Пламя-5. Форсаж - и вперёд!

Рыжий Борец за свободу, держась за плечо, пытался встать, но боль, судя по всему, была слишком сильной. А совсем рядом уже вновь полыхнула ослепительно-яркая вспышка. «Умный» мотоцикл, включив автопилот, завертелся в поисках цели для своих ракет. Ради спасения своих седоков он готов был поплатиться целостностью корпуса и даже блоком искусственного интеллекта. А Праймер тогда поняла, что настало её время действовать. Хотела приключений, Флейм? На тебе! Хорошо хоть наследственность позволяла ей не теряться в любых ситуациях. Быстро оглядевшись, юная мышка нашла среди нагромождений каменных глыб нечто вроде развалин какой-то довоенной постройки. Не теряя ни секунды, девочка подбежала к Дросселю, подставила ему своё хрупкое плечико и, не забыв подхватить выроненный парнем пистолет, стала направлять друга в сторону укрытия. Тем более что позади уже вовсю шла перестрелка чёрного мотоцикла с неведомым врагом и слышались звуки чужих, незнакомых моторов. Боец, чуть придя в себя, заторопился, споткнулся и вновь едва не упал, что, вернее всего, окончилось бы потерей сознания, но каким-то чудом нашёл в себе силы доковылять до развалин. Чем бы это ни было раньше, теперь остатки строения представляли собой занесённую песком и мелким мусором будку из растрескавшихся бетонных плит с торчащими кое-где концами прутьев арматуры. С трудом ввалившись туда, Дроссель опёрся о шершавую стену и, забрав у Праймер оружие, велел той спрятаться в темноте помещения, подальше от входа. В крови у Флеймов-женщин не было пламени, которым пылали сердца их мужчин во время боя, зато имелись другие качества, делавшие их толковыми помощницами в любых, даже самых отчаянных положениях: способность сохранять хладнокровие и послушность мужскому слову. Праймер, повинуясь воле старшего, осторожно, чтобы не оступиться, стала продвигаться вглубь развалин. Темноты она, привыкшая жить в мрачных катакомбах, не боялась. Но кто знает, что там может попасться под ноги или торчать из стен? Почти вслепую девочка сделала несколько шагов в ту часть помещения, куда не проникал тусклый дневной свет. Ещё шаг, ещё и ещё… Праймер тихо вскрикнула, так как не ожидала наткнуться в темноте на что-то мягкое. И это что-то схватило её. Оно было живым! *** Дроссель резко обернулся на крик и вскинул оружие, но так и застыл с поднятой левой рукой, так как правая совсем не слушалась. Взор, всегда ясный и уверенный, помутнел от боли и от того, что предстало глазам. Малышка Праймер, которую было едва видно в темноте укрытия, находилась в чьих-то руках, одна из которых держала дуло пистолета у подбородка девочки. Праймер, с широко раскрытыми от ужаса глазами и побледневшими антеннами, мелко дрожала, но более никак не выказывала испуга, а из-за её спины вдруг донесся неприятный сиплый смех. - Довольно миленькая девочка, как я погляжу. Особенно если помыть и переодеть… Я бы даже не стал её псам продавать – себе бы оставил. А подрастёт, так и вовсе красотка будет… Голос говорившего имел особую, неприятную для слуха интонацию, глухую и пугающую, свойственную только тем представителям разумной жизни на Марсе, которые звались крысами… От омерзения Праймер застыла. И едва не заплакала, когда по её ноге, обёрнутой рваным тряпьём, обвиваясь, заскользил чей-то хвост, бесстыдно забираясь под подол платьица. Дядя Модо, как мог, всегда берёг свою любимую племянницу, в том числе от суровой и порой неумолимо жестокой правды жизни. И всё же наивной дурочкой Праймер Флейм не была. Крыса держит её своими грязными лапами. Крыса делает недвусмысленные, непристойные, преступные намёки. Крыса хочет её испоганить! Мышиный и крысиный народы никогда меж собой не ладили, но не было, пожалуй, среди мышей более непримиримого к крысам сословия, нежели военное. И дочери офицера быть обиженной длинномордой тварью – хуже смерти, хуже всего на свете. Нет, только не это! Нет… - Дроссель! Праймер, скованная ужасом, взглянула на друга. И не узнала его. Антенны парня, который, несмотря на ранение, нашёл в себе силы выпрямиться во весь рост, налились кровью, а во взгляде, обычно таком спокойном, заиграло… Пламя. Юной мышке довелось видеть старшего Флейма в ярости боя лишь однажды, когда на убежище в Лабиринте Ночи напали песчаные рейдеры. Он был страшен! Огромный, всё и всех сокрушавший на своём пути, убивавший с одного удара, расшибавший врага в лепёшку, просто припечатав могучим плечом к скале, он не оставлял противнику ни единого шанса на выживание. И взгляд! Безумный, кровожадный, пылавший одним лишь желанием – убивать, убивать, убивать! В нём не оставалось более ничего от взгляда доброго и милого, чуть неуклюжего и улыбчивого дяди Модо, в нём пугающей пропастью зияла только лютая ярость воина. Именно это и видела теперь Праймер, но уже в глазах рыжего Борца за свободу. Мышка, у которой всё то, что случилось за последние несколько минут, почти выбило из головы обычную ясность мыслей, всё же сумела предположить кое-что об этой странности. Ничего иного, кроме мысли о недавнем побратимстве, в голову не