинальному! А вы что творите?!       Ошалевший мальчишка метался по комнате, размахивая руками и то и дело спотыкаясь об окаменевшее тело бородатого директора.       Поллинария Львовна не спешила прерывать словесный поток, с удовольствием наблюдая за маршрутом метаний. Наконец, иномирный недоучка, наступив одной ногой на кончик бороды Дамблдора, второй угодил в образовавшуюся петлю и кувырком полетел на ковёр. Тут медичка не выдержала и расхохоталась уже в голос. — Ну, и что смешного? — проворчал мальчишка, сидя на полу и отцепляя от вычурной пряжки на туфле основательный клок длинных белых волос. — Вы безобразничаете, а мне из-за этого практику не засчитают. Разве так можно? — Во-первых, я о твоей практике ни слухом, ни духом, — усмехнулась Поллинария Львовна, мысленно подсчитывая, сколько синяков заработал за последние пять минут болтливый директор. — А во-вторых, это же твоя практика. Я-то тут при чём? — Так вы и есть моя практика, — обречённо махнул рукой гость. — А вот с этого места поподробнее, — медичка присела на край стола, демонстрируя крайнюю заинтересованность. — Ну… В общем, там, наверху решили, что если уж с вами так получилось, то мне вас и курировать, помогать и всё такое. Вместо практики. — Ты же вроде ещё собутыльников своих куда-то переправил, — прищурилась женщина. — Да тихо вы! — перепуганно заозирался мальчишка. — Ваш перенос с контрактом, всё, как положено. А те сами уже справились… Наверное… — Иных уж нет, и те далече… — пробормотала Поллинария Львовна. — Чего? — Ничего. Угробил, говорю, ты своих собутыльников… — Вовсе нет! Только они там такого наворотили, что на этом месте другая вселенная образоваться собирается, и туда не пробиться, так что я ни при чём! — Ни при чём он… — Да что вы меня с толку сбиваете?! Тут о вас речь! Вы зачем подозрения у… — мальчишка вытащил из-за пазухи длинный узкий свиток, исписанный бисерным почерком, и принялся быстро его перематывать, — у этого… Альбуса, вот! Он же ваш работодатель! Вы зачем у него подозрения возбудили? — Он сам возбудился. Я же не виновата, что до меня тут работала совершенно безответственная особа, и теперь этот… работодатель… — Поллинария Львовна с трудом удержалась от того, чтобы плюнуть в сторону потрёпанного директора, — …возбуждается на совершенно здравые претензии. — У… — Кстати, зачем это он меня так пристально разглядывал? Колдовал, что ли? — женщина не обратила никакого внимания на показное отчаяние иномирца. — Угу… Мысли ваши читать пытался. Воспоминания и всякое такое… — Так… А я-то себя Мюллером вообразила…. — Чего? — Ничего. Предупреждать же надо! Прочитал бы он мои воспоминания, и нет у тебя практики. — Да ничего бы он не прочитал, — отмахнулся мальчишка. — У вас же разум из другого мира. Я его защитил от чужих воспоминаний, чтоб вы с ума не сошли, говорил же, помните? Я всё-таки демиург… — Недоученный и пьяный, — приземлила «небожителя» медичка. — А эта защита не только на меня действует? Приятный бонус. Ну, держись, пень бородатый… — Какое там «держись»? Вы что опять задумали?! Поллинария Львовна, миленькая, не надо… Давайте, я ему внушу, что он сам с лестницы упал, а вы будете впредь вести себя осмотрительнее, а? — Осмотрительнее — это как? Во всём потакать этому паразиту? Ещё чего не хватало! — У-у-у… Тогда, давайте, мы вам другое место работы найдём, — снова засуетился мальчишка, вытаскивая из воздуха свиток пергамента, чернильницу с пером и здоровенный чемодан. — Вот! Вы пока заявление об уходе пишите, а я вам помогу вещи собрать… — С чего бы это мне