приходило. Он как будто бы настроился на волну своего серого «брата» и вёл себя теперь так же, как тот, если б увидел Праймер в лапах крысы и услыхал бы гнусные речи негодяя. Одна беда только была во всём этом: если Дроссель, раненный, да и вообще несколько уступавший Модо в росте и весе, применит свойственные тому нехитрые приёмы, скорее всего, кончится это плохо. Связь нужно было срочно оборвать. - Дроссель! Парень вздрогнул, тряхнул головой, и взгляд винно-красных глаз прояснился. Однако крысе всё это, видно, прискучило, и тот, крепче прижав к себе юную мышку, так, что ей трудно стало дышать, рявкнул: - Оружие на пол, мышь! Не то башку ей прострелю. Ван Драйв не двигался. Закусив губу, вернее всего, от боли и слабости, он задал крысе вопрос, который кого угодно сбил бы с толку. - Так ты её убить хочешь, или себе взять? Длинномордый негодяй недовольно хмыкнул, но с ответом помедлил, из чего девочка поняла, что убивать он её всё же не намерен. По крайней мере, сейчас. Воспользовавшись этим замешательством крысы, мышка изловчилась и впилась зубами в запястье руки, державшей пистолет у её подбородка. Мерзавец глухо вскрикнул и от неожиданности выпустил Праймер из рук. Раздался выстрел, и тело предателя рухнуло в темноту убежища, едва не оказавшегося для двух мышей смертельной ловушкой. Будь у Дросселя бластер, вспышка света выдала бы врагам их укрытие, но так как заряд лазерного оружия у него иссяк в самом начале погони, то парню ещё тогда, когда он мчал со своей пассажиркой на мотоцикле, пришлось отбиваться из огнестрельного. Не свет, так звук. Они всё равно раскрыты. И уж теперь-то настоящего переплёта им здесь не миновать. Едва держась на ногах, молодой мышь осторожно выглянул в дверной проём и через несколько мгновений охрипшим голосом позвал Праймер за собой. *** Крепкий рыжий парень и худенькая белокурая девочка, прячась за камнями, беспомощно смотрели, как дымится и всё ещё крутится по инерции переднее колесо опрокинутого чёрного мотоцикла. Он был покорёжен, но всё ещё мигал светодиодами фары и попискивал о серьёзности своих повреждений. У Праймер сердце кровью обливалось от сострадания к верному байку, но Дроссель не велел подходить к нему. Уж слишком открытым было место, где тот лежал. Уж очень походило всё это на ловушку. Примитивную, надо сказать. Враг явно недооценивал мышей, и рыжего дворянина в частности. Троттл ван Драйв сидел в укрытии, стараясь наладить ментальный контакт с побратимами, но только так, чтоб самому в очередной раз не настроиться на их волны. Всё же основным оружием Дросселя была не грубая сила и не взрывная непредсказуемость, а трезвый и ясный ум. Но даже он, разум то бишь, не мог помочь теперь. Побратимы, сражавшиеся где-то в этих искорёженных войной предгорьях, были не в том состоянии, чтобы принимать от него хоть сколько-то чёткие сигналы. Они лишь рвались в его сознание всепоглощающей яростью и бездумным желанием вдоволь побесноваться на скорости, в грохоте и огне взрывов. Рации у них тоже отчего-то не отвечали. «Конечно, не отвечают! У них разве что-то целым останется?!» Сильное жжение в плече и мучительное онемение всей правой руки не давали юному командиру толком сосредоточиться и придумать хоть что-то, что помогло бы им с Праймер выйти из положения. «Хреновое положение…» Рассудок парня становился всё более и более мутным, мысли терялись и одна с другой не связывались. Ещё чуть-чуть, и он ломанётся к мотоциклу, уступив мощным эманациям от антенн побратимов. Из оцепенения этой нелёгкой борьбы за ясность собственного разума парня вывел звук мотора. Знакомого. И выглядывать не надо было из-за каменной преграды, чтоб догадаться – это Отчаянный Дед. - Дед, Дед, уезжай! Тут опасно! Это ловушка, Дед! – звонкий голос Праймер так резанул правое ухо Дросселя, и без того обожжённое горячей плазмой, что он невольно зажмурился, а когда спустя миг открыл глаза и обернулся на звук, то остолбенел от увиденного. Праймер бежала к недоумевающему Деду, рискуя быть подстреленной затаившимся где-нибудь снайпером. Но не думала об этом, видимо. Флейм! Настоящая Флейм, чёрт бы побрал их породу! Дроссель поспешил встать, что с каждой минутой давалось ему всё труднее, но замер, не сделав и пары шагов. Всё случилось быстрее, чем сверкнул бы поток разогретых частиц от лазерной вспышки… Под ноги Праймер упала граната, прилетевшая откуда-то сверху. Девочка заметалась, упала и неуклюже поползла прочь. Но ей было не уйти. Никак! Дроссель, тоже едва шевеля ногами, побежал к ней в отчаянной, хотя и нелепой надежде успеть схватить за руку и оттащить подальше. Но разве время обманешь? Граната вот-вот взорвётся! И Дроссель не успеет! Не успел бы, даже будучи невредимым. «Эх, детка, что ж ты наделала?!» Но вот и остановилось всё. И ни в чём больше нет ровным счётом никакого смысла. Лишь взгляд уловил, как за мгновение до КОНЦА искалеченная фигура, оттолкнувшись обрубками ног от специальных подставок на мотоцикле, на мгновение как будто взлетела. И, окончив свой недолгий полёт, плашмя упала прямо на готовую разорваться гранату…