удирать? — фыркнула медичка. — Я, между прочим, присягу советского врача приносила. Добросовестно трудиться там, где этого требуют интересы общества, клялась. А тут как раз именно это и требуется. Я здесь всего несколько человек успела увидеть. И всем требуется медицинская помощь: кому-то успокоительное, кому-то сеансы психотерапии, а кое-кому крапивная ванна и клизма литра на два оказались бы очень пользительны. Так что, извини. Никуда я отсюда не уйду. — Так вы же сами поначалу не хотели! — взвыл гость, в очередной раз спотыкаясь о бесчувственное тело директора. — Считай, что ты меня убедил, — усмехнулась Поллинария Львовна.       Ответом ей послужил фонтан непечатной лексики.       На самом деле женщина сама не до конца понимала, почему вдруг решила задержаться в негостеприимной школе. Но что-то в глубине души подсказывало ей, что именно здесь она будет на своём месте. А может быть, это было подсознательное, насквозь эгоистичное желание исправить свою давнюю трагическую ошибку… Исправить, пусть и в другой жизни, в другом мире… Но хоть как-то искупить ту вину, которая давила на её плечи больше тридцати лет. — Поллинария Львовна…       Женщина сфокусировала взгляд на заискивающе улыбающемся мальчишке и сообразила, что тот зовёт её уже не в первый раз. — Не уйду, — отрезала она. — А если я вам ещё какой-нибудь бонус нарисую? Например, деньги… Хотите, научу клады видеть? — Ты меня уже научил людей видеть, — фыркнула медичка. — Такие клады порой просматриваются, что мне ещё на три жизни хватит. — Ну, Поллинария Львовна, миленькая… — заканючил мальчишка. — Не ной, не поможет. Хочешь, чтобы твою «практику» не рассекретили в самом начале и не сдали куда-нибудь на опыты, так внуши моему любезному работодателю, что меня трогать нельзя. — Все правила ради вас нарушаю, — проворчал малолетний демиург. — Ради себя ты их нарушаешь, — усмехнулась Поллинария Львовна. — Что за люди пошли… Им новую жизнь дарят. Волшебную, между прочим. А они носом вертят и требования выдвигают. Эх… — Не мы такие. Жизнь такая. Дарёная которая. Подарки выбирать, братец, тоже уметь надо. Кстати. Обеспечил бы ты меня ещё какими-нибудь учебниками для начинающих колдунов. А то я тут наколдую пакость какую, а исправлять тебе придётся. — Ну, вы и наглая, — почти восхитился мальчишка и насмешливо добавил. — А в библиотеку сходить не судьба? Мы вообще-то в школе для волшебников находимся. У-чи-те-ля, у-чеб-ни-ки… Никаких ассоциаций не возникает? — Какой же ты умный, милый, — с притворной нежностью протянула Поллинария Львовна. — И как это я, дура старая, не догадалась? Всего-то делов, в библиотеку сбегать. Прибегу, значит, в хранилище печатных знаний, и скажу библиотекарю: «Вы мне дайте букварь попроще. Чтоб, как для тупых. А то меня, квалифицированную волшебную медсестру, скоропостижно настигли склероз вкупе с маразмом, и я позабыла, как волшебную палку в руках держать». То-то школьные сплетники обрадуются. А уж директор-то как рад будет. Была у него медичка-недоучка, а стала медичка-склеротичка. — Да понял я уже, понял, — огрызнулся всемогущий мальчишка. — Будет вам букварь. Только уж учитесь тогда усердно. А то я плюну на практику и скажу, что вселенец оказался неспособный. Выкручивайтесь тогда сами! — А вас там, в вашем колдинституте, не учат подходящих вселенцев выбирать? — А вы откуда знаете? — ошарашенно ляпнул гость и прикусил язык. — Догадалась. — Чтоб вам в нижних мирах переродиться такой догадливой. — Только с твоей неоценимой помощью, добрячок ты мой, — улыбнулась Поллинария Львовна. — Ну, что, будешь моего работодателя обрабатывать? Или сразу пойдёшь своим профессорам сдаваться?       Мальчишка только зыркнул сердито и повёл рукой. Тело директора медленно истаяло в воздухе. — И что ты ему внушил? — Ничего конкретного. Будет думать, что вы Очень-Важная-Персона, которую обижать настоятельно не рекомендуется. Так что лично он вас не тронет. — А не лично? — зацепилась за оговорку малолетнего демиурга женщина. — А через третьи руки, это уж как повезёт, — криво ухмыльнулся мальчишка. — Но заколдовывать всю Англию я не буду! На этот змеюшник даже моих сил не хватит. — Паршивец, — почти ласково проговорила Поллинария Львовна. — Ладно… С третьими руками я сама как-нибудь разберусь. Не зря же четверть века с покойным мужем по военным городкам моталась. Порой такие террариумы попадались, куда там местным волшебным буржуям… — улыбнувшись воспоминаниям, женщина потёрла ладони и деловито продолжила. — Букварь где? — Вот, — очередным неуловимым движением мальчишка вытащил из воздуха тоненький блокнот размером со школьную тетрадку. — Тонковат, — с сомнением протянула Поллинария Львовна. — Это каталог, — вздохнул гость. — Открываете, проговариваете параметры поиска, и проявится список подходящих книг. Выбираете нужную и касаетесь волшебной палочкой названия — копия появится у вас в руках. Она, правда, истает дня через три, но повторить запрос не проблема. Чем точнее опишете, что вам нужно, тем быстрее найдёте. — Удобно, — медичка с куда большим уважением покосилась на блокнот у себя в руках. — И, кстати… — Ой… Потом, всё потом! — заторопился мальчишка. — Мне же нельзя так долго тут задерживаться — практику не засчитают.       Он исчез, а Поллинария Львовна, пожав плечами, проворчала: — Я хотела сказать: «Спасибо».       Впрочем, закидоны малолетнего демиурга женщину волновали мало. Ей хватало собственных причин для беспокойства. И две из них как раз переругивались за стенкой всё громче и громче. — А ну, унялись! — приказала медведьма, распахнув дверь. — Это медпункт, а не клуб любителей полемики.       Мальчишки притихли, и женщина вернулась к себе. Желудок неприятно тянуло, и она впервые задумалась, где бы разжиться чем-то съедобным. — Посмотрим, что он мне подсунул, — проворчала она себе под нос, открывая «каталог». — Где взять завтрак в школе волшебства Хогвартс?       Пустая до сего момента страница стала быстро заполняться ровными рукописными строчками. Поллинария Львовна едва успевала читать: «Методы воспитания и обучения домашних эльфов», «История Хогвартса. Сокращённая версия», «История Хогвартса. Расширенная версия», «История Хогвартса. Подарочное издание», «Тысяча секретов молодой домохозяйки», «Пищевые яды и их применение в быту», «Чем кормить волшебных монстров». На строчке «История магии в ста восьмидесяти двух томах» медичка поспешно захлопнула разошедшуюся брошюрку. — Да, уж… Не Гугл, это точно, — пробормотала женщина, потирая область желудка. — Кого бы ещё спросить?.. И кстати, куда малолетний алкоголик отправил моего работодателя? Ладно… С этим потом разберёмся. Сейчас на повестке дня — еда. Если я где-нибудь хлопнусь в голодный обморок, практика по имени Штирлиц закончится, не успев начаться, а вместо неё будет уютная комнатка с мягкими стенами. Впрочем, всё лучше, чем стол в прозекторской.       Тоскливым взглядом окинув ставшую вдруг такой родной и привычной обитель школьной медсестры, Поллинария Львовна глубоко вздохнула и решительно направилась к выходу: «И драчунов припугнуть не забыть. А то вернусь, а тут побоище…»